колбасные электрички в каких годах
«Ещё раз о «колбасных» электричках». Статья в газете «Правда»
Беседа первого секретаря парткома Первомайского местного отделения КПРФ г. Москвы Валентины Рушниковой и политического обозревателя «Правды» Виктора Трушкова.
— Валентина Александровна, по мере приближения 100-летия Великого Октября классовый противник нам всё чаще предъявляет претензии по поводу дефицита в розничной торговле колбасы и других мясопродуктов в 1960—1980-е годы. А вы многие годы были связаны с агропромышленным комплексом и знаете фактическое положение не понаслышке.
— Вы правы: эту тему наши оппоненты давно избрали для охаивания Советской власти. Я много лет работала в АПК экономистом, в том числе начальником отдела в Министерстве пищевой промышленности СССР, а после ликвидации Горбачёвым этого органа — главным специалистом Государственного агропромышленного комитета СССР. Поэтому готова на основе анализа экономических показателей рассказать об истинном уровне потребления мясопродуктов на душу населения и динамике развития этой отрасли в советский период.
— После буржуазной контрреволюции прошло 25 лет. Давайте мы углубимся в советскую эпоху тоже на четверть века.
— Тогда нам придётся разбить ту четверть века на два периода. Примерно с 1966 года по 1975-й включительно (это 8-я и 9-я пятилетки) для отрасли был наиболее благоприятный период. Время с 1976 по 1990 год (10-я, 11-я и 12-я пятилетки) было куда менее благоприятным. В период 8-й и 9-й пятилеток не было дефицита мясопродуктов и колбасных изделий в розничной торговле. А значит, не было и массовых поездок в столицу из других регионов с целью их приобретения. А вот со второй половины 1970-х годов постепенно начинает расти их дефицит в большинстве городов. А это привело к «колбасным» электричкам.
— Вы могли бы привести конкретные цифры?
— Вот данные за 1966—1975 годы. Производство мяса в убойном весе росло устойчивыми темпами. Годовой прирост в 1970 году по сравнению с 1965-м в натуральном выражении составил 2,4 миллиона тонн, это 24%. В 1975-м, последнем году 9-й пятилетки, по сравнению с 1970-м прирост достиг 2,9 миллиона тонн, или 23,6%. В целом за две пятилетки объём производства мяса в убойном весе вырос с 9,9 миллиона тонн в 1965 году до 15,2 миллиона в 1975 году. Рост за десятилетие более чем в полтора раза (153,5%).
— Но электрички назывались всё же не «мясными», а «колбасными».
— Производство колбасно-ветчинных изделий в те годы росло ещё более высокими темпами. За две пятилетки оно увеличилось с 1600 тысяч тонн до 2949 тысяч тонн, то есть прирост составлял 84,3%.
— Но одновременно росло и население.
— Потому и существует такой показатель, как «уровень потребления продуктов питания на душу населения». На наличие или отсутствие дефицита влияет также изменение уровня заработной платы, от которого зависит покупательная способность населения.
— Она зависит ещё и от инфляции.
— Это сегодня роль инфляции значительна, а тогда её практически не было, и не будем о ней вспоминать. Но численность населения в стране росла стабильными темпами: в среднем на 1% в год, что обеспечивало ежегодный прирост в 2,4 миллиона человек. За две пятилетки (1966 — 1975 годы) численность населения СССР выросла на 23,7 миллиона человек. Среднемесячная денежная заработная плата по народному хозяйству в среднем ежегодно увеличивалась на 4%. В 1975 году она доросла до 141 рубля в месяц.
Потребление мяса и мясопродуктов (с учётом этих факторов) в пересчёте на мясо (это значит, включая сало и субпродукты в натуре) на душу населения за десятилетие увеличилось на 16 килограммов и достигло в 1975 году 57 килограммов в год, то есть приросло на 39%. Сразу же скажу, что в государственной и кооперативной торговле продажа мясопродуктов за это десятилетие увеличилась почти вдвое. В годы 8-й и 9-й пятилеток очень хорошо обеспечивалась мясом система общественного питания.
— И каков ваш вывод?
— И продажа, и потребление мяса и мясопродуктов в эти две пятилетки постоянно и стабильно увеличивались. На потребительском рынке не наблюдалось никакого ажиотажного спроса на эти продукты.
— А как изменилась обстановка в следующие 15 лет?
— Ухудшилась. Производство мяса в убойном весе росло менее равномерно и менее высокими темпами, чем в годы 8-й и 9-й пятилеток. В 1976—1977 годах имело место даже снижение объёмов производства мяса в убойном весе: в 1976 году — на 1 миллион тонн (на 6,6%) к уровню 1975 года, в 1977 году — на 0,4 миллиона тонн (2,6%). Но начиная с 1978 года ситуация стала выравниваться, уровень производства достиг показателя 1975 года и был практически неизменным до конца пятилетки.
В 11-й пятилетке стагнация продолжалась ещё два года (в 1981 и 1982 годах), а с 1983 года начался стабильный рост (в среднем на 4% в год), который продолжался практически до конца 12-й пятилетки. Исключением стал только последний, 1990 год, когда объём производства снизился на 0,5% к уровню предыдущего года.
В целом за две пятилетки (11-я и 12-я) объём производства мяса в убойном весе вырос с 15,1 миллиона тонн в 1980 году до 19,9 миллиона тонн в 1990 году, то есть на 31,8%.
— А чем наполнялись тогда «колбасные» электрички?
— Производство колбасно-ветчинных изделий практически не снижалось в течение всех трёх пятилеток (10-й, 11-й, 12-й), а начиная с 1983 года наблюдался стабильный рост в среднем на 4% в год. В 1985 году (конец 11-й пятилетки) по сравнению с 1980 годом прирост этой продукции достиг 344 тысяч тонн, это 11,2%, в 1990 году (конец 12-й пятилетки) по сравнению с 1985 годом — на 527 тысяч тонн, или 15,4%.
В целом за 11-ю и 12-ю пятилетки объём производства колбасно-ветчинных изделий вырос с 2953 тысяч тонн в 1975 году до 3939 тысяч тонн в 1990 году, то есть прирост достиг 33,4%.
— А как это выглядело в пересчёте на душу населения?
— За все годы 10-й пятилетки и первые три года 11-й пятилетки (1981, 1982, 1983 годы) потребление мяса и мясопродуктов (в пересчёте на мясо) на душу населения практически оставалось на уровне 1975 года (57 килограммов в год). Начиная с 1984 года наблюдался ежегодный устойчивый рост этого показателя. К 1990 году он достиг 67 килограммов на душу населения. Таким образом, за 15 лет он вырос на 17,5%.
Производству соответствовала и динамика продаж мяса и мясопродуктов через государственную и кооперативную торговлю. В пересчёте на душу населения продажи снизились несущественно. А с 1981 года даже наблюдался их рост до 1988 года включительно. Затем начался новый спад, который в 1990 году по сравнению с тем же 1988 годом приблизился к 8%. Обобщая, можно утверждать: допущенное в определённые годы снижение объёмов производства и продаж населению мясопродуктов не было тотальным, поэтому и не могло существенно повлиять на ситуацию на потребительском рынке, хотя и могло создать неблагоприятный социальный фон.
— Выходит, агропромышленный комплекс СССР в последнюю четверть века советской эпохи работал в целом удовлетворительно и все показатели 1990 года были заметно выше уровня 1965 года? Чем же тогда объяснить дефицит, символом которого стали «колбасные» электрички?
— Ряд авторов (например, М. Полторанин, Г. Попов и некоторые другие) уверяют, что продукты прятались или даже уничтожались. Но главная причина, думаю, всё же в другом. Правительством создавался ничем не оправданный дисбаланс между денежной и товарной массой. Это был главный фактор формирования дефицита. И он не мог быть стихийным, тем более что в целом сохранялись плановые начала экономики.
Вот данные по росту среднемесячной денежной заработной платы по народному хозяйству. В период с 1976 по 1990 год он был неравномерным. Можно чётко выделить два периода: с 1976 по 1987 год включительно и с 1988 года по 1990-й.
За 10-ю, 11-ю и два года 12-й пятилетки ежегодный рост денежной заработной платы по народному хозяйству имел небольшие колебания, зарплата увеличивалась в год в среднем на 2,7% (это меньше, чем в годы 8-й и 9-й пятилеток). За 12 лет, с 1975 по 1987 год, среднемесячная зарплата по народному хозяйству выросла на 38%. В 1987 году она составляла 201 рубль.
Но начиная с 1988 года рост среднемесячной заработной платы приобрёл галопирующий характер. По сравнению с предыдущим годом в 1988 году средняя зарплата составила 108%, в 1989 году — 110,6%, в 1990 году — 112,5%. Вследствие такого резкого скачка среднемесячная заработная плата по народному хозяйству в 1990 году возросла до 270 рублей против 145,8 рубля в 1975 году, то есть её рост в 1990 году по сравнению с 1975 годом достиг 185 процентов!
— Как такое могло случиться?
— Ускоренный рост средней денежной заработной платы в 1988—1990 годах имеет свои объяснения. Первое — повышение тарифных ставок и должностных окладов работникам производственных отраслей народного хозяйства в соответствии с постановлением ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС №1115, принятым в сентябре 1986 года.
Второе. Появление и бурный рост в конце 1980-х годов новых, по сути своей буржуазных кооперативов, арендных и совместных предприятий ещё больше подхлестнули рост заработной платы.
Таким образом, напряжение на потребительском рынке с мясопродуктами было спровоцировано высоким, экономически не обоснованным ростом заработной платы с одновременно необъяснимым никакими объективными факторами снижением объёма продаж.
— Выходит, дефицит был всё-таки рукотворным и политически мотивированным?
— С учётом того, что в конце 1980-х годов дефицит распространился не только на продукты питания, но и на другие товары, вплоть до мыла и пищевой соды, невольно напрашивается вывод: дефицит создавался искусственно. Одни члены партийно-государственного руководства пренебрежительно отнеслись к объективным экономическим законам, другие, как показала августовская контрреволюция 1991 года, сознательно формировали недовольство населения Советской властью и тем самым способствовали смене политического строя в стране.
Новое в блогах
Миф о колбасных электричках
Хотелось бы разъяснить данный вопрос для людей, родившихся в 1980-е гг. и позже, т.е. не заставших СССР ДОПЕРЕСТРОЕЧНОГО ПЕРИОДА в сознательном возрасте.
Суть в том, что никаких специфических «колбасных электричек» в том СССР (до 1985 г. )не было.
Миф о колбасных электричках в СССР возник уже после разгрома всего советского, он – следствие специальной работы институтов пропаганды с человеческой памятью.
Идеологи берут некоторый кусочек реальности из воспоминаний и навязчиво толкуют его в своих интересах.
И люди, даже лично знакомые с явлением, теряются, может действительно так и было?
Я с этим феноменом еще при исследовании голодомора встретился.
Сидит старик и поддакивает интервьюеру: «Да, все под метелку выгребли!», а потом добавляет: «А затем собрали все в кучу и сожгли с кличем «Чтоб москалям не досталось!»
И становится ясно, что продукты были отобраны не советской властью, а украинскими националистами.
1.Примерно тоже самое происходит и с феноменом «колбасных электричек».
Кто из нас возвращается домой из дальней поездки без кучи гостинцев?
Вот недели две назад я ехал домой в Саратов из Москвы.
Москва ведь огромный и богатый город, понятно, что там гораздо лучше ассортимент дорогих и более качественных продуктов, там и пищевая индустрия быстрее внедряет какие-то новинки, которые просто не могут сделать провинциальные фабрики на более старом оборудовании.
Купил я отличные консервы, невиданные у нас молочные продукты, даже колбасу купил, вроде бы известной у нас московской фабрики, но такой разновидности, которую к нам не привозят.
Вы что скажете, что в Саратове нет молочки, колбасы и консервов? Так создатели мифа о «колбасных электричках» уверяют нас, что дело в советские времена было именно так.
Вывод №1: Привозить гостинцы из других городов – это нормально.
В каждом регионе и крупном городе существуют региональные особенности в ассортименте товаров и продуктов, поэтому из них в свой регион граждане везут эти необычные товары и продукты.
Это тоже своего рода дефицит, но не такого рода, о котором рассказывает миф о колбасных электричках.
2.В том магазине, в котором я купил домой необычной московской колбаски, рядом, правда, в другом ценовом диапазоне лежала колбаска производства саратовского концерна «Дубки».
А теперь вспомните, что утверждает миф о «колбасных электричках»?
Саратовцы ездили в Москву за саратовской колбасой!
Вообще-то, Москва – это город, который никогда не мог себя прокормить, это вообще-то нормально туда продукты возить, у москвичей в парках картошку не сажают и яблони не выращивают.
Поэтому всегда было и будет, что в Москву продукты везут.
Причем в СССР, надо понимать, гораздо сложнее было с консервантами и холодильниками, там не любили просто так возить саратовскую колбасу в Рязань, а рязанскую в Саратов просто, чтобы удовлетворить вкусы гурманов.
Вывод№2: Москва себя прокормить не может, поэтому продукты везли в Москву не только в СССР, но и при царе Николае, везут и сегодня.
3.Так же обстояло и до сих пор обстоит дело с ассортиментом товаров и продуктов Москве.
Он всегда был и всегда будет больше, чем в Саратове.
В Москве больше покупателей, там проще сбыть необычный товар, в Москве больше покупателей с большими деньгами, там проще продать дорогой товар.
Что тут надо объяснять?
Плюс фактор столицы, решили в СССР внедрить какую-то западную фишку, так первым делом – в Москве.
И попробовать, и имидж столицы поддержать.
Правда, в СССР больше работали политические факторы, но сегодня то же самое еще жестче делает рынок, если у провинции нет денег на новую фишку, то эту фишку она не увидит.
Несколько лет назад зашел случайно в крупный московский магазин бытовой техники, был удивлен обилием техники совсем других модификаций и производителей, не тех, к которым привык в Саратове.
У меня брат водителем тогда работал в «Газпроме», так регулярно возил начальству из Москвы плитку, обои, автомобильные покрышки и т.п., хотя не подумайте, что в Саратове не продают обои))
Или может кто-то рассчитывает, что сегодня ассортимент в магазинах подмосковных райцентров соответствует ассортименту московских «Ашанов»-«Метро»?
Их именно затем построили на кольцевой, чтобы отоваривать поток покупателей их пригородов.
Я с окраины Саратова до центра иногда столько добираюсь. Миф о «колбасных электричках» скромно умалчивает об этих аспектах.
Вывод№3: Москва – крупный город и там всегда ассортимент выше, был и будет.
Это ассортимент что в советское время, что сегодня, манил и манит жителей подмосковных городов и поселков.
4. Так что же, на колбасных электричках везли обычные гостинцы? Нет, кроме гостинцев играл роль еще один фактор.
Поездки в другой регион за более дешевыми продуктами – это не советская, это общая практика.
Недавно прошел сюжет в новостях, что из-за падения курса рубля в Карелию ломанулись финны за покупками.
Мы ведь не будем делать сегодня вывод, что во Франции или Финляндии сегодня дефицит?
В СССР также была похожая коньюктура, связанная с двумя уровнями цен, рыночными и государственными.
Из социальных побуждений тогда государство занижало в своей системе торговле цену на мясо (примерно в два раза), разумеется оно быстро раскупалось.
Тогда потребление говядины было существенно выше, чем сегодня. По такой цене любое количество мяса покупателю будет мало, согласитесь, что вы сами по 350 руб. купите в свою семью одно количество мяса, а по 150 руб. – совсем другое.
Поэтому провинция мясо по госцене получала в виде дешевого общественного питания или через ОРСы, а вот имидж столицы вынуждал держать заполненными халявным мясом и прилавки магазинов.
И если вы попадали в столицу зимой, вам трудно было удержаться и не купить по дешевой цене кусок говядины, даже если дома у вас на рынке такой же говядины, и даже посвежее, было завались.
Но не по 2 рубля, а по четыре))
Вывод №4: Стремление советских граждан купить продукты и товары подешевле ничем не отличается от такого же стремления современных покупателей на всякого рода распродажах, акциях, а связанных с разницей курса валют.
Если в СССР гражданин вез домой продукты, купленные дешево, это не значит, что дома таких же продуктов не было несколько дороже.
5.Если мы поймем, что граждане начинают возить товары частным порядком не из-за дефицита, а из-за разницы в ценах, то мы сразу поймем, что «колбасные электрички» никуда не делись.
После гибели СССР она превратились в челночные поезда и действительно из анекдота превратились в системное явление.
Если специальная поездка в Москву «пробежаться по магазинам» была любительским делом, то с начала 1990-х гг. дело было поставлено профессионально.
Советская дама, возвращаясь из командировки в Москву, везла домой пару сеток продуктов и деликатесов, столько, сколько можно было взять в руки.
Это, как нам говорят, стыд и позор.
Челночница перла из Москвы легендарными баулами, сажая себе спину и прочая, отбиваясь от воров и рекетиров, а к ее услугам были пункты хранения баулов, грузчики, специальное такси (обычное эти баулы не возьмет), специальные автобусы, багажные вагоны и прикупленные проводницы.
Это, как нам говорят, свобода бизнеса.
Челноки – действительно знаковое явление последних 25 лет, их фотографиями забит интернет.
Но пропаганда нам навязывает образы неких «колбасных электричек», фотографии которых не найдешь днем с огнем.
6.Сам феномен поездок жителей подмосковного региона времен СССР в столицу на электричках связан еще с дешевизной этого вида транспорта и отсутствием такого количества личного транспорта.
Я уверен, что сегодня этот поток в Москву жителей «замкадья» сильно больше, просто он растворен в потоке личного транспорта. Только если в СССР они ездили в Москву раз в месяц за деликатесами, то сегодня едут и каждый день на работу.
Знал человека, который приезжал в Москву в понедельник из Саратова(!), всю неделю спал на работе, а домой уезжал в пятницу. И этот позорный поток также призван замаскировать миф о «колбасных электричках».
Вывод №6: Сегодня граждане пересели с электричек на личные автомобили, но сам поток в Москву стал больше и принял более болезненные формы, прежде всего поездок на работу.
Таким образом, миф о «колбасных электричках» раздувает советское рядовое и незаметное явление покупки московских деликатесов, московских дешевых продуктов и товаров в государственной торговой сети до эпических масштабов полного отсутствия товаров и продуктов в провинции.
Миф о «колбасных электричках» также пытается контратаковать возможные обвинения современному мироустройству, в частности в челночестве, в дороговизне продуктов и общественного транспорта, в отсутствии работы в провинции, из-за которой граждане превращаются в гастарбайтеров в собственном государстве, по принципу «терпите, а то опять будут «колбасные электрички».
Даже сам термин и знаменитый анекдот я в СССР никогда не слышал до «перестройки».
виталий корчагин # ответил на комментарий Константин Никонович 29 августа 2017, 15:24 Да Вы батенька похоже идиот? Очень похоже.
Я москвич,но три года жил в Щекино под Тулой.
На кирпичном работал.
Несколько раз в год администрация выделяла автобус и наши женщины ездили в Москву за колбасой.Другое то же привозили,но колбасы вареная это главное.
И я когда домой ездил,всегда обратно колбасу вез.
Не было ее там.За три года в магазине купил только один раз.Когда машину разгружал с колбасой в магазине.
Нам ей и заплатили.
Только комиссионная.Она была всегда,но много дороже.
Гардемарин 1970 # ответил на комментарий alexey kulakov 29 августа 2017, 11:04 Ты читать умеешь?
Автор популярно объяснил почему люди везли продукты из Москвы.
Колбасные электрички в каких годах
История и культура запись закреплена
«Колбасный(ая) поезд (электричка)».
Существование этой идиомы в пространстве русского подцензурного языка зафиксировано филологами, отслеживавшими появление новых слов и выражений в 1990-х годах: «колбасными» назывались электропоезда, «на которых в период продовольственного дефицита в 1970-1980-е годы совершались поездки из провинции в Москву и другие крупные города за продуктами и за бывшей тогда дефицитной колбасой». «
Колбасные электрички» фигурируют и в ряде словарей советской повседневности. Однако ни филологи, ни антропологи, ни даже историки не осмеливаются датировать возникновение на первый взгляд забавного вида транспорта для перевозки мясных изделий. Подобная ситуация и наводит на мысль о том, что «колбасные поезда» как некий символ товарного дефицита в СССР в 1970-1980-х годах — миф, созданный журналистами для очернения советской повседневности. Об этом и писал блогер в своем «Живом журнале». Конечно, в СССР никто умышленно не формировал спецсоставы для массовых закупок колбасных изделий в Москве и доставки их на периферию. Во всяком случае, пока документального подтверждения этих фактов, в отличие от существования в 1970-1980-х годах «лыжных стрел» — электричек для любителей зимнего спорта, — обнаружить не удалось. Но реальностью можно считать саму идиому «колбасный(ая) поезд (электричка)», что легко подтвердить с помощью целого комплекса исторических источников. Например, фольклор эпохи Брежнева зафиксировал датированный 1979 годом анекдот, который вполне мог породить словосочетание, соединяющее продукт питания и средство передвижения: «Что такое: длинное, зеленое и пахнет колбасой? — Электричка из Москвы». Л. В. Беловинский не подвергает сомнению факт существования в 1970- 1980-х годах дополнительных пригородных субботних и воскресных электропоездов в Москву из соседних областей. Более того, автор энциклопедического словаря советской повседневности без ссылок на источники информации смело утверждает: «Каждый секретарь обкома в условиях продовольственного дефицита считал для себя долгом и большой честью добиться такой дополнительной электрички»
Изыскания фольклористов являются хотя и косвенным, но впечатляющим подтверждением целого ряда процессов, стремительно развивавшихся в советском быту 1970-1980-х годов. В первую очередь это продуктовый дефицит, связанный с деструктивными тенденциями в сельском хозяйстве. Информация о проблемах с продовольствием в городах СССР в эпоху брежневского застоя ныне не секрет. Конечно, в это время голод советским людям не угрожал, но многих продуктов, и прежде всего мяса, явно не хватало.
Знаковым в контексте советских бытовых реалий является и то, что в названии «продуктовых» поездов фигурирует прилагательное «колбасный(ая)», а не «мясной(ая)». Объяснить это можно переменами в структуре питания в результате увеличения численности городского населения. У горожан традиционно отличные от селян пищевые ориентиры, но в СССР к специфике городской культуры еды уже в 1960-х годах прибавился феномен некоего «извращенного вкуса», порожденный нарастающим дефицитом. Определенные продукты превратились в неофициальные, но устойчивые маркеры положения человека в системе социальных связей. Касалось это и мясных деликатесов. Искусствоведа Михаила Германа уже в начале 1960-х годов поразило «невиданное барство» его московских родственников — партийных чиновников среднего уровня. В их доме в избытке были уже малодоступные обычным людям продукты. При этом за столом, по воспоминаниям Германа, все «накладывали себе на тарелку толстые ломти карбоната, ветчины, дорогих колбас, сыра и лопали их, заедая тонкими ломтями хлеба с маслом». Такая еда не соответствовала принципам здорового питания, но демонстрировала принадлежность либо к номенклатуре, либо к клану торговых работников. На рубеже 1970-1980-х годов «престижность» потребления колбасы — не слишком полезного продукта—достигла апогея. И это аккумулировала в себе идиома «колбасная электричка».
Забавное выражение, благодаря наличию в нем существительного, означающего название транспортного средства, свидетельствовало и об особой стратегии выживания советских людей. Она основывалась на идее самообеспечения, которое можно было реализовать, в частности, посредством поездок. В эпоху Гражданской войны появился феномен «мешочничества». Тогда горожане в теплушках выезжали на периферию менять вещи на продукты. Советские курортники всегда везли с юга недоступные горожанам средней полосы и Севера фрукты и овощи. Помогали выживать в условиях дефицита и поезда, перевозившие «челноков» эпохи горбачевской перестройки. Кроме Москвы и Ленинграда, а также столиц союзных республик «заповедными» местами, где относительно свободно продавалось прежде всего мясо, были и города закрытого типа. Такие научно-производственные поселения вошли в советскую послевоенную историю под названием ЗАТО (закрытое административно-территориальное образование). Наукограды, где исследовательские лаборатории входили в крупные производственные структуры, представляли собой модель идеальной жизни в государстве Советов. Жительница одного из таких уральских ЗАТО свидетельствовала: «Нам казалось, что мы живем уже при коммунизме. В магазинах было все—от крабов до черной икры». Кроме постоянных жителей «отовариться» в ЗАТО могли люди, командированные на секретные объекты. Горьковский инженер, начальник расчетного бюро тогдашнего секретного научно-конструкторского учреждения ПНО ГАЗ Владилен Денисов рассказывал о внезапном «счастье», свалившемся на него в одной из командировок на Урал. Попав в годы застоя в закрытый город — Новоуральск, он смог привезти домой, в Горький, 2 кг шашлыка! В данном случае дефицит был доставлен самолетом, а не «колбасной электричкой».
Эпизод из воспоминаний нижегородца подчеркивает идиоматический характер выражения «колбасный поезд», запечатлевшего специфику снабжения и шопинга в последние 20-25 лет существования советской власти. В стране не хватало не только продовольствия, но промышленных товаров, что усугублялось нелепостями системы планирования. В небольшие городки и поселки городского типа часто завозили совершенно не востребованные там предметы одежды и обуви. Эту диспропорцию зафиксировала художественная литература 1970-х годов, например роман Виля Липатова «И это все о нем» (1974). Небольшой полудеревенский магазинчик в сибирской глубинке поразил героя липатовской книги небывалым изобилием: «В Сосновском орсовском магазине на нестроганых прилавках лежит весь мир Коричневая кофточка была изготовлена во Франции, голубая курточка с восхитительными замками и висюльками приплыла в поселок из Японии, нейлоновые рубашки были упакованы в Югославии, мужские плащи были с чешскими этикетками; чулки лежали итальянские, термосы — индийские, детские гольфы — болгарские В Сосновку, в Сосновку, городские модницы! За лаковыми высокими сапогами, для которых в Сосновке нет асфальта Здесь носят отечественные резиновые и кирзовые сапоги, курткам с замками и висюльками пока предпочитают телогрейки». Неудивительно, что жители крупных городов из командировок на периферию везли разные вещи, которые, конечно, поступали в торговые сети мегаполисов, но очень быстро там раскупались
Так, самолеты и поезда дальнего следования становились разновидностью «колбасных электричек». Экзотическое словосочетание намекало на странности советской повседневности и, конечно, не встречалось в подцензурной лексике.