какую сборную по футболу расстреляли
«Матч смерти». Что на самом деле случилось в Киеве в августе 1942 года
В 1941 году, когда началась война, судьба советских спортсменов мало отличалась от общей. Одни отправлялись в эвакуацию, другие шли на фронт в составе РККА или поступали в истребительные батальоны. Уже летом 1941 года фронт начал подходить к Киеву. А в сентябре Красную армию постигла одна из крупнейших катастроф в ее истории — Киевский котел. Основные силы Юго-Западного фронта были разбиты восточнее украинской столицы. Сам Киев пал без напряженных боев — войска ушли на восток, прорываться из кольца. Началась оккупация.
В Киеве осталось немало футболистов местных команд. Поскольку многие спортсмены служили в местных военизированных организациях, после окружения и захвата Киева те, кому удавалось избежать захвата, просто возвращались в родные дома. Сражение за Киев. «Роковое решение», определившее исход войны
Однако в большинстве своем красноармейцы, окруженные под Киевом, просто погибли или попали в плен. Среди пленных оказался, например, Николай Трусевич. Ему было чуть за тридцать, он родился и прежде довольно долго жил в Одессе. Перед войной Трусевич играл в киевском «Динамо» вратарем. Схожая история была у Ивана Кузьменко, полузащитника того же «Динамо». Он служил в истребительном батальоне Киевского укрепрайона, затем последовали окружение и плен. В лагерях пленных или по домам в Киеве оказалось довольно много игроков из разных клубов.
Как ни странно, некоторые из них обязаны спасением — хотя бы временным — коллаборационистам. За некоторых игроков специально просили из оккупационной администрации города, и немцы пошли на их освобождение, решив, что держаться за десяток пленных глупо, а имиджу оккупационной администрации такая история может помочь. Впрочем, никаких привилегий у «лучших мастеров спорта Украины» не было. Их оставили под подозрением, а зарабатывать на жизнь они должны были сами.
Тем временем, игрок и тренер Георгий Швецов, также оставшийся в Киеве, решился на сотрудничество с нацистами и развил кипучую деятельность по восстановлению спортивной жизни в городе. С ним многие отказывались работать, кто по идейным соображениям, кто от страха. Хотя Швецов имел что предложить — как минимум продпайки, что на голодающей оккупированной территории было серьезно. Все же некоторое количество людей он сумел навербовать и основал команду под названием «Рух». Однако у него появились конкуренты.
Директором хлебозавода в Киеве работал некий Йозеф Кордик, чех по происхождению. Кордик оказался довольно скользким типом — он сумел убедить нацистов, что сам он «фольксдойче», то есть немец, и устроился директором хлебозавода. По совместительству Кордик был поклонником футбола. Многих игроков довоенных киевских команд он знал в лицо и, случайно встретив на улице Трусевича, предложил работать на его предприятии. Через Трусевича на тот же хлебозавод устроились еще несколько футболистов — Клименко, Кузьменко, Свиридовский и другие. Кордик рассовал их на должности разнорабочих и грузчиков, а сам стал хлопотать о создании спортивной команды. В городской управе пожали плечами и согласились. Использовали, а затем пустили в расход. За что в Бабьем яру расстреляли украинских националистов
Так появилась команда «Старт», включавшая нескольких бывших профессиональных футболистов. В том числе игроков, в 1941 году выступавших за «Динамо».
С этим клубом была специфическая ситуация. Дело в том, что это спортивное сообщество создавалось под патронажем НКВД. Настоящими чекистами динамовцы, само собой, не являлись, но в случае чего немцы не стали бы разбираться. За «Динамо» в 1941 году или ранее выступали многие игроки — Макар Гончаренко, Федор Тютчев, Михаил Путистин, капитан «Старта» Михаил Свиридовский и другие.
Впрочем, пока принадлежность к ведомству Берия была не главной проблемой. Футболисты жили впроголодь, несмотря на то что работали на хлебозаводе, — попытка таскать еду запросто могла кончиться расстрелом. Так что футбол для членов «Старта» давал как минимум возможность получить хоть какую-то прибавку к пайку. Тренировки велись на стадионе «Зенит», где до этого содержали пленных красноармейцев. А летом 1942 года Швецов начал устраивать матчи новых команд между собой и между сборными оккупационных гарнизонов.
В Киеве стояли венгерские и многочисленные немецкие подразделения. Они и стали соперниками «Старта». Киевляне играли с венграми, «сборной» немецкого артиллерийского подразделения. «Старт», большую часть которого составляли профессионалы, хотя и голодные, естественно, обычно выигрывал. «Рух» выступал хуже — там именно футболистов было не так много. Ну а 6 и 9 августа состоялись «те самые» игры.
Противником «Старта» была сборная люфтваффе — военно-воздушных сил. Впрочем, в данном случае это были не летчики, а зенитчики — они тоже относились к ведомству Геринга. На «зенитное» происхождение немецкой команды указывает даже название — «Flakelf» — от «Флак», «зенитная пушка». Первую игру киевляне выиграли легко. К матч-реваншу страсти накалились. День в истории. 25 июля: застрелен глава бандеровцев на востоке Украины
Именно вокруг этой игры накручено больше всего мифов. Рассказывалось о немецком офицере, который будто бы угрожал игрокам, требуя проиграть, о последовавшем расстреле, о требовании кричать «Хайль».
В действительности сам матч прошел напряженно, но в рамках приличия. Посмотреть игру собралось около двух тысяч человек, что по меркам места и времени много. Немцы открыли счет, советские футболисты сравняли его и вышли вперед, затем зенитчики снова догнали, но, в конце концов, игра завершилась со счетом 5:3 в пользу «Старта».
Собственно, это напряжение игры и стало главной приметой матча на тот момент. Разнообразные «страшные» подробности в конечном счете оказались выдуманы или преувеличены.
Так, немецкий офицер действительно заходил в раздевалку и разговаривал с футболистами, но о чем и в каких выражениях, так и осталось неизвестным. Пулеметов и конвоиров с собаками тоже не было. Да и судейство было обычным для непрофессионалов. Единственным, что выходило за рамки приличий, была эскапада какого-то высокопоставленного офицера, кричавшего, что советские игроки — некультурные бандиты. Обстановка на стадионе была, может, не особо теплой и дружественной, но в общем обошлось без эксцессов. И после матча игроки пошли не в концлагерь, а по домам.
Так что же, легенда о «матче смерти» родилась на пустом месте? Увы, все не так просто.
18 августа 1942 года Трусевича, Кузьменко, Свиридовского и еще несколько человек арестовали прямо на хлебозаводе, где они работали. Других брали поодиночке. Всего под раздачу попали 10 игроков. Последний херсонесит. Александр Тахтай в Севастополе и Донецке
Однако причины ареста остались сомнительными. По мнению Макара Гончаренко, игрока, пережившего войну, на футболистов «Старта» нажаловался Швецов, разозленный постоянными проигрышами своего «Руха».
Другие называли Георгия Вячкиса. Вячкис до войны был спортсменом, но не футболистом, пловцом. В оккупации он открыл в себе новые таланты и не нашел ничего умнее, чем поступить в Гестапо. Правда, довольно туманно выглядят мотивы Вячкиса — ему-то игроки «Старта» никакой мозоли не отдавили. Однако именно его называли не только игроки, но и позднее коллаборационисты, захваченные в плен и привлеченные к суду. Возможно, кстати, что никакой специальной причины и не было — просто коллаборант захотел выслужиться, а футболисты после победы над немцами приобрели какую-никакую известность не только среди киевлян, но и среди оккупантов.
Факт состоит в том, что автор доноса поднял на свет динамовское прошлое игроков. В «подметном письме» бывших динамовцев объявили действующими сотрудниками НКВД, оставшимися в Киеве для разведки и диверсий. Немцы, конечно, уже могли знать, что за ведомство основало клуб, а утруждать себя «правильным» следствием они смысла, конечно, не видели. К тому же вскоре они нашли «неотразимую» улику.
Один из футболистов, Николай Коротких, действительно когда-то около двух лет служил в НКВД. Правда, в оккупации он, скорее всего, никакого спецзадания не выполнял. Дело в том, что выдал себя Коротких исключительно глупо — прямо у него на квартире нашли фотографию, где он изображен в униформе. За эту неосторожность он заплатил чудовищную цену — пытаясь выбить сведения о несуществующей диверсионной группе, гестаповцы запытали его до смерти. Всех остальных держали под замком около трех недель, ничего толком не нашли, но на всякий случай отправили в Сырецкий концлагерь.
Комендантом лагеря был некий Пауль Радомский. В СС этот тип пошел очень рано, когда там состояла буквально пара тысяч человек. Однако для действительно серьезной карьеры Радомский был туповат и вдобавок злоупотреблял алкоголем. Зато нехватку интеллекта он компенсировал садизмом. Пытать и убивать заключенных он не стеснялся лично. Джон Маккейн против киевского подполья
До 24 февраля 1943 года положение арестованных футболистов по меркам лагеря было почти нормальным. Некоторые смогли устроиться монтерами или сапожниками, родным даже разрешили носить передачи.
Но в злополучный день 24 февраля произошел некий инцидент, до сих пор известный не во всех деталях. Однако общий смысл ясен — один из заключенных попытался отогнать караульную собаку. В потасовке задели и немецкого офицера, вышедшего на шум. Нацисты отреагировали обычным для себя образом: построили заключенных, рассчитали на первый-второй-третий, и убили тех, кому не повезло. Не повезло среди прочих Николаю Трусевичу, Алексею Клименко и Ивану Кузьменко.
Другие игроки злосчастного «Старта» все же вырвались на свободу. Комендант Радомский был прекрасным пытчиком и палачом, но вот администратором и командиром так себе — осенью 1943 года заключенные сумели устроить массовый побег. Бывшие участники «матча смерти» сумели добраться до своих.
За время войны два бывших «стартовца», Тимофеев и Гундарев, успели послужить в полиции, были арестованы и осуждены. Следы еще одного игрока, Павла Комарова, впоследствии теряются. Он был единственным, кого немцы в итоге угнали на запад при подходе Красной армии. Комендант Радомский в марте 1945 года был убит красноармейцами в Венгрии.
Ну, а уцелевшие игроки, не запятнавшие себя преступлениями, стали героями. Правда, их историю невероятно мифологизировали. В конечном счете победа над немецкими зенитчиками в футбольном матче не стала непосредственной причиной гибели ни для кого из них. Однако история этих спортсменов оказалась и в реальности ужасной и драматичной, а под конец обернулась настоящей трагедией. Люди, игравшие в футбол, попали в жернова событий со ставками куда более страшными, чем те, что бывают у спортивных состязаний.
Киев 1942. «Матч смерти»: мифы и реальность (свидетельство очевидца)
«Старт» — Flakelf — «матч смерти»?
24 февраля 1943 г. в Киеве в Сырецком концлагере были расстреляны игроки киевского «Динамо»: Н. Трусевич, А. Клименко, И. Кузьменко. Немного раньше Н. Коротких погиб в застенках гестапо, а судьба еще одного — П. Комарова неизвестна, в связи с подходом советских войск к Киеву он был вывезен с другими узниками концлагеря на Запад.
Остальным — М. Свиридовскому, М. Гончаренко, В. Путистину, Ф. Тюючеву удалось сбежать и остаться живыми.
Все они — команда хлебозавода №1 «Старт», которая в необычном футбольном сезоне 1942 г. играла против команд оккупационных войск и Киевской городской управы.
Неординарные игры, где в роли «победителей» выступали одни, а достоянием мировой истории футбола становились «побежденные». Опубликовано множество статей, изданы книги, сняты кинофильмы советскими, греческими, арабскими и немецкими кинематографистами.
Меня связывали дружеские отношения с легендой украинского футбола Макаром Михайловичем Гончаренко, но и он в непринужденных доверительных беседах не смог объяснить причин ареста футболистов. Удивительного в этом ничего нет. В то время постановления на обыск и ордер на арест не предъявляли. Буду очень рад, если читатель найдет в статье ранее не известные ему факты.
Летом 1942 г. в период оккупации Киева немецко-фашистскими войсками, проживая по ул. Самсоновской, 1 (ныне ул. Глебова), расположенной рядом со стадионом «Зенит», ул. Керосинная, 24 (ныне ул. Шолуденко, 28/4), я был очевидцем футбольных матчей команды «Старт» (немцы называли ее «Бродт фабрик»), состоящей в основном из игроков киевского «Динамо», с немецкими, венгерскими клубами, а также с украинскими «Рух» и «Спорт».
Среди проведенных игр особый интерес вызывает матч-реванш «Старта» с немецкой Flakelf 9 августа 1942 г. На протяжении многих лет нет ответа на вопрос: можно ли считать его «матчем смерти», был ли он причиной ареста украинских футболистов?
Прежде чем рассматривать матч-реванш и давать ему оценку, предлагаю вернуться немного назад, к игре 26 июля 1942 г. между футболистами «Старта» и венгерской сборной GK ZERO, которая окончилась победой киевлян со счетом 3:2. Матч проходил остро и напряженно, только окончание игрового времени позволило команде удержать счет в свою пользу.
Читатель может ознакомиться с уникальным снимком венгерских и украинских футболистов. Команда «Старта» выступала в красных футболках, белых трусах, красных гетрах; венгры — в футболках цвета национального флага: красного, белого и зеленого, с эмблемой государственного герба.
Состав команды «Старт» (темные футболки) слева направо: первый ряд — Клименко, Свиридовский (капитан), Трусевич. Второй ряд: Гончаренко, Сухарев, Чернега, Мельник, Гундарев, Балакин, Комаров, Тимофеев (см. фото 1).
Фото хранится в альбоме М. Свиридовского, известного спортсмена, игрока сборной команды СССР по футболу 1932 г., капитана и тренера команды «Старт» в 1942 г.
Альбом вместе с другим, посвященным 25-летию (1913—1938 гг.) Киевской коллегии судей по футболу и хоккею, подарил мне на память с дарственной надписью его внук перед отъездом в США. М. Свиридовский был моим тренером в 1946—1947 гг. в киевской юношеской команде «Динамо».
9 августа 1942 г. на матч-реванш немецкие футболисты Flakelf приехали в огромном дизельном автобусе, который использовали как раздевалку. В перерыве с немецкими спортсменами работали массажист, врач, предлагались шоколад, апельсины и прохладительные напитки. С ними находилась большая группа немок в военной форме.
Футболисты «Старта» пришли пешком. На стадион входили через калитку в деревянном заборе со стороны ул. Бердичевской. Рядом стоял небольшой одноэтажный домик, разделенный на две половины. В одной жил сторож с женой, другая служила раздевалкой. Врача и массажиста заменяла аптечка, а подкрепляли силы кусочками черного хлеба из вещмешка, где лежала спортивная форма.
Посмотреть матч-реванш пришли около двух тысяч человек. По меркам прошлого времени — огромное количество. Такую массу людей мог собрать только Галицкий базар (в обиходе Евбаз — Еврейский базар, располагался на месте нынешней площади Победы). Зрители проходили на стадион через открытые ворота со стороны ул. Керосинной, 24, так как фасад главного входа закончен не был. У входа продавали билеты. Цена билета — 5 крб. равнялась стоимости двух венгерских сигарет «Левантэ» или «Симфония».
Раньше билет на матч стоил 3 руб. Повышение связано с проведением денежной реформы в Украине с 6 по 25 июля 1942 г. Обменивались советские дензнаки в купюрах по 5 и 10 руб. на украинские карбованцы (1 руб. равнялся 1 крб.).
На 30, 50, 100 руб. выдавалась гарантийная квитанция об оплате после войны. Купюры номиналом 1, 3 руб. находились в обращении наравне с украинскими карбованцами и немецкими марками. Официальный курс немецкой оккупационной марки остался прежний — 1 марка равнялась 10 карбованцам.
Односторонняя трибуна стадиона была разделена нешироким зеленым газоном (на этом месте сейчас гостевая трибуна) на два сектора. В одном сидели немецкие военнослужащие, в другом — венгры. Гражданская публика размещалась за барьером вдоль беговой дорожки. За порядком на стадионе наблюдали несколько вооруженных винтовками полицейских из полицейучастка, расположенного на углу ул. Львовской (ныне ул. Артема) и Скобелевской (ныне ул. Кравченко).
Пулеметы, оцепление футбольного поля солдатами с собаками, выпуск голубей после забитого гола — художественный вымысел.
Сверстники попали на стадион через забор, меня же пропустил сторож через калитку. Он меня хорошо знал, так как раз в два дня я покупал у него четвертушку козьего молока для младшего брата.
За забором, с правой стороны, находилась раздевалка, дверь которой была открыта, и я зашел внутрь. В комнате находились: Н. Трусевич, одевавший свитер, А. Клименко сидел уже в форме, ел хлеб, отламывая кусочки, и еще один, которого я не знал, шнуровал бутсы. В этот момент зашел офицер и выгнал меня из раздевалки. О чем он разговаривал с футболистами, останется тайной навсегда.
На поле стадиона перед началом игры команды поприветствовали друг друга. Немцы возгласом «Хайль!», украинцы — «Физкульт-привет», затем сфотографировались. Запечатлели момент немцы. Утверждение, что футболисты фотографировались после матча, не соответствует истине. Веским доказательством служит внешний вид игроков на фото. 90-минутная напряженная физическая борьба на поле накладывает особый отпечаток на лица спортсменов и их внешний вид. Кроме того, конфликтные ситуации, возникающие во время игры, не располагают к дружеским улыбкам и объятиям между соперниками. По традиции команды всегда фотографируются перед игрой. После матча — как исключение: при вручении кубка или других почетных наград. В данном случае не было ни того, ни другого.
Состав команды «Старт» 9 августа 1942 г. на стадионе «Зенит»: киевляне в красных футболках (на фото — темного цвета), слева направо — М. Гончаренко, В. Балакин, В. Сухарев, Н. Коротких, А. Клименко, П. Комаров, Н. Трусевич, Г. Тимофеев, сидят — лицо не установлено, М. Путистин (без футболки), М. Свиридовский, Ю. Чернега (см. фото 2).
Инициативу в начале игры захватили немецкие футболисты и сумели провести мяч в ворота «Старта». Они хорошо владели мячом, их удары были сильными и точными. Если некоторые из них уступали динамовцам в профессионализме, то это с лихвой компенсировалось прекрасной физической подготовкой.
В ином положении находились украинские игроки. Скудный рацион питания, постоянное недоедание и тяжелая физическая работа не позволяли поддерживать нормальную спортивную форму. В дальнейшем игра выровнялась, проходила с переменным успехом и жестко.
Футболисты Flakelf старались одержать победу любой ценой. Им активно помогали немецкие болельщики. Венгры были на стороне наших футболистов. Время стерло многие эпизоды игры, но забыть мастерство и самоотверженность вратаря Н. Трусевича, виртуозную игру в защите А. Клименко, М. Свиридовского, два забитых мяча М. Гончаренко, обеспечивших победу в матче-реванше, даже сегодня невозможно. Итог матча 5:3 в пользу «Старта». Надежды немецких болельщиков и властей на победу не оправдались.
После окончания игры команды выстроились в центре поля для прощального приветствия. Со стороны немцев прозвучало «Хайль», наши ответили «Физкульт-привет» и разошлись цепочкой в разные стороны стадиона. Существовавший в то время ритуал (выход и уход с поля) свято соблюдался как командами мастеров, так и начинающими. Это сейчас футболисты бродят толпой по полю после окончания игры и устраивают цирковые представления по поводу забитого мяча.
Все мирно разошлись. Немецкие спортсмены уехали автобусом, солдаты направились в казармы, футболисты «Старта» и зрители — домой.
Пятнадцать лет понадобилось заслуженному журналисту Украины Г. Кузьмину, чтобы признать, что совместный снимок футболистов «Старта» и Flakelf 9 августа 1942 г. сделан перед игрой («Киевские Ведомости», 10.08.2007 г.), остальные публицисты все еще гадают.
Кстати, румынских солдат в период оккупации Киева с 19 сентября 1941 г. до 6 ноября 1943 г. не было. Находились немцы, венгры, кратковременно словаки и около недели в марте 1943 г. — итальянцы, бросившие фронт после поражения под Сталинградом.
Через неделю, 16 августа 1942 г. состоялась игра с командой «Рух», которая оказалась последней. Счет матча 8:0 в пользу «Старта». На протяжении сезона команда провела десять матчей и добилась десяти побед при соотношении забитых и пропущенных мячей 56:11.
Остается открытым вопрос: состоялся ли одиннадцатый матч 14 июня 1942 г. на стадионе «Зенит» между командами «Старт» и «Рух» из-за несогласованности времени встречи между руководителями спортивных коллективов? Переписку по этому поводу вели руководитель секции физкультуры и спорта Киевской городской управы Снетенчук и председатель Украинского спортивного общества «Рух» Г. Д. Швецов (ДАКО, Р-2356, оп.6, с.207, лист 70,76, 1942 г.).
Вскоре по Киеву прошел слух, что арестованы футболисты «Старта». Причин называлось множество, но толком никто ничего не знал. Бытует мнение, что виноват во всем капитан команды и председатель спортивного общества «Рух» Г.Д. Швецов. Причина — крупное поражение спортсменов «Руха» со счетом 0:8 16 августа 1942 г.
Но с таким же успехом можно предъявить обвинение еще одному украинскому футболисту из Западной Украины А. Скоценю, выступавшему за киевское «Динамо» на первенство СССР в 1941 г. Он провел шесть матчей, в которых забил семь мячей. Летом 1941 г. в период обороны Киева на него поступил донос в НКВД от Н. Трусевича с подписями еще нескольких игроков о проведении им «буржуазно-националистической» пропаганды. Он был арестован и только счастливая случайность помогла избежать роковой участи. После прихода немцев в Киев А. Скоцень возвращается в Лемберг (так при немцах назывался Львов), играет в футбол, будучи капитаном команды «Украина».
Со вступлением советских войск на территорию Западной Украины в 1944-м он уходит на Запад, после окончания войны эмигрирует в Канаду. Об этом вспоминает в книге «Львівський Батяр у київському «Динамо» (изд. «Бібліотечка «Молодь України», Київ, 1992 р.). Так что желающих отплатить той же «монетой» бывшим партнерам по футболу было более чем достаточно. Все эти предположения и домыслы поверхностные, не имеют под собой реальной почвы.
Арест Г. Швецова органами НКГБ 3 декабря 1943 г. и последующие допросы не подтверждают его причастности к аресту футболистов «Старта». А Скоценю также не надо было ожидать матча-реванша 9 августа 1942 г., чтобы «заложить» бывших одноклубников, место пребывания которых ему было известно из афиш 7 июня 1942 г., извещавших киевлян об открытии спортивного праздника, в программу которого входила встреча команд «Хлебзавод» и «Рух». В этих афишах, в отличие от последующих, состав команд не указан, а только сообщалось — участие принимают известные игроки киевского «Динамо»: Н. Трусевич, А. Клименко, М. Свиридовский, М. Гончаренко, П. Комаров и др.
Наиболее распространенная версия ареста футболистов — кража муки с хлебозавода. Предположение неверно. Лица, совершившие уголовные преступления (кражи, драки, убийства, спекуляция, проституция и административно-бытовые нарушения), доставлялись на ул. Короленко, 15 — управление украинской полиции. «Несовершеннолетним было запрещено торговать сигаретами, сахарином, конфетами, перепродавать билеты в кино и тем самым обесценивать рейхсмарку. Наказание — штраф 200 руб. или лишение свободы сроком до двух недель» (специальный приказ обербюргермейстера (головы управы) Киева Л. Форостовского, газета «Украинское слово», июнь 1942 г.).
На ул. Короленко, 33, в гестапо, полицию безопасности и СД привозили политических, евреев, коммунистов, партизан-подпольщиков.
Привожу отрывок стенограммы беседы с бывшим заключенным Сырецкого концлагеря, капитаном команды «Старт» комиссии по составлению хроники Великой Отечественной войны 3 марта 1944 г., Киев.
«. 18 августа около десяти часов утра во время нашей работы, когда мы грузили муку на склад, нас вызвали к директору. У него сидели гестаповец, переводчик и русский агент. Нас взяли шесть человек — Трусевича, Клименко, Кузьменко, Свиридовского, Путистина и Балакина. привезли на ул. Короленко, 33 и заключили во внутреннюю тюрьму. Допрос получили только на четырнадцатые сутки. » (ЦДАГО України, ф.166, опис 3, стор.246).
Арест украинских футболистов как политических преступников разрушает устойчивый миф о краже муки с хлебозавода.
Срок отбывания наказания в Сырецком концлагере определялся тяжестью преступления как для узников с ул. Короленко, 33, так и с ул. Короленко,15, и мог колебаться от недели и выше до заключения на неограниченный срок.
Второй миф — динамовцы арестованы как работники НКВД, имеющие офицерские звания. Выступавшие за «Старт» футболисты общества «Динамо» в предвоенные годы не являлись кадровыми работниками НКВД и членами ВКП(б), кроме Н. Коротких, не имели воинских званий. Гестапо, полиция безопасности и СД располагали полной информацией о динамовцах (до войны фамилии игроков печатались на футбольных афишах), но против них до злополучного футбольного сезона 1942 г. и матча-реванша не предпринимались репрессивные меры, т. к. они не занимались антинемецкой деятельностью и не представляли угрозы оккупационному режиму.
Дополнительным доказательством служит то, что они не были отнесены к первой категории населения, в отношении которой предусматривался немедленный расстрел. К первой категории относились государственные и партийные деятели, депутаты всех уровней, кадровые работники НКВД, комиссары и политработники, лица, внесенные в списки партизан. Можно привести еще один пример. В структуру НКВД входили части пожарной охраны города. После прихода немцев в Киев личный состав части не преследовался, работали в обычном режиме. Причисление пожарной охраны к аппарату НКВД, как и футболистов общества «Динамо», было сугубо символическим.
Высказывают мнение, что матч-реванш 9 августа 1942 г. считать «матчем смерти» нельзя, так как украинские футболисты арестованы только через 9 дней после окончания игры.
Объяснить это можно следующим образом. Первоначально оккупационные власти не придавали особого значения проигрышу немецкими футболистами повторного поединка. Но когда на протяжении недели слухи о поражении команды Flakelf получили широкую огласку среди населения Киева и за его пределами, несмотря на полное отсутствие каких-либо сообщений в местной прессе, немецкая администрация крайне негативно и болезненно отнеслась к данному событию.
Подрывался спортивный престиж немецких вооруженных сил, наносился моральный урон армии со стороны «унтерменшей» (человекообразных), как любили называть киевлян «освободители» в пылу гнева. Коротко можно сформулировать так: наказывалась и пресекалась «любая деятельность гражданских лиц, которая идет на пользу врагу, и любой вид деятельности, который может нанести вред немецкой армии («немецкий меморандум»).
Одержимость немцев теорией превосходства арийской расы — «юберменшей» (сверхчеловека) над славянскими народами должна проявляться во всем.
С приходом немецких войск в город 19 сентября 1941 г. объявились так называемые «фольксдойчи» (местные немцы — лица, имеющие немецкое родство в третьем колене).
«Громадяни німецької національності, що мешкають в м. Києві, віком від 14 років, мають негайно з’явитися для реєстрації до Німецького реєстраційного бюро від 9 до 16 год. Адреса: м. Київ, Велика Васильківська, 5 (взяти з собою особові та інші потрібні документи). Київ, 1 жовтня 1941 р.»
«Фольксдойчи» назначались на руководящие должности в промышленно-хозяйственных структурах города, служили в полиции, гестапо. Существовала схема: шеф предприятия — немец «рейхсдойч», директор — «фольксдойч».
Так, шефом трамвайного управления в Киеве был герр Молц — «рейхсдойч», директором Грауэрт — «фольксдойч», бывший профессор Киевского политехнического института, сын служил там же переводчиком.
«Нур фюр дойче» (только для немцев): открывались магазины, работали рестораны и кафе, кинотеатр, стадион «Динамо», проезд на передней площадке трамвая, специальная отдельная школа (для детей жителей Киева в мае 1942 г. открыта школа с начальным образованием до 4 класса). В немецком свидетельстве об окончании школы можно прочитать следующие слова: «Всегда и везде помни, что ты — немец. Будь готов отдать свою молодую жизнь за Великую Германию». Есть еще один интересный момент, упущенный из поля зрения.
Репрессивные меры против населения коснулись также футболистов. Досрочно прекращен футбольный сезон 1942 г., победителей повторного поединка с командой Flakelf арестовали.
Инициатором принятия мер можно предположить штадткомиссара Берндта, категорически выступившего против матчей немецких и украинских футболистов. На проведение футбольного сезона Киевская городская управа получила разрешение от предыдущего штадткомиссара Рогауша. Арест футболистов произведен без предъявления вины, на основании Указа имперского президента «О защите Республики от 28 февраля 1933 г.», дававшего властям право содержать в заключении на неограниченный срок всех подозреваемых противников фашизма без судебного разбирательства».
Думаю, что приведенных фактов и рассуждений более чем достаточно.
Матч-реванш, как и весь футбольный сезон, трактуется авторами публикаций с разных позиций, и оценка его неоднозначна. Вызывает удивление не разброс мнений, а нагромождение вымыслов, искажение других фактов истории прошлого.
В поисках истины матч-реванш 9 августа 1942 г. необходимо рассматривать через призму времени. Главное — узнать причину ареста, исходя из чего спортсмены стали узниками Сырецкого концлагеря?
Заподозрить его в фальсификации изложенного невозможно. По количеству вымыслов и небылиц о футбольном сезоне 1942 г. в Киеве, высказанных некоторыми авторами-сказочниками, пальму первенства следует присудить спортивному журналисту В. Щербачеву за интервью 2 сентября 2006 г. в «Фактах и комментариях». Размер газетной статьи не позволяет прокомментировать полностью.
Приведу выборочно: участие в матчах В. Правоверова (не играл), нахождение на фронте в войсках НКВД А. Идзковского (эвакуирован в г. Казань), выступление футболистов «Старта» в черных трусах (фото), а фрагмент о Сырецком концлагере и его начальнике штурмбанфюрере Пауле фон Радомски является надругательством над памятью павших жертв («Бабий Яр: человек, власть, история. Документы и материалы, книга 1, Киев, Внешторгиздат Украины, 2004 г.). О каком призыве автора воспитывать людей «правдой» в данном случае можно говорить?
Лишать человека права иметь собственное мнение о прошлых событиях не вправе никто, но искажать реальные факты также никому не позволено.
Из одной статьи в другую переносятся утверждения, что известный писатель Лев Кассиль впервые ввел в обиход словосочетание «матч смерти» в газете «Известия» за 1943 г. (во всех публикациях нет ссылки на дату и месяц). Поиски статьи в архиве успеха не имели.
Из опубликованных материалов в 1943 г. о футбольном сезоне 1942 г. в Киеве к настоящему времени известно: «Известия», № 270, 16 ноября 1943 г., стр. 2, «Так было в Киеве», спец. военный корреспондент Е. Кригер; «Київська правда», 17 листопада 1943 р., стор. 3, «У Сирецькому концлагері», упоминаний названия «матч смерти» нет.
Впервые выражение «матч смерти» появилось в киевской газете «Сталинское племя», № 164, 24 августа 1946 г., стр. 3. В ней напечатана киноповесть «Матч смерти» в десяти номерах, автор — А. Борщаговский. В последнем номере редакция просит читателей прислать свои отзывы о киносценарии, написанном для «Мосфильма».
Арест без предъявления обвинения украинским футболистам, с последующим заключением в Сырецкий концлагерь, в сознании киевлян, переживших ужас оккупации, являлся предпосылкой к смерти, независимо от чего она могла наступить в месте заключения — нарушения правил лагерного режима, оказавшись в расстрельной команде или по воле иного случая.
Будучи свидетелями массовых расстрелов десятков тысяч людей в Бабьем Яру, рядом расположенный Сырецкий концлагерь считался местом смерти, поэтому ничего удивительного нет в том, что матч-реванш 9 августа 1942 г. с командой Flakelf ими расценивался как матч смерти.
Выход из печати книги В. Пристайко «Чи був матч смерті. Документи свідчать» (Київ, Екс об, 2005 г., стор. 176) позволяет широкому кругу любителей футбола ознакомиться с ранее неизвестными фактами и эпизодами жизни футболистов «Старта» и их близких во время оккупации Киева, и допрошенных после освобождения города 6 ноября 1943 г. органами НКГБ и различными следственными комиссиями из рассекреченных документов архива СБУ.
Особый интерес вызывает публикация различных материалов расследований Гамбургской прокуратурой событий, связанных с матчем-реваншем. Представленные документы, к сожалению, не приоткрыли завесу тайны ареста украинских футболистов, кроме того, не установлена принадлежность команды Flakelf, не удалось отыскать ее игроков.
В то же время греческие кинематографисты в 2002 г. нашли бывшего игрока Flakelf Вили Ендельбердта и взяли у него интервью, где он говорил о посещении их команды высоким офицерским чином, который заявил: «Это особый поединок, и вы должны его выиграть, чтобы доказать превосходство арийской расы».
Возникает вопрос, этот ли офицер выгнал меня из раздевалки украинских футболистов? Еще один интересный момент. В начале 90-х годов ХХ ст. М. Гончаренко нанес визит один из немецких игроков.
Комментируя различные факты футбольного сезона 1942 г. в Киеве, работники прокуратуры часто ссылаются на источники в украинской печати. Например, свидетельство Ногачевского В. В. от 16 декабря 2003 г.: «В конце августа — начале сентября 1942 г., в связи с начавшимися у немцев на фронте проблемами, в Киеве прошли массовые аресты населения. Среди задержанных оказались Трусевич Н., Кузьменко Н., Клименко А., Коротких Н. (вывод прокурора Гамбурга Йохана Кульманна в деле по факту гибели в 1943 г. в Киеве четырех футболистов (книга В. Пристайко, 18 февраля 2005 г., стр. 117, № 43).
Дело в том, что наиболее успешные военные действия вермахта приходились как раз на конец августа — начало сентября 1942 г.
21 августа 1942 г. группа горных стрелков «Эдельвейс» во главе с капитаном Гроотом водрузила знамя на вершине Эльбруса, а немецкая пехота 23 августа вышла к Волге в районе Сталинграда и черпала воду касками из реки. Об этом информировали киевлян в кинотеатрах «Дойче вохеншау» — немецкая кинохроника.
Игра футболистов «Старта» в красных футболках, белых трусах и красных гетрах — форме сборной футбольной команды СССР — вызвала много разговоров среди болельщиков футбола, мнения были различные. Возникает вопрос, могли ли игроки «Старта» выйти на поле в другой форме?
Ответ можем узнать из рассказа М. Свиридовского Комиссии по составлению хроники Великой Отечественной войны 3 марта 1944 г., Киев.
«Мне было поручено заняться вопросами приобретения спецформы, и я был назначен капитаном команды. Форму достал. Сделали два комплекта. Один — желтый, другой — красные футболки, белые трусы и красные гетры. В этой форме мы играли против немецкой команды и против украинских националистических команд (ЦДЛГОУ, ф.166, оп.3, стр. 246).
Оценивать футбольный сезон 1942 г. и все события, связанные с матчем-реваншем, должен читатель. Моя задача состоит в ознакомлении его с малоизвестными фактами прошлого, очевидцем которых я был в силу сложившихся обстоятельств. В чем сложность правды? Правда одна, но каждый видит ее по-разному.