какую роль играет природа в творчестве романтиков кратко
Какую роль играет природа в творчестве романтиков кратко
В истории философской мысли нетрудно найти примеры, когда природа как Универсум, Вселенная наделены высшей эстетической ценностью. Сюда же относятся и общеизвестные примеры вселенных, построенных по эстетическому принципу: будь то метафизика Пифагора, даосизма, Конфуция, Библии. Природа, как Универсум, оказывается высшей эстетической ценностью, и это возможно потому, что эстетическая ценность универсальна. С другой стороны, понятие природы, в данном случае, всеобще [32, c. 38].
В подтверждение тому, что «философия мирового духа» и органическое понимание природы оказывали воздействие и на романтическое изображение пейзажа, можно привести слова В. К. Уимсетта об английском романтизме. По Уимсетту, романтики рассматривают мировой дух в качестве основного принципа природы, как «слабую, колеблющуюся, меньше всего постижимую и самую таинственную часть природы» [69, c. 206]. При таком понимании природы пейзаж предстает как бы раздвоенным, поскольку «важен не только он сам, но и дух, который им управляет или который его насыщает, или и то и другое» [69, c. 206]. Может быть, в этой характеристике Уимсетта романтическое воззрение на природу слишком резко противопоставлено воззрениям на природу XVIII в., в котором можно было встретить и теории, толковавшие природу «как некое тонкое материальное излияние» [69, c. 207]. Сюлли Прюдом утверждал, что отличие романтической трактовки природы от просветительской состояло в том, что романтизм «осуществил уравновешенность мира чистых идей с миром ощутимых и видимых вещей, ликвидировав их противоположность» [69, c. 206] (под «чистыми идеями» автор подразумевает абстракции). Вопросы эти представляются весьма важными, ибо романтическая поэзия природы обязана своей сохранившейся по сей день эстетической ценностью не только художественному выражению шеллингианской (или какой-либо иной) философии, но тому, что в ней отразились подлинно глубокие идеи и переживания, большие человеческие чувства.
По мнению ряда исследователей, философское понятие природы занимает в системе мышления Просвещения центральное положение. Вследствие этого значительное место принадлежит ему и в литературе эпохи. Ньютоновская, а затем бюффоновская концепции природы вдохновляют лирику XVIII в., ее дидактическую поэзию, выдающимися достижениями которой являются «Опыт о человеке» (1733-1734) Попа и «Гермес» (1780-1792) Андре Шенье. Следы спинозовского и шефстбернианского (уже пантеистически-органического) воззрения на природу ощущаются в трудах Гердера и Гете, например, во «Фрагменте о природе» (1781-1782), принадлежащем, вероятно, Гете, а также во многих местах «Страданий молодого Вертера», в сцене «Лес и пещера» первой части «Фауста», в стихотворении «Одно и Все». Эти работы, как и произведения Руссо, показывают, как философское переходит в литературе эпохи в эстетическое. Все это привело уже в XVIII в. от «абстрактных» и «научных» представлений о природе к пока еще рационалистическому возвышению природы, к ее пантеистическому толкованию.
В этой описательной поэзии появляются уже черты антропоморфизированной природы [37, c. 208].
Подобных, одушевляющих природу образов в поэзии конца XVIII в. можно найти много, но в общем в это время преобладает еще стремление к объективному описанию. Пейзаж все еще представляет собой прежде всего реальную картину природы, описание стремится к показу красоты природы, а не к выражению через ее образы личных, субъективных чувств. Дикие, страшные картины природы тоже встречаются уже в поэзии предроматизма (песни Юнга, Оссиана), а Делиль даже возвещает право на их прославление в поэзии. Человек-страдалец находит сочувствие в нетронутой природе.
Но обычно, как утверждает К. Хорват, «природа выступает здесь еще в полном соответствии с рационалистическим мировосприятием. Прямого поэтического соединения человеческих чувств и природы здесь еще нет» [37, c. 208].
Важным моментом просветительского отношения к природе было, как говорилось выше, стремление бежать от бесчувственного города и всего современного общества (Руссо, Гесснер). В. Ванслов в своей книге о романтизме говорит о том, что тема природы у романтиков связана с этим бегством, хотя само развитие этой темы у них редко бывает идилличным [27. c. 121].
C понятием природы в эпоху Просвещения тесно связана мысль о человеке «естественном», живущем в примитивных условиях и превосходящем современное общество морально. Известна роль Руссо в образовании этого представления, оказавшего большое влияние на романтиков. Следует, однако, сказать, что оценка естественного человека, живущего на лоне природы, в романтизме далеко но однозначна. Так у Вордсворта образцом выступает человек, жизнь которого близка к природе, довольный своей простой судьбой. У Байрона же на передний план выдвигается вольная жизнь и моральное превосходство естественного человека (в «Манфреде»). Тема свободы ярко звучит в «кавказских» произведениях русских романтиков.
Таким образом, во многих странах романтическая поэзия природы имела определенные предпосылки в национальной поэзии предшествующего периода. У К. Хорвата мы находим, что Б. Вилли, например, рассматривает Вордсворта как завершителя поэзии природы XVIII века [69, c. 209]. Андре Шенье французские романтики считали своим предшественником [69, c. 209]. Связь Ламартина с описательной поэзией XVIII в. и с оссианизмом в литературе уже подробно рассмотрена. Немецкие романтики были связаны с Гердером и Гете. В русской литературе творчество Державина влияло на русский романтизм, на Рылеева и молодого Пушкина. Вообще описательная поэзия и поэзия эклог XVII в., устарелость которой долго и усиленно подчеркивалась критикой, привлекает к себе последнее время все большее внимание литературоведов. Что касается польской литературы, мы уже указали на классицистическую описательную поэзию сада как па предпосылку романтизма; важно лишь подчеркнуть, что здесь в становлении романтического пейзажа и романтизма в целом большую роль играют фольклорные традиции.
Таким образом, в поэзии Просвещения и сентиментализма присутствовали важные элементы будущего романтического воззрения на природу. По мнению Baн Тигема, романтики в некоторых моментах своего отношения к природе не ушли далеко от своих предшественников, но, с другой стороны, они внесли гораздо больше богатства и смелости в мотивы, разработанные ими [69, c. 210].
В чем же заключается то иное, то новое, что дается романтическим взглядом на природу по сравнению с его предпосылками? Научная литература подчеркивает в романтизме углубленную субъективность, субъективизацию природы, точное, индивидуальное отношение к предметам природы, к пейзажу, проекцию настроения писателя на природу и, наоборот, отождествление чувствующего субъекта с природой, одушевление природы субъективными эмоциями поэта, страстность отношения человека к природе. Субъективизация природы является понятием более широким, чем органический взгляд романтиков на природу. Это понятие объединяет более широкий круг поэтов-романтиков. В английской и в немецкой литературах субъективизация природы выражается более явно, чем и других литературах. В поэзии молодых Пушкина и Лермонтова проявляется скорее глубоко субъективное отношение к пейзажу, чем элементы органической натурфилософии.
Восприятие природы через субъективный эмоциональный мир личности встречается, разумеется, уже гораздо раньше появления романтизма. Г. Шарлье в своей работе о восприятии природы французскими романтиками [37, c. 211] указывает на то, что уже в «Сонетах» Петрарки «природа веселится и улыбается», если Лаура весела; а если холодна и далека, то и внешний мир мрачнеет, а после ее смерти природа превращается в пустыню.
Пример Байрона тоже указывает на то, что субъективное слияние с природой проявляется в романтизме весьма многообразно.
Страстное переживание связи субъекта с природой, присущее всем романтикам, проявляется. у разных писателей весьма различно.
Декларация взаимосвязи природы с внутренним миром человека соответствует практике поэтов-романтиков. С одной стороны, в их произведениях преобладает образ-ландшафт, что проявляется, в частности, в поисках живописности. С другой-в них господствует состояние души, и сотканная из элементов пейзажа картина является проекцией этого душевного состояния.
Личность автора, разумеется, присутствует в обоих случаях, как замечает Г. Шарлье, но поэтические измерения разные; в одном случае преобладает картина действительности, в другом на переднем плане стоит душевное состояние, переданное через образ гармонирующего с ним пейзажа. Это показывает, что из романтической пейзажной поэзии дороги ведут в два направления: к реалистическому пейзажу и к символизму, где картины природы действительно становятся только символами, приобретая особую многозначность. Это последнее направление, как замечает К. Хорват, может быть, нагляднее всего прослежено в известном стихотворении Бодлера «Соответствия» [37, c. 215].
Раздвоение живописного и эмоционального начал в образах природы в романтизме не может быть абсолютизировано, так же, как и в случае «внутреннего пейзажа» [27, c.125].
Первый тип романтического воззрения па природу характеризуется, пожалуй, более всего моментом бегства. Поэт бежит к природе от сложных и неясных ему общественных проблем, от неуверенности своей повседневности жизни, от бед, разочарований, быть может и от cвоей внутренней напряженности, от своих сомнений. Внутренняя связь с природой приносит ему облегчение, свежесть, придает новые силы.
В романтической поэзии Природа может выступить в роли несчастной матери, страдающей из-за судьбы людей, ее сыновей, борющихся друг с другом, проливающих кровь друг друга.
Характерная для романтизма вера в природу, сочувствующую человеку, получила в венгерском литературоведении название «лирического сочувствия» [69, c. 219], которое французский критик Жорж Пелисье считал сущностью романтизма.
Изображение таинственной, загадочной природы появляется в романтизме очень рано. Уже в сборнике «Лирические баллады» можно найти рядом со стихами Вордсворта балладу Кольриджа «Сказание о Старом мореходе», в которой природа изображена страшной, карающей.
То, что в конце XVIII века лишь намечалось, в романтизме раскрывается посредством полного эмоционального сочетания, мира человека н мира природы.
Культ родной земли, более или менее общий для всего романтизма и связанный в то же время с личными обстоятельствами жизни поэтов, получает нередко глубоко патриотическое звучание.
По Ванслову, романтики не только искали спасение от давящего на них чуждого мира, но и находили созвучие этому в природе [27, c. 121].
Итак, романтизм характеризуется ощущением единства человека и природы, но это не всегда проявляется в пантеистических формах и может быть связана с различными мировоззренческими позициями. Больше того, это единство может выступать и в формах дуалистического раздвоения.
Бегство от действительности в духовный мир как таковой далеко не всегда удовлетворял романтиков. Им хотелось, чтобы их идеал, хотя он и духовен по своей сущности, не оставался бы только бесплотной мечтой, приобрел бы какие-то более осязаемые формы [27, c. 121].
Нередко природа выступает в романтическом искусстве как вольная стихия, свободный, прекрасный мир, отличный от человеческого. Особенно любят романтики изображать в этом значении море, его необъятную ширь или величественную мощь, а также горы, их сверкающее великолепие и возвышенную красоту. Изображение гор в романтическом искусстве имеет образное значение, их пространственная высота словно ассоциируется с высотой духа.
Изображение природы в романтическом искусстве, как правило, отличается созерцательностью. Концепция природы как арены деятельности, «мастерской» человека, а человека как «хозяина» природы романтикам несвойственна. Их герой прежде всего «сопереживает» природу [27, c. 126]. Природа же навевает ему мирные сны и сладкие грезы, дает покой и забвение или возбуждает бурное смятение чувств, подтверждающее силу мятежного духа неудовлетворенной и страдающей личности.
Видя в природе черты осуществленного идеала, романтики были склонны и людей, близких к природе, наделять «природными» качествами в этом смысле. Они часто воспевали простых людей-тружеников, психологически цельных и лишенных разъедающей рефлексии, мирно живущих на лоне природы, в стороне от зла городской цивилизации.
В поисках иллюзорной свободы романтический герой пытается иногда бежать в экзотические дальние страны, к неведомым людям, не тронутым капиталистической цивилизацией. Значение обетованной земли романтизма приобретали иногда реальные страны, такие, как Италия, Испания, но особенно манила и влекла к себе, конечно, экзотика далеких восточных стран [27, c. 129].
В некоторых случаях, когда романтики не находили реальной «территориальной» опоры для своего бегства, они создавали ее в воображении. В собственной фантазии они строили некие вымышленные миры, фантазия уносила романтиков за пределы низких потолков не только жилища поэта, но и действительности того времени вообще. С ее помощью воздвигались блистающие своды идеальных фантастических царств.
Фантастика, пронизывающая творчество Тика и Новалиса, Гофмана и Гейне, Кольриджа и Саути имела различное идейно-художественное значение. У Кольриджа сказывались мистико-идеалистические тенденции. Именно фантастика и имела в романтическом искусстве значение идеальной мечты [24, c. 16-26].
ПРИРОДА В ЭСТЕТИКЕ РОМАНТИЗМА
В истории философской мысли нетрудно найти примеры, когда природа как Универсум, Вселенная наделены высшей эстетической ценностью. Сюда же относятся и общеизвестные примеры вселенных, построенных по эстетическому принципу: будь то метафизика Пифагора, даосизма, Конфуция, Библии. Природа, как Универсум, оказывается высшей эстетической ценностью, и это возможно потому, что эстетическая ценность универсальна. С другой стороны, понятие природы, в данном случае, всеобще [32, c. 38].
Одушевляющих природу образов в поэзии конца XVIII в. можно найти много, но в общем в это время преобладает еще стремление к объективному описанию. Пейзаж все еще представляет собой прежде всего реальную картину природы, описание стремится к показу красоты природы, а не к выражению через ее образы личных, субъективных чувств. Дикие, страшные картины природы тоже встречаются уже в поэзии предроматизма (песни Юнга, Оссиана), а Делиль даже возвещает право на их прославление в поэзии. Человек-страдалец находит сочувствие в нетронутой природе.
Страстное переживание связи субъекта с природой, присущее всем романтикам, проявляется. у разных писателей весьма различно.
В романтической поэзии Природа может выступить в роли несчастной матери, страдающей из-за судьбы людей, ее сыновей, борющихся друг с другом, проливающих кровь друг друга.
Изображение таинственной, загадочной природы появляется в романтизме очень рано. Уже в сборнике «Лирические баллады» можно найти рядом со стихами Вордсворта балладу Кольриджа «Сказание о Старом мореходе», в которой природа изображена страшной, карающей.
Нередко природа выступает в романтическом искусстве как вольная стихия, свободный, прекрасный мир, отличный от человеческого. Особенно любят романтики изображать в этом значении море, его необъятную ширь или величественную мощь, а также горы, их сверкающее великолепие и возвышенную красоту. Изображение гор в романтическом искусстве имеет образное значение, их пространственная высота словно ассоциируется с высотой духа.
Отражение темы музыки в новеллах Э.Т.А. Гофмана “Кавалер Глюк” и “Крейслериана”
Только музыкант-творец мог так зримо описать процесс рождения музыки, как сделал это Гофман. Во взволнованном рассказе героя о том, “как поют друг другу цветы”, писатель оживил все те чувства, которые не раз охватывали его самого, когда очертания и краски окружающего мира начинали превращаться для него в звуки.
Весной 1814 в Бамберге вышла первая книга “Фантазий в манере Калло”. Наряду с новеллами “Кавалер Глюк” и “Дно Жуан” она содержала также шесть небольших очерков-новелл под общим названием “Крейслериана”. Через год, в четвертой книге “Фантазий” была напечатана вторая серия “Крейслерианы”, содержащая еще семь очерков.
Мысли Гофмана о музыке и положении музыканта в современном обществе в большинстве очерков вложены им в уста Крейслера, а в некоторых изложены непосредственно от лица автора. Иной раз (например, в заметках “Крайне бессвязные мысли”) даже трудно установить, идет ли речь от лица автора или его героя.
Иоганнес Крейслер, не желающий быть “зубчатым колесом”, постоянно и безуспешно пытается убежать из мира филистеров, и с горькой иронией автор, сам всю свою жизнь стремившийся в недостижимому идеалу, в последнем своем романе “Житейские воззрения кота Мурра” в очередной раз свидетельствует о бесплодности стремления к абсолютной гармонии: одновременно трагическим и комическим переплетение в “Коте Мурре” двух биографий: истории жизни музыканта Крейслера, воплощения “энтузиаста” и Кота Мурра, воплощения “филистера”.
***Госпожа Бовари. Флобер Густав. Шарль
Однако скоро жена Шарля неожиданно скончалась. И через некоторое время он женился на Эмме. Свекровь отнеслась к новой невестке холодно. Эмма стала госпожой Бова-ри и переехала в дом Шарля в местечко Тост. Она оказалась прекрасной хозяйкой. Шарль боготворил жену. «Весь мир замыкался для него в пределы шелковистого обхвата ее платьев».
Когда после работы он сидел у порога дома в туфлях, вышитых Эммой, то чувствовал себя наверху блаженства.
Эмма же в отличие от него была полна смятения. До свадьбы она поверила, что «то дивное чувство, которое она до сих пор представляла себе в виде райской птицы, слетело, наконец, к ней», но счастье не наступило, и она решила, что ошиблась. В монастыре она пристрастилась к чтению романов, ей хотелось, подобно любимым героиням, жить в старинном замке и ждать верного рыцаря. Она выросла с мечтой о сильных и красивых страстях, а действительность в захолустье была так прозаична! Шарль был предан ей, добр и трудолюбив, но в нем не было и тени героического. Речь его «была плоской, точно панель, по которой вереницей тянулись чужие мысли в их будничной одежде. Он ничему не учил, ничего не знал, ничего не желал».
Весной супруги Бовари переехали в городок Ионвиль под Руаном. Эмма к тому времени уже ждала ребенка.
Девочке нашли кормилицу. Жизнь продолжалась. Папаша Руо присылал им по весне индейку. Иногда навещала свекровь, корившая невестку за расточительность.
Только общество Леона, с которым Эмма часто встречалась на вечеринках у аптекаря, скрашивало ее одиночество. Молодой человек уже был пылко влюблен в нее, но не знал, как объясниться. «Эмма казалась ему столь добродетельной, столь неприступной, что у него уже не оставалось и проблеска надежды».
Он не подозревал, что Эмма в душе тоже страстно мечтает о нем. Наконец помощник нотариуса уехал в Париж продолжать образование. После его отъезда Эмма впала в черную меланхолию и отчаяние. Ее раздирали горечь и сожаление о несостоявшемся счастье.
Однажды на прием к Шарлю пришел помещик Родольф Буланже. Сам он был здоров как бык, а на осмотр привез своего слугу. Эмма сразу ему понравилась. В отличие от робкого Леона, тридцатичетырехлетний холостяк Родольф был опытным в отношениях с женщинами и уверенным в себе. Он нашел путь к сердцу Эммы с помощью туманных жалоб на одиночество и непонимание. Через некоторое время она стала его любовницей.
Это случилось на верховой прогулке, которую предложил Родольф как средство поправить пошатнувшееся здоровье госпожи Бовари. Эмма отдалась Родольфу в лесном шалаше, безвольно, «пряча лицо, вся в слезах». Однако затем страсть вспыхнула в ней, и упоительно-смелые свидания стали смыслом ее жизни. Она делала Родольфу дорогие подарки, которые покупала все у того же Лере втайне от мужа.
Чем больше привязывалась Эмма, тем более остывал к ней Родольф. Она трогала его, ветреника, своей чистотой и простодушностью. Но больше всего он дорожил собственным покоем.
Связь с Эммой могла повредить его репутации. А она вела себя чересчур безрассудно.
Аптекарь Оме числился в Ионвиле поборником прогресса. Он следил за новыми веяниями и даже печатался в газете «Руанский светоч». На этот раз им овладела мысль о произведении в Ионвиле одной новомодной операции, о которой он вычитал в хвалебной статье. С этой идеей Оме насел на Шарля, убеждая его и Эмму, что они ничем не рискуют.
Вокруг несчастного образовался целый заговор, и в конце концов он сдался.
. Сорок три дня Шарль не отходил от Эммы, у которой началось воспаление мозга. Только к весне ей стало лучше. Теперь Эмма была равнодушна ко всему на свете. Она увлеклась благотворительностью и обратилась к Богу. Казалось, ничто не может ее оживить.
В Руане в это время гастролировал знаменитый тенор. И Шарль, по совету аптекаря, решил повезти жену в театр.
Эмма слушала оперу «Лючия де Ламермур», забыв обо всем. Переживания героини казались ей схожими с ее муками. А в антракте ее ждала неожиданная встреча с Леоном. Теперь он практиковал в Руане. Они не виделись три года и забыли друг друга. Леон был уже не прежним робким юношей. «Он решил, что пора сойтись с этой женщиной», убедил госпожу Бовари остаться еще на один день, чтобы вновь послушать Лагарди. Шарль горячо его поддержал и уехал в Ионвиль один.
Но бывший ее герой, поначалу приятно удивленный ее появлением, холодно заявил: «У меня таких денег нет, сударыня».
Эмма вышла от него, чувствуя, что сходит с ума. С трудом добрела она до аптеки, прокралась наверх, где хранились яды, нашла банку с мышьяком и тут же проглотила порошок.
Леон вскоре после смерти Эммы удачно женился. Лере открыл новый магазин. Аптекарь получил орден Почетного легиона, о котором давно мечтал. Все они очень преуспели.
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.014 сек.)
Роль картин природы в художественном произведении.
Во многих произведениях художественной литературы картины природы играют большую роль. Писатели включают в повествование описание пейзажа с разными целями.
В повести Н. Карамзина «Бедная Лиза» живописные картины природы не случайные эпизоды, не красивый фон для основного действия. В первую очередь описание пейзажа служит для выражения авторской позиции.
В начале повести Карамзин, создавая образ города, использует противопоставление: «ужасная громада домов и церквей», но «величественный амфитеатр», «великолепная картина». И сразу же идёт описание цветущих лугов, жёлтых песков, светлой реки, дубовой рощи. Автору ближе прекрасное и естественное в природе, ему неприятен город, несмотря на всё его великолепие. Таким образом, здесь описание природы служит для выражения позиции писателя.
Также описание пейзажа — это одно из главных средств раскрытия душевных переживаний героя.
Карамзин подчёркивает близость своей героини к природе, Лиза является воплощением всего естественного и прекрасного в ней. Она выросла среди лугов и полей, в ней живёт любовь к окружающему её миру. Её чувства и переживания находят отклик в природе, что помогает читателю глубже понять состояние героини повести.
После встречи с Эрастом ещё до восхода солнца пришла она на берег реки. «Восходящее светило дня пробудило всё творение»: запели птицы, ушли туманы, животворные лучи согрели землю. «Но Лиза всё ещё сидела подгорюнившись», потому что мысли её были заняты: думала она о том, что любимый её богат, а она из бедной семьи.
Героиня печальна, потому что в ее душе рождается новое, доселе неизвестное чувство, но оно прекрасно и естественно, как пейзаж вокруг. Когда происходит объяснение между Лизой и Эрастом, переживания девушки растворяются в окружающей природе, они так же красивы и чисты. А после расставания влюбленных девушка чувствует себя грешницей, преступницей, и в природе происходят такие же перемены, как и в Лизиной душе. «Свет показался ей уныл и печален», «горлица соединяла жалобный голос свой с её стенанием». Здесь картина природы раскрывает не только душевное состояние Лизы, но и предвещает трагичный финал данной истории.
Пейзаж в повести «Бедная Лиза» не только помогает глубоко проникнуть в души героев и их переживания, но и способствует лучшему пониманию идейного замысла автора. Мир природы, к которому близка героиня повести, противопоставлен миру таких людей, как Эраст. Автор и вместе с ним читатели на стороне бедной девушки, умеющей глубоко чувствовать и любить.
В романе Л. Н. Толстого «Война и мир» рельефно, точно, красочно даётся описание пейзажа. Изображая его, Толстой убеждает читателя в неразрывном единстве человека и природы. Она для писателя – великий и могучий источник жизненной силы.
Пейзаж даёт автору возможность полнее передать переживания героев, их настроение. На фоне весенней лунной ночи раскрывается поэтичность Наташи, её любовь и близость к природе. Вспомним также страницы романа, посвящённые Андрею Болконскому. После тяжёлого ранения, смерти жены он переживает тяжёлый душевный кризис. Отказался от общественной деятельности, занимается только своим имением и больше ничего не ждёт от жизни. По дороге в Отрадное видит старый огромный дуб с корявыми сучьями. Всё вокруг оживает весной, и только этот дуб не поддаётся весеннему пробуждению. Князь Андрей сравнивает себя с этим деревом, думает о том, что и в его жизни всё уже прошло. После встречи с Наташей в Отрадном, возвращаясь домой, он увидел, что старый дуб преобразился, покрылся шатром тёмной зелени, ожил и по-прежнему радуется жизни. И в Болконском произошла перемена. На него нахлынуло чувство радости и обновления, он снова хочет жить, любить, найти применение своему уму и знаниям.
Таким образом, картины природы в художественном произведении помогают читателю глубоко проникнуть в души героев и их переживания, разобраться в авторской позиции, лучше понять идейный замысел писателя, воспитывают в читателе любовь к родной земле.