какую партию представлял в 1917 г во временном правительстве а ф керенский
Керенский Александр Федорович
Александр Федорович родился в Симбирске в мае 1881 года. Его отец, директор Симбирской гимназии, был дружен с директором Симбирских училищ Ильей Николаевичем Ульяновым, отцом Владимира Ильича Ульянова (Ленина). В 1889 году Федора Михайловича отправили в Туркестанский край, где он стал главным инспектором училищ. В Ташкенте Александр Федорович с золотой медалью окончил гимназию и выехал в Санкт-Петербург, где поступил на юридический факультет университета.
Начало политической деятельности
С окончанием университета он начал свою адвокатскую карьеру. Особый интерес у него вызывали политические процессы. В 1912 году он возглавил Общественную комиссию при Государственной думе по расследованию Ленского расстрела.
Молодой юрист быстро продвигался по карьерной лестнице, и его избрали депутатом IV Государственной думы. Его симпатии были на стороне партии эсеров.
В состоявшейся Февральской революции Керенский –в составе ее ведущих лидеров. Он лично руководил арестами царских чиновников и министров. К его заслугам можно отнести и отречение Николая II и его брата Михаила Александровича. Александр Федорович становится легендой революции, восторженные либералы поклонялись ему, как божеству.
Керенский и Временное правительство
Керенский становится министром Временного правительства. С его помощью была разрушена вся прежняя судебная система. По его распоряжению из тюрем и ссылок вернулись все революционеры. Был ликвидирован Верховный уголовный суд, судебные палаты и окружные суды. Вместе с тем на свободе оказались и уголовники.
Однако в революционных событиях 1917 года не все складывалось в пользу Временного правительства. Сначала провалилось Июньское наступление 1917 года. Всеобщий развал экономики, голод и нищета народа, неудачи на фронте и соответствующий развал армии не способствовали укреплению власти Керенского. В это время он становится во главе Временного правительства и вынужден изменить курс.
Он все больше опирался на консервативно настроенных офицеров и назначил главнокомандующим генерала Корнилова. Но тот в августе 1917 года принял самостоятельные решения и захотел установить свой порядок в Петрограде. Керенский призвал на борьбу с Корниловым большевиков, которых еще вчера считал своими врагами.
В октябре 1917 года ситуация в Петрограде коренным образом изменилась. Большевики штурмом взяли Зимний дворец и арестовали Временное правительство. Керенскому пришлось бежать в автомобиле, выделенном для него американским послом.
Организовать достойное сопротивление новой советской власти Александр Федорович не смог. Через несколько месяцев скитаний по стране он переехал за границу.
Отношения с эмигрантами у него не сложились, ибо все они считали его виновным в падении великой империи.
Биография Керенского Александра Фёдоровича
Одной из наиболее заметных личностей среди общественных и политических деятелей России является Керенский Александр Фёдорович. Он возглавлял российское Временное правительство в результате Февральской революции 1917 г., руководил страной в один из самых критических для нее периодов её существования. Его руководство в значительной степени определило финал Октябрьской революции.
Детские и юношеские годы
Родиной будущего революционера и знаменитого политика был город Симбирск, где А. Ф. Керенский родился 22 апреля (4 мая) 1881 г. Он был потомственным дворянином (этот статус его отец получил в результате продвижения по службе в области народного образования), в детские годы отличался религиозностью и приверженностью монархизму. Во время учёбы в гимназии каких-то особых дарований не обнаружил, кроме актёрских способностей — он был одним из ведущих актёров любительского театра.
Окончив в 1899. г. в Ташкенте (куда его отец переехал по службе) гимназию с золотой медалью, Александр Керенский уезжает в Санкт-Петербург, где поступает на юридический факультет столичного университета, а после завершения учёбы в 1904 г. начинает работать помощником присяжного поверенного. В этом же году он женится на своей первой супруге Ольге Барановской, которая вскоре родит ему двоих сыновей.
Политическая карьера
Можно считать, что биография Керенского как политика началась ещё во время его университетской учёбы, когда он участвовал в протестном студенческом движении. А в 1905 г. последовал первый арест по обвинению в принадлежности к партии эсеров. Решением суда по этому делу он в апреле 1906 г. отправляется, забрав с собой жену и сына, в ссылку в Ташкент, но уже в августе возвращается в Санкт-Петербург.
Адвокатская практика
После возвращения из ссылки А. Керенский начинает активно заниматься адвокатской практикой, сосредоточившись на защите обвиняемых по политическим делам. Участвует в процессах по:
Адвокатская деятельность Керенского увеличивает его популярность, в 1912 г. он избирается в IV Государственную думу от партии трудовиков, где работает в бюджетной комиссии.
В 1912 г. будущий правитель России примыкает к масонскому движению.
В это же время он снова начинает подвергаться преследованию властей: после участия в деле Бейлиса Керенский в июле 1914 г. предстаёт перед судом по процессу «25 адвокатов», в результате которого получает восьмимесячный срок заключения.
К началу Февральской революции Керенский становится известным политическим деятелем. Особенно укрепил его репутацию обличителя пороков царского режима практически прямой призыв к свержению самодержавия, озвученный им 16 декабря 1916 г. в Государственной думе. Высказывания подобного рода были слышны от него неоднократно вплоть до отречения Николая II от власти.
Февральская революция и Временное правительство
27 февраля 1917 г. А. Керенский призывает не подчиняться царскому указу прекратить заседания Думы, что было прямым нарушением законов Империи и началом конца самодержавия. Спустя несколько дней он содействует отречению от власти великого князя Михаила Александровича.
После создания 2 марта Временного правительства Керенский становится в нём министром юстиции, а когда в мае совместно с социалистами было сформировано коалиционное правительство — входит в него как военный и морской министр. В этой должности он формирует состав министерства не по профессиональным качествам сотрудников, а по степени их участия в февральском перевороте, что не могло не отразиться в дальнейшем на его работе.
В июне 1917 г. А. Керенский пытается организовать наступление на фронте, которое окончилось провалом. Достигшая к этому времени своего максимума популярность министра из-за этого поражения резко снизилась. К тому же по Петрограду всё сильнее начинают циркулировать слухи о его будто бы роскошной жизни в Зимнем дворце; не выдержав бесконечных неприкрытых измен, от Керенского уходит жена, забрав с собой детей.
Провалившееся Июньское наступление спровоцировало отставку князя В. Львова с поста председателя Временного правительства. Министром-председателем становится А. Керенский, продолжая оставаться при этом военным и морским министром. С 12 июля новый председатель начинает выпускать денежные знаки, позже получившие известность как «керенки», 19 июля на должность Верховного главнокомандующего им назначается Л. Корнилов.
От Корниловского мятежа к Октябрьскому перевороту
После июльской попытки захвата власти большевиками Л. Корнилов 26 августа предлагает Керенскому меры по усилению правопорядка в государстве. В числе его предложений:
Но глава правительства, опасаясь потерять в результате этого своё влияние, отвергает предложение Главкома и пытается сместить его с должности.
Л. Корнилов отказывается подчиняться приказам Керенского и решает с помощью верных ему воинских частей совершить военный переворот, чтобы полностью покончить с большевиками.
Чтобы не допустить корниловские части в столицу, А. Керенский идёт на союз с большевиками, разрешив вооружить их Красную гвардию, которая через два месяца сыграет ключевую роль в свержении Временного правительства. Одновременно большевистские агитаторы проникают в корниловские полки и убеждают их остановить наступление. Л. Корнилова и его сподвижников арестовывают.
После провала Корниловского мятежа Ф. Керенский распускает Думу и объявляет себя Верховным главнокомандующим, превращаясь формально в диктатора, власть которого была, по сути, иллюзорной, так как больше не было воинских частей, способных и желающих встать на защиту правительства во время уже неизбежного восстания большевиков. Поэтому в дни Октябрьского переворота ему пришлось просто бежать из города. Предпринятая сразу же вслед за этим попытка с помощью частей генерала Краснова вернуть власть окончилась неудачей.
Жизнь в эмиграции
В середине 1918 года А. Ф. Керенский эмигрировал из страны, как оказалось, навсегда. Попытки бывшего правителя России наладить отношения с эмигрантскими кругами, чтобы организовать интервенцию для свержения большевиков, не увенчались успехом: его никто не воспринимал всерьёз, а многие относились даже враждебно, считая одним из главных виновников политической катастрофы в России.
За границей А. Керенский сначала жил в Париже, где на протяжении одиннадцати лет (1922−1932) занимался редактированием антисоветской газеты «Дни». В 1940 г., после вторжения во Францию Третьего Рейха, уехал в Америку, где написал свои мемуары, многочисленные статьи и книги по истории Русской революции.
Личная жизнь в эмиграции также не сложилась. Керенский вывез в Англию из Эстонии сумевшую бежать туда из России после нескольких лет скитаний и травли властями Ольгу с сыновьями, но отношений с ней не восстановил. Жизнь со второй женой (с 1939 г.), журналисткой Лидией Триттон, тоже была недолгой — она умерла от онкологического заболевания на руках у мужа в 1946 г.
Умер Александр Керенский 11 июня 1970 г. от рака в Нью-Йорке. Похоронен в Лондоне, где тогда проживал его сын.
Роль А. Ф. Керенского до сих пор оценивается неоднозначно. Многие считают его чуть ли не главным виновником падения самодержавия, другие обвиняют в изначальной неспособности управлять такой огромной страной, как Россия, что и привело к большевистской катастрофе. Но отрицать значение этой личности для истории России невозможно.
КЕРЕНСКИЙ АЛЕКСАНДР ФЁДОРОВИЧ
Происхождение
Родился в семье Федора Михайловича Керенского и Надежды Александровны Адлер. Потомственный дворянин. Отец по происхождению представитель духовенства, сын священника; мать – из дворян русско-немецкого происхождения. Отец одно время занимал должность директора Симбирской мужской гимназии, в которой учился Владимир Ильич Ульянов (Ленин); при этом отец В.И. Ульянова, Илья Николаевич, действительный статский советник и директор симбирских народных училищ, был непосредственным начальником Ф. М. Керенского. Примечательно, что именно Ф. М. Керенский поставил единственную «четверку» в аттестате В.И. Ульянова, закончившего гимназию с золотой медалью, при этом Керенский-старший не только поддержал решение педагогического совета гимназии о награждении В.И. Ульянова золотой медалью за окончание гимназии, но и подписал самую блестящую характеристику выпускника, позволившую Владимиру Ильичу, брату недавно казненного за подготовку покушения на царя Александра III Александра Ильича Ульянова, поступить в Казанский университет. Несмотря на то, что Ленин и Керенский обучались в одной гимназии, друг с другом они знакомы не были, не встречались они, несмотря на ожесточенную политическую борьбу, и в 1917 году.
В детстве Керенский, по его собственному признанию, отличался глубокой религиозностью и исключительной лояльностью к престолу: юный гимназист искренне плакал, услышав о кончине императора Александра III. В гимназические годы увлекался любительским театром, особые дарования обнаружил при исполнении роли гоголевского персонажа Хлестакова. Любопытно, что пользовался репутацией ведущего артиста школьного театра и будущий президент СССР М.С. Горбачев, в биографии которого можно обнаружить поразительные пересечения с Керенским. В гимназические годы подписывал письма родителям как «Будущий Артист Императорских Театров А. Керенский».
Петербургский университет
Начало политической карьеры
Возвращение Керенского совпало со знаменитым покушением на убийство П. А. Столыпина на Аптекарском острове в столице империи. В Петербурге развил успешную деятельность как адвокат, в короткие сроки сумел приобрести себе славу одного из самых успешных защитников подсудимых на политических процессах; принимал участие в процессах по делу о Ленском расстреле 1912 года и по делу Бейлиса, за что был подвергнут преследованию властей: в июне 1914 года предстал перед судом на так называемом процессе 25 адвокатов – получил 8 месяцев заключения и был лишен права выставлять свою кандидатуру на выборах. В 1912 году был избран депутатом IV Государственной Думы от партии трудовиков. В Государственной Думе работал в бюджетной комиссии.
В 1912 году вступил в ряды масонов. Был членом, а в 1915-1917 годах Генеральным секретарем Верховного совета «Великого востока народов России».
В период Первой мировой войны политическая активность Керенского-политика резко возросла. Неоднократно выступал в Думе с открытыми оппозиционными речами, пользовался устойчивой неприязнью императрицы Александры Федоровны.
Февральская революция
Накануне Февральской революции обладал широкой известностью, в Думе слыл одним из лучших ораторов. В дни Февральской революции несомненно был центральной фигурой политического процесса. Именно Керенский на заседании Совета старейшин Государственной Думы 27 февраля 1917 года призвал парламентариев не подчиняться указу императора Николая II о роспуске заседаний Думы, тем самым, Дума фактически стала на путь нарушения существующих Основных законов Российской империи, и перешла в лагерь сторонников углубления революции. Утром того же дня, 27 февраля, Дума фактически стала центром революционного восстания в Петрограде, а депутаты Думы агитировали восставших солдат идти к Таврическому дворцу
В эти часы Керенский, фактически ставший символом Февраля, проявлял поразительную способность к властвованию над толпой и усмирению ее агрессивных инстинктов. По справедливому наблюдению биографов Керенского, последний за один день 27 февраля 1917 года, превратился в политика общероссийского масштаба. Керенский вошел в состав Временного комитета Государственной Думы под председательством М. В. Родзянко. Масштаб происходящего в эти мгновения буквально ошарашил матерых политиков – П.Н. Милюкова, А.И. Гучкова, М.В. Родзянко, В.В. Шульгина. «В эту минуту заговорил Керенский:
— Происшедшее подтверждает, что медлить нельзя. Я постоянно получаю сведения, что войска волнуются. Они выйдут на улицу… Я сейчас еду по полкам… Необходимо, чтобы я знал, что я могу им сказать. Могу лия сказать, что Государственная дума с ними, что она берет на себя ответственность, что она становится во главе движения.
Не помню, получил ли ответ Керенский…. Кажется, нет… Но его фигура вдруг выросла в «значительность» в эту минуту… Он говорил решительно, властно, как бы не растерявшись… Слова и жесты были резки, отчеканены, глаза горели…
— Я сейчас еду по полкам… Казалось, что это говорил «власть имеющий»…
— Иван Григорьевич Щегловитов – вы арестованы!
Властные, грозные слова… «Лик его ужасен».
— Иван Григорьевич Щегловитов… ваша жизнь в безопасности… Знайте: Государственная Дума не проливает крови.
Какое великодушие! «Он прекрасен.
В этом сказался весь Керенский: актер до мозга костей, но человек с искренним отвращением к крови в крови», – вспоминал член Временного комитета Государственной Думы В.В. Шульгин.
Арестованных сановников, в числе которых был и влиятельнейший министр внутренних дел А.Д. Протопопов, многими почитавшийся «временщиком», были помещены под арест в так называемый «министерский павильон», где они провели два дня, а затем перевезены в Петропавловскую крепость. По итогам Февральской революции Керенский входит в состав Временного правительства, получив портфель министра юстиции; одновременно Александр Федорович занимал должность товарища Председателя исполкома Петроградского Совета, выступая тем самым в своеобразной роли посредника между «буржуазной» и «советской» демократией. 3 марта 1917 года Керенский присутствовал при отказе великого князя Михаила Александровича от восприятия царского престола, переданного ему согласно акту отречения от престола императора Николая II 2(15) марта 1917 года. После того, как Михаил Александрович оповестил Керенского о решении не принимать на себя бремя правления, Александр Федорович объявил великому князю о том, что тот совершает «благородный, поистине патриотический поступок». В марте 1917 года Керенский вступил в партию эсеров.
Именно на Керенского Временное правительство возложило обязанность надзора и обеспечение охраны и безопасности императорской семьи. По утверждению Керенского, «Николай не представлял ни малейшей опасности для Временного правительства… Тем не менее, нельзя было оставлять его на свободе». Как вспоминал Керенский, «бывший император и члены его семьи больше не были политическими врагами, они стали просто людьми, находившимся под нашей защитой. Зная о крайней враждебности революционных масс, которую все признавали естественной и оправданной, мы считали, что мстительность недостойна свободной России». У Керенского сложились неплохие личные отношения с отрекшимся императором; во всяком случае, история не сохранила негативных отзывов Николая II о новоиспеченном министре юстиции. Вместе с тем обещание, данное Керенским вскоре после победы Февраля, собственноручно довезти Николая II с семьей до Мурманска, для последующей отправки в Англию, выполнено не было: неудачей закончились и предварительные переговоры Временного правительства с Туманным Альбионом, не решившимся принять под свое покровительство Романовых. Видимо, не готовы были принять на себя ответственность о спасении Романовых и министры Временного правительства, понимая, что отправка бывшего царя и его семьи за границу может спровоцировать очередной политический кризис.
На посту министра юстиции Керенский обратил на себя внимание целым рядом политических акций: возвращение из ссылки всех революционеров; «люстрация» множества чиновников министерства, связанных со «старым режимом», или же просто заподозренных в этом; инициирование признания независимости Польши и восстановление конституции Финляндии. Характерной чертой деятельности Керенского в тот период была кипучая, буквально неистовая активность: новый министр хотел и пытался успевать всюду; при этом, в отличие от других министров первого состава Временного правительства его популярность продолжала расти. Одним из символов революции стал знаменитый полувоенный френч Керенского защитного цвета, в котором он появлялся на людях, несмотря на то, что сам Керенский никогда в армии не служил.
Во Временном правительстве
В последующие несколько месяцев популярность Керенского достигает своего пика, газеты буквально соревнуются в сочинении хвалебных эпитетов в адрес Александра Федоровича – «народный вождь», «спаситель Отечества», «гений русской свободы» – такие характеристики А.Ф. Керенского можно нередко встретить на страницах прессы.
Деятельность Керенского на посту военного и морского министра подвергалась беспощадной критике как в 1917 году, так и в последующие годы. Несомненным выглядит тот факт, что целый ряд распоряжений Керенского на этом посту были и непрофессиональными, и откровенно популистскими, напоминая заигрывания политика с солдатской массой, сочетавшееся с пренебрежительным отношением к представителям генералитета. Вместе с тем нельзя не отметить абсолютно неуемную энергию Керенского, направленную на возвращение в армию патриотического начала. 9 мая Керенским была опубликована знаменитая «Декларация прав солдата», следствием которой стал прямо противоположный задуманному эффект: солдатская масса окончательно вышла из-под контроля своих начальников, все более и более становясь неуправляемой и грозной силой.
«Корниловщина», по удачному выражению историка В.А. Журавлева, «реабилитировала» большевиков, акции которых были сильно подмочены после июльских событий. Вероятно, что между Корниловым и Керенским существовали какие-то устные договоренности, никак не зафиксированные на бумаге, которые были истолкованы Корниловым, человеком на редкость наивным в политике как руководство к действию. Керенский, по всей видимости, в последний момент увидел в действиях Корнилова стремление низвергнуть себя с политического Олимпа, и объявил его изменником. Поражение Корнилова сделало позиции большевиков гораздо сильнее, чем до его выступления. В одной из своих многочисленных статей, посвященных августовскому мятежу, бывший премьер Временного правительства А. Ф. Керенский писал: «Я совершил большую ошибку, назначив Корнилова на пост Главнокомандующего… Без Корнилова не было бы Октября. Без Корнилова и его попытки, план Ленина и Троцкого был обречен на неудачу. Влияние их после июльского восстания было ничтожно». Уже в эмиграции в беседе Керенского с первым комендантом революционного Петрограда полковником Б.А. Энгельгардтом, последний упрекнул бывшего премьера в том, что Александр Федорович не попытался найти общего языка с Корниловым: «Ведь по существу Вам было по дороге с Корниловым, ведь Вы, как и он, не стремились довести революцию до тех границ, которые теперь так решительно перешли большевики», – говорил Энгельгардт. Керенский горячо запротестовал. Он винил во всем Корнилова, характеризуя его как человека с очень узким кругозором, не понимавшего позитивный характер всей той гигантской оздоровительной работы, которую вело Временное Правительство, обвинив покойного генерала в том, что тот своим выступлением буквально толкнул народные массы в объятия к большевикам. «Корнилов привел к победе большевиков, и они должны были бы поставить [ему] в благодарность памятник», – закончил свои оправдания Керенский.[1]
В свою очередь, генерал М.Д. Бонч-Бруевич в своих воспоминаниях отмечал, что «Корниловское выступление» все опрокинуло и громче всех других печальных событий подало мысль: «долой всякое начальство!», «Бей офицеров!» и что они хотят продолжать войну, не считаясь с желанием солдатской массы и всего народа. В офицерах и генералах солдатская масса стала после «корниловщины» усматривать главных и единственных виновников продолжения войны. Эти настроения развил, после ликвидации «корниловщины», Керенский и еще более, неведомо в каких расчетах, растравил и усугубил создавшееся в армии положение. Армия впоследствии, благодаря этим настроениям, не просто разошлась по домам, а бросилась назад, избивая попутно своих генералов и офицеров». «Корниловщина», созданная «керенщиной», обе вместе, как чума и холера, терзали Россию», – утверждал генерал. Как бы то ни было, после провала корниловского выступления армия окончательно разделилась на две неравные половины: офицерство отныне безоговорочно воспринималось солдатской массой как «корниловцы», то есть «контра», солдаты скатывались к большевизму, а генералитет и рядовые офицеры в лучшем случае не доверяли Керенскому, видя в нем провокатора и человека, который «предал» Корнилова. По стране началась неуклонная большевизация советов, «мятеж» Корнилова, по сути своей, «реабилитировал» большевиков, акции которых были сильно подмочены после июльского выступления.
После корниловского выступления Керенский, ввиду отказа генерала М.В. Алексеева, принимает на себя должность Верховного Главнокомандующего, и образует новый «Деловой» кабинет – Директорию из пяти членов, которую самолично возглавил. Таким образом, А.Ф. Керенский возложил на себя огромные, поистине диктаторские полномочия. Вместе с тем реальный объем власти, сосредоточенной в руках Керенского, неуклонно сокращался. Одновременно Временное правительство 1 (14) сентября 1917 года, предрешая волю Всероссийского Учредительного собрания, провозглашает Россию республикой. Пытаясь добиться поддержки Временного правительства, по инициативе Керенского 7 (20) октября созывается так называемый Временный совет Российской Республики – Предпарламент. Между тем большевики, предводительствуемые В.И. Лениным и Л.Д. Троцким, разворачивают последовательную деятельность по захвату власти в Петрограде.
К моменту падения керенщины всякие надежды на изменение этого режима в лучшую сторону у офицерства исчезли. Поэтому идея «защищать Керенского» в тот момент не могла встретить в офицерской среде поддержки. Во многом типичный взгляд кадрового офицера на Керенского-Главковерха выражен в воспоминаниях Генерального штаба полковника Г.И. Дементьева, красочно описавшего свое впечатление от встречи с Александром Федоровичем в Зимнем дворце в первые же часы после восприятия им высшей военной власти: «тощая нервно-подергивавшаяся фигура нового главковерха. Быстрыми неровными шагами он подошел ко мне и, протягивая сухую длинную руку, слегка прищуренными глазами вопросительно взглянул мне в лицо. Дрожащие влажные пальцы, прикоснувшиеся к моей ладони, узкая впалая грудь, истасканная бритая физиономия иностранца, неестественным блеском сверкавшие зрачки прищуренных глаз, оттопыренные большие уши, улыбка с пошибом на царственность, неуловимая манера искусственной простоты и одновременно напыщенности,- все это маленькое безобидное существо не пробудило во мне ни удивления, ни страха, ни враждебности, ни ненависти и ни поклонения. Чувство самой серой и скучной обыденщины вошло в дущу вместе с приближением ко мне это идола толпы…».
Схожие по своей откровенно отрицательной направленности оценки личности Керенского содержатся и в целом ряде других воспоминаний: «Дезертир Главнокомандующий, из-за спасения своей шкуры бросивший Россию, народ, долг», – характеристика Керенского у белогвардейца И. Эйхенбаума; «неврастеник и кликуша» – по утверждению морского офицера Ф. Рейнгарда, «дурак и полуподлец» – по аттестации крупнейшего русского философа И.А. Ильина. «Истеричный адвокат», «прохвост», «жалкий фигляр», «Саша-адвокат», «балтология», «негодяй», «дурак» – такие эпитеты в адрес премьера можно встретить на страницах дневника штабс-капитана В.М. Цейтлина. В исторические для России дни Октября Цейтлин писал, констатируя, что «Керенский потерял в армии все свое обаяние» и «турманом полетел вниз со своего пьедестала»: «Правительство вело последнее время такую глупую политику, что в результате сейчас на его стороне почти никого нет. Общий голос всех – против Керенского. С ним бороться против большевиков – абсурд. Ни против кого у меня нет такой злобы, как против этого фигляра – Керенского. Никогда он на меня не производил впечатления своими речами. Жалкий адвокатишка, а сколько вреда наделал России. Верховный главнокомандующий, почти диктатор и без характера. Ведь получается невероятная ерунда. Почти месяц он ожидает выступления большевиков, все время говорит, что правительство готово его встретить во всеоружии, и как только началось дело, сразу оказывается, что все ставки правительства биты. А как легко было, если было бы определенное желание и твердость, оздоровить Петроград, заменить часть гарнизона, ввести надежные части и разорить большевистское гнездо. Особенно после июльского восстания. Хотелось бы мне знать, что эта скотина сейчас думает в своем дворце. Наверное, вспоминает свое предательство в Корниловской драме. Ведь получается невероятная ерунда. Почти месяц он ожидает выступления большевиков, все время говорит, что правительство готово его встретить во всеоружии, и как только началось дело, сразу оказывается, что все ставки правительства биты… Даже еще несколько дней тому назад можно было бы спасти положение, но надо было твердо взять курс на порядок, вызвать немедленно надежные кавалерийские части в Петроград, не боясь контрреволюций, ибо таковой и нет, и этим очень умело большевики пугают темные массы. Корнилов в тысячу раз демократичнее и честнее Керенского, но как военный он понимал, что во время войны не до шуток. Да, пожалуй, и Корнилов был недостаточно решителен или он не мог… Пока судить трудно. Словом, революция и война не дали России действительно сильных волей людей и действительно вождей… Сколько честной и хорошей молодежи погибло из-за этого негодяя Керенского. И как глупо погибли среди полного разгилдяйства и нерешительности. Керенский удрал и, вероятно, постарается при помощи войск с фронта взять Петроград, только кто пойдет за этим фигляром. Теперь поздно. Офицерство, которого в Петрограде тысячи, и которое могло бы составить при умелом использовании два-три полка первоклассной пехоты, осталось совершенно пассивным. Конечно, Керенский боялся собрать организованных и вооруженных офицеров, ведь они могли сначала разогнать большевиков и затем уже и Вр. Правительство. Но, по-моему, большинство и не пошло бы драться при такой неопределенной ситуации…».
Действительно, роли лидера государства Керенский никак не соответствовал. Знаменитый экс-революционер, а затем монархист, Лев Тихомиров записывал в те дни в своем дневнике достаточно точные и сдержанные строчки: «По-видимому, у Керенского, при способности развивать нервную силу, далеко нет настоящего характера. Не умеет настоять на своем Нет у него, по-видимому, настоящей силы государственного человека. Жаль. А это был единственный человек, как будто обещавший вывести Россию из тупика».
«Мятеж Керенского-Краснова»
Искренне верящий в свою звезду, Керенский, по сути, так и не сумел сорганизовать защиту своей власти от готовящегося восстания большевиков. 25 октября 1917 года Керенский на машине американского посольства под американским же флагом покинул Зимний дворец и отправился в Лугу навстречу войскам, которые шли на помощь Временному правительству. К вечеру 25 октября Керенский добрался до Пскова, где находился штаб Северного фронта. По иронии судьбы, ядром отряда, который должен был «освобождать» Петроград от большевиков, был 3-й конный корпус, тот самый, который совсем недавно выступал в роли авангарда корниловского выступления. Поход отряда, который возглавил будущий донской атаман генерал П.Н. Краснов, начался 28 октября 1917 года, однако уже к 30 октября, наступление Краснова захлебнулось, отряд не дошел и до Пулковских высот. В Гатчине между отрядом Краснова и красногвардейскими отрядами под командованием П.Е. Дыбенко начались переговоры. В итоге Краснов дал Керенскому разрешение спастись бегством. Экс-премьер переоделся, надев на себя огромные синие шоферские очки, фуражку и матросский бушлат. Ближайшие месяцы Керенский скрывался в лесах под Гатчиной. В начале 1918 года Керенским даже владела шальная мысль – появиться на заседании Всероссийского Учредительного собрания и назвать себя, надеясь на реанимацию своего политической деятельности, но этому так и не суждено было свершиться.
В эмиграции
Летом 1918 года Керенский покинул Россию, рассчитывая развить в эмиграции бурную политическую деятельность. Парадокс, однако, состоял в том, что все политические круги эмиграции, вне зависимости от их политической окраски, воспринимали Керенского в лучшем случае несерьезно, а как правило оценивали его политическую деятельность крайне негативно. Попытки Керенского стать лидером умеренно социалистического крыла эмиграции не увенчались успехом. В 1922-1932 годах Керенский редактировал газету «Дни», занимал последовательную антисоветскую позицию. После оккупации Гитлером Франции в 1940 году, Керенский уехал в США. В Америке Керенский активно работал над своими мемуарами, давал многочисленные интервью, накануне 50-летия Октября встретился с советским журналистом Г.А. Боровиком, сумевшим опубликовать текст этой беседы только 30 лет спустя, в 1997 году. Перу Керенского принадлежат книги и статьи по истории русской революции, незадолго до смерти Александр Федорович продал свой архив одному из американских университетов. Запланированная на 1968 год поездка Керенского на родину, в Россию так и не состоялась. Тело Керенского было предано земле в Лондоне. Обладая по своему характеру, некоторой склонностью к самолюбованию, Керенский крайне неохотно признавал собственные ошибки. В начале 1930-х годов произошел любопытный диалог между Р.-Б. Локкартом, лордом Бивербруком и Керенским.
«- Удалось бы вам победить большевиков, если бы вы заключили сепаратный мир? – спросил лорд Бивербрук.
— Ну конечно, – возразил Керенский, – мы были бы теперь в Москве.
— Так почему же, – поинтересовался лорд Бивербрук, – вы не сделали этого?
— Мы были слишком наивны, – последовал ответ.
Наивность – лучшая эпитафия на могилу Керенского», – вспоминал Р. Локкарт.