какую музыку слушал маяковский

Маяковский и Музыка

Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зеленый бросали горстями дукаты,
а черным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие желтые карты.

Бульварам и площади было не странно
увидеть на зданиях синие тоги.
И раньше бегущим, как желтые раны,
огни обручали браслетами ноги.

Я, чувствуя платья зовущие лапы,
в глаза им улыбку протиснул, пугая
ударами в жесть, хохотали арапы,
над лбом расцветивши крыло попугая.

Позже Давид познакомил Владимира с другими юными поэтами, которым было также противно все классическое, ненастоящее, неискреннее.
За вольномыслие и электрически напряженные жаркие речи и диспуты Владимира и Давида вскоре исключили из художественного училища.
Учась играть, а точнее, сочинять стихи, молодые люди ездили с друзьями по городам и весям. Полиция обрывала выступления, зрители освистывали «до дыр», издательства не покупали ни строчки…

Вот иду я,
заморский страус,
в перьях строф, размеров и рифм.
Спрятать голову, глупый, стараюсь,
в оперенье звенящее врыв.

Остров зноя.
В пальмы овазился.
«Эй,
дорогу!»
Выдумку мнут.
И опять
до другого оазиса
вью следы песками минут.

Ржут этажия.
Улицы пялятся.
Обдают водой холода.
Весь истыканный в дымы и в пальцы,
переваливаю года.
Что ж, бери меня хваткой мёрзкой!
Бритвой ветра перья обрей.
Пусть исчезну,
чужой и заморский,
под неистовства всех декабрей.

С виду такой деревянный, жестокий, бесчувственный Владимир в душе своей таил бесконечные боль и одиночество, вырывающиеся наружу криком отчаяния. Так дудка-гобой в глубине своего деревянного сердца имеет бескрайние боль и грусть, а потому плачет горькими музыкальными слезами.

А летом началась война. В августе Владимир пошел записываться добровольцем – отказали. «Нет благонадежности». Из-за того, что поэта не взяли, в душе его навсегда поселилось отвращение к войне, жестокой, непонятной, бессмысленной. Позже призвали сами, но Владимир притворился чертежником и остался в Москве. Оказалось, что солдатам запрещают творить и печатать стихи. Спас новый знакомый – Осип. Он покупал все строки Владимира, и даже напечатал одни из самых любимых стихов Владимира – «Флейта-позвоночник» и «Облако в штанах».
Нежные!
Вы любовь на скрипки ложите.
Любовь на литавры ложит грубый.
А себя, как я, вывернуть не можете,
чтобы были одни сплошные губы!

Мы победили!
Слава нам!
Сла-а-ав-в-ва нам!

И вот ему, поющему стихами поэту, позволили творить! Киносценарии, спектакли, окна РОСТа… Теперь Владимир рисовал агитационные плакаты. Ему разрешили организовывать свое футуристическое издательство – МАФ. Поэты приезжали со всех уголков страны, даже с Дальнего Востока.
Владимир искренне любил Ленина и большевиков – освободителей от гнета богатых и знатных людей, «срывателей» цепей монархии, победителей царского зла.

Наконец творчество Владимира было в почете и уважении, наконец, ему стало можно говорить, играть, петь то, что поет душа! Абсолютное чувство творческой свободы пьянило Владимира. Он писал стихи, начал писать прозу. Он ездил по разным городам и весям, иногда – заграницу, и всюду читал стихи, выступал с лекциями о современном искусстве и о себе.
Вместе с другими поэтами-футуристами Владимир боролся с выдумкой, эстетизацией и психоложеством искусства. Поэт создает детские стихи, пишет сценарии. Получается ярко, вольно, интересно. Везде его ждут, везде хотят видеть – и взрослые, и дети. Дети особенно любили «дядю Маяка» (так они называли Владимира, двухметрового мужчину), видя в нем правдивую искреннюю натуру. Не нравился Владимир, наверно, только обывателям и мещанам, чуждым советскому обществу. Литературоведы и критики писали, будто он, Владимир, «не понятен массам». Они писали о нем все самое плохое, что только могли придумать, но только однажды получили эпиграмму от самого поэта, в основном же, ответом им было молчание. Да и любовь читателей никуда не девалась. И потому, наверно, критикам особенно хотелось еще злее и ядовитее написать о Владимире.

Спустя двадцать лет с начала своего творчества Владимир решил организовать выставку своих работ. Пришлось доказывать, что она действительно нужна, «выбивать» какую-то площадку для нее, самому все устраивать, приколачивать экспонаты к стенам…
Все вокруг отнеслись к этой выставке очень пренебрежительно. Те, кто звали себя друзьями Владимира, не пришли. Всем было все равно.
А после был вечер, когда Владимир читал новую поэму «Во весь голос». В отличие от многих других его творений, поэма была пропитанной жизнеутверждением, но почему-то, когда Владимир читал ее, становилось очень страшно. За всей этой жизнерадостностью скрывалось что-то такое трагическое, что на глаза сами собой наворачивались слезы. Особенно в последних строках…

Мне наплевать
на бронзы многопудье,
мне наплевать
на мраморную слизь.
Сочтемся славою —
ведь мы свои же люди,—
пускай нам
общим памятником будет
построенный
в боях
социализм.
Потомки,
словарей проверьте поплавки:
из Леты
выплывут
остатки слов таких,
как «проституция»,
«туберкулез»,
«блокада».
Для вас,
которые
здоровы и ловки,
поэт
вылизывал
чахоткины плевки
шершавым языком плаката.
С хвостом годов
я становлюсь подобием
чудовищ
ископаемо-хвостатых.
Товарищ жизнь,
давай
быстрей протопаем,
протопаем
по пятилетке
дней остаток.
Мне
и рубля
не накопили строчки,
краснодеревщики
не слали мебель на дом.
И кроме
свежевымытой сорочки,
скажу по совести,
мне ничего но надо.
Явившись
в Це Ка Ка
идущих
светлых лет,
над бандой
поэтических
рвачей и выжиг
я подыму,
как большевистский партбилет,
все сто томов
моих
партийных книжек.

Казалось, что у Владимира все хорошо. Он часто улыбался. Начал ставить в цирке свою пьесу.
Граждане,
у меня
огромная радость.
Разулыбьте
сочувственные лица.
Мне
обязательно
поделиться надо,
стихами
хотя бы
поделиться.
Я
сегодня
дышу как слон,
походка
моя
легка,
и ночь
пронеслась,
как чудесный сон,
без единого
кашля и плевка.
Неизмеримо
выросли
удовольствий дозы.

Все время занятой, он стал совсем редко навещать своих мать и сестру. К тому же заболел гриппом… Его совсем перестали печатать. Выступать тоже не давали. И отовсюду, казалось, кричали, что он плохой поэт, что он – позор Родины. Весь мир отвернулся от него, друзья бросили, все разом стали его ненавидеть…
10 апреля к нему в гости пришла сестра. Владимир был очень подавлен и грустен. Он ходил по комнате и напевал мотив детской песенки, которую он когда-то пел с сестрой… Владимир никому не говорил, что с ним происходит, но чувствовалось, что происходит что-то нечто страшное, жуткое… Эта песенка была единственным, что он мог сейчас петь… Как когда-то плакала дудочка по своему умершему хозяину, так сейчас плакал, рыдал Владимир этой детской песенкой. Больше, чувствовал он, ему никогда не дадут петь стихами… И жизнь стала бессмысленной…
14 апреля 1930 года в мире раздался самый громкий, самый страшный звук – выстрел. Владимир не выдержал. Не смог больше жить. Оборвались нити-нервы. И замолчала дудочка. Осталась лишь память о ней, о ее музыке. Остались лишь стихи. Воспоминания.
Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
шагать четверкою своих дубовых ножек.
Бывает, выбросят, не напечатав, не издав,
но слово мчится, подтянув подпруги,
звенит века, и подползают поезда
лизать поэзии мозолистые руки.
Я знаю силу слов…
Работа написана на основе произведений В.В. Маяковского «Я сам», Л.В. Маяковской «О Владимире Маяковском» и С.В. Владимирова и Д.М. Молдавского «Владимир Владимирович Маяковский (биография)».
В работе были использованы стихотворения и отрывки из стихотворений и поэм В.В. Маяковского:
«Ночь» (1912)
«России» (1916)
«Послушайте!» (1914)
«Скрипка и немножко нервно» (1914)
«Облако в штанах» (1914-1915)
«Революция. Поэтохроника» (1917)
«Владимиру Ильичу Ленину» (1926)
«Гейнеобразное» (1920)
«Во весь голос» (1929-1930)
«Я счастлив!» (1929)
«Я знаю силу слов…» (неоконченное)

Источник

Какую музыку любил Маяковский?

Отвечает Полина Пендина, автор портала «Культура.РФ»

«Благородное собрание. Концерт. Рахманинов. Остров мертвых. Бежал от невыносимой мелодизированной скуки. Через минуту и Бурлюк. Расхохотались друг в друга. Вышли шляться вместе». Владимир Маяковский, «Я сам»

В ладимир Маяковский музыку очень любил, но часто писал в дневниках, что «не ему судить», так как разбирался в ней поверхностно. Однако это было своего рода лукавство: поэт многое знал о различных течениях и жанрах, следил за выходами новых сочинений, общался с современными композиторами. В целом отношение Маяковского к музыке проще понять через призму его отношений с людьми из музыкальной среды.

«С Маяковским мы ходили вдвоем весной 1912 года в консерваторию слушать концерт Собинова, который пел ученикам романсы Чайковского, нюансируя их по всем правилам высшей школы классического искусства. В антрактах костлявая, худая фигура Маяковского, слегка сутулившего плечи, спешила в курительную комнату. Музыку Маяковский любил». Маруся Бурлюк, «Начало было так далеко…»

Маяковский мог бы писать хорошие рецензии, стать музыкальным критиком. Однако свою точку зрения он не считал истиной в последней инстанции. Так поэт писал в дневниках о Стравинском:

«Не берусь судить. На меня это не производит впечатления. Он числится новатором и возродителем «барокко» одновременно! Мне ближе С. Прокофьев — дозаграничного периода. Прокофьев стремительных, грубых маршей».

Сергея Прокофьева можно назвать любимым композитором Маяковского. Однажды в «Бродячей собаке» молодой Прокофьев играл пьесу «Наваждение». Оказавшийся в кафе поэт нарисовал портрет композитора (увы, не сохранившийся) с подписью: «Сергей Сергеевич играет на самых нежных нервах Владимира Владимировича». А сам Прокофьев стал счастливым обладателем экземпляра поэмы «Война и мир» с подписью: «Председателю земного шара от секции музыки — председатель земного шара от секции поэзии. Прокофьеву — Маяковский».

Вторым композитором, с которым Маяковский был тесно знаком, был Дмитрий Шостакович. В начале 1929 года Всеволод Мейерхольд ставил поэму Маяковского «Клоп» и предложил Шостаковичу написать музыку к спектаклю. Композитор ценил поэзию Маяковского и рад был познакомиться с ним лично.

«У меня состоялось несколько бесед с Маяковским по поводу моей музыки к «Клопу». Первая из них произвела на меня довольно странное впечатление. Маяковский спросил меня: «Вы любите пожарные оркестры?» Я сказал, что иногда люблю, иногда нет. А Маяковский ответил, что он больше любит музыку пожарных и что следует написать к «Клопу» такую музыку, которую играет оркестр пожарников. В последующем разговоре выяснилось, что Маяковский любит музыку, что он с большим удовольствием слушает Шопена, Листа, Скрябина». Дмитрий Шостакович, «Из воспоминаний о Маяковском»

Маяковскому часто импонировала музыка, написанная на его стихи, хотя далеко не всем композиторам удавалось произвести на поэта впечатление. В 1916 году Маяковский, познакомившись с Федором Шаляпиным, сказал ему: «Вот бы написал кто-нибудь музыку на мою трагедию, а вы исполнили». Певец на это иронично заметил: «Вы, как я слышал, в своем деле тоже Шаляпин?»

Однако восторженное отношение к Шаляпину не помешало Маяковскому громче всех критиковать бывшего кумира в 1927 году. Досталось певцу по, казалось бы, ничтожному поводу. Будучи в Париже, Шаляпин выписал чек на 5000 франков для помощи нуждающимся русским беженцам — детям, инвалидам, нищим. Когда об этом узнали в СССР, Шаляпина заклеймили пособником белоэмигрантов. Маяковский незамедлительно откликнулся:

Вернись теперь
такой артист
назад
на русские рублики —
Я первый крикну:
— Обратно катись,
народный артист Республики!

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

—Музыка

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Статистика

Музыка, которую любил и которой вдохновлялся Маяковский

liudmila_leto все записи автора

Такой музыки было достаточно, о чём осталось множество воспоминаний, поэтому они решили собрать её хотя бы частично, чтобы мы услышали, как чувствовал и каким музыкальным умом обладал поэт.

По своему отношению к музыкальному искусству Маяковский похож на многих из нас — он слушал то, что ему нравится, а то, что не нравится — миновал, порой категорично. Однажды, он «бежал от невыносимой мелодизированной скуки» «Острова мертвых» Рахманинова, «. априорно не любил Стравинского» и считал Прокофьева «настоящим композитором».

В плейлисте (комментарии взятые мной из многих открытых источников):

«Его любимые вещи» (слова Маяковского)

Пьеса С.С.Прокофьева «Наваждение», о которой Маяковский оставил запись во время концерта: «Сергей Сергеевич играет на самых нежных нервах Владимира Владимировича».

Смелая, стихийно мощная и дерзко впечатляющая пьеса — «Наваждение» (ор. 4) (Prestissimo fantastico),написанная в 1907 году. «Страшные всадники степей, подавляющие всякое появление жизни» (Б. Асафьев); «насильственное вторжение злых фантастических сил, враждебных человеку» (И. Нестьев) — так можно ассоциировать этот остро экспрессивный образ захватывающей силы.

Романс Ф.Шуберта на стихи Г.Гейне «В путь», которую поэт «всегда напевал», отправляясь на прогулку.

Л.В.Бетховен
«Под камнем могильным»

исп.Ф.И.Шаляпин

Романсы Н.А.Римского-Корсакова на стихи А.С.Пушкина

«Гонец» Исп.А.Пирогов

«Пророк» исп.Ф.Шаляпин

Р.Шуман
«Я не сержусь»,из вокального цикл «Любовь поэта»

исп.И.С.Козловский

Ф.Шуберт слова Г. Гейне
«Двойник»

исп.Ф.Шаляпин

«Двойник» подобен драматическому монологу, в котором тоска одиночества, доходящая до отчаяния, выражена с беспримерным трагизмом. Предельная скупость, аскетическая строгость выразительных средств находятся как бы в обратно пропорциональном отношении к силе выражаемых ими чувств. Здесь уже полный отказ от любимых и часто употребляемых изобразительных приемов в сопровождении, преобладание напряженных декламационных интонаций над лирической распевностью.

Баллада М.П.Мусоргского
«Забытый» (сл. А. А.Голенищева-Кутузова)

Против войн как страшного бича человечества направлена баллада «Забытый».
В 1874 году передовая общественность была взволнована следующим событием: в результате жестокой травли со стороны правительственных кругов известный русский художник Василий Васильевич Верещагин снял с выставки в Петербурге, а затем уничтожил три замечательных своих полотна, в том числе и картину под названием «Забытый».

Дело было в том, что Верещагин выступил с гневным обличением войн. Картина «Забытый» изображала лежащего на опустевшем поле брани русского солдата и стаю круживших над ним воронов. Правдивый рассказ о страданиях, причиненных войной народу, вызвал дикое озлобление правительства.

Уничтоженная картина и вдохновила Мусоргского и Голенищева-Кутузова на сочинение баллады. Поэт и композитор раздвинули рамки сюжета. Образу убитого солдата они противопоставили образ его молодой жены, баюкающей сына и поющей о скором возвращении отца, которому уже не суждено более увидеть родные края. Суров и гневен тон баллады. Драматизм ее обостряется сопоставлением двух предельно контрастных картин: поля боя, о котором повествуется в ритме скорбного марша, и сцены в родном селении, обрисованной ласковой мелодией колыбельной песни.

Ария князя Игоря из оперы «Князь Игорь» А.П.Бородина, которую из оперных арий Маяковский любил больше других.

Русская народная песня «Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне. », которую поэт упомянул в поэме «Хорошо».

В 1899 году Глафира Галина написала стихотворение «Бур и его сыновья», которое после соответствующей народной переделки превратилось в известный романс «Трансваль, Трансваль, страна моя, ты вся горишь в огне. «

Песню о чужой войне, отгремевшей где-то далеко-далеко, в Южной Африке, распевала буквально вся Россия!
Но что всей России до англо-бурской войны? До далекой страны Трансвааль, которую мало кто представлял, где вообще она. Почему песня получила такое распространение?
Вот что пишет об этом фольклорист В.С. Бахтин
«Трудно назвать причины популярности песни, неисповедимы пути судьбы, как говорится. Просто очень сочувствовали бурам: маленький народ, свободолюбивый, и Англия, колониальная держава, хочет его угнетать и победить, покорить, сохранить свои владения».
«Даже киевские шарманщики, игравшие до тех пор только «Разлуку», начали играть новую песню: «Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне». За это мы отдавали им пятаки, припрятанные на мороженое» ( К. Паустовский)
Странное дело: тогда, на рубеже веков и эпох, «передовые люди» многих стран Европы были очень сильно озабочены героической и неравной борьбой двух маленьких бурских республик с огромной сверхдержавой того времени — борьбой за свободу и независимость. Но только лишь в России стихийно появилась народная, совершенно русская песня о той, в общем-то, «не нашей» войне. Только лишь в России песню эту распевали потом в окопах и Первой мировой, и Гражданской, и даже Великой Отечественной, только лишь в России её, однажды услышанную от отцов и дедов, вспоминали потом десятками лет.
Сегодня почти никто не знает о русском добровольческом движении тех лет, россияне в большинстве своем и не слыхивали о Трансваале и павших там русских героях.

Джазовая композиция «Hard Hearted Hannah» Эллы Фицджеральд. По приезду из США поэт попросил переводчицу и писательницу Риту Райт перевести «привязавшиеся» строки, которые он озвучил так: Хат Хардет Хена // Ди вемп оф совена // Ди вемп оф совена //Джи-эй. Она никак не могла понять, что же он бормочет, пока через много лет случайно не прочла их по-английски и поняла, что Маяковский повторял с «явно негритянским акцентом» «жестокую Ханну, пожирательницу сердец из Саванны».

Музыка Д.Д.Шостаковича к спектаклю Мейерхольда «Клоп» по пьесе Маяковского, над которой они работали вместе с поэтом. У них состоялся странный разговор: «Маяковский спросил меня: «Вы любите пожарные оркестры?» Я сказал, что иногда люблю, иногда нет. А Маяковский ответил, что он больше любит музыку пожарных, и что следует написать к «Клопу» такую музыку, которую играет оркестр пожарников».

Из музыки к пьесе Маяковского «Клоп». Два марша

А теперь обратите внимание на фото.

В.Маяковский, А. Родченко (стоят), Д. Шостакович и В. Мейерхольд на репетиции спектакля по пьесе «Клоп» в театре Мейерхольда. Москва. Фото 1929

В начале 1929 года Мейерхольд решает поставить музыкальный спектакль «Клоп» по одноимённой пьесе Маяковского.
Шостакович вспоминал: «Мне казалось, что это неудачное творение Маяковского, но авторитет Мейерхольда, решившего поставить пьесу, был для меня настолько велик, что я не стал выражать своё мнение». Композитор согласился написать музыку к спектаклю. Для художественного оформления первой, «современной», части «Клопа» были приглашены Кукрыниксы. Вторую, «фантастическую», оформлял друг Маяковского Александр Родченко.
Интересен эпизод знакомства Шостаковича с Маяковским. Шостаковича представили поэту как «молодого, подающего надежды автора», и Маяковский величественным жестом протянул ему руку с двумя вытянутыми пальцами. Шостакович, стиснув зубы, подал в ответ один палец. Как рассказывают очевидцы, Маяковский внимательно посмотрел на композитора и сказал: «О, молодой человек, вы, кажется, далеко пойдёте». И подал ему полную ладонь. Позднее Шостакович
вспоминал, что в жизни Маяковский оказался совсем не таким, как на трибуне. «Это был очень мягкий, приятный и внимательный человек. Он любил больше слушать, чем говорить».
После одной из репетиций театральный фотограф и сделал этот снимок.

Сонаты А.Н.Скрябина. Достоверных сведений, что именно они были близки Маяковскому,не было найдено, но из воспоминаний Шостаковича известно, что «он с большим удовольствием слушает Скрябина», а из воспоминаний архитектора Бронислава Михайловского, что их дружба состоялась как раз из любви к сонатам Скрябина.

Соната для фортепиано № 3 фа-диез минор «Состояния души», op.23

Третья соната была написана в 1897-98 годах и явилась кульминацией раннего периода в творчестве Скрябина. Это монументальное и очень цельное произведение: все его четыре части связаны интонационно, а две последних следуют без перерыва. Главная идея сонаты – становление человеческого духа в испытаниях. К Третьей сонате, которую композитор называл «Состояния души» (Etats d’ame), как нельзя лучше подходит скрябинское изречение: «Иду сказать людям, что они сильны и могучи». 1. душа свободная, дикая, страстная (Allegro drammatico); 2. душа, утомленная страданиями;она нашла мнимый, кратковременный отдых. (Allegretto); 3. душа полна любви, грусти, неизъяснимых дум. (Andante); 4. в борьбе и буре стихий бьется в упоении душа (Presto) Героическая патетика первой части сменяется пружинистым и изящным Скерцо, божественной красотой третьей, медленной части, чтобы с новой силой выразиться в стремительном финале, который венчается победными фанфарными возгласами.

Маяковский и музыка

Название этого очерка на первый взгляд может показаться странным. Ведь сам Маяковский говорил: «У меня с музыкой давние контры». Однако это всего лишь скромность и нежелание показаться сентиментальным. Поэт всегда был очень чуток к музыке «хорошей и разной», более того, обладал безупречным музыкальным вкусом и слухом, и по результатам недавних исследований, проведённых с помощью новейших компьютерных технологий, оказался в числе самых «музыкальных» поэтов мира. Маяковский рос в семье, где постоянно музицировали, пели русские, украинские и грузинские песни. Сам поэт впоследствии нередко напевал арии из сочинений своих любимых композиторов Мусоргского и Бородина, песни Шуберта и даже многие свои стихи. Он гордился «Могучей кучкой», нашим балетом, знал русские народные песни и мировую классику. Знаменательно, что молодой поэт напомнил Репину Мусоргского: действительно, духовная и душевная связь поэта и композитора несомненна. В то же время Маяковский терпеть не мог пошлой мещанской музыки, заезженных опер. Известно его неприятие «Острова мёртвых» (самого спорного произведения Рахманинова), сдержанное отношение к музыке модного в Европе неоклассика Стравинского.
Любовь к сонатам Скрябина сблизила поэта с архитектором, художником и музыкантом Б. Б. Малаховским, который играл Скрябина для Маяковского в своей квартире на набережной реки Ждановки, № 3. Однако любимейшим композитором поэта был Сергей Прокофьев, которого он рисовал (рисунок с дарственной надписью не сохранился). Они были очень близки — первый поэт и первый композитор ХХ века. Мне доводилось видеть в Музее Маяковского в Москве одну из его записных книжек с названиями лирических произведений Прокофьева, которые тот играл для поэта в Берлине в 1927 году. Маяковский специально заехал к нему, возвращаясь из Парижа.
Маяковский оценил голос Лемешева, сравнив его с Собиновым (Леонидом Лоэнгринычем в стихотворении «Сергею Есенину»). Из многих иронических высказываний поэта вовсе не следует, что он не ценил своих оппонентов и противников. Маяковский был потрясён гением Шаляпина, а тот сказал ему: «Вы в своём деле тоже Шаляпин».
Под влиянием поэта Шостакович написал музыку к пьесе «Клоп». Маяковский оценил музыку С. Каца к «Левому маршу» (другой вариант был создан Г. Эйслером и звучал в исполнении Э. Буша). В поэзии Маяковского очень много музыкальных тем. Там звучат русские народные и революционные мелодии, мотивы частушек и городских романсов, и, конечно, трагические ноты («Про это»). Постепенно его поэзия приобретает колокольное звучание, вызывая в памяти величавые образы древнерусской литературы и живописи. Д. Олдридж назвал поэзию Маяковского гимном. Русскую национальную основу этой поэзии лучше всех ощутил Г. Свиридов в знаменитой «Патетической оратории». Изумительное мелодическое богатство в поэмах Маяковского — начиная от «Облака в штанах» и «Человека». Все они представляют собой грандиозный, неповторимый сплав слова, цвета и звука. Колокольное звучание поэмы «Во весь голос» соседствует с доверительным «Неоконченным». Поэт мечтал о мире, в котором будет «много стихов и песен». Он тяготел к синтезу искусств, и в этом особенно близок нам сегодня.
http://studiastv.narod.ru/str022.html- ВАЛЕРИЙ ИСАЧЕНКО

Метки: Маяковский

Процитировано 4 раз
Понравилось: 10 пользователям

Источник