Как называют певчих в храме
Что такое клирос в храме?
Клирос – это особое место в православном храме, где размещаются певцы церковного хора. Как правило, клирос размещается на солее – это небольшое возвышение, на котором находится алтарь, священник стоит во время проповеди.
Клирос находится по левую и правую руку от алтаря. На правом клиросе принято ставить самых опытных певцов (их еще называют «праздничными»), а на левом тех, которое исполняют простые песнопения («обиходные» певцы). Это богослужебное место, куда не разрешается подниматься любому верующему. Чтобы посетить клирос, как и колокольню, требуется получить специальное благословение от настоятеля храма.
Также клиросом называют сам церковный хор, исполняющий песнопения в храме.
Из истории
Петь в церкви начали еще в раннем христианстве. Однако в те времена разделения на молящихся и поющих не было: песнопения могли исполнять все, кто находился в храме. Это было важно для дополнительного сплочения собравшихся.
Постепенно началось разделение, из верующих стали формировать первые церковные хоры, называемые клиросом.
Когда христианская вера разделилась на католическую и православную, стала особенно заметной разница в манере церковного пения. Если католики отдавали предпочтения хоралам, исполнявшимся под аккомпанемент какого-нибудь инструмента (чаще, органа), то в православии преимущественно было крюковое или знаменное пение.
Современные песнопения в церкви
Сейчас церковный хор размещают по традиции на солее или на специально построенном возвышении над собравшимися верующими. Это стали делать, чтобы повысить качество звука участников хора: когда они поют сверху, звук становится объемнее и лучше. Особенно хорошо это заметно в камерных уютных храмах, где хорошая акустика.
В современных церквях хор преимущественно исполняет партесное (многоголосное хоровое исполнение) пение. Произведения конкретных композиторов исполняются крайне редко, так как большинство настоятелей убеждены, что таким песнопениям не место в церкви, они должны исполняться только в концертных залах.
В последнее время набирает популярность знаменное (одноголосное хоровое исполнение) пение. Священники отдают ему предпочтение, так как песнопение в этом случае становится молитвеннее и строже. Исполнять его значительно сложнее, так как требуются специфические певческие навыки и абсолютный слух.
Кому разрешается петь на клиросе?
На клирос певчие имеют право подняться, только получив благословение настоятеля. Также во время службы считается нежелательным, если хору начинает подпевать кто-то из присутствующих.
На клиросе собирают певчих с хорошим голосом и слухом, приветствуется наличие музыкального образования. При этом до сих пор в церквях встречаются так называемые «народные хоры», состоящие из людей без голоса и слуха, как правило, пожилых женщин. Слушать их труднее, молиться под подобное пение крайне проблематично, но сохранять его приходится, так как люди поют со всей душой, для многих очень важно, выступать каждую неделю на службах.
Руководит такими народными хорами псаломщик, а к профессиональному хору приставляют регента.
Бытует мнение, что певчие в церкви получает как бы прямой пропуск в Царствие Небесное. По этой причине многие так желают получить место в хоре. В действительности это не так. Более того, оказавшись на клиросе, следует быть особенно осторожным, так как человека может погубить гордость и тщеславие. С этими чувствами нередко приходится сталкиваться многим верующим.
Каждый певец должен помнить, что цель его пения – помочь верующим настроиться на молитвенный лад. Создать для них соответствующую атмосферу.
Вселенная Православия. Кто поет в храме?
Кто поет в храме? Для России – довольно странный вопрос. Всем понятно, что в храмах за богослужением у нас поют специальные хоры. Иногда эти хоры состоят исключительно из мужчин, иногда – из женщин. Но самая распространенная ситуация у нас – смешанные хоры, включающие в себя одновременно и мужчин, и женщин.
Когда-то, до революции, в российских храмах имели право петь только мужчины. Женщины до участия в хорах принципиально не допускались. Женские церковные хоры имелись в те времена только в женских монастырях. Все изменилось после революции. Немногочисленными прихожанами православных храмов в России остались тогда только женщины или бабушки. Они, в итоге, и стали петь во время службы.
В Греции разрыва поколений, подобного нашему, не было. То есть там не возникло ситуации, когда до определенного момента храмы были полны людьми, а после – почти полностью опустели. Традиция принадлежать к Православной Церкви передавалась в Греции из поколения в поколение. Кроме того, дети перенимали от родителей и формы участия в церковной жизни. Речь идет не только о том, что сыновья греческих священников часто сами принимали сан. Но и о других, необычных для России, формах служения в Церкви.
В Греции имеются особые церковные певцы и чтецы, которые именуют себя псалтисами. Псалтисами могут быть только мужчины. Обычно это очень солидные, немолодые уже греки, обладающие незаурядными голосовыми качествами. Для особой торжественности псалтисы надевают на службу рясы – широкие облачения, которые священники носят в повседневной жизни. Этим они показывают, что являются частью клира, то есть принадлежат к разряду особых церковных служителей.
В Церквах греческой традиции женщины к пению во время службы в общем-то отношения не имеют. Встречаются иногда на греческих приходах женские или смешанные хоры, но это расценивается прихожанами как нововведение и не особо поддерживается.
В Греции у меня есть один знакомый псалтис. Это старый уже мужчина. Когда-то он был женат (теперь он вдовец), имел светскую работу, но при этом с самых ранних лет он каждое воскресенье и праздники поет в Церкви на богослужении. Служба стала неотъемлемой частью его жизни настолько, что многие тексты он знает наизусть. Помню, как поразился, когда увидел, что этот псалтис, ни на миг не глядя в книгу, произносил подряд несколько псалмов, а затем исполнял несколько песнопений.
Псалтисы – это настоящая каста. Нельзя просто так стать псалтисом. Даже если обладаешь красивым и сильным голосом. Псалтисы отлично знают службу, прекрасно ориентируются в богослужебных книгах. А еще они обладают потрясающим слухом и потому – в совершенстве владеют искусством византийского пения, которое значительно сложнее славянского. Поэтому каждый псалтис на греческом приходе уважаем и ценим, почти как священник.
С вами был священник Антоний Борисов. Мы говорили сегодня о псалтисах – особых певцах и чтецах в Греческой Церкви.
Смотрите наши программы на Youtube канале Радио ВЕРА.
Скачайте приложение для мобильного устройства и Радио ВЕРА будет всегда у вас под рукой, где бы вы ни были, дома или в дороге.
ВСЕНОЩНОЕ БДЕНИЕ
Кто и зачем поёт в церковном хоре
12 апреля 2015, 14:24 
2 999
Автор: Антон Черепок
Накануне самого важного христианского праздника ДГ отстоял службу в самарской церкви в честь благоверного князя Александра Невского и послушал хор, состоящий из самых разных людей.
Церковное пение — практически неотъемлемая часть церковной службы в множестве христианских конфессий. В те времена, когда жизнь обывателя состояла из выживания в коротком детстве, тяжкого труда в полях и ранней смерти от чумы, оспы или проказы, церковь была единственной отдушиной. Она была местом, где можно было подумать о тщетности бытия, своей душе и хоть немного, на краткий миг службы, почувствовать надежду и благодать.
Сегодняшний образ жизни претерпел значительные перемены, но звучание православного церковного хора по-прежнему восхищает.
Во многих православных храмах хор скрыт от глаз прихожан. Певчие находятся на клиросе, специальном балконе, откуда звук разносится по всему храму и обретает таинственное звучание.
В церкви в честь благоверного князя Александра Невского идет вечерняя служба, или всенощное бдение. Регент Екатерина дает последние указания, раскладываются ноты. Певчие поднимаются со скамей и встают полукругом. Взмах руки, служба начинается.
Сергей 30 лет, певчий: Я начал петь в храме со второго курса института. Пел в академическом хоре, пришла женщина, «завербовала» нас, нескольких студентов. Поначалу воспринималось больше как подработка. Потом затянуло. Уже 12 лет как.
На клиросе есть столы, лавки и электрический чайник. Мальчишка лет 10 лопает печенье, ловко, не касаясь шуршащих стенок пакета, выхватывает очередной диск «овсяного». Священник внизу читает молитву.
Это место сильно отличается от остального храма. Здесь рабочая атмосфера, постоянное шуршание нотами. Кто-то в перерывах пьет горячий чай, кто-то отвлекается на книгу. А кто-то молится. Отношение к вере здесь не слишком любят обсуждать. Например, Вячеслав, в миру практикующий психотерапевт, в ответ на вопрос: «Верующий ли вы?» пожимает плечами и предпочитает сменить тему: «Для меня главное — это музыка. Что-то вроде хобби«.
Женщины стоят в платках, минимум косметики. Несмотря на то, что хор не пересекается с прихожанами во время службы, здесь есть уважение к правилам и внутрицерковному порядку.
Кристина поет вместе с мужем, Вадимом Зубковым, солистом Волжского народного хора им. Милославова. Татьяна и Елена всю жизнь посвятили музыке, пение в церковном хоре считают логичным продолжением привычной профессии.
Самыми разговорчивыми оказываются Алексей Перов и Георгий Цветков, солисты Театра оперы и балета. Пересыпая профессиональными терминами, они объясняют особенности церковного пения. Особая манера пения, более мягкая.
— У нас довольно напряженный график в театре, – говорит Георгий, – но стараемся совмещать.
На вопрос, каково петь артистам оперы с обычными певчими, Алексей расплывается в улыбке: – Есть, конечно, особенности. Так сказать, издержки профессии! Но особенных сложностей нет.
Надо отдать должное регенту Екатерине. Она не заставляет всех стоять на местах, когда появляется перерыв, но ей достаточно поднять руку, чтобы хор моментально включился в работу.
Три часа службы прошли. Внизу верующие идут за благословением к священнику. С клироса после краткого обсуждения певчие спускаются по узкой незаметной лесенке, смешиваясь в полумраке с выходящими их храма прихожанами.
Солисты оперы, психотерапевты, преподаватели музыкальных школ, мастера маникюра и домохозяйки — совершенно разные люди из разных концов города — разъезжаются по домам. У них даже разное отношение к вере. Кто-то строго соблюдает пост, для кого-то пение в церковном хоре – профессиональная привычка, позволяющая «лечить голос». Такие разные, они становятся единым целым во время утренней литургии и вечерней службы.
— Хор — это основа для нас, – говорит отец Владимир, настоятель храма. – Это сердце всей службы. В храм идут послушать благоговейное пение и помолиться иконе. Именно хор создает особый настрой.
Люди в храме: регент
Приблизительное время чтения: 16 мин.
Станислав Попов
Регент Праздничного мужского хора Новоспасского ставропигиального монастыря, Москва
Я начал петь в детском саду — там готовились утренники и для этого разучивали с детьми песни, стихи. Я активно участвовал в этих мероприятиях — громко пел уже целенаправленно. После школы я закончил училище имени А. В. Свешникова при академии хорового искусства В. С. Попова, потом и саму академию сразу по двум специальностям: дирижер хора и сольный академический певец.
Мне всегда хотелось петь в мужском хоре — меня очень привлекает его звучание. Я решил попробовать свои силы в будничном хоре Данилова монастыря, и меня приняли. Это продолжалось недолго: я учился в 10 классе, и меня захлестнула с головой учеба, пришлось на два-три года оставить пение на клиросе.
В 1999 году в мужском хоре Новоспасского монастыря освободилось место. Моя супруга, узнав об этом, сказала: «Сходи, может тебя возьмут». Меня приняли в праздничный хор. Петь в таком коллективе — большая честь.
Для меня регент — это профессия. Я не задумывался, должен ли нести в себе какую-нибудь миссию как руководитель хора. Да, мы должны петь красиво. Но красивое пение может быть пустым, а может быть обращено к Богу. Тогда люди, которыми ты руководишь, проникаются музыкой, богослужебным текстом, отходят от нот и просто смотрят тебе в глаза. В такие моменты у духовенства, хора и прихожан зарождается совместная молитва.
Хор объединяет молящихся, дает эмоциональный импульс. В такие моменты единения чувствуешь присутствие благодати.
Регент сочетает в себе множество качеств — это жесткость, требовательность (в первую очередь к самому себе) и мягкость по отношению к хору. Все, что он предлагает своим подчиненным, в первую очередь должен испытать на себе. Регенту необходимо очень тонкое чувство музыки — многие песнопения этого требуют.
Одного регентского образования недостаточно для профессионального управления церковным хором. Чтобы стать регентом, необходимо закончить любой профильный музыкальный вуз — там научат руководить хором и понимать его изнутри. Только после этого можно пойти на регентские курсы, чтобы разобраться в особенностях службы, выучить устав богослужения и распевы.
Иногда мне тяжело слушать критику — мы же уйму сил и времени тратим на подготовку к службам! Иногда наш протодьякон говорит: «Вы прекрасно спели “Великое славословие”! Я давно такого не слышал». А прихожане говорят, что нельзя молиться под эту музыку, нужно что-то менее «концертное», более мягкое, плавное. Я стараюсь постепенно воспитывать вкусы людей. В наш монастырь ходят прихожане с разным духовным опытом и музыкальным кругозором, поэтому мы используем на службах песнопения практически всех эпох и стилей: от древних распевов до авторской музыки XXI века.
Вообще я не меломан. Когда-то я слушал все подряд: симфонии, хоровые опусы, мессы. Ну а потом я сам много пел в хоровом училище и академии. Когда каждый день поешь разные произведения, то уже не возникает желания что-то слушать. Зачем слушать, когда ты в этом участвуешь изнутри? Иногда могу включить какую-нибудь запись, чтобы профессионально ее оценить, а так специально, чтобы получить удовольствие, — нет. Удовольствие получаешь внутри этого исполнения, участвуя в нем.
Татьяна Щерба
Регент кафедрального собора cвятителя Николая, Вена, Австрия
Когда в конце 1980-х все ринулись ходить в храмы, я была резко против — не хотелось быть как все. Хоть я и была крещеная, дома у меня никто в храм не ходил, и тема эта вообще не поднималась. Для себя я так решила: пока Бог меня сам не позовет, не пойду. Наверное, была очень гордая.
Ну и однажды Он меня позвал. Случилось это так: моя подружка стеснялась сама зайти в храм и купить крестик, поэтому взяла меня с собой. Видимо, я задавала много вопросов, поэтому проходивший мимо батюшка заговорил со мной и пригласил прийти на службу, исповедаться, причаститься. Тут я вспомнила свое обещание «прийти, когда позовут» и вскоре уже стояла на службе. Это был храм как раз недалеко от Московской консерватории, где я училась.
Регентовать я начала еще в Москве, потом регентовала в Германии во время учебы. Когда переехала в Вену просто пела в хоре, а потом появилась возможность организовать любительский коллектив при соборе, из которого впоследствии и вырос нынешний Соборный хор.
Каждый раз, когда я регентую, точно знаю, что Господь управляет службой. И ты можешь как угодно стараться, но, если у тебя не будет смирения, если ты не будешь понимать, что все в руках Божьих, — ничего не выйдет! И все, что ты можешь сделать, — это приложить максимум усилий, чтобы богослужение прошло чинно и на нем можно было молиться.
Тогда Господь поможет. Если будешь думать, что ты тут главный и руководишь всем: хором, песнопениями, продолжительностью службы, тебе «дадут по шапке» Сверху. Я это очень хорошо чувствую.
Мы не можем положить в основу церковного хора только материальную составляющую, потому что она губит дух.
Самое приятное в моем деле, когда приходят новые люди и говорят: «Мы услышали ваш хор и хотим научиться петь». Бывает, что из хора уходят певчие, и это больно, но если приходят новые люди и хотят учиться — это мотивирует лучшим образом. Особенно когда человек не музыкант, когда у него семья, работа с утра до ночи, но он записывает на диктофон песнопения и дома учит их только потому, что по-другому не может, – он хочет петь в хоре.
Моя цель как регента, по крайней мере в Вене, сделать так, чтобы как можно больше людей полюбили православное богослужение и стремились в нем участвовать: петь, читать, помогать в алтаре.
Чтобы руководить большим церковным хором, например, в кафедральном соборе, нужно как минимум закончить музыкальное училище. У меня за спиной лицей при Белорусской консерватории, Московская консерватория и аспирантура, Высшая школа музыки во Фрайбурге. В Австрии, в Вене, я закончила музыкальный университет по специальности «концертный органист».
Как-то я отдыхала в Белоруссии в сельской глубинке и пошла в храм на службу. Весь хор — это матушка и 3-4 старушки лет по 70. Я попросилась к ним попеть. Меня взяли, но я чувствую, как-то странно они на меня смотрят, подозрительно. И не могу понять почему. Так прошла половина службы. А поют они все без нот, на слух. Честно говоря, было трудно даже с моим музыкальным образованием понять логику: как дается тон, для каких голосов — выглядело это как полное народное творчество. Потом обстановка потеплела и допели мы службу на одном дыхании. После нее старушки удивленно спросили, откуда я знаю их распевы. Я ответила, что вообще с их творчеством не знакома и пела так, как показывали. И тут матушка сказала такую вещь, которую, как мне кажется, можно взять всем регентам на заметку: «Понимаете, к нам часто из города приезжают регенты или просто певчие, закончившие регентские школы. Они начинают с нами петь и говорят: вот здесь так, тут не то поете, а здесь вообще фальшивите. Это очень неприятно. Они приедут, скажут, что у нас все неправильно и плохо, побудут у нас две недели, внесут смуту и уедут. А мы-то остаемся. И получается, человек приехал, раскритиковал, как правильно петь не показал и уехал. А вы первый человек, который ни слова не сказал и пел с нами так, как будто здесь вырос. Поэтому мы удивились». Это было для меня самой большой похвалой.
Александра Малярова
Мое первое музыкальное учебное заведение — это семья. Папа и мама вокалисты, поэтому я с детства постоянно в этом деле крутилась, часто бывала за сценой и на сцене. Дома они часто пели дуэтом, и я невольно «подмяукивала». В результате меня в 5 лет отдали в подготовительную группу музыкальной школы. С этого и началось мое серьезное увлечение музыкой. В прошлом году я стала магистром в области музыкальной культуры и искусств по классу хорового дирижирования.
Желание петь в храме у меня появилось после поездки в Израиль ко Гробу Господню. До этого во мне началось какое-то борение, переходный возраст дал о себе знать — я начала бунтовать против походов в храм, заявила, что сама буду решать, куда и когда мне ходить. И тут я оказалась возле Гроба Господня и все стало на свои места. Мне было обидно, что я в какой-то момент и крестик сняла, и заявила, что не буду больше ходить в храм. После поездки пришло желание научиться церковному пению.
Иногда поешь на литургии и чувствуешь, что люди не молятся. Это сразу понятно. Значит, надо что-то менять в нашем пении: настрой певцов или тщательнее подбирать репертуар.
Самое сложное в моем деле — это работа с людьми, а не с музыкальным материалом. Бывает, приходит человек, которому сложно понять, что у него не получается — в нашем хоре поют непрофессиональные певцы. Начинаешь объяснять, в итоге мы не находим общего языка — и происходит конфликт. Но такое было за практику всего пару раз. Сначала сложно сообразить, как собрать из палитры людей, которые не умеют петь, какую-то музыкальную краску. Это тяжело, если нет опыта. Сейчас уже легче.
Регентом может стать и абсолютно светский человек, не церковный, но люди сразу будут это ощущать. Бывают регенты, которые воспринимают это как служение.
Лично я считаю, что это профессия. Я много шишек набила на том, чтобы регентовать, а не просто стоять и дирижировать. Но я не могу сказать, что воспринимаю это так: просто пришел, отработал службу и ушел. Для меня это процесс, который может сравниться с прыжком с парашютом или влюбленностью.
Суть профессии регента в том, чтобы прихожане с помощью хора почувствовали себя частью богослужения, даже если они не поют во время службы. Задача сделать так, чтобы у них пела душа, помочь человеку открыться, помолиться. Часто бывает, что мы приходим в какой-нибудь собор, и хор там замечательно поет, а человеку это совсем не близко. Я считаю, что на службе людям должно быть комфортно.
Быть регентом — это основная моя деятельность. Мне здесь хорошо. Сейчас еще работаю в детском саду музыкальным руководителем, до этого я была в Покровском женском монастыре певчим. Если у меня остается после всего на что-то время и силы, то занимаюсь спортом. Раньше бегом занималась, а теперь просто фитнес для здоровья и хорошего самочувствия. Мне кажется, что спорт, как и искусство, требует самодисциплины. Это очень важно для любого человека.
Георгий Вивдич
Регент храма Усекновения главы св. Иоанна Предтечи на Патриаршем Черниговском подворье при общецерковной аспирантуре и докторантуре им. святых Кирилла и Мефодия, Москва
Я был крещен в 4 года, но моя семья — люди невоцерковленные. Осознанно пришел в храм и ощутил Христа в своей жизни, наверное, лет в 14. Тогда у меня был трудный период в жизни, и утешение я находил только в Боге.
Вначале я посещал храм только из музыкального интереса. Я стоял на клиросе, пел, но меня увлекала только музыка, больше ничего. Но со временем я приобщился к богослужению. В то время для меня идеалом стало пение Архиерейского хора в Вознесенском соборе Алма-Аты, откуда я родом. Будучи мальчишкой, я мечтал петь именно там.
Однажды я приехал в этот собор, когда не было службы. Я сидел, молился и услышал пение хора, который репетировал где-то в дальней комнате. И я начал молиться: «Господи, дай мне возможность хоть раз в жизни спеть в этом хоре, ощутить, что это такое». В это время мимо проходил священник, я с огромным волнением подошел к нему и сказал: «Отче, я хочу петь в хоре!». Он удивился и повел меня за собой прямо на репетицию! Могу сказать, что на тот момент мне было 16, я был учеником музыкальной школы, не более того. Мы зашли в комнату, он подозвал регента и сказал: «Вот, смотрите, нашел под лестницей». Я представился: «Георгий. Я бас-баритон». И вдруг все присутствующие начинают смеяться: оказывается, во время репетиции один из певцов возмущался тем, что в басовой партии не хватает людей и петь тяжело, на что регент с улыбкой посоветовала ему помолиться, чтобы кто-нибудь пришел. И через 10 минут захожу я… Этот случай серьезно укрепил мою веру во Христа.
Жизнь сильно изменилась с приходом на клирос: я стал воцерковленным человеком, познакомился с верующими людьми, многое узнал. Уже тогда, лет 6-7 назад, у меня родилась мечта стать регентом и иметь свой коллектив.
Спустя год я переехал в Москву и поступил в музыкальное училище при Консерватории им. П.И. Чайковского. По приезде я сразу пошел в храм иконы Всех скорбящих Радость на Большой Ордынке, о хоре которого много слышал. Меня, как музыканта и любителя церковного пения, поразило звучание Московского Синодального хора за богослужением. Я не сдержал своих эмоций, подошел к регенту Александру Пузакову и попросился петь у него в хоре. После прослушивания он сказал: «Сейчас мы Вас возьмем на ученическую ставку, а дальше будет видно». И это «дальше видно» длится уже 6 лет.
Со временем я стал иногда руководить хором, и главный регент обратил на меня внимание. Когда появилась идея создать филиал Синодального хора в храме при общецерковной аспирантуре, он предложил мне взяться за создание коллектива и стать его руководителем.
На сегодняшний день почему-то считается, что если ты верующий человек, знаешь более или менее устав, находишься в хороших отношениях с настоятелем и чуть-чуть умеешь петь, то можешь стать регентом.
Это не так. Регент — это профессия, которая требует огромной подготовки в музыкальной сфере.
Суть профессии регента я вижу в создании молитвенной атмосферы в храме, дать возможность людям прочувствовать и понять смысл тех евангельских событий, о которых вспоминает в этот день Церковь.
Во время Литургии я пытаюсь донести людям через музыку все Тайное, что происходит во время Евхаристии.
Анастасия Тимофеева
Второй регент митрополичьего архиерейского хора при Свято-Духовом кафедральном соборе, Минск, Белоруссия
Когда мне было 6 лет, двоюродная сестра привела меня первый раз в храм — просто взяла с собой за компанию. До этого момента у нас в семье тема Церкви, Бога и духовенства была под запретом: у отца была «личная обида» на Бога из-за смерти его первой жены. Но крестили меня сразу после рождения, видимо, просто по традиции.
Музыкальную школу закончить у меня не получилось — через несколько занятий родители меня оттуда забрали. Они понимали, что я попросилась туда ходить для того, чтобы впоследствии петь на клиросе — я мечтала об этом с самого детства.
Когда я подросла, стала ездить за город в женский монастырь. Матушка-игуменья сама предложила мне пойти на хор, и я с радостью согласилась. Доставала всех там без конца и края: а это что, а это зачем, а что сейчас читают, а как книга называется? Так и научилась. По началу тихонько подпевала вторым альтом и боялась сфальшивить.
Время шло, я пела как умела. В 11 классе я захотела остаться в монастыре, но сестры, учитывая мой возраст, отговорили и предложили поступить в регентскую школу. В целом я была не против, но меня очень беспокоило отсутствия базового музыкального образования: я мало что понимала в нотах, кто может взять такого человека?
Здесь на помощь снова пришла моя сестра, которая тоже училась в этой регентской школе: она помогла достать старое разбитое фортепиано «Беларусь», которое заняло половину комнаты.
Интересно, что я набрала самое большое количество баллов из всех поступивших. Даже преподаватель по фортепиано мне не верила, что у меня элементарного музыкального образования.
Первый раз я регентовала в домовом храме нашего епархиального управления. Как сейчас помню, это было отдание Рождества Богородицы. Я стою, рядом со мной наша преподавательница для подстраховки. Я ей говорю: «Матушка, у меня пол из-под ног уходит, это нормально. » Думаю, это вполне можно сравнить с первой службой священника или дьякона, они тоже очень переживают.
В идеале регент должен иметь хорошее образование, петь и отлично знать церковный устав вместе со всеми распевами. Терпение, любовь к своему делу и любознательность — основа всего. Это особенно важно, если у тебя ощутимый недостаток в знаниях.
Бывает тяжело: кто-то отвлекся, кто-то ходит, кто-то в телефон уставился или пошел чаю заварить. Стоишь и понимаешь, что тон задавать просто некому. Приходится давать нагоняй хористам даже несмотря на то, что некоторые мне в отцы годятся и вообще давно поют в оперном театре.
Еще я регентую в минском епархиальном управлении и работаю в канцелярии Духовной академии. Дома люблю посидеть с книгой или просто повышивать крестиком, — занятие бесхитростное, зато отлично прочищает мозги.