Как называется наука о обезьянах
Как называется наука о обезьянах?
Как называется наука о обезьянах.
Наука об обезьянах называется приматология!
Как называется наука о науках?
Как называется наука о науках?
Как называется наука о гробах?
Как называется наука о гробах?
Как называется наука о мышцах?
Как называется наука о мышцах?
Почему науку биологию называют наукой будущего?
Почему науку биологию называют наукой будущего?
Наука о животных называется?
Наука о животных называется.
Наука о рыбах называется.
Наука о птицах называется.
Наука о строении организмов называется.
Наука о клеток называется.
Как называется наука о полезных ископаемых?
Как называется наука о полезных ископаемых.
Как называется наука о бобрах, наука о лягушках?
Как называется наука о бобрах, наука о лягушках.
Мне на встречу летит комета. К земле приближается остероид. Каменный остероид оказался рядом с планетой. Вчера, можно было наблюдать летящую комету. Есть очень много информации о комете.
Хороший вопрос, попробуем на него ответить, раскрыв смысл. Итак, эволюционный отбор vs эволюционный подбор. По своей сути отбор это процесс принятия элемента или элементов из множества. Назовём тот механизм, который принимает выбор элемента из мно..
Периферическая часть вегетативной нервной системы представлена симпатическим и парасимпатическим отделами. Структуры последних есть практически в каждом внутреннем органе. Работают отделы одновременно, но, в зависимости от того, что требуется в дан..
3 ВОПРОС ОТВЕТ 1 4 ВОПРОС ОТВЕТ 3.
1)Карл Линей. 2) Спорынья 3)1)Карл Линей. 2)Грибокорень. 3)Спорынья.
Разнообразные связи и отношения между организмами (хищничество, симбиоз, паразитизм, и т. Д. ).
Высокая плотность воды. Значительно больше, чем плотность воздуха. Поэтому водные растения, когда их вытаскиваешь из воды, теряют свою форму и не могут находиться в вертикальном положении (как в воде).
Человекообразные обезьяны
Человекообра́зные обезья́ны, или гомино́иды, или антропоморфи́ды (лат. Hominoidea или Anthropomorphidae) — надсемейство узконосых обезьян (Catarrhina), имеющих сходное с человеческим строением тела.
Согласно последним антропологическим данным и общепринятой теории происхождения видов, все обезьяны Старого Света (узконосые обезьяны) делятся на два больших надсемейства: мартышкообразные и человекообразные. Множество анатомических признаков отличает первых и вторых. Для человекообразных обезьян характерно более крупное тело, отсутствие хвоста, защёчных мешков и седалищных мозолей (у гиббонов они есть, но маленькие). Человекообразным обезьянам свойственен принципиально отличный способ передвижения по деревьям: вместо бега по веткам на всех четырёх конечностях они преимущественно передвигаются на руках, под ветками. Такой способ передвижения называется брахиацией. Приспособление к нему вызвало ряд анатомических изменений: более гибкие и длинные руки, подвижный плечевой сустав, уплощённую в передне-заднем направлении грудную клетку.
Все человекообразные имеют сходное строение зубов и более крупный, по сравнению с мартышкообразными, головной мозг. Кроме того, их мозг и более сложный, с высокоразвитыми отделами, отвечающими за движения кисти и языка, органы зрения.
Человекообразные обезьяны впервые появились в Старом Свете к концу олигоцена — около 30 млн. лет назад. Среди их предков наиболее известны проплиопитеки — примитивные гиббонообразные обезьяны из тропических лесов Файюма (Египет), давшие начало плиопитекам, гиббонам и дриопитекам. В миоцене произошло резкое увеличение числа и разнообразия видов человекообразных обезьян. В эту эпоху (ок. 20—16 млн. лет назад) дриопитеки и другие гоминоиды, начали широко расселяться из Африки в Азию и Европу. Среди азиатских гоминоидов были и сивапитеки — предки орангутанов, линия которых отделилась от основного ствола гоминоидов около 16—13 млн. лет назад. По данным молекулярной биологии, отделение шимпанзе и горилл от общего с человеком ствола произошло скорее всего в период 8—6 млн. лет назад.
Классификация
Традиционно выделялось три семейства человекообразных обезьян: гиббоновые, понгиды (орангутаны, гориллы и шимпанзе) и гоминиды (человек и его предки). Однако современные биохимические исследования показывают, что это деление необоснованно, т. к. родство человека и понгид очень близкое. Поэтому семейство понгид теперь включается в семейство гоминид, в качестве подсемейства Понгины, а некоторые авторы включают в семейство гоминиды ещё и гиббоновых.
Современная классификация человекообразных обезьян имеет следующий вид (слово «вид» не указывается):
Находки ископаемых гоминоидов
Под реликтовым гоминоидом подразумевается мифический снежный человек.
Ссылки
Белорукий гиббон: Hylobates lar lar · Hylobates lar carpenteri · Hylobates lar entelloides · Hylobates lar vestitus · Hylobates lar yunnanensis
Чернорукий гиббон: Hylobates agilis agilis · Hylobates agilis albibarbis · Hylobates agilis unko
Гиббон Мюллера: Hylobates muelleri muelleri · Hylobates muelleri abbotti · Hylobates muelleri funereus
Серебристый гиббон: Hylobates moloch moloch · Hylobates moloch pongoalsoni
Карликовый гиббон · Кампучийский гиббон
Чёрный номаскус: Nomascus concolor concolor · Nomascus concolor lu · Nomascus concolor jingdongensis · Nomascus concolor furvogaster
Восточный чёрный номаскус: Nomascus nasutus hainanus · Nomascus nasutus nasutus
Белощёкий номаскус: Nomascus leucogenys leucogenys · Nomascus leucogenys siki
Желтощёкий номаскус
Западный хулок · Восточный хулок
Борнейский орангутан: Калимантанский орангутан · Pongo pygmaeus morio · Pongo pygmaeus wurmblii
Суматранский орангутан
Обыкновенный шимпанзе: Западный шимпанзе · Черномордый шимпанзе · Швейнфуртовский шимпанзе · Pan troglodytes vellerosus
Карликовый шимпанзе (бонобо)
Полезное
Смотреть что такое «Человекообразные обезьяны» в других словарях:
ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ — представители двух семейств приматов Hylobatidae (гиббоновые, или малые человекообразные обезьяны) и Pongidae (высшие, или собственно, человекообразные обезьяны: орангутаны, гориллы и шимпанзе). Обе группы вместе с людьми входят в надсемейство… … Энциклопедия Кольера
ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ — то же, что понгиды … Большой Энциклопедический словарь
ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ — гоминоиды, антропоиды (Hominoidea, Anthropomorphidae), надсемейство узконосых обезьян. Полагают, что у истоков развития Ч. о. был парапитек из олигоцена Египта. В миоцене многочисл. и разнообразные Ч. о. населяли Европу, Индию, Африку. 3 сем.:… … Биологический энциклопедический словарь
человекообразные обезьяны — то же, что понгиды. * * * ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ, группа высших узконосых обезьян (см. УЗКОНОСЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ), наиболее высокоразвитых среди обезьян Старого Света; включает гиббонов, орангутанов, шимпанзе и горилл.… … Энциклопедический словарь
человекообразные обезьяны — žmoginės beždžionės statusas T sritis zoologija | vardynas taksono rangas šeima apibrėžtis Šeimoje 4 gentys. Kūno masė – 5 300 kg, kūno ilgis – 45 180 cm. atitikmenys: lot. Pongidae angl. anthropoid apes vok. Menschenaffen rus. высшие узконосые… … Žinduolių pavadinimų žodynas
Человекообразные обезьяны — то же, что понгиды, крупные человекообразные обезьяны, семейство узконосых обезьян отряда приматов, включает три рода: горилла, орангутанг, шимпанзе … Начала современного естествознания
Человекообразные обезьяны — (характеристика см. Узконосые обезьяны) обнимают собой три ныне живущих рода: орангутанга (Simia), шимпанзе (Troglodytes s. Antropopithecus) и гориллу (Gorilla). Некоторыми сюда же относятся и гиббоны (см. Узконосые обезьяны). Оранг, живущий на… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Человекообразные обезьяны — или антропоиды (Anthropomorphidae), группа высших приматов. Вместе с семейством гоминид составляют надсемейство человекоподобных приматов (Hominoidea). Согласно наиболее распространённой системе, Ч. о. включают 2 семейства: Гиббоны, или… … Большая советская энциклопедия
ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ — то же, что понгиды … Естествознание. Энциклопедический словарь
человекообразные обезьяны — зоол. Семейство обезьян, к которым относятся горилла, орангутанг, шимпанзе … Словарь многих выражений
«Грязный Джек, дай пить!»: как ученые научили обезьян говорить и что это значит для науки
Теории и практики
Практически все используемые человеком знаковые системы так или иначе восходят к языку и представляют собой его производные. Исследования психологов показывают, что язык — не только важнейший инструмент человеческого интеллекта, но и обязательное условие его формирования. В издательстве Corpus выходит книга Бориса Жукова «Введение в поведение», посвященный многолетним попыткам человека понять других живых существ. В рамках спецпроекта с премией «Просветитель» T&P публикуют главу «Когда горилла заговорила» о том, как обезьяны овладевают языком с активным словарным запасом в 600 слов.
Дети, родившиеся с нормально сформированным мозгом, но не овладевшие языком («маугли» или больные тяжелыми формами детского аутизма), обречены на глубокую умственную отсталость. Как возник этот удивительный феномен — неизвестно, но если предполагать, что он сформировался естественным путем, то есть в ходе эволюции, то, может быть, самые близкие к человеку виды способны хотя бы до степени овладеть им? Руководствуясь этой простой мыслью, ученые еще в 1920-е годы попытались обучить человекообразных обезьян речи — как с помощью обычных методов дрессировки, так и путем воспитания в человеческой семье (как, в частности, Надежда Ладыгина-Котс). Результаты этих многочисленных, продолжавшихся десятилетиями проектов были двусмысленными: обезьяны прекрасно понимали то, что говорили их воспитатели, но их собственная речь даже в самых успешных проектах не шла дальше считанных слов.
Как-то в начале 1960-х американские зоопсихологи Аллен и Беатрис Гарднеры смотрели научный фильм об одной из так и не заговоривших обезьян — шимпанзе Вики, воспитанной психологами Китом и Кэтрин Хейс. Вики выучила всего четыре слова и произносила их всякий раз с немалым трудом. Но Гарднеры заметили, что каждая такая попытка сопровождалась выразительными движениями рук обезьяны, позволявшими понять ее, даже если фильм шел без звука. И у них возникла мысль: а что, если попытаться научить шимпанзе такому человеческому языку, который не требует непосильной для них координации движений губ и языка, — жестовому языку глухонемых? Аллен предлагал провести этот эксперимент в строго контролируемых условиях лаборатории, но Беатрис настояла на том, чтобы «объект» жил и рос в окружении людей, а обучение языку было такой же органичной частью повседневной жизни, как в обычных человеческих семьях.
Беатрис Гарднер и Уошо
В 1966 году Гарднеры и их сотрудник Роджер Футс начали работать с Уошо — годовалой самкой шимпанзе, обучая ее языку, известному как ASL (American Sign Language), или амслен. К концу третьего года обучения Уошо могла изобразить 85 слов и охотно ими пользовалась. (Позднее активный словарный запас Уошо продолжал расширяться и в итоге превышал 200 слов.) Это не удивило ее воспитателей: начиная эксперимент, они ожидали, что шимпанзе выучит много знаков амслена, будет их вполне правильно применять и, может быть, даже строить из них простые фразы, но вот вопросы, отрицание или разница между фразами, отличающимися порядком слов, окажутся для нее непреодолимым барьером. Однако юная шимпанзе перемахнула этот барьер, даже не заметив, что тут была какая-то трудность. Мало того: при встрече с новыми предметами Уошо сама начала давать им двусловные имена, построенные так, как это часто делается в английском языке и еще чаще — в языках типа пиджин-инглиша. Холодильник она назвала «холод-ящик», лебедя на пруду — «вода-птица», арбуз — «пить-конфета», редиску — «еда-ай-больно». А будучи запертой в клетку и чрезвычайно этим недовольной, просигналила служителю: «Грязный Джек, дай пить!» До этого случая ее собеседники использовали слово «грязный» только в буквальном значении, но обезьяна уловила, что это слово всегда употребляется с неодобрением, — и тут же превратила его в ругательство.
Общение с «говорящими» обезьянами показывает, что они вполне способны думать о том, чего в данный момент нет
Разумеется, новые возможности использовал не только Террейс и вообще не только скептики. Почти одновременно с Гарднерами другой исследователь, Дэвид Премак, начал работу с шимпанзе Сарой. Он предложил ей разработанный им самим язык условных символов — абстрактных фигур, каждая из которых обозначала какой-то предмет, действие и т.д. (При этом фигуры не имели ни малейшего внешнего сходства с тем, что они обозначали.) Сара могла «высказываться», извлекая нужные знаки из набора и вешая их на магнитную доску. По сравнению с проектом Гарднеров проект Премака имел как преимущества, так и недостатки. В его рамках невозможно было выяснить, способны ли обезьяны сами придумать не только названия-комбинации из уже известных им знаков, но и новые знаки (амслен дает им такую возможность, и Уошо воспользовалась ею по крайней мере дважды в жизни, придумав жесты для понятий «прятки» и «нагрудник»). Кроме того, на жестовом языке можно поговорить где угодно, а на языках, подобных созданному Премаком, — только там, где есть специальная установка и набор символов. Зато работа Премака «с порога» отметала одно серьезное возражение. Дело в том, что шимпанзе выполняют жесты (как и вообще все, что они делают) довольно небрежно по человеческим меркам, и скептики утверждали, что Уошо складывает пальцы «как попало», а человек видит в этом тот жест, которого он ждет. Язык Премака исключал такую интерпретацию: отвечая экспериментатору, Сара могла выставить только тот или иной стандартный знак, а не «невнятный» или «промежуточный». То, как она это делала, не оставляло сомнений: она пользуется условными символами вполне осмысленно.
Подход Премака был развит и усовершенствован в 1980-е годы сотрудниками Йерксовского национального приматологического центра. Разработанный ими условный язык-посредник йеркиш включал многие сотни хорошо различимых абстрактных значков — уже не вырезанных из пластика, а нанесенных на клавиши специально сконструированной огромной клавиатуры и проецируемых на большой экран. Еще одно отличие работ в Йерксовском центре состояло в том, что здесь группы обезьян жили собственным автономным сообществом, а люди лишь время от времени приводили их в лабораторию для общения и работы.
Звездой Йерксовского центра стал молодой бонобо Канзи. Он выучил йеркиш, можно сказать, нечаянно: знакам учили его приемную мать Матату (у шимпанзе и бонобо приемные дети — обычное дело), а Канзи вертелся рядом — кувыркался, лез обниматься, уплетал какие-то лакомства и вообще развлекался, как мог. Убрать его из лаборатории было нельзя — разлученная с сыном Матата закатила бы истерику, и дальнейшая работа стала бы невозможной. Исследователи старались не обращать внимания на юного сорванца, пока он в момент не начал вполне осмысленно отвечать на вопросы вместо матери. После этого ученые начали работать с ним уже целенаправленно — и были вознаграждены: Канзи оказался едва ли не самым способным из всех обезьян, которых учили языкам-посредникам, его активный словарный запас составляет около 600 слов (считая только регулярно используемые), а пассивный измеряется тысячами. Матата же, кстати, так толком и не освоила язык, и позднее Канзи, а затем его сводная сестра — родная дочь Мататы Панбаниша — служили матери переводчиками.
Горилла Коко заявила своей воспитательнице Фрэнсин Паттерсон, что она, Коко, хорошая птичка и умеет летать
Впервые за всю свою историю люди смогли в полном смысле слова поговорить с существами других биологических видов. Даже если оставить в стороне философское значение этого достижения и ограничиться чисто научной его стороной, то антропоидные языковые проекты наконец-то позволили нам заглянуть непосредственно в психику животных — пусть и очень немногих. У исследователей поведения наконец-то появилась возможность обойти проблему «молчания второго субъекта», узнать то, что невозможно узнать никакими наблюдениями и экспериментами. Да, обезьяньи высказывания просты — обычно в них от двух до пяти слов, — а словарный запас небогат. Самые продвинутые активно используют 400–500 слов, хотя понимают гораздо больше (впрочем, в всего около 600 самостоятельных, несоставных слов — и это полноценный человеческий язык, на котором выходят газеты и вещают радиостанции). Да, девять десятых этих высказываний представляют собой просьбы или требования: «дай», «открой», «пойдем» и т. д., — а более содержательное попадается в них редко, как золотые крупинки в речном песке. И все же «говорящие» обезьяны оказались способны использовать слова в расширительном и переносном значении, ругаться, шутить, фантазировать, спорить, учить друг друга обретенному языку и говорить друг с другом на нем. Вот лишь несколько примеров.
Канзи. © National Geographic/Vince Musi
Канзи больно ущипнул собачонку, ожидавшую ласки (бонобо и шимпанзе вообще не любят собак). «Плохо!» — упрекают его воспитатели. «Нет, хорошо!» — насупившись, набирает на пульте Канзи. Уошо, обидевшаяся за на Роджера Футса, сигналит ему: «Роджер, поди сюда!» Футс, не думая худого, подходит, и Уошо от души отвешивает ему пинка. Другой воспитаннице Футса, шимпанзе Люси, нравилось, чтобы он ее щекотал, и она нередко просила его: «Роджер щекотать Люси!» Однажды он ответил ей: «Люси щекотать Роджер!» «Роджер щекотать Люси?» — переспросила удивленная обезьяна и, получив в ответ «Нет, Люси щекотать Роджер!», принялась его щекотать.
Тот же Футс ухитрился обучить шимпанзе Элли амслену, поясняя значение того или иного жеста не показом означаемого им предмета, а произнесением соответствующего слова (как уже говорилось, обезьяны хорошо понимают человеческую речь, хотя и не могут ее воспроизвести). Видя или прося ложку, Элли делал знак, которому его учили, произнося spoon, но не показывая никакой ложки. Горилла Коко заявляет своей воспитательнице Фрэнсин Паттерсон, что она, Коко, хорошая птичка и умеет летать. А когда Фрэнсин предложила ей показать, как она летает, Коко ответила: «Птичка понарошку, дурачусь!» — и радостно рассмеялась. В другой раз Коко, большая любительница животных, грустно сказала об умершем котенке, что «он ушел туда, откуда не возвращаются».
По сути дела, это снова возвращает нас к проблеме естественного: как соотносятся все эти впечатляющие достижения обезьян в языковых проектах, с их естественными интеллектуальными и коммуникативными процессами? В данном случае, однако, этот вопрос стоит особенно остро благодаря одному чрезвычайно интересному аспекту. Как известно, у человека способность говорить и понимать язык жестко (пожалуй, более жестко, чем какая-либо другая психическая функция) привязана к строго определенным участкам мозга. Причем правильно созреть, «сложиться» эти структуры могут только в том случае, если в период их созревания ребенок слышит (или ощущает каким-либо иным образом) человеческую речь. Если же он лет до шести не встретился ни с одним человеческим языком, он уже никогда не научится говорить — что и доказывают трагические истории реальных «маугли». Успешное освоение обезьянами языков-посредников позволяет предположить, что в их мозгу есть эти (или аналогичные) структуры и что они достаточно развиты. Чем же они были заняты с незапамятных времен и до 1966 года, когда Аллен и Беатрис Гарднеры начали работать с юной Уошо? Что стимулирует их до такой степени, что позднее они позволяют обезьянам овладеть языком-посредником?
Рабочая память работает у ворон так же, как у обезьян
Нейроны рабочей памяти в вороньем мозге обрабатывают текущую информацию так же, как соответствующие нейроны в мозге макак.
Нейрофизиологи и психологи, кроме долговременной и кратковременной памяти, выделяют ещё и рабочую, в которой хранится информация о том, что мы делаем прямо сейчас. Мы как-то писали в журнале подробно о том, как она устроена; если коротко, рабочая память – что-то вроде кэша процессора, который хранит данные, необходимые прямо сейчас, для выполнения текущей задачи. Например, когда мы набираем код банковской карты, эти цифры хранятся как раз в рабочей памяти, то же самое касается арифметических операций в уме, включения стиральной машинки, отправления писем и т. д. Как можно догадаться, ёмкость рабочей памяти невелика, но её задачи таковы, что ей и не нужно быть большой.
Рабочую память активно изучают, и сейчас уже хорошо известно, сколько данных она может удержать (и какую информацию она особенно любит), как связана с другими видами памяти, какие нейрофизиологические процессы обеспечивают её работу и многое другое. Однако всё это изучают преимущественно на млекопитающих. А если взять птиц? Она ведь им тоже нужна. Согласно некоторым данным, у врановых птиц рабочая память объёмом такая же, как у человека, как у приматов. Но мозг у птиц устроен иначе, например, у них нет коры полушарий, а ведь именно кора полушарий отвечает у зверей за самые сложные умственные задачи.
Сотрудники Рурского университета в Бохуме и Тюбингенского университета пишут в eLife, что рабочая память у птиц работает так же, как у обезьян. Эксперименты ставили с чёрными воронами: каждой вороне показывали экран с несколькими цветными квадратиками, потом экран становился на одну секунду абсолютно чёрным, а потом снова белым с теми же квадратиками, только теперь один из квадратиков изменил цвет. От птиц требовалось показать клювом на тот квадратик, который поменялся – то есть в их рабочей памяти должны были ненадолго сохраниться все квадратики, их расположение на экране и цвета.
Исследователи наблюдали, как во время упражнений на память менялась активность нейронов в нидопаллиуме – так называется один из отделов птичьего мозга, которые обеспечивают высшие когнитивные функции. Оказалось, что активность птичьих нейронов в нидопаллиуме такая же, как активность нейронов в зонах рабочей памяти в коре у макак резуса. И если задание усложнить, то есть добавить квадратиков для запоминания, то активность птичьих нейронов изменится так же, как изменилась бы активность обезьяньих.
То есть, несмотря на отличия в строении мозга, птичий мозг (по крайней мере, мозг ворон) в некоторых отношениях работает так же, как мозг млекопитающих. С другой стороны, если говорить о строении мозга, то стоит заметить, что у птиц он в чём-то схож с мозгом млекопитающих (например, нейроны в мозге птиц местами уложены так же, как в мозге млекопитающих), а в чём-то даже превосходит звериный – например, несколько лет назад мы писали, что попугаи и вороны обгоняют обезьян по числу нейронов.