Читать книгу современного автора Алексей Осадчук, Валерия Осадчук Поход онлайн бесплатно без регистрации на нашем сайте drestime.ru в формате FB2, TXT, PDF, EPUB.

Последняя жизнь #6
После того как Макс получил титул маркграфа де Валье, он отправляется в поход в составе королевской армии. Эта армия находится под командованием маршала Вестонии, герцога де Клермона.

Задача Макса – взять под контроль свои новые земли, прозванные в народе Теневым перевалом, который удерживают рыцари ордена «Багряного Щита».

Путь Макса лежит через Бергонию, охваченную хаосом войны. На этих землях доминируют аталийские легионы, которыми командует Рикардо ди Лоренцо по прозвищу Золотой Лев, самый прославленный и удачливый полководец Альфонсо V.

Чтобы добраться до цели, Максу придется пройти путь полный опасностей, где каждый необдуманный шаг может стать последним как для него, так и для людей его отряда.

Алексей Осадчук

Поход

* * *

Все права защищены.

Автор © Алексей Осадчук, 2024

Художник © Валерия Осадчук, 2024

Издательство Magic Dome Books, 2024

* * *

Эта книга лицензирована только для вашего личного использования. Эта книга не может быть перепродана или передана другим людям. Если вы хотите поделиться этой книгой с другим человеком, приобретите дополнительную копию для каждого получателя.

Спасибо за уважение к работе автора.

Эта книга – произведение фантастики.

Любая связь с реальными людьми или событиями является случайной.

Глава 1

Я сидел за столом у себя в тайном подвале и разбирался с бумагами. За последнее время их накопилось довольно приличное количество. А ведь это то, что уже отфильтровано миньонами Реми Дормаля. Осталась документация, которая требует моего личного внимания и с которой я должен разобраться до моего отъезда.

В эту самую минуту я держал в руке распечатанный конверт с гербом гильдии наемников с поэтическим названием «Пламенные Копья». Писал мне Гаспар Фонтен, мастер этой гильдии, отвечавший за работу с клиентами. Он был вежлив, но непреклонен. Как, собственно, и его коллеги из других уважаемых гильдий наемников, от которых я получил примерно такие же послания.

Мол, увы, ваше сиятельство, но все наши страйкеры уже подписали контракты, и далее следовали уверения в неизменном их уважении ко мне и прочие ничего не значащие формальности, которые полагается писать в таких случаях.

Отложив письмо в сторону, я откинулся на спинку кресла и устало потер ладонями лицо.

С того момента как в здании биржи шут объявил мне волю короля, я начал внимательно изучать возможность найма страйкеров в мой будущий отряд.

Первые шаги уже были предприняты: я оставил заявки в каждой из крупных гильдий наемников столицы, таких как: «Красные Топоры», «Стальные Души» или те же «Пламенные Копья». И вот результат – ни одного положительного ответа.

В принципе, я понимал, что происходит. Здесь особо не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы уяснить причину отказов.

– Ну что? – как бы между прочим поинтересовалась ниссе, правильно прочитав эмоции на моем лице. Она, по своему обыкновению, сидела на краю стола и протирала небольшой тряпочкой перстень с изумрудом. – Не хотят столичные теневики воевать за тебя? Может, оно и к лучшему… Меньше расходов на этих дармоедов. – Хех, – покачала она головой. – Я помню времена, когда страйкеры годами охотились на фронтире. Нынешние больше протирают штаны в столицах. И еще удивляются, почему это так мало сильных магов рождается. А ведь Силе, как и доброму клинку, нужна закалка!

– Все не так просто, – возразил я. – Одно дело – охота в Тени, и совершенно другое – противостояние с себе подобными. Сама знаешь, что в моих новых владениях хозяйничают «багряные». Решить эту проблему малой кровью не получится.

Итта, услышав о жрецах, зло пробурчала себе под нос несколько проклятий в адрес этих фанатиков.

Согласно сведениям, которые удалось добыть Сусанне Марино по своим каналам, я уже знаю, что «багряных» рыцарей, оккупировавших мое маркграфство, возглавляет некий магистр Альберто ди Ланци, которого еще называют Серым Жнецом. Сигурд, когда я ему сообщил о том, с кем именно нам придется столкнуться, много порассказал мне об этом персонаже.

Этот Альберто ди Ланци еще тот фанатик. На руках этого урода кровь многих истинных. И соратники Серого Жнеца тоже ему под стать. Такие же кровожадные ублюдки, как и их предводитель.

Со слов Сигурда сам ди Ланци является одним из сильнейших авантов на материке. Но это еще не все. Помимо простых бойцов, с ним будет несколько старших рыцарей, каждый из которых рангом не меньше медиуса. И это не считая командиров когорт… У Серого Жнеца они все страйкеры.

Конечно, я не в одиночку буду выбивать «багряных» из моей марки. Туда войдет армия короля во главе с маршалом де Клермоном. Правда, этой армии еще нужно туда дойти. Золотой Лев и его легионы наверняка уже готовы к встрече. И расклад, прямо скажем, не в пользу де Клермона…

В общем, меня совершенно не удивляет нежелание глав столичных гильдий отправлять своих боевых магов в эту мясорубку. Ведь выгодней подороже «продать» их какому-нибудь столичному вельможе, где они будут прохлаждаться в качестве телохранителей, желательно не покидая его особняка.

– М-да, – многозначительно произнесла Итта, пряча перстень в шкатулку и принимаясь за чистку изящного жемчужного браслета. – Вырождаются потихоньку теневые. Видел бы ты на что они были способны еще лет сто назад.

Слушая вполуха очередную байку о могущественных магах прошлого, я снова в своих мыслях вернулся к разговору, который состоялся у меня с Сигурдом.

Дело в том, что еще на этапе сбора информации о доставшемся мне маркграфстве и разработке плана взятия его под контроль, я, оставляя заявки в гильдиях наемников, преследовал несколько целей. Помимо найма и налаживания контактов с уважаемыми гранд-мастерами, я, по сути, запустил процесс оповещения всех желающих примкнуть ко мне. В том, что информация о новоиспеченном маркграфе, набирающем бойцов в свою дружину, просочится дальше, я даже не сомневался.

И это сработало. Правда, не совсем так, как мне хотелось. На некоторое время контора мсье Дормаля, а также мой замок превратились в места паломничества разнообразного наемного люда: от откровенных проходимцев, до вполне себе приличных представителей боевых отрядов. Увы, но среди них не было страйкеров.

Ситуация складывалась не самым лучшим образом. Я было уже начал подумывать о том, что придется брать с собой часть самых опытных людей из моего гарнизона, которым командовал сейчас Жак, но у меня состоялся разговор с Сигурдом, предложившим мне альтернативу столичным гильдиям наемников.

Словно прочитав мои мысли, ниссе произнесла:

– А как ты решил поступить с этим отрядом, капитан которого приходил к Сигурду? Их там вроде бы немало, и они хоть сегодня готовы отправиться в путь. Сколько там страйкеров?

Тон Итты казался нейтральным, но меня не обманешь. Я уловил нотки заинтересованности. Ниссе явно знает больше, чем пытается мне показать. Рано или поздно она все равно расколется и выложит мне все, что там у нее припасено, но сперва ей интересно понаблюдать за моими действиями и решениями. Есть у нее такая черта характера, которая сформировалась за несколько веков. И ничего я с этим уже не могу поделать. Но в эту игру можно играть вдвоем. Так что я решил сделать вид, что не заметил ее повышенный интерес к этому вопросу.

– Две неполных пятерки, – ответил я. – Не считая истинных и обычных бойцов.

– Ну и почему ты еще думаешь? – удивилась Итта. – Кроме того, насколько я поняла, этот капитан и наш Сигурд давние знакомцы.

– Не в этом дело, – покачал головой я.

– А в чем тогда? – искренне удивилась ниссе и даже перестала натирать браслет.

– Конфликт интересов, – спокойно ответил я, при этом внимательно наблюдая за реакцией ниссе. – Эти ребята, мягко говоря, не самые желанные гости в Эрувиле.

– Они враги твоего короля? – спросила Итта. Судя по ее выражению лица, она прекрасно понимает, о чем я говорю.

– Нет, – ответил я. – Но они враги Оттона II, нынешнего короля Астландии, с которым у вестонского правителя был подписан мирный договор. Кроме того, я предвижу, что мой выбор сильно не понравится еще одному очень влиятельному человеку.

Но на самом деле мне плевать… Главное – результат. Девять боевых магов. Почти все сильные медиусы. Это примерно то, что я искал. Кроме того, Сигурд отзывался о них, как о надежных и честных наемниках. Собственно, поэтому я уже дал ему добро, и он завтра отправляется в Роан, небольшой город, находящийся недалеко от столицы. Именно там сейчас собираются наемники и горячие головы со всего Мэйнленда, которые желают продать подороже свои мечи, но которым по разным причинам нежелательно появляться в Эрувиле.

Там же в Роане сейчас находится тот самый отряд. Остатки некогда одной из сильнейших гильдий наемников Астландии – Диких Сердец. В свое время эта гильдия в войне против Оттона II поддержала Конрада V и в решающей битве при Люнебурге была почти полностью уничтожена.

Выжившие в том сражении «дикие» ушли сперва на север в Нортланд, а уже оттуда переправились на Туманные острова, где постоянно велись боевые действия.

В данный момент островитяне вроде как успокоились и все горячие головы, оставшиеся без работы, рванули кто в Вестонию, а кто в Аталию. Собственно, так «Дикие Сердца» и оказались в Роане. Сигурд объяснил их выбор тем, что с аталийцами им не по пути, а с «багряными» рыцарями у них и вовсе давняя вражда.

Сперва они попытались наняться к лорду Грэю, но тот, дабы снова не испытывать терпение короля, отказал им. А потом они услышали о необычном бастарде, о похождениях которого менестрели начали петь баллады и который, вдобавок ко всему, оказался маркграфом и авантом.

А дальше все просто: до капитана «диких», Курта фон Харта, дошел слух о том, что этот самый маркграф и авант собирает отряд, чтобы взять под контроль свои новые владения. Сигурд сообщил, что капитан и его бойцы в курсе, где именно находится моя марка и против кого именно им придется сражаться, так что они полностью осознают все риски. Сигурд потом добавил, что Курт, узнав о деталях миссии, даже заметно оживился. «Дикие» уже давно горят желанием вернуть должок «багряным».

В итоге, я не смог устоять перед соблазном. Почти пять десятков опытных головорезов, четверть из которых – одаренные, именно такой отряд мне и был нужен.

Но о своем решении ниссе я пока не говорил. Мне было интересно, что именно заставило ее так заинтересоваться этим отрядом.

– Все те, чье недовольство ты не желаешь вызывать, останутся здесь в столице, – справедливо возразила Итта.

– Мне кажется, что тебе есть чем поделиться со мной, – усмехнулся я. – Давай уже, выкладывай… Не томи…

Ниссе, осознав, что я раскусил ее игру, громко фыркнула и, прищурившись, спросила:

– Когда ты понял?

– Сразу же после разговора с Сигурдом, – честно ответил я. – Ты плохо скрывала свое любопытство и излишнее рвение. Я так понимаю, что кроме капитана, от «диких» был еще один представитель? И если он встречался с тобой, значит, в отряде наемников есть кто-то из древних?

Ниссе вздохнула.

– Ты прав… Одному из магов «диких» служит хэйдэльф.

– Хм… – я на мгновение задумался. – Хэйдэльфы… Это те, что ухаживают за домашним скотом на фермах? Я думал, что они привязаны к месту.

– Они самые, – подтвердила ниссе. – Лорин, так зовут хэйдэльфа, уже давно служит семье этого мага. Когда маг потерял свой дом и семью, Лорин пожалел мальчишку и отправился с ним на чужбину. Кстати, это он узнал, что в Эрувиле появился ауринг, и что ему нужны бойцы.

– И попросил тебя замолвить о них словечко?

– Да, – ответила ниссе. – Еще сказал, что к их капитану уже приходил другой наниматель, но Лорину он очень не понравился. Но отряду нужна работа… В общем, решай да поскорее… Хэйдельф говорит, что люди в отряде собрались без гнили. Проверенные временем.

– Уже решил, – ответил я и не смог сдержать улыбку, уж больно забавная рожица сейчас была у ниссе. – И отправил Сигурда в Роан с предложением и авансом.

* * *

Мои шаги эхом отзывались в длинном коридоре охотничьего домика короля, находившегося недалеко от столицы. Правда, «домиком» он был лишь на словах. На самом же деле, это был отлично укрепленный замок с четырьмя башнями, донжоном, подъемным мостом и глубоким рвом по всему периметру.

За то время, что здесь находился, я успел насчитать больше двух сотен вооруженных до зубов королевских гвардейцев. Помимо них, благодаря истинному зрению, мной было обнаружено больше двух десятков боевых магов. Знаменитые Тени Короля. Они, казалось, были повсюду. К слову, с того момента как я стал авантом, мой «внутренний сканер» заметно улучшился. Теперь я «видел» намного дальше и «глубже».

Пока шагал в сопровождении десятка бойцов, разглядывал внутреннее убранство королевской «берлоги». Каменные стены были увешаны гобеленами, изображающими сцены охоты и пышные лесные пейзажи.

А еще коридоры, как и небольшие залы, которые мы миновали, напоминали мне музейные экспозиции из моего мира из-за обилия разнообразного колюще-режущего железа. Король явно был фанатом всех этих штук и, судя по идеальному состоянию его коллекции, слуги зорко следили за тем, чтобы на игрушках их правителя не было ни пятнышка ржавчины.

Воздух был пропитан смесью ароматов, в которой особенно выделялись нотки хвойного леса, дыма и жаренного мяса. А еще я ощутил явно выраженный дух запущенной болезни. Похоже, здоровье Карла оставляет желать лучшего.

Зал для аудиенций был скромным по столичным меркам, но не лишенным величия. В его центре возвышался массивный деревянный трон, застеленный мягкими шкурами, на котором восседал сам его величество Карл III Победитель.

Тетушка в нашем с ней разговоре, состоявшемся после того памятного бала-маскарада во дворце де Гонди, предупредила меня, что король теперь обязательно захочет увидеть меня лично. Судя по тому, как она радовалась, то, что должно было произойти, обозначало мой переход на более высокий уровень феодальной иерархии.

Герцогиня дю Белле утверждала, что, несмотря на грехи Фердинанда де Грамона, я должен буду предстать лично перед королем, чтобы пройти обряд оммажа. Свою радость она объяснила тем, что из-за болезни этот обряд от имени короля проводил его канцлер в присутствии коронного судьи и нескольких свидетелей. Собственно, именно так и должно было произойти изначально, но тетушка в конце концов оказалась права. У Карла III появился железобетонный повод приблизить к себе сына своего врага. Страйкеры проходили обряд оммажа без посредников. А если учесть мой ранг, о котором уже знала каждая собака в Эрувиле, то и подавно.

Оказавшись в зале, я ощутил то, что меня смущало с того самого момента, как переступил порог замка. Знакомые эманации смерти. Те самые, что исходили от черных крудов. И чем ближе я подходил к трону, тем сильнее чувствовалась магия смерти.

Король, одетый в просторные одежды, был бледен. В его взгляде читалась усталость, но вместе с тем он был властным и решительным, а еще – проницательным и оценивающим. Король словно взвешивал меня и решал: годен ли я к дальнейшему использованию. Вместе с тем я не чувствовал агрессии или негативного отношения ко мне со стороны Карла III. Мне даже показалось, что король был рад нашей встрече.

Рядом с троном стоял его целитель, мужчина с седеющей бородой и холодными рыбьими глазами, непрерывно следивший за состоянием своего царственного пациента, но при этом не забывавший бросать на меня заинтересованные взгляды.

То, что он целитель, я понял по его энергоструктуре густого алого цвета, которая подпитывалась десятком крупных огненно-красных крудов.

На небольшом расстоянии от трона на узкой скамье сидел седовласый худой как жердь старик. Его темные одеяния были украшены сложными серебряными узорами, словно были вышиты самими заклинаниями. Этого мага я уже знал, видел его на балу у де Гонди. Великий магистр Гильбер де Амбрель – глава Янтарной Гильдии Магов.

Он, прищурившись и поджав тонкие губы, сверлил меня злым взглядом. Это он, видимо, злится из-за дерзкого отказа вступить в его гильдию, который я отправил ему на днях. К слову, такие же отказы получили все его коллеги из других столичных гильдий магов. Но там я был более вежливым и тактичным. Гильбера же пришлось слегка поставить на место. Пусть в следующий раз трижды подумает, прежде чем обращаться ко мне, как к своему подчиненному. Он, видимо, подумал, что оказывает мне величайшую честь и я тут же приползу к нему на четвереньках.

В зале присутствовало еще несколько вельмож, но я не был знаком с ними.

Кико, как всегда ярко одетый и с неизменным насмешливым выражением на лице, сидел у ног короля и, похоже, наслаждался моментом. Он, видимо, был готов своими шутками разрядить напряженную атмосферу, либо, наоборот, накалить ее.

А еще, благодаря истинному зрению, я также заметил энергоструктуру одного одаренного. Очень сильный истинный. Ранг – авант. Хм… Кажется, я знаю, кто это… Марсель де Габен, знаменитый глава личной охраны Карла III. Первая Тень короля. Он будто сливался со стеной, незаметный, но всегда настороже.

Приблизившись к трону, я, сняв головной убор, опустился на одно колено и склонил голову.

– Ваше величество.

– Так вот, значит, как выглядит тот, о ком горланят песни в каждой таверне моей столицы! – услышал я насмешливый голос Карла.

Несмотря на болезнь, в его голосе звучали сила и властность. В конце концов, даже раненый хищник остается хищником. И Карл III, безусловно, являлся одним из самых опасных среди них на этом материке – это неоспоримый факт.

Я поднял голову и мазнул взглядом по ране короля, которая мне была прекрасно видна, благодаря истинному зрению. Мне стоило труда не скривиться от отвращения.

Целители короля явно не справляются. Они кое-как купировали рост грязно-черного пульсирующего пятна, но это временные меры. Я взглянул на Карла совершенно другими глазами. Есть вероятность, что это последняя наше встреча. Такими темпами он долго не протянет.

Глава 2

– Впрочем, – хмыкнул король. – Пусть себе горланят. Тем более, эта слава вполне заслуженная.

Судя по веселому взгляду, Карл одобрял происходящее. Кстати, тетушка герцогиня подобную реакцию короля тоже предсказала. Когда она узнала о приглашении во дворец, то тут же примчалась ко мне в замок и весь день провела со мной, подробно инструктируя на предмет будущего обряда.

Ранее от Валери я узнал, что тетушка в молодости имела интрижку с юным Карлом. В общем, герцогиня дю Белле многое поведала о характере короля, его привычках и предпочтениях.

Так, например, Карл уважал и ценил воинскую доблесть. Всячески поощрял и приближал к себе отважных рубак. Одним из таких, кстати, и был герцог де Клермон.

Герцогиня дю Белле утверждала, что если бы не грехи папаши Макса, Карл уже давно приблизил бы меня к себе. А еще тетушка была уверена, что сегодня во дворце король постарается произвести на меня благоприятное впечатление. Недавний побег пятерки страйкеров на фронтир Карл воспринял очень болезненно и, как полагается каждому королю, винил в этом всех вокруг, кроме себя. Хотя что-то мне подсказывает, Зои де Намюр увела своих бойцов к Дикому Герцогу как раз из-за разногласий с Карлом III.

А тут целый авант, который явно проявляет лояльность к нему и всячески старается исправить ошибки своего предателя-родителя. Иначе как объяснить рвение этого мальчишки-бастарда на фронтире и на севере?

А еще тетушка заранее предупредила меня, что обряд, скорее всего, будет проведен в ускоренном порядке. Карл и без того не отличался любовью к длительным церемониям, а его ранение еще более усилило это нежелание.

Собственно, все так и произошло. Не вставая с колена, я произнес все полагающиеся клятвы. Затем сложил свои ладони в молитвенном жесте и, не размыкая, вложил их в ладони короля. Это действие символизировало мою лояльность и мое подчинение своему сеньору. Король, в свою очередь, коснулся острием своего клинка моей головы в знак принятия клятвы своего нового вассала.

После этого Карл вручил мне вымпел из плотной темно-синей ткани, на котором был вышит серебряными нитями мой новый герб. Герольд, который принес этот вымпел, по кивку короля вкратце объяснил мне значение изображенных на нем объектов.

Центральный элементом на гербе была величественная гора, вершина которой окружена туманом или облаками, символизируя Теневой Перевал. Это отражает географическое положение маркграфства.

Основные цвета герба – темно-синий и серебристый, символизирующие таинственность и магическую ауру Тени, где темно-синий фон – это Тень и ее магия, а серебристые элементы – свет, пробивающийся сквозь мрак.

На переднем плане был изображен меч, вонзенный в землю, что символизировало решимость маркграфства защищать свои границы от угроз. Обрамлением герба были дубовые ветви – символ силы и устойчивости, а также благородства и достоинства дома де Валье. Под гербом красовался девиз «Стойкость и Верность».

На словах все это выглядело торжественно и красиво, но на самом деле, как я уже успел разузнать, маркграфство Валье уже много лет существовало по своим собственным законам в виде некой вольницы всяких проходимцев и контрабандистов. Вполне себе обычная история для приграничных владений.

Кстати, последний маркграф, не оставив потомства, погиб чуть ли не сто лет назад. Изначально он был не из благородных и получил эту марку в качестве дара за верную службу предку нынешнего короля.

В общем, для кого-то подобная милость короля наверняка была бы воспринята, скорее, как наказание или ссылка, но не для меня. Я в этой ситуации видел реальную возможность усилиться. К слову, именно маркграфства были фундаментами для основания герцогств. Ну, это только в том случае, если маркграфам удавалось выжить…

После того, как все формальности были соблюдены, сами участники и свидетели обряда были приглашены в обеденную залу, где состоялся короткий пир. Должен заметить, что единственные, кто воспринимал мое присутствие на этом пиру положительно, были сам король и его шут. Остальные, думая, что я не замечаю, бросали на меня злые и презрительные взгляды. А глава янтарной гильдии магов так и вовсе не особо скрывал своего отношения к какому-то выскочке.

Судя по большому количеству магических амулетов и артефактов, висевших на его шее, руках и одежде, а также темно-бурой энергосистеме, Гильбер де Амбрель был артефактором, причем уровня аванта. Его гильдия считалась самой сильной и могущественной в Вестонии. Представители именно этой гильдии занимались скупкой магических артефактов в крепостях на фронтире. Не удивлюсь, если этот напыщенный индюк уже нажаловался на меня королю. Наверняка он попытается навязать мне кого-то из своих миньонов, чтобы взять под контроль трафик магических артефактов на Теневом Перевале.

Из-за болезненного состояния короля пир продлился недолго, и, когда все гости покидали обеденный зал, Кико дал мне сигнал задержаться. Именно сейчас начнется серьезный разговор. До этого Карл вел себя вполне нейтрально как с гостями, так и со мной.

Спустя несколько минут я был приглашен в небольшой кабинет, стены которого были увешаны охотничьими трофеями, разнообразным оружием и картинами с изображениями битв и охот.

Карл сидел у камина в большом удобном кресле и внимательно наблюдал за мной. Шут, по своему обыкновению, устроился у его ног, словно верный пес, и весело подмигнул мне. Здесь было сильно натоплено, но король продолжал зябко кутаться в меховой плащ. А ведь на дворе весна в самом разгаре.

– Садись, – приказал мне Карл и кивнул на стул, что стоял напротив его кресла.

Когда я, поблагодарив, сел, король хмыкнул:

– Своим дерзким поведением ты нажил себе врага в лице главы янтарной гильдии. Не мог ответить как-нибудь более уважительно?

Я мельком взглянул на Кико, который продолжал улыбаться. Шут еле заметно кивнул.

Карл, заметив эту пантомиму, взмахнул ладонью:

– Можешь говорить свободно.

– Ваше величество, вежливый ответ требует вежливого обращения. Уважаемый Гильбер де Амбрель, похоже, не знаком с такими простыми правилами, либо в силу своего преклонного возраста просто позабыл о них. Именно поэтому он получил ответ в соответствующем духе. Если же он считает, что меня следует поучить манерам, я всегда к его услугам.

Карл широко улыбнулся и многозначительно переглянулся с Кико.

– Каков наглец. – Затем король снова посмотрел на меня и спросил: – А другие гильдии чем тебе не угодили? Тебе ведь известно о моем эдикте? Я ведь знаю, что ты отказал не только «янтарным».

– На самом деле, приглашений было всего пять или шесть, а магических гильдий в Вестонии несколько десятков. Так что я жду более выгодных вариантов.

– Снова выкрутился, – хохотнул Карл.

Тетушка предупреждала меня, что у короля часто меняется настроение. Иногда по несколько раз за вечер. Поэтому я был предельно тактичен и в любой момент был готов к вспышке королевского гнева или чему-то подобному.

– Ну а каковы твои истинные причины? – уже серьезно спросил Карл, в голосе которого прорезались стальные нотки. – И не смей юлить или врать своему сюзерену.

– Все просто, – пожал плечами я. – Я хочу зависеть только от вас, ваше величество, а верховные магистры гильдий жаждут власти. Рано или поздно их интересы не будут соответствовать вашим интересам. Терпеть подобное я не собираюсь, ибо только что поклялся вам в верности. Значит, будет конфликт. Выходит, дабы избежать будущего конфликта с магистрами, я предпочитаю не вступать в их гильдии. Тем более, что они никак не участвовали в моем магическом развитии.

– Зачем твой отец скрывал твой дар? – в лоб спросил Карл, сверля меня жестким взглядом.

Я был готов к подобным вопросам, поэтому спокойно ответил:

– Мой отец ничего не скрывал. Потому что не знал о моем даре, как, собственно, и я сам. Он пробудился в тот день, когда я очнулся после дуэли с Винсентом де Ламаром.

Король и шут многозначительно переглянулись. Похоже, эта теория тоже звучала в их обсуждениях. А то, что они уже давно за мной наблюдают, сомнений не было.

– И сразу за год твой ранг вырос до уровня аванта? – усмехнулся Карл. – Как такое возможно? Другие страйкеры годами совершенствуют свое мастерство, но даже близко не достигли таких же результатов.

– Одна моя знакомая сказала мне, что Силе, как и доброму клинку, нужна закалка.

– Мудрые слова, – крякнул король и одобрительно покивал мне. – Нынешнее поколение страйкеров все больше, как паркетные шаркуны, по балам да по приемам. И неудивительно, что потом некоторые из них предают своего сюзерена, который осыпал их милостями и заботился о них, как о собственных детях.

Полагаю, это он о Зои де Намюр и бойцах ее пятерки. Пока Карл говорил, он смотрел на меня в упор холодным изучающим взглядом. Но я спокойно выдержал это давление.

– Надеюсь, ты не повторишь ту же ошибку? – спросил он.

Я поднялся со стула и опустился на одно колено.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить ошибки моего отца, ваше величество.

– Похвальное рвение, – уже теплее произнес король. – Встань.

Когда я поднялся, Карл задумчиво оглядел меня с ног до головы и сказал:

– Твоя миссия очень важна. Ты должен хорошо подготовиться. Поэтому я даю тебе больше времени. Ты присоединишься к герцогу де Клермону уже в Брезмоне. Это небольшой город на границе с Бергонией. Именно там собираются мои легионы.

Карл посмотрел на Кико. Тот легко вскочил на ноги и, как заправский фокусник, выудил из-за спины кожаный футляр, в которых обычно переносят бумаги, а затем протянул его королю. Тот в свою очередь протянул его мне.

– Здесь мой письменный приказ взять под контроль маркграфство Валье. Это твой главный приоритет. Ты подчиняешься только мне. Войну оставь моим маршалам. Герцог де Клермон обо всем уже осведомлен. Бумаги, скорее, для того, чтобы закрыть рты другим твоим недоброжелателям, которыми ты обзаводишься с завидной регулярностью. Кроме того, здесь подорожные грамоты для тебя и твоих людей. Если есть, что сказать, говори.

– Ваше величество, – начал я. – Хочу предупредить вас о том, что в моем отряде есть люди, которым нежелательно появляться в столице.

– Кто? – Карл прищурился, но мне показалось, что он уже обо всем знает.

– «Дикие Сердца»…

Король крякнул и бросил насмешливый взгляд на Кико.

– А как же столичные гильдии? – спросил он.

– Отказали, – коротко ответил я.

– Я же говорю – паркетные шаркуны! – глаза короля зло блеснули.

Затем он посмотрел на меня и жестко произнес:

– Мне плевать, кого ты наймешь. Хоть самих демонов. Главное – выполни мой приказ!

Пригород Эрувиля. Замок «Серая Башня».

Уже несколько месяцев виконт Андре де Шатильон «квартировал» в замке «Серая Башня», где содержались дворяне, нарушившие закон и ожидавшие приговора короля.

С того момента, как он утратил благосклонность принца Генриха, все его друзья и союзники отвернулись от него. Виконт долгое время пытался восстановить свое положение, даже последовал за принцем на войну, надеясь исправить ситуацию. Однако его старания были тщетны: хоть он и проявил себя на войне, но принц сделал вид, что не заметил его подвиги. Возвращение домой ознаменовалось лишь новыми неудачами.

С каждым днем виконт все больше утопал в выпивке, новых долгах и беспорядочных дуэлях, в которых искал спасение от своего унижения и отчаяния. В последнем поединке он в гневе заколол своего бывшего командира, что стало последней каплей: виконт был арестован и отправлен в «Серую Башню», где теперь ожидал своей доли, отвергнутый всеми, кто когда-то был рядом. Единственный человек, его старый слуга, бедняга Шарль, который был верен ему, умер несколько месяцев назад.

После месяцев одиночества в стенах «Серой Башни» виконт Андре де Шатильон был лишь тенью прежнего себя. Отверженный друзьями и забытый обществом, он с каждым днем все глубже погружался в отчаяние. Его дни теперь были наполнены лишь мрачными размышлениями о прошлом и безнадежным ожиданием того, что принесет будущее.

Андре уже не искал спасения или прощения. В глубине души он даже желал смерти, но не такой, какую предписывало ему его положение. Как отличный воин и мечник, он всегда мечтал о смерти в бою, смерти, достойной воина, а не о позорной казни на эшафоте. В его глазах, теперь лишенных былого огня, жила только тень боли и разочарования.

Замкнутый в своей камере, Андре часто думал о сражениях, в которых он принимал участие, о сверкающих клинках и грохоте битвы. Эти воспоминания были единственным, что оставалось ему от прежней жизни, жизни, полной смысла и цели. Теперь же, в этих холодных стенах ему предстояло столкнуться с самым большим испытанием – собственной душой, истерзанной ожиданием и одиночеством.

В один из серых и мрачных дней, которые казались Андре бесконечно длинными и однообразными, дверь его камеры распахнулась, и в нее вошел Арман де Валмон, комендант замка.

– Виконт, – позвал он, поднимая над головой масляный фонарь. – Вы еще живы?

– Увы, мсье, – ответил Андре, поднимаясь со своего топчана, от которого несло плесенью.

– Сегодня мой кузен отправляется в столицу, – произнес комендант. – Вот я и вспомнил о вас.

Дальше виконт слушал, как комендант рассказывал о новой войне и о ценах на вино и хлеб, а в конце Арман де Валмон предложил Андре написать королю прошение о помиловании. Естественно, за бумагу, чернила, свои труды, а также труды своего кузена ему следовало заплатить.

Это была возможность, но Андре хорошо понимал, что его шансы на помилование крайне малы. Он давно уже утратил благосклонность и влияние, и даже если король и прочитает его прошение, скорее всего, его судьба уже предрешена.

После короткого размышления виконт достал последний талер, который хранил, как зеницу ока, и протянул его коменданту. Взамен он получил перо и бумагу. Но вместо того, чтобы просить о милости, он написал прошение, не похожее на обычные. В нем он просил отправить его на войну в составе так называемого «Легиона Отчаянных», где воевали преступники из черни. Попасть в этот легион считалось позором для дворянина. Это было место, где каждый бой мог стать последним, где смерть шла рука об руку с каждым воином, но для Андре это был шанс умереть достойно, как воину. И плевать на предрассудки.

В его глазах вспыхнула та самая огненная искра, которая давно покинула его взгляд. Написав последние слова, он передал прошение коменданту. Теперь его судьба была в руках короля, и, хотя исход был неопределён, Андре почувствовал, что, наконец, сделал выбор сам.

Через несколько недель, когда виконт де Шатильон уже потерял всякую надежду на положительный ответ и смирился с мыслью о своем неизбежном конце, двери его камеры внезапно распахнулись. На пороге появился широкоплечий лысый здоровяк, лицо которого пересекал глубокий шрам.

Андре узнал его и впервые за долгие месяцы весело ухмыльнулся. Это был Гастон Лафор, один из капитанов Легиона Отчаянных. О его когорте ходили жуткие слухи. Туда отправляли самых беспощадных головорезов.

– Когда я узнал, кто именно подал прошение вступить в наши ряды, вместо того, чтобы спокойно отправиться на перерождение на эшафоте, я не поверил свои ушам! – голос Лафора был рыкающим, как у волка. – Сам виконт де Шатильон! Прикончивший этого подонка де Монтере, на которого точили свой зуб все его бойцы!

Лафон шагнул вперед и уже без улыбки спросил:

– Виконт, вы ведь понимаете, что у вашего решения будут последствия? Для своих вы станете изгоем.

– Плевать, – спокойно произнес де Шатильон и, оскалившись в ответ, спросил: – Надеюсь, у знаменитого капитана Лафора найдется чем промочить горло?

Глава 3

– Очень необычные ощущения, – задумчиво произнесла герцогиня дю Белле. Она сидела сейчас в кресле в моем кабинете, а я стоял у нее за спиной и, положив ладонь ей на затылок, проводил очередной сеанс, как она думала, лечения.

– Вам некомфортно или, может быть, больно? – спросил я.

– Напротив, – покачала головой она. – Прямо сейчас я ощущаю, как по моему телу разливается тепло… Это ведь не простое лечение, я права?

Я мысленно усмехнулся. Герцогиня, наконец, решилась задать мне этот вопрос. Она видит, что ее организм начал меняться в лучшую сторону. И это был не временный эффект, как после манипуляций ее личного мага-целителя или после приема лечебных эликсиров.

– Так и есть, милая тетушка, – ответил я. – Прямо сейчас я заканчиваю первый этап улучшения вашей энергосистемы. Бурая мана укрепляет ваши энергоканалы, алая залечивает разрывы, изумрудная ускоряет все эти процессы, а янтарная снимает боль.

Я почувствовал, как герцогиня напряглась. И это понятно – сегодня она впервые услышала, что именно я делаю. Уверен, о моих мотивах она тоже догадывается. Жанна дю Белле такие нюансы просекает на раз.

И это очень хорошо. Мне проще. Не надо объяснять, что ее племянник заботится о своей семье и союзниках не только на словах.

– Разве целители способны на такое? – ошеломленно спросила она.

– Вы ведь уже и сами знаете ответ на этот вопрос, – усмехнулся я.

– О, Пресветлая… – прошептала она, но с места не сдвинулась.

– Не беспокойтесь, – я провел ладонями по ее плечам. – Вам нечего бояться. Наоборот… Мне многое удалось поправить в вашем организме. Вы и сами уже наверняка это заметили.

– За последний месяц я словно помолодела на несколько лет, – призналась герцогиня. Ее голос слегка дрожал от волнения. – Исчезли головные боли, вернулся нормальный сон и аппетит… И эта усталость… Она постоянно преследовала меня… Сейчас же я полна сил. Мой личный целитель, мэтр Лемерсье, всегда уверял меня, что делает все возможное, но мой возраст…

Герцогиня замолчала. Ее плечи вздрогнули. Она торопливо достала маленький кружевной платочек и промокнула им глаза.

И это она еще не знает, что будет на следующих этапах моего «курса лечения». Если, конечно, я захочу продолжить. Бертран, который перешел недавно на четвертый, уже давно не жаловался ни на боли в суставах, ни на слабое зрение. Да что говорить – благодаря той же бурой мане, которую я систематически вливал в его энергоструктуру, его кости стали крепче, а, благодаря, например, янтарной, моего камердинера уже просто так не отравить.

– Могу вас уверить, мадам, – мягко произнес я, садясь напротив нее в кресло и беря ее ладонь в свои руки. – Мэтр Лемерсье не врал. Его не в чем винить, он ведь всего лишь обычный маг-целитель, который привык действовать так, как его научили в свое время наставники.

– Но он один из лучших в Вестонии! – произнесла герцогиня. – И он сейчас один из тех, кто находится подле короля. Вместе с верховным магистром алой гильдии…

Я неопределенно пожал плечами и откинулся на спинку кресла. Герцогиня же подалась вперед. Ее взгляд мгновенно изменился. Еще секунду назад передо мной сидела женщина, которая жаловалась на возраст и связанные с ним болячки, сейчас же на меня смотрела хищница, приготовившаяся к атаке.

– Как он? – приглушенным голосом спросила она. – Ты был рядом с ним… Ты даже прикасался к нему… Я знаю, что ты уже всё почувствовал…

Имени она не назвала, но и так было ясно, что речь шла о короле.

– Мадам, – также негромко произнес я, – вы ведь понимаете, почему всех магов-целителей не выпускают из замка, где сейчас находится его величество?

– Этот разговор останется между нами, – кивнула она в ответ и тут же спросила, переходя на шепот: – Все настолько плохо? Или это очередная уловка Карла? Я ведь тебе говорила, что знаю его очень хорошо… Все его поступки и решения имеют двойное или тройное дно. А еще этот его горбун. Он хитер, как змея и терпелив, как паук!

При упоминании шута кулачки герцогини сжались до белых костяшек. Интересно, чем ей насолил Кико? Хотя меня бы очень удивило, если бы он этого не сделал.

– Боюсь, мадам, разочаровать вас, но… – я покачал головой и тяжело вздохнул.

Говорить ей о том, что на троне сидит почти мертвец я не стал, но, судя по ее изменившемуся взгляду, она сделала правильные выводы.

В следующее мгновение в ее глазах мелькнула искра. Она придвинулась ко мне еще ближе и схватила мою правую ладонь двумя руками.

– Макс, мальчик мой, но ты ведь можешь что-то сделать? Ты ведь сильнее всех этих старых сморчков-магистров вместе взятых…

Хм… Любопытное рвение. Какова причина? Вряд ли Жанна дю Белле продолжает испытывать нежные чувства к Карлу. И, если быть откровенным, были ли у нее когда-либо такие чувства?

Скорее всего, она чует немалую выгоду, которую можно извлечь из ситуации, когда ее талантливый племянник единственный в королевстве способен чудесным образом исцелить короля Вестонии.

– Тетушка, вы не совсем понимаете, о чем меня просите, – я мягко высвободил свою ладонь.

И я не лукавил. Я действительно не хотел бы связываться с магией смерти. Мне хватило последнего контакта с черными крудами, энергия которых чуть было не слилась с моей аурой.

Эксперимент, который я провел на следующий день после посещения охотничьего «домика» короля с трофейными кристаллами, что хранились у меня в подвале, чуть было не закончился катастрофой.

Я тогда здорово напугал моих первородных. Когда все закончилось, ниссе назвала меня глупым мальчишкой и потом еще целые сутки на меня дулась.

К слову, справиться с агрессивной магией мне помогла льюнари, одна из сестер-фейри, которые выразили готовность служить мне.

На самом деле они не настоящие сестры и вовсе не фейри, а потомки древних духов-элементалей, существовавших еще на заре этого мира. Просто за много веков все уже привыкли так называть представителей их народа. В общем, когда я случайно назвал их так вслух, это никого не обидело.

На протяжении нескольких недель я неоднократно делился с ними своей энергией и в один из вечеров случилось то, чего они так все ждали. Они, как и ниссе, преобразились.

Насколько я понял, преображение для первородных – это некий прорыв или преодоление барьера в магическом развитии, который возникает из-за нехватки особой энергии. Той самой, которая в древние времена генерировалась в особых местах силы, которые впоследствии были накрыты Тенью.

Еще один способ преображения – взаимодействие с аурингами, первые из которых, согласно информации из легенд и старых преданий, были рождены в тех самых местах силы или, как еще их здесь называли, первоисточниках.

В итоге, после преображения оказалось, что с Селиной из народа льюнари у нас возникла сильная магическая связь. Она была даже сильнее, чем с ниссе. Итта, к слову, была не особо удивлена. Скажу больше, кажется, она предвидела что-то подобное. Именно она объяснила, как я могу использовать этот странный бонус.

Лунная фейри каким-то образом во время моих медитаций помогала мне лучше концентрироваться. Мои манипуляции с энергиями при поддержке льюнари были более четкими и менее энергозатратными. Теперь я мог лучше концентрироваться сразу на нескольких операциях. Отчего мое магическое развитие заметно ускорилось.

Несмотря на то, что авантом я стал недавно, наши тренировочные бои с Сигурдом теперь почти всегда заканчивались моей победой. Все чаще я ловил на себе задумчивые взгляды моего телохранителя. Видимо, он понимал, что очень скоро ничего не сможет противопоставить мне.

Я же в свою очередь, перейдя на новый уровень, был охвачен настоящей эйфорией. Наверное, именно так себя чувствуют птицы, совершая свой первый полет.

Мой источник теперь быстрее генерировал ману, что значительно снизило потребление заемной энергии в бою. Аура стала более насыщенной. И самое главное… У меня случился очень важный прорыв – я понял, что очень скоро смогу формировать в своей энергосистеме новые энергоканалы и энергоузлы.

Правда, я пока не понимал, к чему это все приведет. Поэтому, дабы не навредить себе, я пока находился в стадии подготовки к первому эксперименту. Нужно было укрепить всю энергосистему. Стоит ли говорить, что потребление крудов здорово выросло и это с улучшенными показателями моего источника. Моих запасов крудов пока хватало, но я прекрасно понимал, что пора отправляться в поход, чтобы их пополнить.

Собственно, из-за того самого чувства эйфории я и решил изучить черные круды, которые ниссе надежно спрятала в дальнем закутке под моим замком. Я полагал, что у меня все под контролем. Итог – энергетический всплеск был такой силы, что чуть было не поглотил меня.

В тот критический момент, когда магия смерти начала доминировать, льюнари была рядом. Благодаря ее помощи, я смог сконцентрироваться и взять под контроль этот опасный процесс. С того момента к черным крудам я решил более не прикасаться. По крайней мере, пока не разберусь со своими новыми возможностями.

– Неужели королю ничем нельзя помочь? – герцогиня посмотрела на меня с мольбой в глазах.

– Вы только что сказали, что рядом с его величеством находятся лучшие магистры алой гильдии, – пожал я плечами. – Уверен, эти славные мужи обязательно что-нибудь придумают.

– Макс, ты ведь понимаешь, что начнется, если…

Герцогиня запнулась и огляделась, словно ее кто-то мог подслушать.

– Не беспокойтесь, тетушка, – произнес я спокойным голосом. – Нас никто не слышит.

– Карл так и не объявил о наследнике, – не повышая голоса, сказала герцогиня. – Как только он умрет, де Бофремон и де Гонди вцепятся друг другу в глотки. Принц Генрих и те, кто его поддерживают, тоже не останутся в стороне. А ведь еще где-то там на севере есть армия конунга Острозубого, которую он обязательно приведет, дабы поддержать принца Луи. В столице начнется хаос. И ты в этот момент скорее всего будешь очень далеко. Равно как и верные королю легионы.

– Если ситуация начнет развиваться именно таким образом и меня в этот момент не будет в столице, пообещайте, что вы на время переберетесь ко мне в замок, – произнес я. – Здесь останется гарнизон из почти трех десятков бойцов. Все они ветераны, прошедшие не одну битву. Они верны мне и будут защищать вас и всех, кто будет находиться в замке. «Лисья Нора» – крепкий орешек. Его просто так не взять. Запасов продовольствия хватит на несколько месяцев осады. Так что до моего приезда вы будете в безопасности. А когда я вернусь, обещаю вам, милая тетушка, те, кто посягнет на жизнь моих близких, очень сильно пожалеют о своем опрометчивом решении.

Герцогиня напряженно улыбнулась и кивнула. На ее щеках появился легкий румянец. А спустя мгновение она произнесла:

– Боюсь, что после твоего отъезда твой дядя начнет действовать. Я бы посоветовала вернуть ему Валери… Его это успокоило бы на время.

– Нет, мадам, – покачал головой я. – Валери больше не вернется в дом графа де Грамона.

– Генрих так просто этого не оставит, – предупредила меня герцогиня. – Он наверняка обратится с прошением к королю.

– Пускай обращается, – пожал плечами я. – Если ему охота снова выставить себя на посмешище всей столицы – это его право. Брат отправляется на войну, а его сестра останется в его замке, чтобы присмотреть за его хозяйством. Во все времена, когда мужчины уходили на битву, женщины берегли домашний очаг. Нет, мадам… Дядя поступит так, как поступал и раньше. Он затаится.

– У тебя есть какие-то планы на Валери?

– Несомненно, ее ждет блестящее будущее, – ответил я. – И она сама будет решать, с кем связать свою судьбу.

– А если это будет какой-нибудь обанкротившийся купчишка со смазливым личиком? – усмехнулась герцогиня. – Или какой-нибудь худородный наемник? Ты готов к такому ее выбору?

– Если таков будет ее выбор, я приму его, – спокойно ответил я. – Только вот вы, похоже, очень плохо знаете свою племянницу. Да и я сделаю все, чтобы подобные проходимцы даже на сто шагов не смогли приблизиться к виконтессе. Как и к ее сестрам.

Герцогиня вздрогнула и нахмурилась.

– Ты намерен забрать Патрисию и Надин тоже?

– Конечно, – кивнул я. – Скажу больше, я отберу у Генриха де Грамона все, что когда-то принадлежало моему отцу. И, надеюсь, вы мне в этом поможете. Слабак не имеет права возглавлять наш род.

Последние слова я произнес, глядя в упор на герцогиню. Судя по ее выражению лица, Жанна дю Белле была полностью со мной согласна.

Эрувиль. Старая Столица. Замок Фредерика де Моати, великого магистра рыцарского ордена «Серой Скалы».

Великий магистр Фредерик де Моати сидел за столом в своем кабинете и внимательно разглядывал своих гостей, которые пожаловали к нему после заката и без предупреждения.

Сказать, что великий магистр не был рад этим посетителям, значит, ничего не сказать, но отказ в аудиенции посланникам верховного магистра ордена «Ледяного Копья» мог иметь нежелательные последствия. Поэтому Фредерик был вынужден терпеть этих двоих.

Мысленно он проклинал северян, ведь уже завтра или послезавтра этому мерзкому горбуну станет известно об этой встрече. Великий магистр уже про себя придумывал оправдательную речь для короля, который обязательно потребует объяснений. В том, что этот кривоногий мерзавец доложит обо всем Карлу, Фредерик даже не сомневался.

– Итак, я вас внимательно слушаю, – мрачно произнес он.

Несмотря на то, что Фредерик обращался к невысокому худощавому мужчине, бледное безэмоциональное лицо которого напоминало посмертную маску, ему ответила молодая женщина, сидевшая в соседнем кресле. Она представилась как сестра Фрия.

Белокурая, сероглазая – настоящая северная красавица. Фредерик невольно залюбовался ее обликом.

– Мы с братом Вальдаром прибыли в Эрувиль по приказу великого магистра нашего ордена, – произнесла она низким грудным голосом, от звука которого по спине Фредерика де Моати побежали мурашки. – А если точнее – мы расследуем одно преступление, совершенное против нашего ордена.

– Так далеко на юге? – брови великого магистра взлетели вверх.

– Именно, – кивнула сестра Фрия. – Дело в том, что злоумышленники подло напали на наших братьев в Винтервальде, но их следы привели нас сюда, в Эрувиль.

– Вы проделали долгий путь, – произнес Фредерик. Этот визит ему нравился все меньше и меньше. – Но каким образом это связано с нашим орденом? Или хотите сказать, что кто-то из наших братьев замешан в этом деле?

Великий магистр нахмурился.

– Нет-нет, ваше превосходительство! – тут же возразила сестра Фрия. – Тот, кто повинен в смерти нескольких наших братьев, не из вашего ордена. Но у нас есть неоспоримые доказательства, что косвенно эти люди вам тоже навредили.

Фредерик де Моати оживился. Он подался немного вперед и холодно произнес:

– Объяснитесь.

– Всенепременно. Но прежде чем продолжить, мы, от имени главы нашего ордена, хотели бы попросить вас об одном незначительном одолжении.

– Вы торгуетесь со мной? – в голосе великого магистра слышались нотки раздражения. Он не привык к такому обращению. Будь на месте его посетителей кто-то другой, он бы уже метал громы и молнии. Но он понимал, что эти двое – не простые страйкеры. Это каратели «ледяных», о которых ходило множество жутких слухов, поэтому он старался держать себя в руках. Кроме того, они говорят от имени главы могущественного ордена, с которым у «каменных» всегда были ровные отношения.

Судя по насмешливым искоркам в серых глазах Фрии, она, казалось, видела его насквозь, что только усиливало раздражение великого магистра.

– Что вы, ваше превосходительство. Мы всего лишь инструменты в руках нашего повелителя.

Фредерик де Моати некоторое время напряженно смотрел на свою собеседницу и, видимо, что-то для себя решив, произнес:

– Я вас выслушаю, но не обещаю, что ваша просьба будет удовлетворена.

– Благодарю вас, ваше превосходительство, – произнесла Фрия. – Мы знаем, что вы отправляете в Бергонию отряд своих рыцарей. Мы хотели бы присоединиться к этому отряду.

– В качестве кого? – нахмурился Фредерик де Моати.

– В качестве сторонних наблюдателей от нашего ордена, – ответила сестра Фрия. – Это вполне обычная практика во время войны. Кроме того, пятерка опытных страйкеров, в случае чего, лишними не будут. Вы согласны со мной, ваше превосходительство?

Магистр снова задумался. Это действительно обычная практика. С «ледяными» у Карла не было конфликта.

– У вас есть соответствующие официальные бумаги от великого магистра вашего ордена? – спросил Фредерик де Моати.

– Конечно, – кивнула сестра Фрия и достала два свитка. – Здесь официальное обращение главы нашего ордена на ваше имя и на имя вашего короля.

Потратив несколько минут на чтение бумаг и убедившись в их подлинности, Фредерик де Моати обратился к северянам:

– Что ж, как по мне, это возможно устроить. Не думаю, что король будет против. Я позабочусь о том, чтобы ваше прошение было удовлетворено.

Внутренне великий магистр выдохнул. С этими документами «ледяные» – не простые посетители. И эта встреча теперь носит официальный характер.

– Благодарю, ваше превосходительство, – произнесла сестра Фрия и улыбнулась.

– Полагаю, теперь мы можем продолжить наш разговор, – произнес великий магистр. – Вы говорили, что у вас есть какие-то доказательства того, что преступники, которых вы ищете, каким-то образом, навредили и нам…

– Верно, – кивнула сероглазая северянка и продолжила, с улыбкой наблюдая, как после каждого ее слова меняется выражение лица великого магистра «каменных». – Помнится, несколько недель назад вы уничтожили стаю вервольфов…

Глава 4

– Как продвигается подготовка? – спросил я, наблюдая за портовой суетой.

– Все идет по заранее обговоренному плану, ваше сиятельство, – уверенно ответил мне капитан Дрютон. Невысокий рост, коренастая фигура и взъерошенная борода делали его похожим на сказочного гнома.

Хотя должен заметить, что с того дня, как я его нанял, внешний вид капитана существенно изменился в лучшую сторону. На нем была более дорогая одежда и обувь. Правда, судя по запаху, табак он продолжал курить, как и прежде, не самого лучшего качества. Ну, здесь уже дело привычки.

– Вам удалось укомплектовать команды? – поинтересовался я. – Проблем не было?

Дело в том, что три недели назад я дал Дрютону задание – найти мне еще два торговых судна в хорошем состоянии. Рыжебородый капитан с поручением справился довольно быстро. Правда, вместо второго «торговца» он предложил мне приобрести снекку, которая, по сути, являлась младшей сестрой ее более крупного собрата – драккара. Инициативу Дрютона я одобрил, и моя флотилия пополнилась еще одним кнорром, который носил название «Желтый Окунь», и снеккой с угрожающим названием «Морская Змея».

– О! – широко улыбнулся капитан. – Когда народ прознал о наборе, от желающих не было отбоя!

– Вы ведь не распространялись о том, куда именно они отправятся?

– Нет, ваше сиятельство, я был нем как рыба.

– И это не смутило людей?

– Я нанимал только самых опытных и проверенных, – серьезно ответил капитан. – Им, по сути, плевать, куда отправляться. Хоть к демонам в бездну. Главное, чтобы не было проблем с оплатой.

– Не будет, – заверил его я. – Даю вам слово дворянина, что с моей стороны все пункты договора будут выполнены. Кроме того, можете упомянуть, что по возвращении каждый получит приличную премию. Вас лично, в случае успеха, ждет особый бонус.

– Благодарю вас, ваше сиятельство, – глаза капитана радостно блеснули. – Вы, как всегда, щедры.

– Я забочусь о верных мне людях, капитан. Кстати, о людях. Как я уже говорил, на днях к вам прибудут два десятка бойцов. Они будут охранять груз и защищать вас в пути.

– Я вас понял, ваше сиятельство, – склонил голову капитан.

Попрощавшись с Дрютоном, я двинулся в сторону моей коляски. Перед тем как напоследок заглянуть на стройку в торговом квартале, я хотел посетить западный квартал старой столицы. Что-то давно не было никаких вестей от старшины гончарного ряда. Интересно, наш договор еще в силе?

* * *

Аэлира была права – дом старшины гончарного ряда и по совместительству главы клана характерников, Базиля Блеру, был похож на маленькую крепость. И эта крепость уже явно давно не открывала свои ворота. К слову, сам гончарный переулок тоже выглядел не сильно, но запущенным. Ни я, ни Аэлира, которая в отсутствие Сигурда сопровождала меня повсюду, не почувствовали ни одной живой души. Хотя в соседних переулках кипела жизнь. Интересно, что здесь произошло? И куда подевался старый Барсук с остальными характерниками?

Появление серого довольно упитанного кошака мы засекли почти одновременно. Он сидел на заборе и внимательно следил за нашими действиями.

– Возвращайся к коляске, – сказал я негромко моей телохранительнице. – Мне нужно кое с кем переговорить.

Аэлира метнула короткий взгляд на странного кота, а потом понимающе кивнула. Ее и Сигурда, а также Жака и Люкаса я посвятил в свои дела с первородными еще несколько недель назад.

Надо было видеть их лица, когда я представил им ниссе и трех фейри. Особенно впечатлился Жак, когда осознал, что с ниссе защищать Лисью Нору в случае нападения будет намного проще.

Меньше всех были удивлены Аэлира и Сигурд. Думаю, Аэлира уже давно почуяла, что в замке хозяйничает кто-то из древнего народа. Рассказала мужу. Они присмотрелись, поняли, что я в курсе, и сделали вид, что это не их дело. Впрочем, они всегда так поступали. Это мне в них и нравилось.

Люкас тоже отреагировал спокойно. Сказал, что в торговом квартале творится много разных странностей. Много работников покинули квартал, аргументируя тем, что там хозяйничают мелкие демоны из бездны. И что теперь все встало на свои места.

Пришлось объяснить, что таким образом, согласно моему договору с первородными, мы избавились от проворовавшихся работяг и других проходимцев. Потом я пообещал Люкасу представить его старейшинам первородных, чтобы он вел от моего имени с ними дела в случае надобности. Ну, а ниссе за этим процессом присмотрит. Только вслух я об этом не сказал.

Дождавшись, пока Аэлира завернет за угол, крупный кот поднялся на четыре лапы и совершил длинный прыжок. Уже в воздухе он обернулся – и на землю в нескольких шагах от меня приземлилось существо явно из народа матаго.

Он был моложе и выше ростом моего знакомца Кервана. Да и его внешний вид говорил о том, что этот матаго живет лучше, чем жил когда-то его собрат из переулка ткачей под гнетом стаи вервольфов.

Местный матаго был одет, как ремесленник, у него даже имелся широкий кожаный фартук, перепачканный глиной.

– Я когда почуял гостей, то даже сразу не поверил, что ко мне заглянул сам ауринг, – улыбнулся матаго и сверкнул кошачьими глазами.

– Приветствую тебя…

– Гервин, – подсказал мне матаго.

– Макс, – приложив ладонь к груди, представился я. – Я пришел с миром. – Кивнув на закрытые ворота, я добавил: – Хотел встретиться с хозяином этого дома, но вижу, что его уже давно здесь нет. Хотя мы договаривались о встрече.

– Базиль и остальные характерники покинули свое логово две недели назад, – сообщил мне матаго и, почесав макушку, уточнил: – Это, скорее, напоминало бегство. Хотя на старого Барсука это не похоже.

– Вот как? – удивился я. – Может, тебе известна причина?

– Нет, – покачал головой матаго. – Но в последнее время начало происходить что-то странное.

– Например? – подобрался я.

– Все началось с того, что бесследно исчез один из молодых характерников по имени Ульф. Знал такого?

Гервин, прищурившись, посмотрел на меня.

– Лично – нет, – спокойно ответил я. – Но Базиль обещал, что этот Ульф выполнит для меня кое-какую работу.

– Какую? – взгляд матаго был подозрительным.

Я понимал, что не обязан отвечать, потому что это не его ума дело. Могу хоть сейчас попрощаться и уйти. Но, с другой стороны, во-первых, ничего секретного я не раскрою, наверняка, Ульф частенько выполнял подобные заказы, а во-вторых, этому Гервину, похоже, как и мне, нужна информация. Почему бы не помочь друг другу?

– Я хотел заказать амулеты, – коротко ответил я.

Взгляд матаго стал менее подозрительным.

– А взамен? – спросил он.

– Старый Барсук хотел, чтобы я призвал для него стража, – снова честно ответил я.

Если решил вести беседы с этими существами, будь готов к тому, что они обязательно почуют фальшь в твоих словах. По-хорошему надо было бы прийти сюда с ниссе или с кем-то из фейри. Но кто же знал, что здесь такие странные дела творятся.

Матаго после моих слов заметно расслабился. Интересно, в чем он там меня подозревал?

– Я наслышан о страже, которого ты призвал охранять свой дом, – уважительно кивнул он и с усмешкой добавил: – А еще ты переполошил всех наших.

Это он сейчас о переполохе, который произошел после того, как мне присягнули файрэт, эфирэль и льюнари. Старейшины даже выкатили мне претензию. Мол, что сманиваю к себе молодняк. В общем, пришлось пообещать, что без их одобрения больше такого не произойдет. Потом я, конечно, высказал ниссе все, что думаю о ней за такую подставу. В итоге, буря улеглась. И кроме трех фейри ко мне на службу больше никто не просился. Хотя Итта сказала, что желающих было очень много. Особенно после преображения моих новых помощниц.

На данный момент они почти все время проводили с ниссе, не считая моих медитаций с льюнари.

Итта сказала, что она готовит их к будущему походу. Помогает взять под контроль новые силы.

Без эксцессов не обходилось. То неожиданно в доме становилось очень жарко, то в один момент все окна в доме распахивались от порыва сильного ветра, а иногда всем моим домочадцам снились странные сны. В общем, первородные отрывались по полной. Но должен заметить, в последнее время как-то все попритихло. Судя по довольной физиономии ниссе, у них там вроде наметился прогресс.

– Было дело, – хмыкнул я. – Так что там с этим Ульфом случилось?

– Не знаю, – пожал плечами матаго. – Никто не знает. Он ведь со старой Бримой знался… И не удивительно, суть-то у него волчья. Так вот, когда логово вервольфов жрецы разорили, Ульф-то и пропал.

Я задумался. Ульфа во время облавы среди оборотней не было. Это я точно знаю. Керван предупредил бы. Хм… Любопытно…

– Так может это Барсук его и отправил куда-нибудь подальше от столицы?

– Нет, – покачал головой матаго. – Я бы сразу узнал. Мы с Базилем не враждовали. Помогали друг другу всегда. Я видел, что он не знает, куда подевался Ульф. Искал его… А когда началось у ведьм, так уже и не до него было.

Я напрягся.

– А что там у них началось?

– Я о том знаю не много, – ответил матаго. – Слышал, что в ковене Мадлен исчезла одна из их сестер. Та ведьма еще лавку с травами держала… Они там все с ног сбились, ее искали… Ведьмы этой долго не было, а потом она вернулась, но только то уже была не она. До меня дошли слухи, будто была она одержима темным духом. И все говорила о подлых характерниках. А потом темник покинул ее тело и забрал ее жизнь.

Мне стоило труда сохранять спокойствие. Ниссе один раз говорила мне, что к замку приближалось что-то темное, но, видимо, почуяв стража, это что-то не решилось напасть. Мы тогда подумали на темника, но это была единственная попытка. Тем более, что кроме темников есть в этом мире и другая мерзость.

Теперь же я узнаю, что душелов, о котором меня предупреждала Итта, все-таки добрался до юга. То, что ведьма из ковена пострадала от рук последователей Хлада Жуткого я не сомневался.

– Злая Мадлен тогда с сестрами заявилась к Базилю, – покачал головой матаго. – Мать ковена обвиняла его в том, что характерники похитили одну из ее сестер. Лаялись они страшно, но до драки не дошло. Потом они поговорили уже спокойней. О чем? Не знаю. Но именно после этого разговора старый Барсук и остальные характерники спешно покинули столицу.

Мы еще немного побеседовали, но больше ничего полезного я не узнал. Пришло время двигаться дальше.

– Что ж, благодарю тебя за информацию, – произнес я. – Верно, ты слышал о торговом квартале? Если появится желание перебраться туда, добро пожаловать.

– Нет, – покачал головой Гервин. – Мне и на моей земле пока хорошо. Но за приглашение спасибо. Я запомню твои слова, ауринг.

В следующее мгновение он обернулся в кота и серой тенью перемахнул через забор соседнего дома.

Я в последний раз взглянул на логово клана характерников, развернулся и двинулся на выход из переулка. Надо предупредить ниссе о произошедшем.

Бергония. Окрестности города Контерна. Шато де Вертмар. Временная ставка главнокомандующего аталийский войск.

Когда Тони Наппо, личный секретарь герцога Рикардо ди Лоренцо, прозванного в народе Золотым Львом, вошел в обеденный зал, его светлость спокойно завтракал.

Окладистая борода, волнистые золотистые волосы, подтянутая фигура, ухоженные руки и элегантный наряд – герцог ди Лоренцо, несмотря на свой пятидесятилетний возраст, имел репутацию одного из самых галантных кавалеров при дворе его величества Альфонсо V.

Многие полагают, что именно благодаря своей золотистой шевелюре прославленный полководец получил свое прозвище. Но его соратники и преданные приближенные прекрасно знали, что Золотым Львом герцога прозвали не столько за его выдающуюся внешность, сколько за отвагу и лидерские качества.

Этот человек обладал острым умом, решительностью и способностью видеть скрытые возможности там, где другие видят лишь непреодолимые препятствия. А еще у него был талант окружать себя верными людьми, которые были готовы пойти на смерть по одному его слову. Тони Наппо, без преувеличения, был самым преданным из них.

– А вот и ты, – произнес герцог и метнул на своего секретаря цепкий взгляд. А потом кивнул на пухлую папку с бумагами в его руке и спросил: – Какие новости?

– Доброе утро, ваша светлость, – поклонился Тони Наппо и сразу же приступил к докладу. – На днях в Контерн прибывает его высочество принц Адриан.

Герцог ди Лоренцо тяжело вздохнул. В его темно-серых глазах разгорался недобрый огонек.

– Благочестивый подсовывает мне своего сынка, чтобы этому молокососу досталась вся слава моих побед, – сквозь зубы произнес маршал Аталии. – Кто прибудет с принцем? Хотя можешь не говорить. Наверняка эти выскочки из северных родов Луиджи ди Бельмонте и Уго ди Спинола. А с ними этот старый паук Анжело Дориа. Бьюсь об заклад – это он подговорил Альфонсо отправить сюда своего болвана наследника.

– Вы как всегда прозорливы, ваша светлость, – дипломатично произнес Тони Наппо.

– Неужели нет ни одной новости, которая не испортила бы мне аппетит этим утром? – проворчал герцог, яростно орудуя столовым ножом.

Секретарь, словно заправский шулер, извлекающий давно припасенную козырную карту, достал из папки маленький конверт, приятно пахнущий дорогими женскими духами.

Герцог, отложив в сторону столовые приборы и промокнув рот кружевным платком, принял конверт и, усмехнувшись уголками губ, развернул сложенный вдвое листок.

Пока герцог читал письмо, он несколько раз удовлетворенно хмыкнул, молодцевато подкручивая свои усы.

Закончив с чтением, маршал взглянул на Тони и, подмигнув, произнес:

– Графиня де Ларок, с которой мы так мило побеседовали на приеме у маркиза де Преля, осведомляется, могу ли я дать ей аудиенцию. Сообщи ей, что сегодня вечером я приму ее.

– Слушаюсь, ваша светлость, – понимающе кивнул секретарь и сделал пометку у себя в бумагах.

«Козырная карта» сработала и настроение герцога снова было приподнятым.

– Продолжай, – взмахнул он рукой и Тони Наппо достал следующий лист.

– Есть несколько жалоб из магистрата на дебоши легионеров в тавернах.

– Меня такие мелочи не интересуют, – отмахнулся герцог. – Пусть скажут спасибо, что город остался целым и невредимым. Что там с продовольствием? Наш запрос удовлетворен?

– По моим сведениям нам отправили: пятьдесят бочек солонины, тридцать бочек вяленой рыбы, двадцать мешков сухарей, тридцать ящиков твердого сыра, тридцать пять мешков сушеных бобов и гороха, двадцать пять бочонков вина и три дюжины больших бочонков эля.

– Это в два раза меньше, чем я просил, – нахмурился герцог. – Нам только голода в легионах не хватало!

– Вместе с нашими запасами этого хватит, чтобы добраться до Вестонии, – сказал секретарь. – А уже там…

– Ну да… Ну да…

Герцог задумчиво провел ладонью по бороде и просветлел лицом. После того, как его легионы пересекут границу Вестонии, начнется грабеж. Глаза герцога ди Лоренцо весело заблестели. Карл при смерти. Его герцоги готовы вцепиться друг другу в глотки. Самая богатая страна в Мэйнленде очень скоро будет у него в руках. Неужели этот бесхребетный мямля Альфонсо, лишь по какому-то недоразумению ставший королем, думает, что он, Рикардо ди Лоренцо, Золотой Лев, откажется от власти? Король надеется на этих фанатиков в алых плащах. Хе-хе… Глупец!

От приятных мыслей герцога отвлек голос Тони.

– Разведка докладывает, что вестонские легионы в Брезмоне уже почти собраны, – произнес секретарь. – К ним присоединились мертонские лучники. А также сотня копий кавалерии из дворян и отряд «каменных» рыцарей. Информация подтверждена – их поведет герцог де Клермон.

– Это уже не важно, – хмыкнул герцог ди Лоренцо. – Они обречены. Полагаю, Эдуард де Клермон это и сам понимает.

– О нем идет слава, как о лучшем полководце Карла Третьего, – сказал Тони.

– Повторюсь, это уже не важно, – покачал головой герцог. – Вторжение наших легионов в Вестонию – дело времени. В колоде Эдуарда де Клермона нет козырей. Мне известны все его ходы наперед. И мы к ним подготовились. Вот увидишь, он поведет свои легионы на соединение с войсками, которые были оставлены принцем Генрихом на северо-западе, и с этими силами постарается вынудить нас дать генеральное сражение.

– Но тогда он… – секретарь не успел договорить.

– Вот именно, – перебил его герцог и снова провел ладонью по своей бороде. – Я же говорю – у них нет ни единого шанса. Эдуард де Клермон сам приведет свою армию туда, где я его буду ждать. Заметь, нам даже не придется за ним гоняться по всем этим горам и холмам, будь они прокляты. Участь вестонской армии предрешена. Только чудо или нечто абсолютно неожиданное спасет их от поражения. Но, как ты знаешь, я в такие глупости не верю.

Глава 5

Роан. Постоялый двор «Старый Дуб».

– Вот и всё, – с облегчением выдохнул Курт фон Харт, когда дверь за Сигурдом закрылась и он остался наедине со своим боевым товарищем и заместителем, Георгом фон Линцем.

Тот был старше Курта на десять лет и за свой ворчливый характер получил прозвище «Ёж». Он был самым старым членом их отряда и самым опытным. Не считая, конечно, хэйдэльфа Лорина, служившего молодому страйкеру, Лео фон Гриму, из пятерки Курта. Кстати, Георг и Лорин частенько спорили друг с другом. Иногда после таких перебранок эти двое могли перестать общаться на несколько дней.

– Я уже говорил, что мне не нравится эта идея, – пробурчал Георг фон Линц.

– Я помню, – сказал капитан «Диких» и кивнул на три пухлых кошеля, лежавших сейчас на столе.

– Мы вместе приняли решение, и самое главное – мы получили аванс.

Георг лишь пренебрежительно фыркнул в ответ. Хотя своим бурчанием о нехватке денег уже проел всю плешь как Курту, так и всем членам их отряда.

– Я был за поход на север, – упрямо произнес Георг. – Помогли бы Острозубому навести порядок в Нортланде, а потом отправились бы с ним к границам Свартвальда. Вместо этого мы подписались на очень опасную авантюру с этим мальчишкой, который, чует мое сердце, отведет нас на убой. Ты же помнишь, как закончили главы нашей гильдии, когда ввязались в ту авантюру с Конрадом?

Георг трусом не был. Он, как и сам Курт, был сильным медиусом на грани перехода в ранг аванта. Он участвовал во многих битвах, в том числе и в сражении при Люнебурге, в котором погибли многие их братья по оружию. «Дикие Сердца», вернее, их жалкие остатки выжили лишь только потому, что Курт и еще несколько страйкеров выполняли другое задание главы гильдии.

– А с «Сумрачниками» ты бы как договаривался? – хмыкнул в ответ Курт. – Или уже забыл, как они выпроводили нас из Винтервальда?

– Они ведь сами прислали своего человека, – парировал Георг.

– Это неофициальное предложение, – покачал головой Курт. – Нас хотели нанять, как каких-то безродных псов. И, поверь мне, к Свартвальду нас бы не подпустили даже на расстояние дневного перехода.

– Но этот мальчишка… – попытался возразить Георг.

– Этот, как ты говоришь, мальчишка за год успел отличиться на фронтире и получить серебряное крыло, затем выиграл Великое Испытание, где, как ты помнишь, погиб Пирс Батлер. Хотя я его отговаривал от участия в этой авантюре… И самое главное – этот мальчишка стал авантом. И все это произошло за год!

– Это еще надо проверить, какой он там авант, – негромко произнес Георг.

– С удовольствием на это посмотрю, – усмехнулся Курт. – Я знаю Сигурда еще с тех времен, когда мы сопляками учились прикасаться к силе под присмотром наставников из Алмазной гильдии. Уже тогда он был лучшим из нас, пока его не забрали «ледяные». Так вот, знаешь, что он мне сказал? Маркграф де Валье уже уделывает его в девяти поединках из десяти. И это, по сути, не предел. Понимаешь, к чему веду?

Георг сейчас полностью оправдывал свое прозвище. Он весь ощетинился «иголками», негромко фыркал и морщился точно Ёж, в которого тыкают палкой.

– Я не верю в небылицы Лорина, – сухо произнес он. – Хэйдэльф кормит нас россказнями об аурингах, которые наверняка никогда и не существовали. Или хочешь, чтобы я поверил, что какой-то мальчишка является потомком каких-то сказочных магов, которые могли раскалывать материки надвое? Бред…

– Вот и посмотрим, – улыбнулся Курт и, поднявшись из-за стола, давая понять, что диспут закончен, твердо произнес: – Дело сделано. Готовь людей. Выступаем через два дня.

Эрувиль. Замок «Лисья Нора».

– Они прекрасны! – восхищенно произнесла Валери.

Они с Вереной стояли на балконе и с интересом разглядывали огромных лошадей, которых пригнали сегодня Максу.

Эти животные внушали уважение своими габаритами. Высотой в холке почти в два метра они были, как горы среди обычных лошадей. Их густая темная шерсть, играющая оттенками черного и темно-коричневого, переливалась на солнце.

Мощные, как столбы мохнатые ноги уверенно впечатывались в землю, а грива и хвост, темные и густые, плавно колыхались с каждым движением. Глаза этих великанов, темные и глубокие, излучали спокойствие и интеллект. Несмотря на свои размеры, лошади двигались с удивительной грацией и легкостью, словно танцоры, мастерски овладевшие искусством баланса и силы.

Валери слышала от слуг, что Макс очень долго выбирал каждую лошадь этой дюжины. Вот и сейчас он внимательно осматривал этих животных, словно опытный конюх. Кстати, те, кто пригнали лошадей, уважительно и чуть ли не с благоговением следили за каждым его движением. Складывалось такое впечатление, будто брат видел каждую лошадь насквозь.

– Вюртенбергские мистралы, – произнесла Верена.

Валери услышала нотки гордости в голосе кузины Макса и задумчиво посмотрела на нее. Тем временем Верена, завороженно рассматривая лошадей, продолжала:

– Эта порода была выведена в герцогстве Вюртенберг, что в западной Астландии. Прапрадед прежнего короля, Конрада Пятого, очень любил лошадей и приложил много усилий для того, чтобы эта порода стала такой, как она есть сейчас. Мистралы были гордостью королевской семьи.

Пока Верена говорила, Валери не покидало ощущение, словно кузина Макса каким-то образом сама принимала участие в разведении этих лошадей. А еще эта девушка постоянно поражала своими знаниями. Казалось, ей было известно всё и обо всём. Впрочем, это и не удивительно. Столько, сколько читала книг Верена, не читала ни одна знакомая Валери девушка.

В замке у Макса была довольно обширная библиотека, которую брат постоянно пополнял, расходуя приличные суммы. И если Валери не могла найти Верену, то в девяти случаях из десяти ее можно было отыскать именно в библиотеке. К слову, даже сейчас в руках у Верены был небольшой томик с каким-то скучным философским трактатом.

Валери невольно вспомнила свои первые дни после переезда в замок Макса и как холодно она относилась в те дни к Верене. Некоторое время виконтесса подозревала, что Макс и Верена вовсе никакие не родственники и что между этими двумя есть интимная связь. Она даже поделилась своими подозрениями с тетей, но герцогиня тогда успокоила ее, сказав, что Макс ничего не делает просто так и что он очень ревностно относится к своей репутации.

Еще год назад такие откровения для Валери были бы удивительны, если учесть тот факт, что бастард ее отца никогда не отличался благочестивым нравом и имел скверную репутацию. Сейчас же она была полностью согласна с тетей. Макс те же два года назад и Макс нынешний – два абсолютно разных человека.

Тем не менее, герцогиня дю Белле попросила Валери приглядывать за кузиной Макса, и та отнеслась к просьбе тетушки со всей серьезностью.

Правда, чем дольше она жила в доме брата, тем больше убеждалась в том, что между Вереной и Максом ничего такого нет. Более того, брат относился к своей дальней кузине подчеркнуто тактично и со всем уважением. И она в свою очередь отвечала ему тем же. Хотя Валери иногда замечала грустные взгляды Верены, бросаемые украдкой в сторону брата. Та явно была неравнодушна к Максу, но повода подозревать ее в чем-то постыдном никогда не давала.

Постепенно виконтесса освоилась в замке и по совету тети начала аккуратно делать попытки брать управление хозяйством Макса в свои руки. Верена, кстати, смотрела на это равнодушно. Она никогда не проявляла таких инициатив. Напротив, она четко придерживалась статуса гостьи.

Кстати, Валери не единожды ловила себя на мысли, что иногда забывает о происхождении Верены. Та вела себя, как настоящая аристократка, причем у нее это получалось очень естественно. А еще виконтесса заметила, с каким почтением относится к Верене камердинер Макса Бертран. Словно та была дочерью какого-нибудь графа, а не купца.

У Валери было только одно объяснение такому поведению – старик Бертран, бывший когда-то личным слугой покойной матери Макса, по старой памяти старался окружить ее родственницу всем возможным вниманием.

Что же касается порядков в доме… Постепенно вникнув во внутреннюю жизнь замка, Валери вынуждена была признать, что все здесь функционирует словно прекрасно настроенный часовой механизм и ей хватило ума понять, что ее вмешательство может только навредить. Бертран и Марк, дворецкий Макса, знали свое дело. Поэтому она решила не мешать выполнять людям брата свою работу. Единственное, что она посчитала нужным изменить, это внутреннее убранство замка. Нынешний стиль был слишком старомодным. Для приемов высоких гостей нужно было многое изменить.

Объяснив все плюсы таких изменений брату, она получила его добро, а также обещание выделить необходимую сумму для осуществления ее задумки.

Как только Валери взялась за дело, в замке начали происходить странные события. Например, первое, что виконтесса сделала – это приказала слугам спрятать на чердак все старые вещи. Такие как: старомодные вазы, бронзовые статуэтки, стулья, картины и прочее. Также Валери пригласила мастеров, которые должны были привезти образцы модных тканей для обивки стен и мебели, а также пошива новых гардин, балдахинов, подушек и покрывал.

Каково же было ее удивление, когда утром она обнаружила прежнюю обстановку. Все вещи, что были спрятаны на чердаке, снова стояли на своих местах, словно их никто не трогал.

Опрос лакеев, а затем дворецкого и камердинера Макса ничего не дали. Все разводили руками, мол, никто ничего не знал. Каждый думал, что вещи вернулись по ее, Валери, распоряжению.

В итоге, Валери дала повторный приказ лакеям – убрать вещи на чердак и пригрозила им наказанием, если те снова без ее повеления вернут этот старый хлам.

Следующее утро началось с переполоха. Валери даже не сразу поняла, что произошло. Пока не увидела массивную бронзовую статуэтку вставшей на дыбы лошади, которая высилась на ее столике и которую, как она помнила, слуги упаковали вчера в ящики.

Виконтесса устроила разбирательство, которое ни к чему не привело. Все слуги озадаченно пожимали плечами и бросали друг на друга странные взгляды. Такое их поведение Валери посчитала подозрительным. Они как будто знали, что происходит, но признаваться не спешили.

Тогда Валери решила поступить иначе. Все старые вещи она приказала погрузить на телеги и отправить на продажу. Но, к ее удивлению, осуществить это было невозможно. Оказалось, что у всех телег одновременно обнаружились поломки. В общем, Валери раздосадованная, злая и уставшая решила повторить попытку на следующий день. Дав перед этим поручение отремонтировать все повозки.

Но отдохнуть той ночью не получилось. Ближе к полуночи Валери проснулась оттого, что сильный ветер раскрыл все окна в ее спальне, а затем каким-то образом резко вспыхнул камин. Она хотела позвать горничную, но не успела. Ее вдруг сильно потянуло в сон, и она откинулась на подушки. Перед тем как ее сознание заволокла тьма, Валери услышала чьи-то веселые голоса, которые разговаривали на странном незнакомом языке.

Проснулась виконтесса поздно утром, уставшая и разбитая. Всю ночь ей снились какие-то странные сны, в которых она лично без помощи слуг разгружала телеги со старыми вещами и расставляла их по местам. Когда она открыла глаза и обнаружила проклятую бронзовую лошадь на столике, то даже не удивилась.

Несколько дней Валери ничего не предпринимала. Она наблюдала за обстановкой. И – о чудо! Ничего не происходило. Все было, как прежде. Единственный человек, с которым Валери поделилась своими страхами, была ее новая горничная. Она и рассказала виконтессе, что слышала от старых слуг о привидениях, живущих в этом замке.

Все обитатели Лисьей Норы были уверены в том, что Валери, решив выбросить старые вещи, принадлежавшие прежним хозяевам, разгневала призраков. Вот они и шалят и запугивают ее.

Нужно ли говорить, что к словам горничной виконтесса отнеслась, мягко говоря, скептически. Она была убеждена в том, что против нее созрел некий заговор и что все закончится, когда виновные понесут наказание. Поэтому Валери на некоторое время прекратила всякие активные действия и сделала вид, что охладела к своей идее. При этом она не переставала держать ухо востро.

Валери обладала острым умом, а еще завидным терпением и твердым характером. Она была готова к длительному противостоянию, но эта проблема, как ни странно, решилась после разговора с братом.

Макс сам поинтересовался, почему сестра так ничего и не изменила в замке. Сперва Валери не хотела ничего рассказывать, но брат понял, что она что-то скрывает и разговорил ее.

Валери думала, что Макс поднимет ее на смех, но то, что произошло дальше, поразило ее до глубины души. Дело происходило в его кабинете. После сбивчивого рассказа сестры о странных происшествиях Макс нахмурился и, поднявшись со своего кресла, громко произнес в пустоту несколько грозных фраз на незнакомом языке, а потом, уже на вестонском, мягко уверил Валери, что с этого дня ей больше не помешает ни один призрак в этом замке.

Когда озадаченная и до глубины пораженная случившимся девушка выходила из кабинета брата, она вдруг вспомнила, что тот странный язык, на котором говорил Макс с «призраками», она уже слышала в ту страшную ночь. К слову, с того дня потусторонние силы оставили Валери в покое, и спустя несколько дней она уже вовсю занималась обновлением внутренней обстановки замка.

Наблюдая сейчас с балкона за действиями Макса, она улыбнулась. Его жизнь и положение в обществе за последний год с лишним переживали головокружительный взлет. Валери до сих пор ловила себя на мысли, что все происходящее казалось ей сказочным сном. Еще недавно она по приказу дяди отправлялась в Абвиль за никому не известным и всеми презираемым бастардом, а теперь жила в его замке. И бастард этот превратился в маркграфа, и что самое невероятное – он оказался одним из сильнейших боевых магов на материке.

Валери вспомнила тот восторг и то ликование, охватившие ее, когда безжизненное тело Эмиля-жабы рухнуло на пол. О! Макс был великолепен в тот вечер! Он был похож на древнего рыцаря, о которых слагали свои легенды гении древности. Валери в тот миг осознала, что должна быть рядом с ним. И он ее не разочаровал. Теперь она живет в его замке и больше никогда не вернется под опеку мерзкого дядюшки.

О войне, куда отправлялся Макс, Валери старалась не думать. Она была уверена, что с ним ничего не случится. По крайней мере, она убедила себя в этом. Просто, когда все ужасы существования в доме у дяди и угроза стать женой чудовища остались позади, а впереди ее ждало только хорошее – думать о плохом не хотелось. Тем более, что у Макса был талант – всегда выходить сухим из воды. Вон, он даже имеет власть над призраками!

Валери снова мельком посмотрела на Верену. Она проследила за взглядом девушки. Та сейчас тоже наблюдала за Максом. В этом коротком мгновении что-то незаметное для других промелькнуло в ее глазах. Это был взгляд, наполненный грустью и томлением, взгляд, скрывающий в себе молчаливую историю невысказанной любви. Нет, сомнений быть не могло. Так смотрят только те, чье сердце полно скрытой тоски и невидимой печали, те, кто любит тайно, но безнадежно.

Виконтессе было отчасти жаль Верену. Глупышка… Тот, о ком она тайно вздыхает, ей не пара. И не потому, что их связывает хоть и очень дальнее, но родство. Макс – маркграф де Валье, боевой маг в ранге аванта. Его ждет блестящее будущее при дворе. Его женой должна стать девушка из знатной и влиятельной семьи, а не дочь обанкротившегося купца. И дело не в любви, а в усилении положения рода. Ведь Валери теперь даже не сомневалась, что Макс, рано или поздно, вернет все, что потерял их отец. Именно он станет во главе рода. Потому что он единственный достоин этого.

– Надеюсь, эти прекрасные лошади помогут брату в походе, – кивнула Валери. – И он вернется домой с победой.

– Я буду просить об этом Пресветлую, – негромко произнесла Верена.

– И я, – сказала Валери и добавила: – Ведь у него еще очень много дел здесь, в столице. Ее светлость, герцогиня дю Белле, уже ведет переговоры с главами самых знатных семейств Вестонии о будущем браке Макса.

Сказав это, Валери внимательно проследила за реакцией Верены. Самообладанию девушки можно было только позавидовать. Именно в такие минуты она больше всего была похожа на аристократку, причем из высшего рода. Ни один мускул на ее лице не дрогнул.

– Мой кузен достоин самой лучшей партии, – ровным голосом произнесла Верена.

– Так и есть, – кивнула Валери.

Она понимала, что своими словами сделала больно Верене, но такова жизнь. Глава, прежде всего, должен думать о будущем рода. Союз с другим сильным и влиятельным родом укрепит его позиции. А любовь… У главы рода нет такой роскоши – выбирать себе пару по любви.

Внезапно девушки услышали лошадиное ржание и громкие крики людей справа. Они обе повернули головы и увидели, как во входные ворота на территорию поместья въезжает колонна из вооруженных всадников и повозок. Видимо, это тот самый отряд наемников, весть о скором прибытии которого брат получил на днях.

Во главе этой колонны на своем коне ехали Сигурд, а рядом с ним широкоплечий русоволосый воин в доспехе страйкера. На вид ему можно было дать лет сорок-сорок пять, но выглядел он моложаво. Голубые глаза, аристократические черты лица, гордая осанка – Валери невольно залюбовалась этим мужчиной, от которого буквально исходило ощущение скрытой силы и непреклонности. Мгновение – и всадник, видимо, почувствовав постороннее внимание, поднял голову. Их взгляды встретились.

Валери ощутила, как по ее щекам разлился румянец. Первым ее порывом было опустить голову, но она быстро взяла себя в руки и, гордо подняв подбородок, выдержала взгляд незнакомца. Тот улыбнулся и слегка склонил голову.

Валери, проигнорировав это наглое приветствие, громко хмыкнула и обернулась. Ее удивила бледность Верены. Та широко раскрытыми глазами смотрела на приближающуюся колону, а именно на стяг, полоскавшийся на длинном древке в руке одного из бойцов. На светло-сером полотнище было изображено черное сердце, окруженное пламенными клинками.

Глава 6

Замок «Шато де Тури». Графство де Марбо.

– Жеральдин, ты можешь идти, – произнесла Аурелия де Марбо. – Я хочу побыть с отцом наедине.

– Да, моя госпожа, – поклонившись, произнесла Жеральдин и вышла из спальни графа.

Когда дверь за служанкой закрылась, Аурелия взглянула на отца, лежавшего на своем ложе. В уголках глаз девушки снова появились слезы.

Она всегда помнила отца высоким и крепким. Энергичным и полным сил. Сейчас же это был дряхлый старик. Его кожа, тонкая и почти прозрачная, обтягивала острые, резко выступающие скулы. Волосы, когда-то темные и вьющиеся, теперь были белы как снег и редки, словно облака в зимнем небе. Его губы едва заметно дрожали во сне, а дыхание было легким и едва уловимым. И это уже после того, как больше месяца за здоровьем отца следит лекарь.

Тот день, когда Аурелия вернулась домой после злополучного бала-маскарада и первым делом ворвалась в спальню отца, вспоминать не хотелось. Ей стоило огромного труда сдержать себя и не приказать убить немого слугу, поставленного братом «следить» за графом.

Немой слуга бессвязно выл, ползая по полу, видимо, таким образом моля о прощении. Оказалось, что Жан Симон, так звали этого человека, грамотен. Размазывая слезы по лицу, дрожащей рукой он вкратце описал на листе бумаги свою историю.

Так Аурелия узнала причину «верности» этого человека Эмилю. Брат, вырвав Жану язык, пообещал убить всю его семью, если тот не будет выполнять его приказы. В качестве подтверждения своих намерений Эмиль принес Жану ухо его старшего сына. И предупредил, что за любую провинность или предательство будет отрезать от его детей по кусочку и приносить их Жану.

Перечитывая откровения этого человека, Аурелия ловила себя на мысли, что все происходящее является страшным сном и что она вот-вот проснется. Когда же Жан со слезами на глазах достал из-за пазухи небольшой кожаный мешочек и вытрусил на ладонь два высохших и уже потемневших от времени уха, а также три пальца, один из которых был совсем крошечным мизинцем, Аурелия, не выдержав потрясений, свалившихся на нее в тот день, лишилась чувств.

Следующие несколько дней виконтесса провела в своей постели в горячечном бреду, в котором ей являлся гигантский ящер, разрывавший своими безобразными когтями мужчин, женщин и детей. А потом пожиравший их целиком.

К концу пятого дня болезнь отступила. Причем это произошло неожиданно быстро. Все благодаря ее верной Жеральдин. Ее личной горничной посчастливилось разыскать хорошего лекаря, что в последнее время, в связи с болезнью короля и занятостью всех целителей, было не так уж и просто сделать. Именно этот лекарь начал отпаивать Аурелию своими чудесными настойками. К слову, он также занимался и лечением графа. И как для обычного лекаря – довольно успешно.

Состояние графа де Марбо постепенно улучшилось. Что не могло не радовать. Во-первых, Аурелия, как искренне любящая дочь, была счастлива, а во-вторых, пока жив отец, она, несмотря на сложившуюся ситуацию, оставалась под его покровительством, но при этом бразды правления графством были в ее руках. Другими словами, виконтесса де Марбо любой свой шаг или решение могла объяснить волей отца.

Одним из таких решений было, ссылаясь на траур, взять отсрочку в подписании нескольких десятков документов и соглашений, которые планировал подписать ее покойный брат. Например, это касалось и того самого договора с графом де Грамоном, касаемо участка земли в Тилийском лесу. Таким образом, Аурелия брала временную паузу, дабы разобраться с тем, что оставил ей в наследство брат.

К слову, граф де Грамон такое ее решение воспринял вполне спокойно. Даже прислал письмо с соболезнованиями в связи с гибелью брата и уверениями в том, что он согласен ждать столько, сколько угодно. А вот частный поверенный, с которым вел дела Эмиль, наоборот, как-то уж очень активно начал рекомендовать Аурелии как можно скорее подписать этот договор, как и несколько других соглашений, «не терпящих отлагательств».

Такое излишнее рвение и давление частного поверенного насторожило Аурелию. И когда она рассказала о своих подозрениях Жеральдин, та полностью согласилась со своей хозяйкой. Таким образом, было принято решение отыскать нового стряпчего, который мог бы дать независимую консультацию по данному вопросу. И такой человек был найден. Им стал некий Матье Шаброль. Уважаемый в своих кругах юрист с безупречной репутацией.

После того как мэтр Шаброль просмотрел договора, которые частный поверенный Эмиля настоятельно рекомендовал подписать как можно скорее, выяснилось, что большинство из них в той или иной мере не были выгодны графству Марбо.

Хорошо знакомая с деловой хваткой Эмиля, который вряд ли пошел бы на такие уступки, виконтесса де Марбо справедливо заподозрила прежнего частного поверенного в недобросовестности.

Увы, но доказать, что эти бумаги были подготовлены без участия Эмиля, было невозможно. Кто знает, зачем ныне покойному виконту де Марбо понадобилось идти на некие уступки, договариваясь со своими соседями? Может быть, у него имелись какие-то скрытые мотивы, о которых он не счел нужным сообщить своим родственникам?

В свете же последних событий отношение к покойному виконту и его семье вряд ли можно было назвать положительным. Аурелия последний месяц жила, словно на отдаленном острове посреди бескрайнего океана. Представители высших кругов Вестонии не спешили баловать ее своими визитами. Но Аурелию, привыкшую к уединенному образу жизни, такое положение вещей даже радовало.

Что же касается частного поверенного ее брата… Виконтесса ограничилась увольнением этого человека, не став поднимать шумиху. Правда, Матье Шаброль, который согласился представлять интересы семьи де Марбо, пообещал, что позаботится о том, чтобы слава о нечистом на руку стряпчем разлетелась по определенным кругам. Он же уверил виконтессу в том, что ее решение взять паузу и тщательным образом разобраться в делах графства, было очень правильным и своевременным шагом.

Этот случай лишний раз показал Аурелии истинную суть всех ее соседей. Например, тот же Генрих де Грамон был так убедителен в своих уверениях дружбы… И это его согласие касаемо отсрочки… А ведь он наверняка знал о делишках стряпчего ее брата. Не зря Матье Шаброль первым делом посоветовал не спешить договариваться с де Грамонами. Этот вопрос требовал тщательного изучения и проверки.

Сказать по правде, Аурелию такой поступок графа не особо удивил бы. Что можно ожидать от человека, предавшего собственного брата, и, по сути, обрекшего на гибель своих родных племянников? С этой семьей нужно держать ухо востро.

Хотя не со всеми… В глубине души Аурелия была рада, что Максимилиан Ренар, а ныне маркграф де Валье, более не является частью этой семьи. И пусть это было изгнание, но на самом деле Аурелия понимала, что Макс таким образом сам покинул род.

А еще каждый раз, вспоминая о Ренаре, она ловила себя на мысли, что ее охватывает какое-то странное необъяснимое волнение. И эти мысли… Она много раз представляла себе, как бы все было, если бы их свадьба все-таки состоялась… Аурелию мгновенно бросало в жар. Ее дыхание сбивалось. Сердце трепетало, словно птица запертая в клетке.

О, как ненавидела она себя в такие моменты, и в то же самое время, какой несчастной она себя ощущала… Мысли о человеке, убившем ее родного брата, ставшим врагом рода де Марбо, но с другой стороны – освободившем ее из лап чудовища и тирана, заполняли ее разум сложной смесью чувств.

С одной стороны, она испытывала необъяснимый страх и трепет перед этим человеком. Тот поединок и его кровавый финал, наверное, навсегда отпечатался в памяти Аурелии. Но, с другой стороны, она не могла отрицать, что Ренар проявил отвагу и благородство, при этом, хоть и нечаянно, освободив ее от ужасов, которые преследовали ее последние годы. А еще Макс, по сути, спас ее отца, и этот поступок пробуждал в сердце Аурелии чувство глубокой благодарности и даже невольного восхищения. Эта внутренняя борьба между неосознанным страхом и глубокой признательностью, между желанием увидеть его снова, хотя бы мельком, и пониманием долга перед родом превращала каждый ее день в мучительное испытание.

От тяжелых мыслей виконтессу отвлек звук открываемой двери. Она обернулась и увидела голову Жеральдин.

– Что? – негромко спросила Аурелия.

– Лекарь прибыл, госпожа, – ответила та.

– Проси, конечно, – произнесла виконтесса.

Спустя несколько мгновений в спальню вошел мсье Робер. На его круглом лице появилась добрая улыбка. Несмотря на шестидесятилетний возраст и легкую полноту, он довольно энергично и без особого труда поклонился.

– Добрый день, мсье Робер, – доброжелательно произнесла Аурелия. – Вы один из немногих, кому по-настоящему рады в этом доме.

– Благодарю вас, ваша милость, – снова поклонился лекарь. – Это честь для меня. Позвольте поинтересоваться вашим самочувствием и самочувствием вашего батюшки? Есть ли какие-то изменения?

– Только положительные! – улыбнулась Аурелия. – И все благодаря вашим чудодейственный настойкам!

– Великолепно, – улыбнулся лекарь и произнес: – Я бы хотел произвести осмотр его светлости.

Спустя несколько минут, когда осмотр графа был окончен, мэтр Робер бодрым голосом произнес:

– Динамика положительная. Еще недели две и можно будет увеличить дозу.

– А ускорить процесс никак не получится? – с надеждой в голосе спросила Аурелия и взглянула на спящего отца.

– В нашем кругу есть выражение, – складывая свои инструменты в пухлый саквояж, наставительно произнес мсье Робер. – Лучшее – это враг хорошего. Организм вашего батюшки ослаблен. Увеличенная доза зелья сейчас только навредит.

Аурелия глубоко вздохнула, но потом ее лицо осветила улыбка:

– Мэтр Робер, я полностью вам доверяю и обещаю, что буду непреклонно следовать вашим указаниям.

Лекарь улыбнулся в ответ и хотел было уже раскланяться, но виконтесса остановила его.

– Мсье Робер, полагаю, вы не откажете составить мне компанию за обедом? Сегодня мой повар обещал приготовить свое знаменитое блюдо – куропаток в винном соусе.

Лекарь, судя по его телосложению явно знающий толк в хорошей кухне, заметно оживился.

– С удовольствием принимаю ваше приглашение, ваша милость.

Покинув спальню графа, Аурелия и мэтр Робер в сопровождении Жеральдин, которая шла сзади, двинулись в сторону обеденного зала.

– Кстати, мсье Робер, – произнесла Аурелия. – Я хотела бы поблагодарить вас за ваш совет обратиться к мэтру Шабролю. Я довольна тем, как он ведет дела.

– Я рад, ваша милость, – ответил лекарь. – Матье Шаброль очень помог мне с оформлением надлежащих документов для открытия здесь моей практики. После переезда я осел в торговом квартале старой столицы. Говорят, что с некоторых пор то место заметно преобразилось. Его без преувеличения сейчас можно назвать одним из самых безопасных мест в Эрувиле.

– Любопытно… – задумчиво произнесла виконтесса и спросила: – Вы упомянули о переезде…

– Да, ваша милость, – охотно ответил мсье Робер. – Еще недавно я жил и вел дела на западе. В маленьком, никому не известном городке под названием Абвиль.

– Абвиль? – слегка нахмурилась Аурелия. – Хм… Что-то знакомое… И что же вас заставило переехать в столицу?

– Письмо с приглашением от моего давнего знакомого, – ответил мсье Робер и с задумчивой усмешкой добавил: – Когда-то он тоже был моим пациентом…

– Знаете, мэтр Робер, – с улыбкой произнесла Аурелия. – Окажись я на месте вашего давнего знакомого, то обязательно поступила бы также! Кстати, вот мы и пришли…

Если бы Аурелия, переступая порог дверей обеденного зала, на миг обернулась, она бы обязательно заметила, как многозначительно переглянулись между собой Жеральдин и мсье Робер.

Эрувиль. Замок «Лисья Нора».

– Вынужден признать, вы смогли нас удивить, – салютуя мне бокалом с бренди, улыбаясь, произнес Курт фон Харт. – Эти ваши фургоны… Вот уж поистине, как вы говорите, дома на колесах. А эта ваша походная кухня… Впервые вижу такое отношение аристократа к своим бойцам.

После ужина мы вдвоем сидели в каминном зале и, попивая бренди, вели неспешный разговор. Шесть фургонов, один из которых по моим чертежам был оборудован под походную кухню, произвели, мягко говоря, благоприятное впечатление на моих новых бойцов. Мастера, которым я дал задание собрать эти фургоны по возвращению из Норталанда, справились с моим заказом в срок.

Когда Жак, являвшийся фанатом всех этих штук, увидел «обновки», то долго не мог успокоиться. Мне даже пришлось снова выдержать его штурм – он рвался со мной в поход. Но его быстро удалось утихомирить. Не дурак, сам понимает, что он нужен здесь, в Эрувиле. Равно как и все его сослуживцы, которые вместе с Жаком принесли мне клятву верности. Теперь они – моя личная дружина.

Что же касается новоприбывших… Офицеров Бертан разместил в замке, а остальные расположились в импровизированном походном лагере, который по моему приказу был организован заранее на небольшой площадке за замком. Благо, такая была предусмотрена теми, кто строил Лисью Нору.

Конечно, можно было разместить людей и в северном крыле замка. Мест там хватало и на большее количество человек. Марк рассказывал, что при Клермонах там была казарма. Но моя задумка была в том, чтобы те несколько дней, что остались до отъезда, «дикие» могли привыкнуть к фургонам и походной кухне. Проще говоря, научились ими пользоваться. Инструктаж, как нетрудно догадаться, проводил лично Жак.

– Вы ведь тоже аристократ, – пожал плечами я. – И мне не показалось, что ваши люди в чем-то нуждаются.

– О! – усмехнулся капитан. – Это совершенно другое. Они, прежде всего, мои братья по оружию.

Хм… Намек понял.

– Я так понимаю, не все ваши люди в восторге от принятого вами решения следовать за мной? – спросил я.

А именно правая рука капитана – Георг фон Линц. Об этом мне сообщил Лорин, с которым у меня состоялся разговор, пока наемники размещались и приводили себя в порядок после перехода.

Кстати, хэйдэльф показался мне вполне адекватным. Кроме того, ниссе сказала мне, что ему можно верить. Помимо того, что я являюсь аурингом, мой авторитет в глазах Лорина вырос еще больше после того, как он увидел мистралов. И неудивительно – благодаря дару видящего, я выбрал самых лучших.

Надо было видеть восхищенный взгляд хэйэльфа, когда он увидел этих красавцев. Те, кстати, приняли Лорина, как родного. М-да… Я и сам находился под впечатлением от этой породы. Все-таки предки Верены-Софии знали толк в лошадях. Именно она мне и посоветовала обратить внимание на эту породу.

– Лорин нажаловался? – с хитрой улыбкой спросил Курт.

– Трудно не заметить его мрачные и недовольные взгляды, бросаемые в мою сторону, – уклончиво ответил я.

– Георг – он такой, – пожал плечами Курт. – Сказать по правде, мне трудно вспомнить его физиономию улыбающейся. И да, скрывать не буду… Вы – не единственный, от кого мы получили предложение о найме. И Георг высказался против поездки в Эрувиль.

– Полагаю, он склонял вас отправиться в Нортланд? – спросил я и тут же добавил: – И нет, хэйдэльф мне ничего не докладывал. Скажу больше, вы зря подозреваете его. Он вам верен.

– И почему же вы так уверены, что это именно северяне хотели нанять нас? – серьезно спросил Курт.

– Отряд из пятидесяти опытных бойцов, почти половина из которых – сильные одаренные? – хмыкнул я. – Тут только три варианта. Аристократы Вестонии, аталийцы или северяне. Первые два варианта отпадают по известным нам обоим причинам, остаются посланники Острозубого.

– С аталийцами действительно все понятно, – кивнул Курт. – Но почему вы так категорично отмели вариант с аристократами Вестонии? Вы ведь сами из их числа.

– Здесь все просто, – ответил я. – Вы сами обратились ко мне. А это значит, что в других домах вы получили отказ. В то, что вы первым делом пришли в мой дом, я не верю. Думаю, после отказа лорда Грэя, вы уже все поняли. Поэтому и вышли на Сигурда.

– И вы не боитесь попасть в немилость его величества? – серьезно спросил Курт. – Ведь, когда ему станет известно, что вы наняли врагов его союзника…

– Он уже знает, – перебил я. – И сказал, что ему плевать, кого я найму, хоть самих демонов из бездны. Даже снабдил соответствующими грамотами.

Глаза Курта после моих слов расширились.

– Однако… – задумчиво проворчал он.

– Король крайне заинтересован в успехе нашей миссии, как, собственно, и я. Скажу больше, когда мы возьмем под контроль мои новые владения, обещаю, что без награды вы не останетесь. Думаю, нам всем найдется, чем заняться на границе с Тенью.

Во взгляде капитана после моих слов я увидел смесь осторожного оптимизма и недоверия. В его слегка прищуренных глазах сейчас отражался весь его опыт, накопленный за годы военных походов. Они блестели от предвкушения возможного богатства, но в то же время в них читался скептицизм. Курт явно знает цену красивым обещаниям аристократов, которые в большинстве случаев оказываются пустыми. Его взгляд был проницательным и оценивающим. Капитан будто пытался заглянуть внутрь моей души. И я понимал его. От его решений зависят жизни доверившихся ему людей.

– Полагаете, что Острозубый дал бы нам меньше? – сухо спросил Курт.

– Я так понимаю, кто-то из ваших людей думает, что вам открыли бы доступ к богатствам Свартвальда? – вопросом на вопрос ответил я и улыбнулся.

– Вы исключаете такую возможность? Почему?

– Вы же сами знаете ответ на ваш вопрос, – сказал я. – Сумрачники не потерпят конкурентов. Да и сам Острозубый вряд ли захочет делиться. Думаю, мы оба прекрасно знаем, что собой представляет конунг Винтервальда. Вас, скорее всего, бросят в самую гущу сражений.

– Хотите сказать, что в Бергонии этих сражений будет меньше? – усмехнулся Курт.

– Нет, – покачал головой я. – Легкой прогулки я вам не обещаю, но в отличие от конунга Острозубого, я крайне заинтересован в том, чтобы как можно больше бойцов моего отряда осталось в живых. У меня большие планы на ближайшие десятилетия и мне понадобятся верные люди для их осуществления.

По слегка изменившемуся взгляду Курта я понял, что мне удалось его заинтересовать. Я понимал, что вот так сразу мне никто не поверит, но начало уже положено. Совместный поход расставит все на свои места.

Глава 7

Стоя на вершине холма, я разглядывал военный лагерь, раскинувшийся у стен города Брезмон. Отсюда лагерь казался огромным муравейником полным движения и жизни. Ветер играл с разноцветными знаменами, развевающимися над шатрами и палатками, создавая ощущение пульсирующей энергии.

Шатры и палатки, от обычных – для простых бойцов – до роскошных, принадлежавших дворянам, располагались ровными рядами, формируя квадраты и прямоугольники согласно статусу их хозяев. Отсюда, с высоты я видел, как между ними протянулись узкие дорожки, по которым, словно по артериям, текла жизнь этого огромного организма.

Сколько же здесь народу? Навскидку – тысяч двадцать, и это с учетом разных гражданских. Одних маркитантов вон сколько. В специально отведенной части лагеря их разноцветные повозки выстраивались в ряды вдоль проходов, создавая нечто вроде рыночных улиц.

На повозках, как на прилавках, были уложены товары – от продовольствия и одежды до других важный вещей для воинов. Там же между повозок можно было заметить многочисленные стайки маркитанток в разноцветных платьях, флиртующих с мужчинами.

Чуть поодаль располагался широкий плац, где капитаны муштровали своих подчиненных, заставляя их двигаться строем. Справа были видны десятки всадников, упражнявшихся во владении с копьем. Они носились галопом от одного столба к другому, нанося удары в специальные мишени. А левее находился полигон, где сотни лучников соревновались в меткости под громкие выкрики своих командиров.

За лагерем на огромном пастбище паслись табуны лошадей, которые уже очень скоро понесут своих седоков в бой. Я на мгновение представил это зрелище, и непроизвольно по моей спине пробежала легкая дрожь. А еще я не мог не отдать дань уважения тому, кто руководит всей этой махиной. Судя по тому, как все устроено в лагере, можно многое сказать о полководце, который ведет эту армию.

Хех… А ведь где-то там, в Бергонии, собрана такая же махина, даже большая по численности, и скоро эти два войска встретятся. Должен признать, в прежнем мире я когда-то принимал участие в военных конфликтах, которые возникали между лордами, но они не были такими масштабными.

– Ваше сиятельство, – отвлек меня от размышлений голос Курта фон Харта. – Я вижу лошадь Крауза.

Я повернул голову в указанную сторону и пригляделся. Так и есть – по дороге в нашу сторону ехал всадник. Курт прав – пегую кобылу Ганса Крауза, интенданта «Диких», было сложно не заметить.

– И как всегда с добычей, – хмыкнул стоявший рядом со мной капитан.

Я усмехнулся и кивнул. Следом за всадником ехала телега, заполненная мешками и коробками.

Когда Курт впервые представил мне своего интенданта, он без тени усмешки охарактеризовал его, как человека способного достать все что угодно, а также договориться о чем угодно. Ганс Крауз, у которого в подчинении был десяток простых бойцов, отвечал в отряде за снабжение, ночевку и обоз. По сути, если Георг фон Линц являлся правой рукой Курта, то Ганс Крауз был левой.

Начинал Ганс свою карьеру в гильдии простым бойцом, но после потери кисти правой руки, не пожелав бросить отряд, переквалифицировался в интенданты.

Этот энергичный человек сочетал в себе практический ум и способность к дипломатии. Очень скоро эти качества сделали его незаменимым членом отряда. Не ошибусь, если скажу, что, если бы Ганс Крауз оставил военную службу и занялся бы каким-нибудь бизнесом на гражданке, он непременно добился бы больших успехов. Но так вышло, что для Ганса «Дикие» были не просто отрядом, а, скорее, семьей. Чему я был только рад. На протяжении тех дней, что мы двигались в Брезмон, я успел оценить таланты интенданта по достоинству.

Вот и сейчас Ганс торопился, чтобы сообщить нам информацию, которую ему удалось собрать в Брезмоне. Именно для этого мы его отправили вперед два дня назад, заранее договорившись встретиться сегодня на подъезде к городу.

В то, что Гансу при всех его талантах удастся найти подходящее жилье в городе для отряда из почти трех десятков бойцов, мне верилось мало. Брезмон – не Эрувиль, а всего лишь небольшой приграничный городок. Там сейчас не протолкнуться. Все гостиницы, постоялые дворы и таверны переполнены. Да что там гостиницы… С такой толпой у стен города заполнены даже все чердаки и сеновалы, за которые горожане наверняка требуют оплату золотом.

Так что, скорее всего, на неопределенный срок нам придется остаться в нашем лагере. В основном лагере, который мы только что обозревали с вершины холма, жить я не собирался. Не с моим обонянием. Даже здесь, на вершине холма, когда ветер дул со стороны военного лагеря, до моего чувствительного носа долетали отвратительные ароматы нечистот от переполненных дерьмом выгребных ям. Еще прибавить к этому постоянный шум и крики тысяч луженых глоток, всяких насекомых, тесноту и запахи пота от немытых мужских тел… Нет, это без меня. Тем более, что я еще успею «насладиться» всем этим великолепием на марше. Кстати, в городе наверняка пахнет не лучше.

Подъехав к нашей временной стоянке и передав телегу с мешками и коробками своим подчиненным, Ганс Крауз поспешил к нам с докладом.

Ганс был ровесником Курта. Невысокий, русоволосый, жилистый – он двигался энергично, иногда даже рывками, словно боясь опоздать куда-то. На месте правой кисти к его руке специальными кожаными ремешками была пристегнута стальная перчатка.

– Как обстановка в городе? – спросил Курт, когда Ганс был в нескольких шагах от нас.

– Брезмон словно старый винный бурдюк трещит по швам! – тут же ответил русоволосый интендант, и его светло-зеленые глаза ехидно сверкнули. – Горожане молят всех богов о скорейшем выступлении войска в поход.

Курт фон Харт насмешливо фыркнул и покачал головой.

– Разве им надоело наживаться на армии его величества, продавая продовольствие по завышенным ценам?

– Это-то как раз им очень нравится, – хохотнул Ганс. – Только вот даже такое благодатное занятие не может компенсировать им беспокойное соседство с лагерем.