Читать книгу современного автора Наталия Романова Бывшие. Навсегда онлайн бесплатно без регистрации на нашем сайте drestime.ru в формате FB2, TXT, PDF, EPUB.

Инна – самодостаточна и свободна уже десять лет, с тех пор, как развелась, и что-то менять в своей жизни не планирует. Живёт так, как сама хочет, и ей всё нравится.

Есть у неё традиция – дважды в год Инна пьёт бурбон и звонит Ему. И Он приезжает, чтобы провести с ней невероятную ночь и исчезнуть утром до следующего звонка через полгода.

Но в этот раз всё пошло не так. Он не исчез, а сделал ей предложение мечты, от которого Инна не смогла отказаться.

Наталия Романова

Бывшие. Навсегда

Глава 1

– Инна, Ин! – услышала я громкий голос Татьяны, как только переступила порог паба. – Инна! Иди сюда!

С трудом протолкнулась сквозь толпу молодёжи у дверей, которая то ли собиралась уходить, то ли заходить, а в целом толкалась и ржала, как табун племенных коней, сотрясая воздух громоподобным смехом. Я лавировала между столиков, иногда обходила чрезмерно подвыпивших гостей, которые себя уже не видели, не то, что меня.

В итоге достигла своей цели – столика у окна с широким подоконником из тёмного дерева. Быстро скинула светлый плащ, устроила на стоящей рядом вешалке и плюхнулась на тёмно-коричневый кожаный диван, утонув в мягкости и комфорте.

– Привет, – довольно проговорила я, смотря на подругу.

Татьяна, Таня или Таля по паспорту, была как всегда очаровательна – это у неё врождённое. С копной чёрных, вьющихся мелким бесом волос, доходящих до лопаток, широкой улыбкой на полных губах, с яркими карими глазами и выразительным семитским носом.

Татьяна с самого детства терпеть не могла имя, которое ей дали при рождении, несмотря на красивое толкование: «Таля» происходило от древнегреческого «талант» – дарование. Всё потому, что некоторые считали, что Таля – это уменьшительное от имени Талия, что в глазах полненькой девочки, лишённой этой самой талии, звучало форменным издевательством. Со временем талия у Тали появилась, но привычка называться Татьяной осталась.

– Я заказала красный эль, – быстро начала говорить Татьяна, кивнув на моё приветствие. – Мясное ассорти к пиву и картофель Айдахо. Горячее выберешь сама.

В это время подошёл официант, доброжелательно улыбнулся, поставил на стол две пинты эля, водрузил блюдо со свиными рёбрышками, куриными ногами, копчёнными и гриль, колбасками и прочим, что легко могло заменить первое, второе и компот по калорийности.

– Спасибо, – кивнула я, кинув взгляд на меню. – Салат с лососем и борщ, – мгновенно выбрала. – И сырную тарелку, пожалуйста.

Татьяна заказала мясную солянку, немного посомневавшись, добавила стейк из тунца. Невозмутимый официант принял заказ и убрался, мы кинули друг на друга понимающие взгляды и ударились бокалами.

Да, мы не нежные ромашки, не полуобморочные ландыши, хотя умело отыгрывали нужные роли в случае надобности, друг с другом таковой не было. Для того мы и встречались вдвоём, чтобы пить пиво, а не какой-нибудь Апероль-шприц, есть мясо, жареный картофель и наваристые супы, а не салатики из травы с травой, и с чувством перетирать новости, накопившиеся за полгода.

Подруга вываливала на меня подробности своего последнего романа с менеджером среднего звена Семёном, который на поверку оказался женатиком с проблемами потенции. Прямо-таки бинго!

– … смотрю, у него лицо не красное уже, а прямо бордовое, как моя блузка! – продолжала Татьяна монолог, ткнув в себя пальцем с ярким маникюром, пока я с аппетитом поглощала борщ, запивая элем. Да, сомнительное сочетание, но не сомнительней идеи напиться в середине недели. – А шея пурпурными пятнами пошла, идеальный оттенок маджента! Всё, думаю, подыхает мой Семён. Вот так бесславно, прикованный к кровати в дешёвой гостинице с видом на обшарпанную стену многоэтажки и с дыркой на носке, и тут он ка-а-аак заорёт: «Отстёгивай меня, отстёгивай!» Ногами сучит, глаза пучит, вены чуть не полопались. Ужас! Я, конечно, отстегнула, он со всех ног в туалет… В общем, кто же знал, что у Виагры в побочных явлениях не только повышение давления, но и диспепсические расстройства.

– Что это? – спросила я, хватаясь за живот от смеха.

– Нарушение работы желудочно-кишечного тракта. Прохватило, в общем, еле добежал до унитаза. Там скорую и встретил, давление шарахнуло, я испугалась – вызвала. Не дай бог помер бы… хоть и Семён, но всё же божья тварь, – наиграно вздохнула Татьяна.

Я не сдержалась, загоготала на весь зал. Нет, нечастного Семёна было искренне, от всего сердца жаль. Нажраться Виагры ради бурной ночи с любовницей, в итоге попасть в больницу с давлением, обосраться, спалиться перед женой – врагу не пожелаешь, но господи, если не можешь трахаться без лекарственной поддержки, сиди под юбкой у жены, ешь по утрам манную кашу, посещай по выходным Ашан, а не изображай Тарзана.

– А у тебя что? – просмеявшись, спросила Татьяна. – Что с тем красавчиком, с которым ездила на автогонки? Валера же?

– П-ф-ф-ф, – фыркнула я. – Вспомнила. Ничего, – махнула небрежно рукой.

Валера, конечно, представительный во всех отношениях мужик. С деньгами, манерами, без жены и проблем с потенцией, но такой зануда, что примерно через месяц отношений мне хотелось вздёрнуться, через два – пристрелить этого душнилу.

Совместная поездка на Гран-при кольцевых гонок окончательно добила меня. Мало того, что в автогонках я понимаю, чуть меньше, чем ничего, так ещё объяснялись правила, двести лет мне не нужные, нудно до тошноты.

– И что, сейчас вообще никого? – нахмурилась Татьяна.

– Вообще, – кивнула я.

Не то, чтобы я переживала из-за одиночества, наоборот, откровенно наслаждалась им. Мне не приходилось подстраивать свою жизнь, рабочий график, настроение, вкусовые привычки, температурный режим, да что угодно под постороннего человека.

Однажды я была замужем, не припоминаю, чтобы мне это понравилось. Негатива, впрочем, тоже вспомнить не могла. Я вообще мало помнила свой брак, лишь чувство невероятной лёгкости, полёта, откровенного счастья, когда получила свидетельство о разводе. Словно пудовые гири, тянущие меня к земле, скинула.

– Ничего, для здоровья всегда найти можно, – с жизнерадостной улыбкой ответила Татьяна. – Смотри, как тебе? – показала подбородком в сторону стола, где сидела подвыпившая компания представительных мужчин.

Английский паб, где мы раз в полгода встречались, был отнюдь не демократичным заведением, несмотря на нарочитую потёртость интерьера. Сюда не чурались заглядывать топ-менеджеры банков и знаменитые актёры. Любой из парней у барной стойки в футболке с растянутой горловиной и в кедах мог оказаться сыном столичного чиновника или высокооплачиваемым спортсменом.

Татьяна, как и я, прилично зарабатывала, поэтому мы могли себе позволить навернуть борща в приличном заведении с респектабельной публикой. При этом без лишнего пафоса, в дружеской, почти семейной обстановке.

К подвыпившим мужичкам, один из которых сверкнул часами, за стоимость которых можно было купить весь паб, подошло несколько точно таких же пьяненьких дам, уверенно уселись рядом, давая понять, что места заняты, возможно, уже многие годы.

Я перевела взгляд на парнишку у барной стойки, который откровенно пялился на меня. Симпатичный, чёрт возьми. Прямо конфетка в обёртке из толстовки и обтягивающих джинсов. Молоденький только, не старше двадцати двух лет. И что они находят в таких женщинах как я, когда кругом полно юных востроглазых ровесниц со стройными телами, упругими попами и грудями?..

Потенциально парень мог быть моим сыном, если бы я, конечно, родила в тринадцать лет. Только в таком возрасте я родить никак не могла. Я была домашней девочкой из хорошей, профессорской семьи. Училась в гимназии, посещала дополнительные занятия по культурологии, музыкальную школу по классу игры на флейте, изучала китайский язык (помимо английского и французского). А о процессе деторождения знала из книги «Сексология для детей», чего хватало с избытком, теоретические основы этнопсихологии меня интересовали больше.

Да уж… прости, парнишка в подкатанных штанишках, понимаю, тебе интересен опыт тридцатипятилетней тётеньки, ты ждёшь фейерверка, веришь, что именно такая «взрослая» женщина, готова показать нереальный класс в постели, но идейно я против института милф и растления юнцов, хоть и теоретические, как и прикладные основы этнопсихологии меня больше не влекут.

Позвала официанта, попросила принести бурбон, ответила на выразительный взгляд Татьяны. Да, да, я точно знаю, чем это закончится, можно сказать, именно за этим я и заказала пятьдесят граммов, что после трёх пинт эля – вишенка на торт моего будущего распутства.

Отпила глоток, открыла телефон, быстро нашла нужный аккаунт, пробежалась взглядом по последним записям, не нашла ничего сколько-нибудь интересного. Немного подумав, написала:

«А мы с Татьяной в пабе отрываемся».

Нейтрально, будто между делом, ни к чему не обязывающе.

«У неё завтра день рождения», – добавила я никому не нужные объяснения, отложила телефон в сторону, потянулась к бурбону.

Мы действительно праздновали день рождения Татьяны, во всяком случае, так звучал официальный повод напиться.

Послезавтра, в приличном ресторане, соберётся вся семья подруги, точно такая же профессорская, как моя. Близкие, все, как на побор, уважаемые люди, включая меня, чтобы пить сухое вино и степенно поглощать полезную пищу. Обсуждать последние новости науки, культуры, постановки великих и заслуженных, выставки, достижения, открытия. Будут культурно чествовать именинницу, чинно разойдутся к девяти вечера, потому всем на службу во имя и ради. Через полгода ритуал повторится, только именинницей буду уже я.

Накануне великосветских посиделок мы с Татьяной обязательно завалилась в паб, напивались в дрова, закусывая вредными для здоровья копчёными куриными ногами и свиными рёбрами под соусом барбекю. Перетирали самые грязные подробности личной жизни, строили планы покорения мира или хотя бы Тибета. Набирались сил перед официальным празднеством, чтобы потом на полгода окунуться в свои жизни, насыщенные под завязку работой, романами, традиционно заканчивающимися фейспалмом, отпусками, шоппингом, вебинарами, семинарами, пробками, доставками продуктов раз в неделю. Всем, из чего состоит жизнь современной женщины в мегаполисе.

«Привет Татьяне», – получила я ответ примерно через пятнадцать минут, когда допила бурбон и заказала ещё один под откровенный смех Татьяны.

Примерно на половине второй порции я заглянула в телефон, уже зная, что увижу. Не зря же я пила эту гадость, в конце концов. Номер такси бизнес-класса.

Неспешно дотянув тёмную жидкость, между делом наблюдая, как парнишка, совсем недавно пускающий слюни в мою сторону, что-то втирает Татьяне у барной стойки, устроив ладонь на её колене, выглядывающем в разрезе юбки.

Коварный ты изменник! Что ж, опыт и небо в алмазах тебе гарантированы.

Подхватила сумочку, накинула плащ, махнула на прощание Татьяне, жестом показывая, что за свою часть счёта деньги я оставила. Выплыла на свежий, ещё пахнущий зимой воздух, несмотря на приближающееся весеннее цветение.

Белый автомобиль представительского класса стоял напротив выхода. Стоило мне появиться на пороге, запахивая на ходу плащ от прохладного, сырого воздуха, как дверь машины распахнулась, любезно приглашая в полутёмный салон.

– О, эль, рёбра барбекю, бурбон… – услышала я окутывающий баритон.

– О, Дольче, мать твою, Габана, – в тон ответила я, поведя носом.

– Почти угадала, – усмехнулся голос в ответ и безошибочно назвал мой домашний адрес.

В тепле алкоголь стал доходить, поэтому последующие события я помнила урывками. В плюс себе могу записать, что моя идея заняться сексом в лифте была мною же и отвергнута, вовремя вспомнила про камеры на каждом углу жилого комплекса. Прихожая была осквернена оральным сексом, кухонный стол классическим, с отличным углом проникновения и скоростью отбойной машины, кровать – второй по популярности позицией. Кажется, где-то в перерывах мелькнула ненавистная мною поза «шестьдесят девять» и снова оральный секс. Дошло ли дело до анального, вспоминать я не стала из трепетных чувств к остаткам самоуважения…

Проснулась же я с чувством, что меня переехал дорожный каток и в ни с чем не сравнимой сладкой истоме, размазывающей меня по белым простыням, как кошку под валерьяной.

Со стороны кухни слышались звуки приготовления завтрака, и умопомрачительно пахло кофе. Натянула старую растянутую футболку, помнящую меня студенткой, побрела на запах. Умываться и расчёсываться не стала, не тот гость, ради которого стоило наводить марафет. В сказки, что женщина одевается в первую очередь для себя, я перестала верить лет… много назад. Ради себя я берегла хлопковые трусы-парашюты, в которых помещался весь мой благодарный за комфорт зад, и пила бурбон раз в полгода.

– Я тут похозяйничал немного, – произнёс всё тот же баритон, что в салоне бизнес-такси.

– Угу.

– Полисорб выпей, – мне протянули стакан с сорбентом. – Кофе готов, оладьи на столе.

– Спасибо, – прохрипела я, попыталась посмотреть с благодарностью, понятия не имею, что получилось, видимо, актриса из меня вышла неважная, потому что следующее, что я услышала:

– Я пошёл.

– Бывай, – всё, что ответила я, взмахнув на прощание рукой.

Через пять минут щёлкнул замок, я выпила поистине божественный кофе, сваренный в турке мужскими руками и отправилась обратно в кровать, досыпать. Обняла подушку, пахнущую умопомрачительной смесью мужского тела, безудержного секса и дорого парфюма.

Господи, благослови бурбон!

Глава 2

Настроение было отвратным, виной тому пресловутый ПМС или безостановочный дождь, я определить не могла и не хотела. Хотела тихонечко умереть где-нибудь в тёмном уголке в обнимку с тёплым, пушистым котом.

Естественно, не всерьёз, минутная блажь, потому что феттучини с лисичками несли слишком долго, а это, между прочим, сезонное предложение, значит, должно мгновенно готовиться к подаче, к тому же я опаздывала. Опаздывать я не любила!

Как-то обидно быстро пролетело лето. Целый месяц я провела на Кубе, грела бока под жарким солнцем на Кайо Коко, бродила по шумным улицам Гаваны, пила знаменитый мате днём и алкогольные коктейли в изобилии вечерами.

Закрутила искромётный курортный роман с горячим парнем, красавчиком, от которого млела добрая половина женщин отеля, призёром по пауэрлифтингу. Что сказать?.. Народная мудрость, гласящая, что член должен быть не по колено, а по пупок, оказалась права. Хорошо, что через пару дней горе-спортсмен свалил продолжать трудиться на благо спорта. Я же решила временно завязать с романами любой искромётности.

Несколько раз смоталась на выходные в ближайшие пригороды, за каким-то лешим сходила в байдарочных поход. Встретилась с давними друзьями, вспомнила молодость. Поностальгировала в столовой дома отдыха, завтракая овсяной кашей с яйцом и бутербродом с сыром.

На том лето и закончилось, на смену пришла осень с тягучими, бесконечными дождями и сезонными предложениями из лисичек.

Феттучини, наконец, подали. Отправив вилку в рот, я сменила гнев на милость за божественный вкус сливочного соуса и аромат лесных грибов. В конце, раззадорившись, заказала десерт – брауни с фундуком и мятным соусом.

Вредно, но кто я такая, чтобы отказывать столь прекрасному человеку, как я?

Когда-то я пахала в спортивном зале, считала калории в надежде скинуть лишние килограммы, пока однажды не поняла, что ничего лишнего в моём теле нет. Я не рафинированная красотка, близкая к анорексии, в вечном полуобмороке от недоедания, с нарушением пищевого поведения, а живая, здоровая женщина, которая имеет право на вес в верхнем пределе нормы, высокую грудь, округлые бёдра и… о, боже мой, целлюлит. Сказала спасибо эстрогенам, которые наградили меня этими сокровищами, наряду с привилегией быть женщиной, и оставила себя в покое.

В фитнес-зал я по-прежнему ходила, для того, чтобы не скопытиться от гиподинамии при моём образе жизни и влезать в прошлогодние штаны, но убиваться до седьмого пота перестала. Питаться сельдереем с сельдереем тоже. И вообще, пришла к выводу, что я – шикарная женщина, а если… Без всяких «если» шикарная!

От мыслей отвлёк телефонный звонок. В откровенном недоумении я смотрела на имя звонящего и не понимала, как реагировать. В случае звонка от главы мирового правительства или председателя масонов я бы быстрее собралась мыслями, как минимум сняла бы трубку, как максимум – светски побеседовала.

Первая мысль почему-то была о том, что случилось нечто страшное, непоправимое. С самим абонентом или его родственниками, например, с бабушкой. Правда, непонятно, для чего звонить мне? Как минимум десять лет мы не общались, но если звонят, значит, надобность такая имеется… не так ли?

– Да, – наконец ответила я, собравшись.

– Здравствуй, – услышала знакомый барином с мягкими, обволакивающими нотками, отправляющими в религиозный экстаз представительниц слабой половины человечества от шести до ста шести лет.

– Здравствуй, – произнесла я и замолчала в ожидании объяснения. Не я же свалилась, как снег на голову, со своим звонком.

– Есть разговор.

– Говори, – кивнула я, будто собеседник мог меня видеть так же чётко, как мысленно видела его я.

Слегка опущенные уголки светло-серых глаз, широкие брови, прямой нос, очерченные, чувственные губы, густую копну тёмно-русых волос, щетину, не покидающую подбородок. Взгляд пресыщенного жизнью, обожравшегося сметаны боевого котяры, который меняет выражение по мановению волшебной палочки, стоит увидеть цель. Любую.

Женщину, автомобиль, деньги, власть. Всё, что хочется здесь и сейчас, а значит, это неминуемо окажется у него.

– Сугубо деловой. Можем мы встретиться сегодня, скажем, в восемнадцать?..

– Я сверюсь со своим ежедневником, – растянула я гласные, дабы ненароком не выдать волнение или, что было бы совсем отвратно, заинтересованность. – В девятнадцать я буду свободна, не раньше, – отчеканила я.

Ничуть не слукавила. В восемнадцать тридцать у меня последнее занятие, вечер абсолютно свободен. Конечно, планы были, грандиозные, новый сериал про любовную любовь и бутылочка белого сухого, но почему бы не узнать, что же «сугубо деловое» стряслось у звонящего, раз понадобилась моя скромная персона. Впрочем, не такая и скромная, отбросим лишнее кокетство, от того ещё интересней.

– В девятнадцать за тобой заедет водитель, – объявили мне и отключились.

К обозначенным девятнадцати я стояла на подъездной дорожке к жилому комплексу и в некотором удивлении смотрела на остановившийся седан представительского класса.

– Инна Ин? – поинтересовался вышедшей водитель, бесстрастно оглядев меня. – Прошу, – передо мной распахнули дверь заднего сидения, учтиво помогли забраться в комфортное нутро автомобиля, где стоял запах натуральной кожи и знакомого парфюма, как мы помним – не Долче Габана.

Вышколенный хостес провёл меня к столику у панорамного окна фешенебельного ресторана со сдержанным интерьером и неброским декором. Мысленно поблагодарила себя за предусмотрительность, похвалила свой внешний вид.

Комбинезон в деловом стиле, во-первых соответствовал обстановке, во-вторых брюки палаццо шли мне, делая не короткие ноги ещё длиннее, в-третьи же, перспектива стаскивать этот наряд служила неплохим сдерживающим фактором, учитывая, с кем я встречалась.

– Хорошо выглядишь, – услышала я обворожительный баритон, нарочно приправленный нотками обольщения. – Здравствуй, ещё раз.

– Здравствуй, – кивнула я, позволила поцеловать свою руку, отодвинуть стул, вежливо улыбнулась, устраиваясь удобней. – У меня мало времени, говори, что хотел, – перешла сразу к делу, окинув взглядом говорящего.

Всё так, как я и представляла, сидя в кафе. Разбегающиеся лучики мелких морщинок в уголках светло-серых, полупрозрачных глаз, чьи оттенки я когда-то помнила наизусть. Широкие брови, прямой нос, чётко очерченный пухлый рот, копна русых волос, уже с вкраплениями седины, ухоженная щетина. Пиджак по последней моде, актуального цвета и фасона рубашка с двумя верхними расстёгнутыми пуговицами, брюки, стильная обувь.

Образец успешного успеха, а не бывший муж.

– Всё такая же, – с мягкой улыбкой ответили мне, просто мурлыкнули и мягкой лапой по сердцу провели, а не ответили. Вот только моё чёрствое сердце не отреагировало на этот жест, как и на улыбку, которую на белый хлебушек можно намазывать и единорогам скармливать. – Заказал тебе запечённый Камамбер с грушей и белое сухое. Бурбон не стал. Всё верно?

– Верно, верно, – кивнула я. – Таир, говори, зачем позвал.

Таир… Когда-то, услышав это имя, я словила филологический экстаз, несмотря на то, что изучала не языковедение, а синологию, другими словами, китаеведение.

Таир Ин, вы только вслушайтесь, звучит как перезвон колоколов, тетива лука, только что выпустившего стрелу, как первый раскат грома.

Таир Ин.

Ин – фамилия, по утверждению отца Таира, вопреки расхожему мнению, русская, что красноречиво подтверждало возмущение бабушки Таира – крымской татарки, чья дочь выскочила замуж за русского, упорхнула из родного гнезда в Хабаровск, наплевав на все предрассудки, вместе взятые, чем нанесла удар многочисленным родственникам.

Иногда я думала, что вышла замуж только из-за имени Таира, вернее, его фамилии. Согласитесь, Инна Ин звучит куда благозвучнее, чем банальная Инна Попова, коей я родилась и жила до двадцати лет. Тем более, я собиралась стать великим китаистом, построить карьеру на непростом поприще синологии, и что характерно – стала. Написала научный труд о процессе инкультурации манихейства в Китае, что, согласитесь, звучит впечатляюще уже в графе названия.

Китаист Инна Ин даёт сто очков вперёд Инне Поповой – это факт.

– Что ж, не стану тянуть. У меня намечается выгодная сделка в Гуанчжоу, мне нужен хороший переводчик китайского на время переговоров.

– И? – уставилась я на Таира.

– Ты знаешь китайский. Ты жила в Китае, в Шанхае, если не путаю.

– Не путаешь, – пожала я плечами. – На рынке много переводчиков, ты можешь выбрать нужный диалект, гуаньхуа, бэйфанхуа, шаньси, гань, хой… – перечислила я некоторые из них. – Возраст, опыт, специализацию, даже размер груди. Не понимаю, почему ты пришёл с таким предложением ко мне.

– Потому что меня устраивает размер твоей груди?

– Возможно, меня не устраивает размер твоей… груди, – ответила я, имея в виду вовсе не грудь.

– Это разбивает мне сердце, – парировал Таир, ничуть не смутившись, знал, что с размерами не груди, пальцев на руках, ногах и других… конечностей у него всё отлично.

Крымские ли предки тому способствовали или смешение кровей дало столь завидный результат, но у Таира Ина всё было отлично, причём не только с размером, но и с… наполнением. Думаю, такой синоним вполне подходит.

– Могу дать тебе несколько рекомендаций, есть пара-другая толковых переводчиков, – предложила я.

Решила свернуть разговор, пока не зашли на территорию, на которую не собиралась ступать. Не сегодня, сегодня пить бурбон настроения не было. С утра хотелось убивать, к обеду реветь, глядя на потёки дождя по панорамному окну, к вечеру есть и злословить. На всё, что происходит после бурбона, настроения не было.

– Мне не нужен толковый переводчик, мне нужен специалист экстра-класса, и это – ты, – спокойно ответил Таир, скользнув по мне взглядом, который оценивал отнюдь не мои профессиональные навыки.

– И ты считаешь, что я соглашусь? – прищурилась я, отвечая точно таким же взглядом.

Хорош, чертовски хорош, откровенно шикарен. Ему бы по красной ковровой дорожке в каком-нибудь Голливуде ходить, улыбки фанаткам направо и налево раздавать, торсом на большом экране блистать, вызывая повышенное слюноотделение поклонниц, а не…

Чем, кстати, Таир Ин нынче занимается? Когда мы поженились, он торговал алкоголем, открыл завод минеральной воды. Потом был связан с торговлей леса, про него говорили «лесной магнат», мелькало имя бывшего мужа в связи с производством и продажей удобрений.

Удивительно, он мог взяться за что угодно, от поставок манной каши в детские сады до продажи драгоценных камней или сталелитейного производства, и выжать максимум прибыли. Показать фантастический результат при любых исходных данных.

Потрясающее качество для сына рядового инженера дизелестроительного завода, развалившегося в эпоху Перестройки, и учительницы математики в ПТУ, которое, кстати, тоже закрылось примерно в те же годы.

Правда, у бабушки Таира, когда я последний раз слышала о ней, а случилось это больше десяти лет назад, было небольшой кафе крымско-татарской кухни, но не припомню, чтобы бабушку Алиме (для всех Аллу) называли «магнат лагмана».

– Согласишься, – самоуверенно кивнул Таир.

– Откуда такая уверенность? – откинулась я на спинку стула, уставившись на собеседника, мысленно приподнимая грудь.

Да-да, деловой фасон комбинезона не скрывал то, что скрыть невозможно. Не только к Таиру природа была великодушна, меня тоже не обошла милостями. Не настолько, чтобы мечтать о редукционной маммопластике[1 — Редукционная маммопластика – уменьшение груди.], однако результат щедрости выглядел весьма выдающимся.

– От твоего здравого смысла, которым ты не пренебрегаешь, и вот этой цифры, – Таир быстро написал на салфетки число.

– Это за год? – уточнила я.

– Это по достижению результата, – спокойно ответил Таир.

– Результат ты собираешься достигнуть в следующей пятилетке?

– Через месяц, максимум два, – было мне ответом.

– Ты собираешься заплатить такую сумму за месяц работы? – уточнила я. – Грязными, чистыми, по трудовому договору?

– После уплаты всех налогов, по договору, плюс оплата транспортных расходов, представительские, командировочные, страхование жизни, полис добровольного медицинского страхования на год, включая стоматологию.

Однако… Однако… этой суммой я могла полностью погасить ипотеку. Не то, чтобы меня отягощал ежемесячный платёж, повезло взять жильё до всех подорожаний и передряг, но избавиться от лишних расходов было заманчиво.

Однако… Однако… однако должен быть подвох.

– В чём подвох? – прямо спросила я.

– Ни в чём, мне нужен специалист экстра-класса, очевидно – это ты.

Однако… Однако…

Глава 3

Я вышла из автомобиля, забрала чемодан из рук таксиста, поправила сумочку через плечо, больше похожую на баул, в которой чего только не было, учитывая предстоящий девятичасовой перелёт – это не считая время на посадку, паспортный, таможенный и прочий контроль. Бизнес-класс, которым мы летели, давал преимущества, но время полёта, к сожалению, не сокращал.

Зашла в терминал, добралась до условленного места встречи, глянула на часы. «Точность – вежливость королей и долг всех добрых людей», – сказал Людовик XIV и любил повторять мой отец. В данном случае я была королевой из королев и самым добрым из всех возможных людей. Приехала на час раньше, боялась застрять в пробке.

Вскоре выяснилось, что не только мой папа был поклонником европейского этикета, Таир тоже. Впрочем, он и раньше не был замечен в непунктуальности. Он появился в пиджаке кэжуал, брюках, отпаренной рубашке простого кроя, соответствующей обуви. Лощёный, как жеребец на аукционе элитных пород лошадей.

Несколько девиц, среди которых счастливая мама двух ангелочков, оглянулись на Таира, когда он шёл в мою сторону, неся в одной руке увесистый кожаный портфель, а в другой – аккуратный чемодан знаменитого бренда.

– Добрый вечер, – проговорил он, поравнявшись со мной.

Чеширский кот удавился бы от зависти, глядя на его обворожительную улыбку.

– Добрый, – кивнула я.

– Ничего не забыла? – учтиво поинтересовался бывший муж.

Я в ответ приподняла бровь, молчаливо, лишь выражением лица отвечая на вопрос. Даже в начальной школе я ничего не забыла и не путала. Родители строго следили за моим воспитанием. К порядку, режиму и чёткому распорядку дня я была приучена едва ли не раньше, чем к горшку. Это Таиру было отлично известно, помнится, когда-то он неимоверно гордился девушкой, ни разу не опоздавшей на свидание.

– Прости, – отреагировал он, наверняка, мысленно поставив себе зарубку не произносить вслух глупости. – Вот и наши коллеги, – сказал он, показывая на парочку, спешащую в нашу сторону.

Прекрасно! Я в компании гиперпунктуальных людей, что не может не радовать.

На нас двигался довольно высокий молодой человек, которому едва ли исполнилось тридцать лет. Худой, черноокий брюнет в тёмно-сером костюме, отдалённо напоминающий гробовщика или вампира. Рядом вышагивала высокая шатенка, катя за ручку алый чемодан. Такая, знаете, красивая…

Высокая, стройная, типичная, как будто вышедшая из-под формовочного пресса, где изготавливают высоких, стройных, типичных. Например, попадается запись о некоем репере, который сменил третью подругу за месяц, а ты смотришь на фото и искренне думаешь: «Они же одинаковые!». Одинаковые и красивые.

– Сигизмунд Эдуардович, – представил Таир подошедшего. И имя у него… вампиру подходящее, не хватает цилиндра на голову и трости в руку. – Мой ассистент.

– Алина Александровна, – показал рукой на вставшую по стойке смирно деву. – Тоже мой ассистент.

Вблизи лет двадцать пять, не больше, примерно килограмм косметики на лице, обтягивающие брюки, открывающие щиколотки, лодочки на высоком, тонком каблуке. Она собралась в этом провести девять часов полёта?

Безумству храбрых, конечно, поём мы песню, а дурочкам – нет. Впрочем, дело не моё.

– Можно просто Алина, – доброжелательно пропела Алина Александровна, окинув меня оценивающим взглядом, видимо, не найдя в моём лице сколько-нибудь достойной соперницы.

Спортивный костюм с начёсом, состоящий из уютной толстовки с капюшоном и широких штанов на мягкой резинке, отсутствие декоративной косметики, собранные в низкий хвост волосы – не королева гламура, прямо скажем. Немного скрашивали образ чулки, да и те компрессионные, которые никто не увидит.

Перспектива к концу полёта превратиться в отёкшую сосиску меня ни чуточку не прельщала, поэтому комфорт, комфорт и ещё раз комфорт. Плюс забота о своём родненьком теле, которое служило мне верой и правдой, и я всерьёз рассчитывала как можно дольше продолжать наше взаимовыгодное и плодотворное сотрудничество.

Глупая ты Алина барышня, при желании я и парня твоего уведу, и отца твоего парня, да и твоего отца тоже. Просто для коллекции и в назидание.

– Инна Сергеевна, наш переводчик, – представил меня Таир.

– Можно просто Инна, – сказала я, пожав руку сначала Алине, потом Сигизмунду Эдуардовичу, который на панибратское обращение решил не переходить.

Паспортный, таможенный контроль прошли быстро, контроль безопасности ещё быстрее. Везде без очереди – преимущество пассажиров бизнес-класса. Спустя одну чашку кофе в зале ожидания повышенной комфортности оказались на борту авиалайнера.

Таир быстро устроил свою ручную кладь, не дожидаясь помощи стюардов, разобрался с моей, помог Алине, заглядывающей в глаза начальству, как ручная собачка декоративной породы. Сигизмунд Эдуардович справился сам.

После чего Таир устроился в широком кресле, вальяжно вытянув ноги. Сигизмунд сел через проход в одиночное, Алина осталась стоять, с готовностью поглядывая на кресло рядом с хозяином, то есть начальником.

Я развернулась и отправилась в точно такое же одиночное, как кресло Сигизмунда Эдуардовича. Удобно, есть ширма, можно сразу лечь спать, можно посмотреть фильм без любопытных глаз.

– Инна Сергеевна, – окликнул меня Таир. – Если ничего не путаю, ваше место здесь, – показал на кресло рядом с собой, у иллюминатора. – Верно, Алина Александровна?

– Верно, – кивнула вмиг поникшая Алина.

– Порядок, есть порядок, – прокомментировал ситуацию Таир.

Пришлось вернуться, устроиться рядом, игнорируя чертей в уголках глаз бывшего мужа и совершенно несчастное лицо Алины. Возможно, у меня выражение лица было ничуть не лучше. Сидеть девять часов полёта рядом с бывшим мужем – это не то же самое, что спать с ним раз в полгода… да…

Когда же началось моё, если можно так выразиться, грехопадение? Если честно, я отчётливо помнила год, месяц, даже день нашего первого секса после расставания. Совершенно невозможно забыть то, что предшествовало сему процессу, следовательно, день я запомнила чётко, как дату Нового года.

Окончив аспирантуру, после благополучного развода, я преподавала в ВУЗе. Учила студентов уму разуму, заодно этнографии, истории, традициям, а также религиозно-философским и этическим учениям Китая. И языку, конечно же – это был основной источник моих доходов.

Спустя несколько лет защитила диссертацию, устроилась в Шанхайский университет, чтобы уже китайцам преподавать их же историю, традиции, этнографию и язык… Дела мои шли в гору. Я много работала, хорошо зарабатывала, снимала просторную квартиру на тридцатом этажа более чем приличного жилого комплекса, отдыхала на берегу Тихого океана, крутила романы с иностранцами и местными.

Правда, для местного контингента я считалась «шэнню» – женщиной-остатком, невостребованной женщиной, той, что до двадцати пяти лет не вышла замуж, потому второй сорт. Однако, мне, как европейке, достаточно рослой, к тому же блондинке, делали скидки. Пренебрежение в свой адрес я не чувствовала никогда, от нехватки мужского внимания не страдала и дня своей счастливой и беззаботной тогда жизни.

Один профессор, с которым я встречалась больше года, даже вознамерился на мне жениться, о чём сообщил между постелью и поездкой в метро. Хотел познакомить с родителями и сестрой, я благоразумно отказалась. Побойтесь Брахму, я развелась с Таиром Ином не для того, чтобы погрязнуть в патриархальном браке с ханьцом, при всей моей любви к обычаям и устоям Китая.

Другими словами, я не помышляла возвращаться в родные пенаты, всерьёз задумывалась о покупке своего жилья, хотела перевезти родителей, завести кота, в крайнем случае, волнистого попугайчика. Навсегда осесть в Поднебесной.

А потом один товарищ съел летучую мышь, именно так звучала официальная версия. И нас всех посадили на жёсткий карантин. Я осталась в одиночестве на тридцатом этаже, без родителей, кота, волнистого попугайчика или хотя бы профессора, и медленно и верно сходила с ума.

Дистанционная работа со студентами помогала не поехать головой окончательно, немного регулировала режим дня, заставляла вставать с кровати. Умываться, наносить подобие макияжа, готовить завтрак, но всё это не спасало от того, что я неминуемо сходила с ума.

Тот факт, что доходы мои увеличились благодаря онлайн занятиям с частными студентами по всему миру, не помогал. Я чертовски, до икоты, чесотки, истерики хотела живого общения. Глаза в глаза, рука в руке, всё равно с кем, хоть с отвергнутым мной профессором, хоть с его родителями, хоть с курьером. Меня бы устроил лаборант, делающий тест, ведь там, под защитным костюмом, живой человек!

К тому же, мне не стыдно в этом признаться, моему живому, здоровому телу требовалась сексуальная разрядка. Я и до карантина порой ощущала некоторую нехватку… траха.

Ребята из Китая славные парни, нежные, внимательные, изобретательные, полны всевозможных достоинств. Физические параметры разные, как и у всех. Можно наткнуться на чистейшей прелести увесистый образец, можно на каперс, даже не корнишон. Однако статистика штука неумолимая, в среднем попадались корнишоны, а из-за напряженной обстановки, бесконечной конкурентной гонки, в стрессе и упадке.

Потому время от времени ужасно хотелось, чтобы какой-нибудь здоровенный мужик с бородой-лопатой отымел меня своим увесистым, двадцатисантиметровым образцом, чтоб доставал до гланд. Чтоб чувствовать себя Дюймовочкой в огромных, сильных ладонях, чтобы брызги из глаз и пот по спине. Чтобы сначала сломалась спинки кровати, потом проломилась стена, а потом умерла я в пароксизме страсти.

Хотелось архетипического лесоруба с большим… топором, и чтобы этот топор работал отбойным молотом несколько часов кряду. Сдохнуть под этим мужичарой счастливой и оттраханной.

В карантин же это желание не просто возросло, оно превратилось в навязчивую идею, однако, не то что лесоруб, носитель каперса оставался недоступной роскошью.

Не иначе как чудом, мне удалось вырваться из Китая. Папа приложил недюжинные усилия, поднял всех, кого мог и не мог, нашёл знакомого консула, и через него, спец бортом МЧС, меня, вместе с пятьюдесятью двумя гражданами родного государства, удалось вывезти.

Не стану утомлять рассказом о карантине на родине, могу сказать лишь, что была счастлива. Счастлива! Господи, какое же это счастье, видеть живого человека, пусть в защитном костюме. Человека, который берёт тебя за руку, разговаривает с тобой, прикасается к тебе, осматривая.

Когда меня отпустили домой, я готова была целовать асфальт, на котором стояла и бросаться с объятиями на первых встречных, невзирая на пол, возраст и угрозу попасть в полицейский участок. Ведь там… тоже живые люди! Человеки!

Вечером на меня накатило чуть подзабытое от восторга желание отдаться лесорубу с косой саженью в плечах и причиндалом с… В общем, нормальным таким причиндалом, увесистым.

Программ быстрых знакомств у меня тогда не было, к тому же карантин ещё не отменили, пусть по сравнению с Китаем это был Бразильский карнавал – я могла выйти в продуктовый магазин, например, – но рестораны, пабы, ночные клубы не работали.

В голове сам собой возник образ знакомого «лесоруба», эдакой машины секса, не знающей усталости. Бороды лопатой у него не было, зато топор необходимого размера и качеств имелся, плюс рядом с ним я всегда себя чувствовала невысокой и хрупкой, что с моим ростом редкость.

Учитывая, что время от времени мы перекидывались дежурными поздравлениями с Новым годом и днём рождения, контакты у меня имелись. Предлог для встречи нашёлся быстро – помочь разобрать коробки после переезда. Средства защиты – перчатки, маски и презервативы, – тоже.

Таир стоял на пороге моей полупустой квартиры через час сорок минут. Через час пятьдесят пять я имела удовольствие убедиться, что память меня не обманула, с топором у лесоруба всё отлично. Прямо на зависть шикарно!

Стену мы конечно не проломили, спасибо строителям, а вот спинку кровати сломали. Нарвались на удары по батарее с требованием заткнуться нахрен, нормальные люди в это время спят, и угрозу вызвать полицию.

Утром было больно ходить, не только в объяснимом месте, везде. Ноги, руки, спина, я словно в спортивном зале провела восемь часов, безостановочно повышая нагрузку, пока не накачала тело молочной кислотой под завязку. Но счастливей меня человека во всей вселенной не нашлось бы.

Кайф немного испортил момент, когда Таиру пришло в голову поговорить со мной, пригласить на свидание, в гости. Проявить участие, вот этот весь романтический бред, состоявший из: «Я позвоню», «Буду ждать», «Было чудесно». Благо, быстро сориентировался, заказал на завтрак горячую выпечку, кофе и молча ретировался, не стал портить отличный день пустым, никому не нужным трёпом.

С тех пор я писала бывшему мужу раз в полгода. Примерно столько проходило от моего дня рождения до дня рождения Татьяны. Мы отчаянно, как в последний раз, трахались. Я неделю летала на крыльях, чувствовала неизбежную лёгкость во всём теле, желание любить весь мир, включая самых незадачливых учеников и председателя ТСЖ. И после забывала о существовании бывшего мужа на следующие полгода.

Я не интересовалась, чем он занимается, какой у него доход. Судя по марке часов и парфюму – не бездомный, но диапазон сферы деятельности оставался широким, от менеджера среднего звена до депутата. Не знала, одинок ли он, женат, имеются ли дети, сколько, какого возраста.

Узнаю, что Таир счастливый отец семерых козлят, счастливо живёт с женой-козой. Что тогда прикажете делать с этим козлом?

«От многой мудрости много скорби, и умножающий знание умножает печаль», – сказал мудрец. Не дай бог начнутся угрызения совести. Отличный секс и собственное спокойствие мне дороже знаний.

Всё было хорошо, шло по накатанной: раз в полгода Английский паб, бурбон, Таир с его топором… И вот теперь я подписала трудовой договор с этим лесорубом и летела в Гуанчжоу.

А ведь там тоже продаётся бурбон…

Глава 4

Перелёт прошёл… спасибо, что прошёл.

Провести девять с лишним часов в тесной компании с бывшим мужем – не лучшее, что могло случиться в моей жизни. Ничего плохого о Таире в прошлом или настоящем вспомнить я не могла, но ведь и хорошего было немного. Отчётливо ощущался дискомфорт от того, что бесцеремонно нарушается моё личное пространство, и дело не в Таире, а в самом пространстве, наполненном слегка наэлектризованными эмоциями. Совершенно некстати и как-то глупо, без всяких на то причин.

Немного времени заняло поглощение пищи, вполне приличной, надо заметить. Во всяком случае, в повседневной жизни я если и могла себе позволить профитроль с печенью кролика c малиновым соусом, говядину под соусом демиглас с трюфелем или шашлык из осетрины с пак-чой, кедровыми орехами и гранатовым кремом, то не спешила озадачивать себя походом в ресторан или стоянием у плиты. На первое нужно время, на второе желание и способности, у меня не было ни того, ни другого.

Немного ушло на чтение романа про любовную любовь, купленного впопыхах, который быстро утомил, примерно на пятой странице, но я держалась, сколько могла, лишь бы изображать занятость.

Господи, ну какие возможны мурашки от бывшего мужа? А у героини они скакали табунами по всему перманентно возбуждённому, предающему телу. Не героиня, а жертва пареза[2 — Парез – неврологический синдром, снижение силы мышц, обусловленное поражением двигательного пути нервной системы или периферического нерва.], честное слово.

Какое-то время ушло на оглядывание по сторонам. Сигизмунд Эдуардович откинулся в кресле, закрыл глаза и чему-то внимал в наушниках, водя указательным пальцем по колену. Попыталась угадать по движению, вышел «Траурный марш» Шопена, впрочем, это мог быть и «Свадебный марш» Мендельсона, просто внешности первого ассистента подходило что-нибудь траурное, до скрежета зубов печальное, с трагическими нотками безнадёги и скуки от вечной жизни.

Алина Александровна старательно смотрела на панель, где шло эпическое фэнтези, время от времени бросая в нашу сторону несчастные взгляды покинутой хозяином собачки. Сравнение слишком жалостливое, потому что Алина, в отличие от несчастного животного, летела бизнес-классом, отужинала лососем конфи с запечёнными овощами и выпила бокал шампанского.

Рядом сосредоточенно глядел в ноутбук Таир, изучая объёмный текст на английском, читать который я не стала, отдавая дань вежливости. Всё-таки мама с папой не зря вложили столько сил и времени в моё воспитание, им не должно быть стыдно.

Иногда Таир хмурился, почёсывал нос, ударял пальцами по серебристому боку чудо-техники, словно в раздражении, прищуривался, будто бесстрастным строчкам должно немедля стать невыносимо стыдно, и снова погружался в чтение.

Постепенно, укутавшись в уютный плед, я уснула, откинув в сторону глупый роман про мурашки женщины, страдающей парезом всего организма при виде бывшего…

Неужели кто-то всерьёз это читает, более того, пишет? Впрочем, дело не моё.

Моё – долететь без происшествий, тем более эксцессов.

Не получилось. Заснув, удобно устроившись на боку, я проснулась, лёжа на плече бывшего мужа. Мурашек, правда, не наблюдалось, только отчётливое покалывание в онемевшей от неудобного положения руке. Оставалось надеяться, что во сне я не пускала слюни на безупречно отглаженную рубашку Таира и не храпела на весь самолёт. А если храпела – Таиру не повезло, мне жаль, но не отчистого сердца, никто не заставлял его терпеть.

– Завтрак? – поинтересовалась предупредительная стюардесса, заметив признаки жизни на моём лице.

Судя по всему, Таир проснулся раньше, но чтобы не беспокоить меня, подал знак, что он скорее спит, чем жив.

– Яичницу, – чуть хрипло со сна ответила я, глянув на часы.

Времени на долгое раздумывание не оставалось, «яичница-болтунья с соусом Шакшука и куриными купатами» звучало вполне съедобно.

– Овсяная каша, – отозвался Таир, я с трудом воздержалась от того, чтобы закатить глаза.

Таир Ин не изменял себе. Любое утро он начинал с овсяной каши, с фруктами, орехами, без наполнения – неважно. Приём пищи для него – прежде всего необходимый источник питания, и только потом наслаждение. В этот раз эта была полезная клетчатка с яблоком, корицей и грецкими орехами. Какой молодец, бабушка будет довольна.

Зеркало в уборной показало отражение немного помятой тридцатилетней женщины, тридцатипятилетней вернее, но пять лет забирала искренняя любовь к себе и пренебрежение к ожиданиям общества.

Быстро привела себя в порядок, щедро вложившись в увлажнение всего. Бизнес-класс или эконом – неважно, перелёты на высоте от семи до тринадцати тысяч километров над землёй, сухой воздух кондиционеров воздействует на кожу не лучшим образом, и никакой сервис, услужливый персонал, меню от ведущих шеф-поваров это не компенсируют.

Возвращаясь к своему месту, где уже поджидал завтрак, бросила взгляд на Алину Александровну, ковыряющую, по примеру руководства, овсяную кашу. Несчастное создание с отвращением смотрело на тарелку, косясь в сторону Сигизмунда Эдуардовича, который явно игнорировал правила полезного питания и с заметным удовольствием поедал китайский сет, покачивая головой в ритме чего-то, что звучало в наушниках. Судя по ритму, не иначе «Венский вальс» Иоганна Штрауса. На сытый желудок даже вампиры выглядят вполне по-человечески.

– Доброе утро, – проявила я вежливость.

– Доброе, – с вялой улыбкой ответила Алина.

Косметику она не смыла, напротив, добавила, сдобрив нещадным контурингом. Лицо немного отекло, руки тоже, страшно представить, что творилось с ногами, которые так и оставались закованными в узкие лодочки. Сама же ассистентка сидела, словно проглотила кол, время от времени бросая взгляды в сторону начальства, поглощающего овсянку с видимым удовольствием.

Милая, зачем же так издеваться над собой? Таир Ин, несомненно, отличный мужик с массой достоинств, особенно одним, особо выдающимся, но совершенно точно не стоящий потёкшей туши в субтропическом климате, где мы скоро приземлимся, и отёкших ног. Единственное, что должно течь от мужчины, миру не демонстрируют.

Байюнь – аэропорт Гуанчжоу, – встретил хромированными просторными терминалами, суетой, которую можно было сравнить с подвижностью лейкоцитов под микроскопом. И удушливой, влажной жарой, ударившей сплошной стеной, стоило выйти на улицу.

Я сняла толстовку, осталась в лёгкой футболке, предусмотрительно взятой с собой, тёплые штаны сменила на летние, такие же комфортные.

Алина сосредоточено тащила свой чемодан, переставляя негнущиеся ноги, как ходули, поминутно сдувая прилипающую к вспотевшему лицу прядь волос. Пиджак снимать не стала, лодочки, в местном климате больше похожие на орудие пыток, тоже оставила.

Таир перекинул пиджак через руку небрежным жестом голливудского красавчика, успел привлечь взгляды группы местных студенток, отправляющихся в какое-то путешествие. Топ-модель от мира бизнеса, не иначе.

Сигизмунд Эдуардович оставался невозмутим, даже глухо застёгнутые верхние пуговицы рубашки у накрахмаленного воротничка не расстегнул. Я начинала завидовать выдержки этого парня.

В отель добирались на двух машинах. Ассистенты на одной, мы с Таиром на другой. Премиум класса, в комфортабельном салоне, похожем на кабину капитана звездолёта из сериала про бескрайний космос будущего.

– Как ты себя чувствуешь? – вежливо поинтересовался Таир, когда мы устроились на заднем сидении.

– Отлично себя чувствую, – ответила я, не придавая значения вопросу.

Вежливо спросили, вежливо ответила.

Открыла окно, вдохнула знакомый воздух. Закрыла глаза, погружаясь в личную нирвану, состоящую из запаха развитого индустриального города, утопающего в цветах, не просто так и Гуанчжоу называют «городом цветов», реки Чжуцзян – с красивым переводом «жемчужная река», – и Южно-Китайского моря одновременно.

Я погрузилась в бесконечную какофонию звуков, звучащей для меня самой сладкой мелодией. Бесконечные звуки автомобильных клаксонов, подобно симфонии талантливого современного композитора. Треск моторов мопедов, мотоциклов, сигналов велосипедистов, гул толпы, перемешанный с шуршанием шин по отполированному асфальту. Неожиданно резко врезающиеся звуки детского смеха, перезвон колоколов местных храмов, гудки судов, заходящих в главный порт Южного Китая.

Всё, что я бесконечно, до боли в сердце, любила, принимала, впитывала как губка, но к чему не возвращалась несколько лет. Слишком много случилось перемен в мире, произошло всего с момента моего побега из Китая, чтобы помышлять о возвращении.

На отель Таир Ин не поскупился. Впрочем, ожидаемо, учитывая размер суммы сделки, которую он собирался заключить. Дежурно меня ввели в курс дела. Твёрдые пять звёзд бросались в глаза ещё на подъезде к высотному, многоуровневому современному зданию.

У стеклянных дверей дожидались раньше добравшиеся Алина и Сигизмунд Эдуардович. Первая – изрядно потрёпанная влажностью и перелётом. Второй – бесстыдно невозмутимый, не ошеломлённый, ничуть не вспотевший, и это в плюс тридцать пять после наших проливных холодных дождей.

Ресепшн встретил милейшим созданием в лице китаянки неопределённого возраста, который варьировался от двадцати до сорока пяти – удивительная черта местных, вызывающая зависть многих европеек.

Милейшее создание говорило на английском… ну, как «английском»? В Китае свой английский, не имеющий к британскому никакого отношения. Понимать его можно только после пары месяцев практики, но китайцев проблемы приезжих, как шерифа проблемы индейцев, не волнуют. Законы Дикого Запада в южных широтах Поднебесной.

Несчастная Алина Александровна пыталась объясниться на пальцах, с помощью пантомимы, неплохого, как оказалось, актёрского мастерства, однако милейшее существо продолжало блаженно улыбаться, отвечая на том, что искренне считала английским. Пока не показался важный китаец, который с вежливой улыбкой и на более доступном языке не поинтересовался, что столь достопочтенная публика желает.

Публика желала расположиться в забронированных номерах и отдохнуть после перелёта. Алина и Сигизмунд Эдуардович получили ключ-карты, каждому свой, Таиру выдали ещё один, мне не досталось ничего.

– Здесь какая-то ошибка, – вежливо обратился Таир к администратору, который выдавал ключи.

На вполне приличном китайском обратился. Интересно, зачем ему понадобился переводчик, если он сам сносно говорит? И когда успел выучить? Нет, всё-таки бывший муж – уникальный человек.

Китаец широко улыбнулся и ответил, что никакой ошибки нет. Господину Ин и госпоже Ин забронирован один номер, очень хороший номер, один из лучших номеров. С превосходным видом на город и Чжуцзян.

– Алина Александровна? – Таир посмотрел на ассистентку, приподнимая одну бровь, молча задавая вопрос, что за самодеятельность такая.

– Нет, нет, – подпрыгнула на месте несчастная Алина Александровна. – Я заказывала четыре номера, как вы велели. Один представительский сьют и три люкса. Вот, – ассистентка с готовностью открыла запись в раскрытом планшете, тыкая пальцем с нюдовым маникюром, сначала преданно глядя на начальство, потом недовольно на клерка.

Действительно, бронь на четыре номера. На Таира Ина выше этажом и классом, и три одинаковых номера нам. Приличные люксы, с отдельными гостиными и двуспальными кроватями – большего и не надо.

– А получили один королевский сьют и два люкса, – отметил Таир.

– Простите, но всё-таки вы ошиблись, – не выдержав, обратилась я на китайском, в общем-то, заранее зная ответ.

Проблемы индейцев шерифов не…

Если в китайском отеле что-нибудь напутали, перепутали, забыли, значит, так оно и будет. Крошечная национальная особенность. В европейском отеле попытаются решить проблему не сходя с места, лишь бы клиент остался доволен. В китайском убедят, что это не проблема вовсе, и что самое интересное – клиент будет доволен.

Тем более других номеров нет, в это время года засилье бизнесменов со всего мира, плюс местная конференция. Мы можем попытать счастье в другом отеле, можем заселиться в королевский сьют.

Господину Ин и госпоже Ин там должно понравиться. Вид открывает потрясающий. А уж какие перспективы… впрочем, про перспективы я додумала сама…

– Что же делать? – расстроено пробормотала Алина, глядя на меня. – Вам должно быть неудобно в одном номере, – моргнула несколько раз, сочувственно вздыхая, взглянув на руководителя виноватым взглядом нашкодившей кошки.

– Что ж, ничего не поделаешь, придётся размещаться так, как вышло, – обратился Таир к нашей компании, сгрудившейся для экстренного совещания посредине просторного, ярко освещённого холла с рядом диванов в зоне ожидания и лифтами с нескольких сторон.

Жить в одном номере, пусть в королевском сьюте, просторнее ста квадратных метров, с бывшим мужем – средненькое удовольствие, что было красноречиво написано у меня на лице, к явному удовольствию Алины.

– Если хотите, Инна, я поменяюсь с вами, – с готовностью выпалила Алина, заглядывая мне в глаза, метнув взгляд в сторону Таира.

Клянусь, я увидела виляющий хвост болонки, вдруг выросший на круглой пятой точке незадачливой ассистентки и выразительно капающую слюну в сторону начальства.

Отлично! Поменяюсь! Пусть! В конце концов, о моральном облике двадцатипятилетней мадам с филлерным личиком не мне заботиться. О скрепах и маяках Таира Ина пусть думает его жена-коза – вот это точно не моя епархия. Я лучше устроюсь подальше от начальства, поближе к бассейну.

– Ну что вы, не смею вас смущать, Алина Александровна, – растянул губы в сладкой улыбке Таир, опуская с небес на землю.

Отлично. Просто праздник какой-то! С фейерверками, хороводами и народными плясками на главной площади. Минимум три недели в одном номере с бывшим мужем…

Эй, мурашки, а вы откуда взялись?..

У нас здесь реализм, суровый и беспощадный, а не любовный, мать его, роман с парезом всей героини.

Глава 5

Три недели, проведённые в Гуанчжоу, я порхала от счастья очутиться в обожаемой обстановке. Я отчаянно любила всё, что связано с Китаем – архитектуру, как исторические здания, так и современные строения, которые иначе, как произведениями искусства считать невозможно. Дизайн, геометрия, масштаб, словно проектировал инопланетный разум, а не наши с вами собратья по разуму. Воздух, язык, традиции, людей, их манеру поведения, часто ставившую среднего европейца в тупик, кухню. Особенно кухню!

Кантонская кухня, родом как раз из Южного Китая, покорила меня задолго до первого посещения Поднебесной. Подозреваю, что именно любовь к жареным свиным рёбрам в кисло-сладком соусе, димсамам – пельменям из рисового теста невообразимых расцветок, форм и начинок или разнообразным десертам когда-то подтолкнула меня на стезю синолога.

В Гуанчжоу я откровенно наслаждалась едой, наплевав на все калории вместе взятые, которые угрожали моей мадам Сижу оккупацией не проходящим слоем целлюлита. Всё это конечно ужасно печально и не эстетично, но жареный в печи на углях гусь сам себя не съест.

Единственное, что могло конкурировать с кулинарными традициями Гуандуна – лагман бабушки Таира, но его мне уже не удастся отведать, поэтому приходилось ограничиваться лучшими ресторанами Гуанчжоу. Тем более платил непосредственный руководитель, он же работодатель Таир, собственной персоной, Ин.

Чаще всего мы ужинали втроём. Таир, который мог похвастаться отменным аппетитом, я, игнорирующая воздействие углеводов на свой организм, и несчастная Алина, смотрящая в священном ужасе на щедрые порции, подаваемые расторопными официантами.

Алина предпочитала жевать лёгкие салаты, поминутно жалуясь мне на отвратительный климат, влажность и еду, от которой она поправилась аж на полкило. Половину килограмма! Страшно жить… Не забывая выразительно поглядывать на начальство в ожидании комплимента стройности, молодости и прочим достоинствам, которые несомненно имелись у двадцатипятилетнего создания.

Сигизмунд Эдуардович откровенно удивил пищевыми пристрастиями. Скорее бы я поверила, что обладатель столь экзотичной внешности пьёт на ужин кровь молодых китайских девственниц, чем посещает демократичный Макдональдс, но факт оставался фактом – наш вампир питался гамбургерами, запивая банальной кока-колой. Храни господь его желудочно-кишечный тракт от гастрита и иже с ним.

Нервную систему тоже храни, потому что очень скоро выяснилось, что Сигизмунд Эдуардович выполнял функцию правой и левой руки Таира, получая за непосильный труд три целковых, меньше Алины.

– Он получает больше, чем деньги. Сигизмунд получает опыт, – спокойно отреагировал рабовладелец на моё удивление. – Когда-то я носил портфель за самим Фроловым бесплатно, и… – он развёл руками, как бы демонстрируя результат во всей красе. – Поверь мне, Сигизмунд может себе позволить такую роскошь, как получение опыта.

Кто такой сам Фролов я понятия не имела, наверное, какой-нибудь магнат, входящей в первую десятку списка Форбс. От большого бизнеса я была так же далека, как моё тело от стройной на грани анорексии фигуры Алины.

В свободное время мы ходили на экскурсии, посещали общественные пространства, парки, торговые центры, сходили в оперный театр и цирк Чанг Лонг. Пару раз выбирались на пляжи, один из которых, Сяомэйша – с ярко-жёлтым, чистейшим песком на фоне безупречно-синей глади воды, – выпили вкуснейшего пива, погрели разморённые сытной едой и солнечными лучами бока.

Алина, традиционно сопровождавшая нас, употребляла воду, потому что алкоголь вреден, пряталась под зонтом от палящего солнца, щедро сдабривала себя солнцезащитным кремом, заодно демонстрируя фигуру во всей красе.

Что сказать? Такой худой я была примерно в двенадцать лет. Сейчас, даже если бы сдохла от голода в попытках приблизиться к её параметрам, хоронили бы меня всё равно килограмм на десять больше.

Конечно, ужасно это осознавать, но не настолько, чтобы отказываться от радостей жизни, ещё и за счёт бывшего мужа.

Помилуйте, дорогие мои, помереть от какой-нибудь диеты я всегда успею, а вот насладиться внезапной поездкой в горячо любимую страну и свининой в кисло-сладком соусе в ресторане с видом на Южно-Китайское море – вряд ли.

Не стоит думать, что мы только и делали, что вели образ жизни праздных сибаритов. Мы работали, и много работали. Таир Ин – чёртова машина не только в сексе и поглощении пищи, но и труде.

Рабочий день начинался около пяти часов утра, заканчивался порой ближе к полуночи желанием придушить рабовладельца. Да-да, именно рабовладельца, учитывая рабочие часы и заработную плату Сигизмунда Эдуардовича. Нельзя же так эксплуатировать ни в чём неповинного вампира!

В общем и целом же, можно сказать, что моё пребывание в Китае было омрачено всего лишь одной деталью, как вы понимаете – проживание на одной территории с бывшим мужем.

Воспитание, академическое образование, вся последующая жизнь со взлётами, падениями, романами разной степени искромётности, не подготовили меня к виду Таира Ина в нижнем белье…

Не мне, той, которая видела его без белья, смущаться, но вид вальяжно шагающего через гостиную – общее помещение в сьюте, – шикарного мужика в одних трусах начинал нервировать.

Роман ещё этот, любовный. Про любовную любовь, с описание этой самой… любовной любви на всех возможных плоскостях и позах, порождающий мурашки, скачущие по моему телу, как по ипподрому.

Неужели сложно соблюдать приличия, надеть паранджу, например?

На моё справедливое возмущение и напоминание о субординации, Таир флегматично отвечал, что ничего нового он не демонстрирует, удивить ему меня нечем – ах, если бы! – а именно в такой форме одежды, вернее в её отсутствии, ему лучше думается. От его же умственных усилий на данный момент зависит и мой финансовый успех.

– Стесняюсь спросить, уж не пытаешься ли ты соблазнить меня? – приподняла я бровь, уставившись в упор на Таира.

Хорош, конечно, неприлично хорош. Отменный мужик, шикарный, породистый, такого бы на выставке достижений народного хозяйства показывать. Особенно… топорище.

– Получается? – невозмутимо ответил он, вперив в меня взгляд, лишь подрагивающий уголок губ, неприлично целовальных, подрагивал, выдавая, что передо мной живой человек, а не силиконовая модель, сошедшая с рекламы турецкого сериала.

– Нет, – демонстративно закатила я глаза.

Отголоски трижды прочитанной главы отозвались в моём теле ярым протестом. Предательские мурашки – незаконно поселившиеся гадины, – рухнули вниз живота, вызывая сладкую дрожь от живо представленных перспектив.

– Если хочешь секса, достаточно позвонить на ресепшен, попросить массаж, – выпалила я. – Проституция в Китае лишь формально запрещена, на деле это огромный рынок, поражающий разнообразием. Начиная от эрнай – дорогих содержанок, заканчивая сягунпэн – самыми дешёвыми проститутками, вдруг тебе захочется в качестве разнообразия, – прошипела я, удивляясь собственной эмоциональности.

Настойчивое требование мужского организма получить разрядку – более чем естественное желание, Таир Ин точно не мог стать исключением. Я-то знала всю силу темперамента бывшего мужа.

Как знатоку местных нравов, мне не сложно объяснить нехитрую иерархию местных жриц любви. Подсказать, что существуют тематические гостиницы, публичные дома под прикрытием массажных салонов и парикмахерских, подобрать относительно безопасное эскорт-агентство, откуда предпочтительней вызвать баопо – элитную эскортницу с широким спектром услуг, ухоженным телом, без страха подцепить причудливый букет, который вызовет мировой локдаун.

Не сложно, нет, но делать я этого не собиралась. У меня тоже проблемы, настойчивое требование организма, более чем естественное желание и темперамент, но я не хожу по номеру в трусах!

– Прискорбно, – глубокомысленно произнёс Таир, вздохнул и пошёл прямо на меня, глядя ровно в глаза.

Постепенно опускал взгляд вниз по лицу, притормозил на губах, заставив судорожно втянуть воздух, по шее. Остановился же на линии декольте серого шёлкового халата с широким поясом, которым вырез и заканчивался.

– Прискорбно что? – я демонстративно запахнула халат, поздно сообразив, что сосок, не прикрытый бюстгальтером, проступил сквозь тончайшую ткань.

Не оправляться же теперь! Грудь, как и соски – естественная часть тела женщины, как и член мужского… в том числе член более чем оптимистично натянувший трусы Таира.

Так-так-так, Инна, ты сюда приехала заработать денег, чтобы закрыть ипотеку, отдохнуть на пляжах Южно-китайского моря, насладиться кантонской кухней, а не пить бурбон. Очнись!

Дадим пьянству решительный отбой!

– Прискорбно, что в столь прекрасной стране процветает эксплуатация женского тела. Я против оказания сексуальных услуг за деньги, предпочитаю близость по взаимной симпатии.

На этих словах Таир подошёл настолько близко, что я уловила запах геля для душа с лёгким древесным ароматом, какого-нибудь люксового бренда, как помним, не Долче Габана. Окатило с головы до ног жаром, заставляя очаги желания вспыхивать нещадным зудом. По телу прокатилась сладкая волна, оставляя после себя томление, не обещавшее ничего хорошего в ближайшие часы.

Я – взрослая женщина, и знаю, как поступают в подобных случаях. Наши руки не для скуки, ассортимент местных секс-шопов причудлив и разнообразен, как мало где, но мастурбировать в соседней комнате с бывшим мужем – увольте!

– Жаль, что взаимной симпатии между нами нет, – выдохнула я, ничуть не слукавив.

Вы когда-нибудь видели, чтобы между бывшими супругами была взаимная симпатия? Взаимное желание расчленить – сколько угодно, лишь каждый пятый не мечтал о подобном. Симпатию – ни-ког-да! Как говорили во фразе, ставшей крылатой, из старой рекламы – «Это, сынок, фантастика».

Вообще, может быть мужик, стоящий передо мной с заметным комплиментом в мой адрес под трусами, женат. И прямо сейчас жена-коза развозит семерых козлят по кружкам. Фортепиано, рисование, хоккей… макраме и оригами.

Не то, чтобы меня мучила совесть, меня-то она точно не должна грызть, но в конкретной ситуации – это серьёзный аргумент, чтобы проигнорировать бывшего мужа и его очевидные намёки.

Посмотрела насмешливо на Таира, как любая женщина я умела окунуть в прорубь с ледяной водой лишь взглядом. Демонстративно набрала номер ресепшена и вкрадчиво, не отводя взгляда от бывшего мужа, прямо сейчас похожего на пресыщенного жизнью и жирной сметаной кота, попросила милую девушку вызвать массажистку в королевский сьют.

– Надеюсь, взаимная симпатия возникнет, – почти пропела я, нажимая отбой на телефоне.

– Было бы неплохо, – спокойно ответил Таир.

Окатил меня нечитаемым взглядом, вызвав почти неконтролируемое желание четвертовать его через повешение.

Жаль, что меня слишком хорошо воспитывали, привив безупречные манеры. Бывший муж остался не расчленённым на тысячу маленьких Таирчиков, и не был выброшен в реку Чжуцзян прямиком с балкона.

Шикарный вид из номера пропал зря!

Глава 6

Китайцы во главе с главой компании довольно пожали руки с характерным поклоном всем присутствующим. Раньше, я ещё помнила те времена, рукопожатия были редкостью, сейчас, с приходом европейского рынка, шустрые и предприимчивые бизнесмены переняли эту традицию.

Дисциплинированно, гуськом вышли из зала переговоров на шестидесятом этаже с видом на расстилающийся внизу город, утопающий в цветах. Кажется, сладкий аромат, перемешанный с запахами цивилизации и реки, доносился сквозь толстое стекло.

В немом оцепенении я упала на стул, уставившись на место, где только что сидел глава делегации, подписывая договор на баснословную сумму. Цена сделки мне была известна, но до сего момента я почему-то не придавала ей значения, смотрела как на ничего не значащий факт, а прямо сейчас, вдруг, осознала…

Таир Ин – чёртов гений! Как он это сделал? Как обошёл сильнейших мира сего, отхватил один из самых шоколадных контрактов по поставке угля и подсолнечного масла в Поднебесную? Одновременно он торговал тем и другим! Не удивлюсь, если окажется, что Ин из-под полы приторговывал бусами из ракушек, варёной кукурузой и «алмазной» сталью.

– Дамы, – обратился к нам с Алиной Александровной, да, в строгом деловом костюме, с убранными волосами, она была Александровной без намёка на панибратство. – И господа, – посмотрел на подтянутого Сигизмунда Эдуардовича, как всегда в чёрном, – предлагаю отметить нашу победу. Столик в ресторане, – указал название, – заказан на восемь вечера.

– Там запись минимум за месяц, – не сдержала я удивления.

Ресторан морепродуктов на сотом этаже пользовался бешеной популярностью. Гости и жители Гуанчжоу резервировали столики загодя, в праздничные дни – не менее чем за полгода.

– Я зарезервировал за три, – спокойно ответил Таир, глядя на меня.

Позволил неспешно вкусить правду: Таир Ин за месяц до нашего разговора с предложением работы уже знал, что я приму его предложение, что сделка состоится и мне доведётся присутствовать при этом событии.

Когда я ловила последние лучи солнца на Кубинских пляжах, отмахиваясь от романа с горячим мачо, Таир знал, что мы окажемся в этой точке! Впрочем, существовало ли в природе то, что могло пойти не по плану моего бывшего мужа? Сомневаюсь.

Таир Ин хотел – Таир Ин получал. Формула проще банального линейного уравнения.

– Ресторан с Мишленовскими звёздами, – посмотрел на Алину Александровну, которая вряд ли была в курсе, в отличие от меня. – Дресс-код приветствуется, – так же он коротко глянул на нашего вампира, словно тот мог явиться в гавайской рубашкеу и цветастых шортах.

– Ах! Ой! Спасибо! – залепетала Алина, наиграно хлопая в ладоши, моргая и заглядывая в глаза начальству с радостью болонки, истосковавшейся по хозяину, пока отбегала в соседние кустики по нужде.

– Пока все свободны, – объявил Таир тоном конферансье и двинулся к выходу.

Я, вздохнув, пошла следом. Мишленовские рестораны я не жаловала, как бы странно это ни звучало. Пища должна быть вкусная, сытная, с порциями больше, чем для месячного котёнка. В подобных же ресторанах на блюда принято смотреть, а не есть.

Нет, я, естественно, справлюсь, тем более за счёт бывшего мужа. Мужественно перенесу пытку чёрной икрой, но у меня был план добраться до улицы Шанкшаджу, побродить среди лавочек с изделиями кустарных промыслов, накупить местных сувениров. Маме фарфор, отцу алкоголь – он не пьёт, но для коллекции пригодится, – Татьяне украшений из нефрита – летом, под наряд в стиле бохо, отличное решение.

– Инна, можно тебя на минуточку, – спешно догнала меня Алина, вцепившись в локоть.

С тоской я посмотрела вслед Сигизмунду Эдуардовичу, невозмутимо покидающему зал. Почему бы ей не остановить вампира? Он наверняка ответит на её вопрос, каким бы тот ни был.

– Слушаю, – с приветливой улыбкой я посмотрела на спрашивающую.

Что я, в самом деле, взъелась на девочку? С кем ей общаться? Вампир-гробовщик-любитель-гамбургеров игнорирует её, как существо второго сорта, обращается лишь в случае производственной необходимости. Начальство и вовсе рабовладелец.

Подумаешь, виляет хвостом перед Таиром. Он шикарный мужик, такой, что ого-го! Чтобы на него не реагировать, иммунитет иметь надобно. У меня есть, а у девочки – нет. Сочувствовать нужно, а не злиться. Проявить человеколюбие и женскую солидарность.

– Инна, ты не знаешь, какой дресс-код в этом ресторане? – неуверенно переступая с ноги на ногу, выдавила Алина.

– Определённого нет, думаю, между «формальным» и «коктейль», «чёрный галстук» будет неуместен, – ответила я. – Строгая элегантность, – пояснила, увидев сосредоточенно нахмуренные брови Алины. – Коктейльное платье или вечернее не слишком вычурное подойдёт, – приободрила я её. – Есть что-нибудь?

– Нет, – искренне сокрушилась та в ответ.

Судя по количеству коктейльных платьев, в которых Алина щеголяла почти каждый ужин, с собой у неё был привезён небольшой филиал дома мод, но, видимо, ничего достойного ресторана с Мишленовскими звёздами не нашлось.

– А не пройтись ли нам по магазинам? – предложила я. – Гуанчжоу – рай шоппинга! Тем более, мне тоже не помешает купить подходящее платье.

На ужинах я не щеголяла в коктейльных нарядах, тем более в вечерних. Предпочитала простую элегантность или стиль кэжуал. Натуральные ткани, лён, хлопок, шёлк, брендовая бижутерию, удобная обувь, вплоть до сланцев, которые в местном климате не возбранялись даже у мужчин.

Платье мне не помешает, и в целом обновить гардероб не лишнее, раз я теперь обеспеченная дама и со дня на день закрою ипотеку.

– Правда? Конечно! – восторженно подпрыгнула Алина.

Оставив мужчин, мы отправились на штурм торговых центров, что по справедливости сравнимо с восхождением на какую-нибудь недоступную вершину. Помимо европейских брендов, от люксовых до самых демократичных, здесь были представлены азиатские, ничем не уступающие признанным мировым лидерам.

Вы видели вечерние платья Гоу Пэй? Не платья, а произведения искусства! Не на пустом месте её зовут Китайская Шанель. Даже такая любительница собственного комфорта, как я, не могла не признать, что наряды от Гоу Пэй – роскошь на грани безумия.

Платье такой ценовой категории я себе позволить не могла, закрыть ипотеку в несколько раз дешевле, и носить мне его некуда. Невозможно представить формат мероприятия, где бы мне понадобились горы вышивки.

Но всё же мне удалось купить несколько нарядов, одно из которых – элегантное вечернее платье в пол с корсетом, королевского синего цвета. Одновременно шикарное, подчёркивающее все мои достоинства, и сдержанное за счёт цвета и силуэта.

В сочетании с волосами пшеничного цвета, карими глазами с медовым оттенком, и соблазнительными формами, без лишней скромности могу сказать – вид вышел богический.

Алина выбрала себе платье-сорочку ниже колена цвета малинового шербета, которое вместе с серьгами-цепочками отлично смотрелось на стройной, высокой шатенке, со скромными, но всё же весьма аппетитными формами.

Куда смотрит Сигизмунд Эдуардович, совершенно непонятно!

В завершение мы, дружной женской компанией, посетили несколько салонов нижнего белья, сметя добрую часть ассортимента. Я упор делала на удобном, бесшовном, мягком хлопке, чтобы нигде не давило, не тёрло, не раздражало и не умирало в муках в стиральной машине, случайно попав туда вместе с остальным трикотажем. Приобрела лишь несколько пар кружевных комплектов для настроения, флёра загадочности. Как говорится, женщина чувствует себя уверенней, когда на дне ящика комода лежит отменный комплект нижнего белья.

Естественно, женщина одевается для себя, а не для мужчин – так гласит официальный непреложный постулат любви к себе. Но мы-то знаем, что для себя женщина носит удобные трусы, а вот кружевное, подходящее по цвету, из одного комплекта – когда решает, что сегодня её завоюет мужчина.

Алина же набрала ворох белья, предназначенного для бесплотных феюшек, которым нигде не жмёт, не трёт, не раздражает.

Впрочем, в двадцать пять меня тоже гипюр в самых нежных местах не раздражал, а некоторым бывшим, тогда ещё нынешним мужьям, помнится, нравился…

Стоп, стоп, стоп! Пьянству бой, никакого бурбона!

Вид с сотого этажа был великолепен. Не лучший во всём Гуанчжоу, однако, умалять его достоинства не стоит. Персонал вышколен и, что удивительно, говорил на английском, который именно английский. Столики скрывали занавесы из хрустальных шаров, в которых переливался свет от ламп и иллюминации телевизионной башни, видимой из панорамных окон.

Блюда на самом деле были вкусные, не постесняюсь сказать, бесподобные, особенно от понимания, что платит за это бывший муж. Зря я грешила на мишленовскую кухню, она бесспорна хороша.

А устрицы, какие были устрицы! Подавались с невероятным соусом, настолько шикарным, что хотелось есть ещё и ещё. Бесконечно.

Гуанчжоу – мегаполис на берегу Южно-Китайского моря и Жемчужный реки, как следствие, славится свежими морепродуктами. Достаточно посетить специализированный рынок, чтобы убедиться в этом. Буквально на каждом углу, каждый из бойких торговцев может приготовить шедевр кулинарного искусства из любого обитателя моря, и всё же то, что подавалось в тот вечер, превосходило самые смелые ожидания. Даже Сигизмунд Эдуардович, поначалу со скепсисом поглядывающий в меню, расслабился и с заметным аппетитом поглощал поданные блюда.

Я была слишком занята получением истинного удовольствия от поедания морских гадов, чтобы обращать пристальное внимание на происходившее за столом. Таир галантно ухаживал за мной и Алиной, не выделяя ни одну из нас. Вёл светскую беседу с вампиром, который по случаю нацепил светлую рубашку, украсив рукава запонками. Для полноты картины не хватало галстука боло и перстня на мизинце. Официанты бесшумно подходили и исчезали, поднося новые угощения под покровительственным взглядом Таира Ина.

В какой-то момент испарился Сигизмунд, вышел попудрить носик, поднялся из-за стола Таир, сославшись на то, что необходимо сделать телефонный звонок. Мы остались вдвоём с Алиной, в отличие от меня, сидевшей с понурым, совершенно несчастным видом.

– Иногда мне кажется, что у меня с твоим братом ничего не получится. Ничего! – заломила она руки, приняв скорбную позу, предварительно глянув по сторонам, чтобы убедиться, что начальство и вампир вне зоны звука.

– С кем? – приподняла я бровь, решив, что ослышалась. Устрицы подступили к ушам…

– С братом! – горячо повторила Алина.

Так… брат у меня был, двоюродный. По последним данным он жил в Новосибирске, трудился в областной больнице абдоминальным хирургом, женат, счастливый отец двух ангелочков. Видимо от счастья, свалившегося на него в семейной жизни, работал на две ставки, не вылезая из родного отделения.

– Понимаю, что это может выглядеть, будто я с ним из-за денег… – с жаром продолжила Алина. – Но это не так! Деньги не имеют значения!

Спорное утверждение. Во-первых, только отъявленный альтруист скажет, что деньги не имеют значения, и то, до первого голодного обморока. Во-вторых, чтобы заявить, что встречаешься с бюджетником из-за денег, нужно иметь сильно альтернативный взгляд на реальность… Причудливый, я бы сказала.

– Просто он такой, такой, такой!.. – продолжала восторженно лепетать Алина, закатывая глаза и нервно облизывая губы.

При всей моей любви к брату, уважению к его специальности и доброй памяти о совместном детстве, невысокого, полноватого, с расплывающимся озерцом на голове мужчину невозможно охарактеризовать, как «такой, такой, такой!..»

Специалист он отличный, человек хороший, наверняка, как мужчина неплох… если, в принципе, можно думать в отношении родственника в данном направлении, но чтобы «такой, такой, такой!..»

Преувеличение года!

– Вообще-то он женат, – решила я расставить точки на i.

Не знаю, «такой» он, или «не такой», но что женат – совершенно точно. Молчать в этом случае подло, и в отношении жены Ильи, и в отношении Алины. Не исключено, что она не знакома с этой занимательной частью биографии «такого, такого». Эдакого!

– Не может быть! – она закрыла ладонями рот, словно с трудом сдерживала крик ужаса.

Глаза округлились, стали похожими на плошки, кончик носа заходил ходуном, лицо пошло красными пятнами.

– Я же… я была у него дома! Не похоже, чтобы он жил с женщиной… На кухне, в ванной, спальне, – последнее слово она прошептала, словно секретом поделилась, – никаких следов.

– И игрушки не видела? – прошипела я. – У Ильи двое детей, мальчик и девочка!

– У какого ещё Ильи? – в ответ прошипела Алина.

– Ильи Фёдоровича Попова, – отчеканила я. – Моего брата.

– Какого ещё Ильи Фёдоровича? – вылупилась на меня Алина. – Я про Таира Сергеевича говорю… Он, что… не твой брат?

– Не брат он мне… – я едва не сказала целиком фразу из легендарного фильма.

А ведь как подходит, как подходит… Гнида и есть! Передо мной в трусах расхаживал, топорище привставшее демонстрировал, а сам Алине в спальне отсутствие женщины в своей жизни демонстрировал. Вот же гадёныш…

– Но… – Алина смотрела на меня во все глаза, мимикой демонстрируя полёт мысли, который привёл её к верному выводу: – Ты ж-жена-а-а? – в ужасе прохрипела она, смотря на меня, как на восставшего из ада мертвеца.

– Бывшая, – я вальяжно откинулась в кресле. – Отчество – это совпадение. Сергей – популярное имя.

Несколько бесконечно долгих минут я наблюдала, как меняется цвет лица Алины, от бледно-зелёного до пурпурного и обратно, как проступает испарина на лбу, как там же появляется морщина, пересекая сантиметровый слой тона, как нервно дёргается верхняя губа, а нижняя ползёт вниз, вслед за челюстью, стремящейся ко встрече с полом.

– Ну полно, полно, дорогая, – с барским величием прокомментировала я увиденное. – Мне совершенно безразлично, что происходит в личной жизни Таира Сергеевича.

– Вы не будете против, если… – от неожиданности бедняжка перешла на «вы».

Бесчеловечная я всё-таки женщина, могла бы подготовить юное создание к тому, что почти сорокалетний мужик имеет прошлое. Как не стыдно?! Как не стыдно?..

«Никак не стыдно», – мысленно ответила я себе, вслух же произнесла:

– Естественно, не буду против, – и дружелюбно улыбнулась, примерно, как кобра на охоте.

Сразу же позвала официанта, попросила повторить порцию устриц. Таир не молод, с двадцатипятилетней красавицей в платье малинового шербета придётся туго. Зря она, что ли, половину премиальной части на трусы потратила?

Мы, женщины, должны проявлять солидарность, да.