Читать книгу современного автора Дария Эссес Академия «505». Циклы Ремали. Часть 1 онлайн бесплатно без регистрации на нашем сайте drestime.ru в формате FB2, TXT, PDF, EPUB.

2054 год. Исландия. Прошло четыре года с глобальной катастрофы, устроенной группой исследователей. Мир находился на грани уничтожения, но его спасла Ремали – девушка, обладающая безграничной силой.

Мы с братом знали эту историю наизусть, потому что воочию наблюдали за адом, в который превратилась Исландия. Нас бросили в психиатрическую лечебницу, а через год отправили в Академию «505». Там обучают ремалийцев – людей, в которых после катастрофы пробудились магические способности. Правительство твердит, что мы должны отдать долг Исландии: защищать границы от триад – теневых существ, созданных теми самыми исследователями. Но я знаю: всё это – искусно сплетённая ложь.

Кто стоит за событиями четырехлетней давности? Что нужно сыну верховного правителя, который мечтает уничтожить меня? И почему все забывают, что сила Ремали – не магия, а модифицированный ген?

Дария Эссес

Академия «505». Циклы Ремали. Часть 1

Обращение от автора

Привет, дорогой читатель! Перед тобой первая книга, открывающая мой цикл «Академия «505», который состоит из четырех электронных частей. Это единая история про одних героев, поэтому читать ее нужно строго по порядку.

Если ты хочешь первым узнавать новости о выходе книг, следить за другими циклами автора и получать развлекательный контент по историям, обязательно подписывайся на мой телеграм-канал: https://t.me/dariaesses (https://t.me/dariaesses)

Автор подтверждает, что все названия и тексты песен, упомянутые в этой книге, являются собственностью, права на которую принадлежат их непосредственным владельцам. Все герои вымышлены, а совпадения – случайны.

Приятного чтения!

Посвящается

маме, папе и бабушке, которые любят мое творчество больше меня самой. Пожалуйста, лучше не читайте эту книгу, мне уже неловко.

Плейлист

Blood Red Shoes – MORBID FASCINATION

The Snuts – Always

Mikky Ekko – What’s It Like Now

YONAKA – Creature

Love Fame Tragedy – My Cheating Heart

One Night Only – Talk You Down

Boston Manor – Bad Machine

One Night Only – Appetite

Love Fame Tragedy – Backflip

Shawondasee – Gems of Pure Light

Sam Fender – Long Way Off

Bring Me The Horizon – Can You Feel My Heart

Эпиграф

«Эту жизнь, как вы ее сейчас живете и жили, вам придется прожить еще раз и еще бесчисленное количество раз; и в ней не будет ничего нового, но каждая боль и каждая радость, каждая мысль и вздох и всё невыразимо малое или великое в вашей жизни должны будут вернуться к вам, всё в той же последовательности и порядке».

– Фридрих Ницше

Цикл 1

Глава 1

Ремали завещала нам, своим истинным последователям, очистить мир от тьмы, которую принесли с собой Каратели.

Тезаурус ремалийцев, глава 1, пункт 1

1 ноября 2054 года

В день начала нового учебного года в военной Академии «505», расположенной на пустынном берегу Единого океана, Исландия словно впервые за год делает глубокий вдох. Если то, что осталось от нашей страны после прихода Карателей, можно назвать Исландией. Кусок обледеневшей земли, в центре которого и располагается академия. Приглашение в нее мы с братом получили вчера вечером.

Вчера. Вечером.

Нам даже не дали возможности выбрать – хотя выбирать-то было не из чего. Клетка из четырех облезших стен или клетка, в которой ты можешь умереть, так и не сделав последний вдох. Единственное, что останавливает меня от сожжения чертовой академии – встреча с братом.

Не видеть его целый год и встретиться именно в этом месте…

Спасибо, судьба, ты так чертовски великодушна.

– Пожалуйста, Ксивер, не делай такое лицо, будто тебя сейчас стошнит. Это место намного лучше того, где мы провели последний год, – прошипела сбоку Рейвен, натянув на лицо широкую улыбку.

Эти белоснежные зубы вчера вгрызались в единственный кусок хлеба, который нам пришлось разделить, чтобы не умереть от голода. Пускай она делает вид, что мы такие же, как все остальные первогодки, собирающиеся сейчас на площади перед массивной мраморной лестницей. В идеально выглаженных рубашках, в темно-синих пиджаках с цифрой 505 около сердца, где последняя пятерка отзеркалена, и с ноткой высокомерия в глазах.

Пускай она делает вид, что мы станем такими же.

Я не стану.

– Пусть сразу знают, что ко мне не стоит подходить ближе чем на три метра. А если мне не дадут спать до двенадцати часов, то на метров семь. Или десять. Я в любом случае дотянусь до их маленьких членов, – приторно улыбнулась я, наблюдая за тем, как Рейвен сдерживает смех.

– Занятия начинаются в девять, Кси.

– Значит, чей-то член всё же придется откусить. Я не против, Рейв. У меня было годовое воздержание. У тебя тоже, кстати говоря. – Ее ярко-зеленые глаза гневно блеснули. – Да брось! Не строй из себя прилежную ученицу и покажи им свое истинное личико.

«Шлюшье личико», – прочитала она по моим губам и ударила меня под ребра.

Усмехнувшись, я окинула беглым взглядом толпу студентов и засунула руки в карманы джинсов, низко посаженных на талии.

На самом деле это было плохим решением – надевать в такую погоду ветровку и широкие джинсы, в которые со всех сторон задувал ветер. На фоне дорогой верхней одежды студентов – шуб, толстых пальто и стеганых курток, наброшенных на единую форму, – наши потертые ветровки притягивали ненужные взгляды. Но нам, к сожалению, выбирать было не из чего. Мы взяли единственные вещи, которые носили год назад до момента, пока наша жизнь не пошла под откос.

– Где Крэй? – спросила Рейвен, оглядывая толпившихся студентов.

– Я думала, твоя влюбленность в моего старшего брата испарилась, когда нас посадили в разные камеры.

Рейвен поморщилась, бросив на меня осуждающий взгляд.

– Просто поинтересовалась. И давай не вспоминать о прошлом. Мы теперь вроде как студентки самой престижной академии Исландии. Будет лучше, если никто не узнает, как мы жили до сегодняшнего дня…

Хоть в чем-то я с ней согласна.

Мы обошли несколько компаний и встали за двумя девушками, обсуждающими предстоящую инициацию. Я покрутила головой, пытаясь отыскать кудрявую макушку Крэйтона, но на глаза попался какой-то незнакомый парень. По всей видимости, третьекурсник. Он пристально рассматривал нас с Рейвен с другой стороны площади.

Его губы в отвращении скривились.

Хотя я не хотела вытаскивать руки из карманов из-за погоды, ради этого ублюдка можно и потерпеть. Я приложила ладонь к губам и послала ему воздушный поцелуй. Когда тот самодовольно усмехнулся, с чувством облизала средний палец и подняла так высоко, что привлекла внимание всей площади.

– Ксивер Зальцри, ты можешь хотя бы сегодня вести себя нормально? – проворчала Рейвен, схватив меня за локоть и заставив прервать представление.

– Я посмотрю на тебя, Рейв, когда он сделает из нас изгоев просто потому, что мы не дотягиваем до их социального положения. Слышала о подобном?

На этот вопрос я знала ответ. Мы с Рейвен были знакомы больше десяти лет, а за последние четыре года я выучила ее как свои пять пальцев. Она намного наивнее нас с Крэйтоном – даже, можно сказать, невиннее.

Поэтому я продолжила назидательным тоном:

– Это негласный закон всех учебных заведений: когда приходят первокурсники, которые отличаются чем-то от общей массы, они становятся мишенью. Ты не смотрела фильмы и не читала сотни похожих друг на друга книг? Один сюжет. Одна история. Только переписанная миллионы раз с разными именами героев. – Я театрально вздохнула. – Не хочу, чтобы в этой истории на месте главных героев, которых ненавидят с первого дня, оказались мы с тобой.

Рейвен застонала.

– С тобой невозможно спорить.

– Да, потому что я всегда права.

– Боже. – Ее полные губы скривились. – Перестань быть такой высокомерной. За твой грязный рот тебя точно уволокут в лес.

– Только если это будет какой-нибудь похититель в маске. Моя маленькая сексуальная мечта…

Рейвен прыснула.

– Иди лечись, Кси.

Вот почему она была моей лучшей подругой.

Откинув за спину золотистые волосы, которые постоянно лезли в лицо из-за пронзительного ветра, Рейвен посмотрела на вход в академию.

Вот главный минус Исландии, который я терпеть не могла всей душой. Единственное, что удерживало меня от нервного срыва – короткие волосы глубокого синего оттенка чуть выше плеч хоть и попадали в глаза, но не напоминали птичье гнездо, как длинные локоны Рейвен. Впервые я настолько порадовалась своему импульсивному поступку.

– А что по поводу книг… – задумчиво продолжила она. – За четыре года можно забыть, как ощущаются на кончиках пальцев пожелтевшие страницы и какой шум издает старый телевизор.

Иногда моя подруга была слишком поэтичной.

– В отличие от вас с Крэйтоном, в детстве у меня не было возможности наслаждаться чем-то настолько дорогим. – Рейвен надула накрашенные блеском губы. – И книгу-то я впервые увидела у вас дома.

Где она успела взять блеск?

– Дорогое сразу же станет бесплатным, если ты позаимствуешь это на пару дней в самом богатом доме Рейкьявика, – пожала я плечами.

– Позаимствуешь или украдешь?

– Ты сама знаешь ответ на этот вопрос, Рейв.

Она возмущенно распахнула рот, однако ее прервали пробежавшие по толпе шепотки. Массивные двери академии открылись, и по лестнице стали спускаться четыре человека. Обсидиановые статуи, расположенные по обе стороны от входа, следили за каждым их шагом.

Я перебирала в карманах джинсов пальцами, мысленно считая пройденные ими ступени.

Три.

Пять.

Десять.

Они прошли десять ступеней и остановились на одиннадцатой.

Я прикрыла глаза и попыталась успокоиться.

Можно заставить себя поверить в то, что они не сделали последний шаг и остановились на десятой. Я могла ошибиться в счете, случайно посчитав одну ступень за две. Да любая причина способна освободить меня от этого ноющего чувства в груди, что сопровождает меня на каждом шагу на протяжении последнего года.

Но почему-то я до сих пор заламывала пальцы и впивалась ногтями в нежную плоть, с трудом вдыхая морозный воздух. И думала о том, что мои мысли – моя погибель.

– Уважаемые ремалийцы! – воскликнула женщина, которая, по всей видимости, являлась директором академии. На фотографии, которую мне вчера показали, она казалась на несколько лет моложе. – Я рада приветствовать вас в лучшей академии во всей Исландии, которая не только развивает особенные способности, дарованные нам прародительницей Ремали, но и дает возможность каждому из вас вступить в Альтинг, в чьих руках сосредоточена вся власть нашего процветающего общества!

– Разбуди, когда она закончит, – шепнула Рейвен, громко зевнув.

Несколько студентов недовольно обернулись.

– Наша академия вот уже три года выпускает лучших ремалийцев, которые отважно защищают границу от сторонней опасности, созданной Карателями. Думаю, дети успешных семей и так об этом знают, поэтому я не буду вас долго задерживать, – засмеялась директор, пригладив белоснежные волосы, постриженные на мужской манер.

Ладно, за прическу ей можно дать послабление. Выглядит неплохо.

Но не за напыщенные речи, от которых сводит зубы.

– Сейчас каждый непробужденный пройдет ежегодную инициацию, после чего примкнет к одной из трех плеяд! – На этих словах первокурсники сразу же пришли в движение. – Если, конечно, вы сможете совладеть со своей силой и… Скажем так, останетесь живыми и здоровыми.

Директор снова легкомысленно захихикала, будто смерть во время инициации – самая смешная шутка, которую она слышала.

– Как думаешь, к какой плеяде ты относишься? – насторожившись, спросила Рейвен и положила голову мне на плечо.

Она часто так делала. Особенно когда чувствовала себя одиноко, но не решалась обнять, боясь показаться слишком навязчивой. Из-за нашей своеобразной разлуки Рейв не отлипала от меня с самого приезда в академию, а я хоть и не показывала своих чувств, всегда тянулась к ее прикосновениям. Прикосновениям, напоминавшим о доме. О любимых людях.

– Мне плевать. Надеюсь, к изгнанникам.

Мне, конечно, на самом деле было плевать, но не до такой степени. Худшее, что может случиться на инициации, – это решение Ремали отнести кого-то к четвертой плеяде. Не считая смерти, естественно. Изгнанники точно не могут похвастаться своим предназначением, в отличие от тех же самых равновесов, которые всего лишь на одну ступень выше них.

Одна ступень, а столько смысла.

– Ты готова? – спросила я Рейвен, когда женщина передала слово стоящему рядом мужчине. Видимо, это преподаватели, которые будут проводить нам вводный курс.

Если мы выживем.

– Разве кто-то может быть готов к тому, что его будут топить в океане?

– Не утрируй. Нас всего лишь попросят немного поплавать.

Рейвен фыркнула.

– Не смешно, Кси. Они не спасают тех, кто проваливает испытание.

– Было бы странно, если бы спасали, – усмехнулась я, сложив руки на груди. Проносясь между корпусами академии, холодный ветер пробирал до самых костей. Несмотря на то, что закат должен был наступить через пару часов, в Исландии практически постоянно царила ночь. – Они готовят замену правителям Альтинга, поэтому слабых сразу же отсеивают. Думаю, если мы скажем хоть слово против их политики, на следующее утро нас найдут лицом вниз в океане.

– Только из-за Альтинга мы находимся здесь, Кси, а не в той крошечной камере. Будь благодарна хотя бы за это.

Я тяжело выдохнула и посмотрела на небо.

Странно осознавать, что видишь его впервые за год. Не из забетонированного окошка, в котором есть небольшое отверстие, а вот так – стоя под звездным небом, глубоко дыша морозным воздухом и ожидая, когда увидишь северное сияние. Странно осознавать, что всё это время вас разделяла одна-единственная стена, а сейчас небо здесь, прямо над головой, правда немного затерялось на фоне такой величественной академии.

Готические шпили башен в зимнюю погоду выглядели еще устрашающее. Мало того, что учебный и административный корпусы были сделаны из черного камня и такого же цвета черепицы, так с наступлением долгой ночи, когда на территории включались фонари, флюгеры отбрасывали на заснеженные дорожки одно и то же число.

505.

Кажется, чем больше времени мы тут проведем, тем сильнее возненавидим его.

– Те, у кого уже проявилась способность, подойдите после инструктажа к профессору Нуар!

Мужчина, имя которого я прослушала, указал на молодую женщину в меховой дубленке и кожаных сапогах. Из всех преподавателей она казалась самой молодой – ей, наверное, лет двадцать пять.

– А те, кто собираются пройти посвящение и узнать, к какой же плеяде относятся, пойдут за мной и директором Каллисто! – продолжил он, прикрыв лицо рукавом темно-зеленого пальто, когда ветер взметнул ввысь недавно опавший снег.

Я поежилась и зарылась носом в воротник ветровки.

– Его здесь нет.

– Кого? – нахмурилась Рейвен и начала подпрыгивать на месте, пытаясь хоть как-то согреться.

– Крэя. Его здесь нет, – повторила я. – Они специально сказали, что он тоже приедет в академию, чтобы я согласилась на обучение.

Если окажется, что меня действительно обманули и Крэйтон не приехал в академию, придется бежать. Только куда и как? В моей сумке две пары джинсов, несколько маек и ботинки, подошва которых отвалится после первой же мили. У меня даже нет телефона, чтобы связаться с…

Да, звонить тоже некому. Видимо, побег откладывается на неопределенный срок.

– Уже завтра у трех плеяд начнется обучение! – воскликнула та молодая женщина, которую представили как профессора Нуар. Парни стали подталкивать друг друга, недвусмысленно кивая в ее сторону.

Что ж, даже я не могла не признать, что выглядела она эффектно. С блестящими каштановыми локонами, небольшой родинкой над губой и в очках на аккуратном носике она напомнила влажную мечту Крэйтона, когда ему было шестнадцать. Увидь он эту девушку, точно бы раскраснелся и начал мямлить.

Где он, черт его побери?

– Мы с профессором Торренсом будем проводить для вас вводный курс. Через полгода, в апреле, пройдут первые экзамены, на которых вы покажете общие знания по истории ремалийцев, становлении Альтинга и борьбе с триадами. По результатам экзамена мы отсеем слабых учеников, которые перейдут в четвертую плеяду. Думаю, мне не стоит объяснять, что вас ждет в изгнании.

– Объясните.

Первокурсники притихли и стали оборачиваться на голос заговорившего.

Точнее, на мой голос.

– Объясните, что ждет изгнанников, – повторила, продолжая в упор смотреть на профессора Нуар.

Рейвен дернула меня за рукав ветровки и прошипела:

– Боги милостивые, не начинай раньше времени, Кси!

Профессор Нуар медленно спустилась на пару ступеней и улыбнулась мне. За свои двадцать лет я часто встречала похожую улыбку. Такое выражение лица бывает у людей, которые притворяются понимающими, но на самом деле ждут подходящего момента, чтобы ударить по больному месту.

Я тоже часто так улыбалась.

– Скажите свое имя, мисс, – мягко произнесла профессор, растягивая гласные буквы.

– Ксивер.

На секунду мне показалось, что на ее лице отразилось… удивление?

– Как так вышло, Ксивер, что ты не знаешь об изгнанниках?

– Мне не доводилось с ними встречаться. Я не привыкла верить всему, что услышу, поэтому и захотела узнать от вас… профессор. – Последнее слово прозвучало как насмешка.

Прости, Рейвен, ничего не могу с собой поделать.

Не-знаю-как-тебя-зовут-Нуар не отреагировала на мой укол.

– Если ты не пройдешь посвящение, если ты завалишь экзамены или в процессе обучения не будешь стараться так, как старались до тебя несколько поколений, ты умрешь. На улицах ледяной Исландии, в схватке с триадами или от того, что заложенная внутри тебя сила не пробудится – неважно. Ты умрешь, потому что изгнание – не выбор. Изгнание – слабость нашей расы, от которой нужно избавляться.

Профессор снова улыбнулась, но в ее глазах не было ни намека на веселье. Они напоминали два айсберга, дрейфующих по водам Единого океана.

Я слышала, как рядом тяжело дышит Рейвен, как первокурсники перешептываются, а студенты постарше, решившие, по всей видимости, понаблюдать за инициацией, тихо посмеиваются.

– Так каким образом вы от нее избавляетесь? – задала я новый вопрос.

Если сначала мне хотелось вывести эту красотку из себя, то сейчас на самом деле стало интересно. Я знала о плеяде изгнания, но совсем немного – только те факты, что мы с Крэйтоном успели нарыть до нашего… заточения.

– Сначала Альтинг отправит тебя в ссылку на Кристальный пик. Это в том случае, если ты будешь достойна их благосклонности. Если нет, то прямиком на горячие точки, где идут сражения с триадами. Ты станешь пушечным мясом, Ксивер, или простой рабочей силой. – Она наивно захлопала ресницами, будто ее слова не повергли в ужас половину первокурсников. – Еще вопросы?

– Вопросов нет, – откашлявшись, ответила за меня Рейвен.

– Чудесно!

Профессор Нуар поднялась на свое место, передав слово директору.

– Им будет совсем плевать, если мы станем изгнанниками и умрем? – прошептала Рейвен.

Так и есть.

На Кристальном пике погибала большая часть изгнанников. Так называлась линия рудников, где четыре года назад было замечено месторождение кристаллов. Удивительно – четыре года назад, сразу же после победы над Карателями, правительство отыскало место, где можно было добывать спасение от вечной темноты. Исландский шпат – так назывались эти «солнечные» кристаллы, что стали источником пропавшего электричества.

Поэтому сейчас правительство отправляет каждого провинившегося в город Сельфосс, где и находится Кристальный пик. Чтобы изгнать из Исландии тьму, как говорит Альтинг. Только они забывают отметить, как изгнанников до смерти забивают, когда те не выполняют ежедневную норму добываемых кристаллов.

Это мы тоже нарыли с Крэйтоном до того, как нас нашли.

Не успела я ответить Рейвен, как в наш разговор вмешался до боли знакомый мужской голос:

– Никого не волнует наша судьба. Если мы слабы, значит не заслуживаем быть здесь. Их главная задача – сделать из нас ремалийцев, которые будут защищать мир от триад. А обещание стать членом Альтинга – обычная уловка.

Я медленно повернулась. Сердце подскочило к горлу, когда заметила кудрявые каштановые волосы и ярко-синие глаза – такие же, как у меня.

Впервые за триста сорок один день я почувствовала, что могу дышать. Поверила, что мир не настолько жесток, чтобы разлучить меня с единственным родным человеком, ради которого я живу.

– Крэйтон…

Глава 2

Посвящение не проходит треть первокурсников. Большая часть открывает в себе силу равновесия, и только сильнейшие ремалийцы вступают в плеяды сокрушения и созидания.

Тезаурус ремалийцев, глава 3, пункт 4

– Ты, блядь, сейчас серьезно?

Я посмотрел на Ксивер самым строгим взглядом, который только может послать старший брат своей несносной сестре.

– Можешь не ругаться? – произнес с небольшим упреком, пока наша тройка переходила из одного коридора в другой.

Мы пару раз отстали от группы первокурсников, которые шли за профессором Торренсом и директором Каллисто. Благо на первом этаже, практически на каждом углу, висели стенды с картой учебного корпуса.

– Нет, Крэйтон, не могу! Несмотря на то, что я люблю тебя и скучала больше, чем ты можешь себе представить, я не могу перестать ругаться! – Ксивер схватилась за голову, взъерошив короткие волосы. Я был готов заобнимать ее до смерти только из-за того, что она решила не перекрашивать их. Хотя где бы она это сделала? – Нас посадят в стеклянный куб и опустят на дно океана, так?

– Он сказал именно это, – проворчала Рейвен.

– Но ведь раньше инициация проходила по-другому. Помните, та соседка рассказывала, что ее сыну пришло приглашение в академию? На вступительных испытаниях их вывозили в океан далеко от берега. Им нужно было просто, мать его, выплыть оттуда! Проявится от страха сила или нет – плевать. О кубах, которые опускают на дно океана, даже речи не было. Что изменилось в этом году?

Хоть со стороны Ксивер выглядела разозленной, я знал, что ей овладевает страх. И мог понять причину.

Положив руку на спину моей сестры, Рейвен стала мягко ее поглаживать. Она бросила на меня незаметный взгляд. По неясным причинам я всегда чувствовал, когда ее кошачьи глаза смотрели в мою сторону.

Я слегка приподнял уголки губ, пытаясь оказать ей хоть какую-то, даже молчаливую поддержку. Потому что Рейвен тоже напугана.

Ее чувства ко мне не угасли даже спустя год разлуки: я видел это по взгляду зеленых глаз, впившихся в мои при первой встрече. Рейвен всегда была для меня словно вторая сестра, которую нужно оберегать и защищать, за которую нужно бороться, даже если не остается сил.

Да, в последние годы отношения между нами стали… намного теснее. Однако пока что я не мог сказать, получится ли у нас превратить дружбу в нечто большее.

Учитывая, как сильно мы изменились.

– Я приехал на пару часов раньше вас и успел познакомиться с несколькими первокурсниками. Родители годами подготавливают их к посвящению, поэтому у некоторых сила пробуждается раньше. Можно сказать, им крупно повезло. – Я пропустил невеселый смешок. – Они не будут задыхаться под ледяной водой, пытаясь выбраться из куба.

Я говорил абсолютно спокойно, пока внутри сгорал от мысли, сколько времени мне придется провести под водой, прежде чем выбраться на свободу. Если я вообще смогу пробудить свою силу и не умереть в стеклянном кубе.

Но Ксивер и Рейвен должны верить, что мы справимся. Должны верить, что мы в безопасности.

Или когда-нибудь будем.

– Впервые хочу быть дочкой богатенького папочки. Или его любовницей.

– Кси-и-и, – простонала Рейвен, поморщившись. – Ты мерзкая.

– Даже спорить не буду.

Внутри академии – во всех коридорах и переходах, в широких залах и на лестничных пролетах – было довольно темно. Света, вырабатываемого кристаллами, не хватало. Все помещения тускло освещались люстрами и серебряными светильниками в форме девушки, похожей на богиню, которая держала в каждой руке по три свечи.

Шахматная плитка под ногами, витражные окна до самого потолка, украшенного затейливой лепниной, и черные ковровые дорожки говорили о том, что это место хорошо спонсируется Альтингом. Академия «505» напоминала готический замок, затерявшийся между ледниками, водопадами и вековыми каньонами, что являлись визитной карточкой Исландии.

От этого места и вправду захватывало дух. Однако оно олицетворяло собой все грехи, от которых человечество не смогло избавиться за четыре года после событий, поставивших под сомнение весь изученный мир.

И сейчас даже я не мог ответить на вопрос, куда нас приведет обучение в стенах академии последователей Ремали.

– Переодевайтесь в гидрокостюмы и выходите на задний двор, – произнес профессор Торренс, когда мы зашли в один из лекционных залов.

Ничего больше не объяснив, они с директором Каллисто покинули помещение. Только ступив на территорию академии, я сразу же понял, что преподавательский состав не особо переживает за своих студентов. Особенно за тех, кто отстает в развитии способностей. Например, за нас с Рейвен и Кси.

А если учитывать наше темное прошлое…

Вопросы сразу же отпадают.

Мы втроем прошли в переднюю часть зала и бросили вещи на первые столы. Ксивер уже сняла тонкую ветровку, оставшись в одной майке. Она никогда и ничего не стеснялась – в особенности своего тела. Чего не скажешь обо мне. Я ненавидел внимание. Чувствовал себя ягненком, затерявшимся в стае волков, когда на меня смотрело столько пар глаз.

Как только я потянулся к костюму, какой-то светловолосый парень выкрикнул:

– Кто из вас Зальцри?

Мы с Ксивер понимающе переглянулись.

Ожидаемо.

Она уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь едкое, но я опередил ее:

– Что-то не так?

Мой голос прозвучал дружелюбно, однако глаза незнакомца сразу же вспыхнули. Видимо, он относился к типу людей, принимающих мягкость за слабость. Самая большая ошибка, которую только можно допустить.

Он подошел ко мне и встал напротив, злобно усмехнувшись.

– Показать, где выход из академии, или сам разберешься?

– Показать, где окажется твой член, если ты сейчас же не отойдешь от моего брата? – прошипела Ксивер, пытаясь втиснуться между нами.

Рейвен схватила ее за руку и дернула назад.

– Ох, так ты тоже Зальцри, – усмехнулся парень, скользя по ее фигуре ленивым взглядом. – Тебя можно ненадолго оставить. Неплохие формы, острый язычок, привлекательная внешность…

Он протянул руку и коснулся золотых цепочек, которые Ксивер постоянно вешала на талию.

– Ты мне даже нравишься, синеволосая.

– Убери от нее руку, иначе я ее сломаю.

Он снова перевел взгляд на меня, и в его глазах отразилась нескрываемая угроза. За спиной парня появились еще двое.

Я бегло оглядел их, обдумывая дальнейшие действия. Двоих завалить точно смогу, но вот третий – тот, что справа… Даже с моим крепким телосложением и ростом в почти шесть с половиной футов[1 — Около 190 сантиметров] справиться с тремя накаченными парнями будет непросто.

Если в драку полезу я, то полезет и Ксивер. Но драка – это последнее, что нам нужно в первый учебный день.

– Так значит, Альтинг всё же допустил вас до обучения? Не думал, что правители будут настолько беспечны. Чего же они от вас хотят? – развязно произнес парень, постукивая пальцем по подбородку. – Может, решили послать сюда, чтобы ваши жизни оборвались без их вмешательства? Сами подумайте, убить вас значит вызвать волну интереса. А если по Исландии разойдется новость, что Альтинг дал вам шанс, а вы сдохли на инициации, никто и вопроса не задаст.

Как же он любит звук своего голоса.

– Если твое тело отыщут в одном из сугробов, вопроса тоже никто не задаст, – промурлыкала Ксивер.

Я устало вздохнул.

– Послушай, мы оказались здесь не по своему желанию. Нам не нужно ни место в Альтинге, ни…

– Такой, как ты, может даже не думать об Альтинге, – прошипел он.

– Успокойся, Эш!

Я посмотрел в сторону, откуда послышался женский голос. Там стояла первокурсница, с которой пару часов назад я обсуждал инициацию.

Что ж, хоть кто-то здесь адекватный.

Девушка выправила из-под гидрокостюма черные волосы, заплетенные в десяток косичек, и улыбнулась мне.

– Они не переживут посвящение, Ашер. Поэтому не стоит тратить на них свое время.

Хорошо. Зато теперь я знаю, что здесь никому нельзя доверять.

– Конечно, не переживут. Мне просто было любопытно посмотреть на них перед их смертью. – Ашер обнажил зубы в волчьем оскале. – Встретимся под водой, Зальцри, – бросил напоследок, и его шайка удалилась вслед за ним.

И это всё? Никакой драки?

Когда первокурсники перестали на нас глазеть, Рейвен облегченно выдохнула.

– Почему они так на вас реагируют? Они ведь не знают…

– Видимо, уже знают. Или недалеки от правды, – прервал я, стягивая толстовку. – В таком месте ложь раскрывается спустя пару часов. Глупо было надеяться на другую реакцию. Мы для них – отражение всего, что произошло с миром четыре года назад.

Глупо было надеяться, что хотя бы тут мы будем жить спокойно – не перебегать с места на место, не бояться быть обнаруженными, не спать на одной кровати вдвоем, а иногда и втроем, не делить хлебные крошки за ужином. Видимо, нам с Ксивер с рождения предначертано страдать за подвиги родителей.

За подвиги Карателей, выпустивших в мир тьму.

***

– На выполнение задания вам дается час! – объясняла директор Каллисто, пока мы оглядывали длинный застекленный мост, который тянулся от одного выступа в утесе к другому. Под мостом бурлили темные воды Единого океана. – Вас опустят на дно в этих кубах. Выбраться из них получится только в том случае, если вы пробудите свою силу.

– А нельзя было рассказать это раньше, когда мы были внутри корпуса? – пробормотала Кси, кутаясь в мою толстовку, которую я заставил ее надеть поверх гидрокостюма.

Я прижал ее к своему боку, продолжая разглядывать стеклянный мост.

Мы с Кси пройдем испытание в первой десятке. Не знаю, хорошо это или плохо, но нам в любом случае не удастся избежать этой участи. Мы должны будем пройти по мосту к своим кубам, прикрепленным к стеклянным стенам перехода. Зайти в замкнутое пространство, схватиться за ручки, чтобы не расшибить голову при падении в океан, а затем отыскать выход с помощью силы, дарованной нам Ремали.

– Как вы знаете, только сильнейшие ремалийцы открывают в себе силу сокрушения или созидания, – подхватил директора профессор Торренс.

Мне он не пришелся по душе с первого взгляда. Перед инструктажем он облапал, как мне показалось, первокурсников двадцать. И парни тоже входили в это число. Торренс носил слишком узкие штаны, постоянно отбрасывал с пальто невидимую пыль и поправлял широкополую шляпу. По морщинам на его лице я мог с уверенностью сказать, что профессору за сорок.

Торренс, торжественно взмахнув руками, продолжил:

– Сокрушители уничтожают. Сокрушители истребляют. Они могут превратить любой материальный предмет в пыль, в то время как созидатели способны создать из этой пыли всё, что пожелают. Большая часть первокурсников становится равновесами. Они черпают силу сокрушения и созидания, не давая одной из двух плеяд нарушить баланс сил. Равновесы не обладают собственной магией: они беспомощны, если рядом нет сокрушителя или созидателя. Поэтому мы дали каждому из вас перенаправляющий браслет, который распределит силу, если вы окажетесь равновесом.

Мы с Кси посмотрели на свои браслеты. Они были сделаны из стального материала, который, в отличие от металла, проводил силу Ремали из-за присутствия в химическом составе неметаллического углерода. Браслеты крепились на запястье и пальцах. Там, где располагались суставы, легко сгибались.

Тем не менее, со стороны браслеты казались обычным украшением. С трудом верилось, что в них хранится такая сила.

– Как выбраться из куба, вы должны понять сами. – Директор Каллисто медленно оглядела первогодок, остановившись на нас с Ксивер. Да уж, как же иначе. – Вы можете призвать силу и проломить стекло, хотя удавалось это не многим, потому что оно запечатано магией созидателей. Вы можете создать внутри куба что-то, что поможет вам выбраться – например, ключ. Либо вы можете притянуть силу ремалийцев, – она указала на противоположную сторону моста, где стояли старшекурсники, – и использовать ее в своих целях. Вы должны почувствовать внутри себя силу и довериться ей. Если не поймете, в какое русло ее направить, она испепелит вас.

– Воодушевляет, – прошептала Рейвен.

Кто-то из первокурсников выкрикнул:

– А что делать тем, кто не умеет плавать? Температура воды ведь ниже нуля! Даже если мы выберемся из куба, нам нужно как-то добраться до берега!

Директор Каллисто вгляделась в девушку, которая задала вопрос, не моргая и словно не дыша. Жестокий ветер обдувал ее загрубевшие от холода щеки, а снег белоснежным покрывалом оседал на накинутый капюшон.

– Здоровый мир, который Альтинг создал после падения Карателей, начинается с Исландии. – Ее холодный голос был отражением завывающего ветра. – Если вы хотите стать теми, кто будет стоять на защите мирного населения, то должны жить по Кодексу нового порядка. Называйте Исландию как хотите: страной, одним из пятидесяти пяти кластеров, возникших после прихода Альтинга, или отдельным островным государством. Но вы либо отдадите жизнь за Исландию, либо Исландия заберет эту жизнь сама. Поэтому будьте готовы к тому, что холод станет вашим лучшим другом на протяжении следующих четырех лет.

Рейвен тяжело сглотнула.

Решив не задавать вопросов и скорее начать испытание, первые десять первокурсников последовали за директором и профессором к стеклянному мосту. Остальные, почти две сотни, направились к административному корпусу.

Рейвен должна была пройти посвящение после нас. Надеюсь, я смогу увидеть, какая способность в ней пробудится.

Если не умру под толщей ледяной воды, раскинувшейся под ногами.

– Эй. – Я схватил Ксивер за руку, когда мы прошли половину прохода и отстали от остальных. – Возьми.

Расстегнув свою старую кофту, которую откопал на дне рюкзака и надел перед инициацией, я достал из внутреннего кармана пистолет.

Кси выпучила глаза и, переведя взгляд с оружия на меня, прошипела:

– Крэй, ты реально с ума сошел? Если они найдут у нас огнестрел, мы точно закончим, как наши родители!

– Я не хочу, чтобы моя единственная сестра погибла, только выбравшись на свободу. Пожалуйста, Кси, – умоляюще прошептал я.

Ксивер понимала: если она не согласится, я насильно затолкаю этот пистолет ей под кофту.

Она пристально смотрела на меня, принимая решение. Я знал, что она видела в моих глазах. Всю ту боль, пережитую нами за год разлуки.

Моя сестра чувствовала то же самое.

Эта боль ощущалась так, словно нам оторвали одну из рук, а затем заново пришили обычными нитками.

– Пожалуйста, Черничка.

И я увидел, как она сдается.

– Хорошо, – вздохнула Кси, пряча пистолет под толстовку. – А если они заставят меня снять ее?

– Им плевать. Они даже не проверяют наличие в кубе посторонних предметов. Если поймешь, что сила не пробуждается, попробуй выстрелить по стеклу. – Мы догнали толпу, и я заметил свое имя около куба под номером 6. – Там один патрон. Подумай, что лучше с ним сделать.

Ксивер остановилась около девятого куба – они располагались не по порядку – и повернула ко мне голову.

– А ты? Что будешь делать ты? – спросила, прикусив нижнюю губу.

Я заметил, как подрагивают ее ладони. Протянув к ней руку, зацепился мизинцем за ее мизинец и ободряюще улыбнулся.

– Я справлюсь, Черничка. Давай покажем всем, что мы – не наши родители. И разнеси эту клетку до основания. Они не посмеют удержать тебя в еще одной.

Ксивер сжала мой мизинец, после чего повернулась к кубу.

– Все готовы? – раздался в проходе голос профессора Торренса.

Никто не ответил. Даже стоящая справа от меня девушка, которая сказала в той аудитории, что мы с Ксивер провалим инициацию, заметно напряглась.

– Тогда начинаем!

Стеклянные двери, ведущие к десяти стеклянным кубам, стали разъезжаться. Мы с Ксивер одновременно ступили внутрь. Я закашлялся, когда меня окутало белоснежное облако то ли пара, то ли дыма. Легкие словно сжали в тиски, когда я посмотрел вниз и увидел темную глубину океана. Глыбы льда дрейфовали на пенящихся волнах, тени поднимались с самого дна и тянули свои костлявые руки к нам – живым людям, которых так же легко убить, как переломить тонкую ветвь дерева.

Наверное. Я уже не помню, какими были на ощупь ветви деревьев.

За спиной со щелчком закрылись двери.

Я прижался лбом к холодному стеклу и прикрыл глаза.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Досчитал до десяти, сжимая и разжимая кулаки.

Затем схватился за два поручня, чуть согнул ноги, чтобы успеть сгруппироваться во время столкновения с водой…

…и услышал чьи-то крики.

– Крэй! Крэйтон!

Я в ужасе повернул голову к Ксивер.

Она металась по кубу, пытаясь разбить кулаками стекло. До безумия испуганный взгляд бегал от одной стены к другой, будто она искала лазейку, через которую смогла бы выбраться на свободу.

– Я не могу, Крэй! Я…

Паника поднялась к горлу, а сердце на мгновение перестало биться. Я увидел, как она впилась ногтями в предплечья и во весь голос закричала. Ее хриплый, надрывный голос и округлившиеся синие глаза навсегда отпечатались в моей памяти.

Безысходность. Отчаяние. Страх.

Эти три понятия представляла бы собой богиня, покровительствующая нам с Ксивер вместо Триединой Гекаты. Никакой Девы, никакой Матери, никакой Старицы. Цикл нашей жизни состоял только из безысходности, отчаяния и страха.

– Ксивер, держись за поручни! Не отпускай их!

Я резко развернулся к выходу и стал бить кулаком по стене.

К черту испытание! К черту посвящение! Ксивер не сможет находиться под водой больше нескольких минут. У нее снова началась паническая атака.

Я надеялся, что место, в котором мы были узниками последний год, не сломает ее окончательно. Я пытался не думать о том, что в тех стенах у нее появится еще больше страхов. Что она перестанет смеяться и начнет смотреть на мир так, будто он – ее главный враг.

То место сделало из нас заложников собственных страхов. А сейчас, после минутной передышки и надежды на то, что мы, наконец, обрели свободу, она вновь заточена в четырех стенах.

Я со всей силы ударил по стеклу, размазывая по ней кровь.

Откройся. Пожалуйста, откройся!

Перед тем как кубы рванули к океану, я повернул голову влево и увидел девушку с косичками. Она лукаво улыбнулась, помахав мне рукой.

Секунды падения пронеслись как в тумане.

Крепко сцепив зубы, я успел ухватиться за один поручень и уперся ногами в стеклянный пол. Затем глубоко вдохнул, приготовившись уйти под воду – даже несмотря на то, что меня окружали стены. В эти секунды разум отключился, и на его место пришел инстинкт самосохранения.

А затем меня так сильно отбросило к потолку, что показалось, будто в теле сломались все кости.

Куб начал уходить на дно, как спущенный с корабля якорь. Стремительно и быстро, словно весил целую тонну. Я прикрыл глаза, когда тело перестало биться из одной стороны в другую, и стал молиться, чтобы Ксивер не пострадала.

Шум в ушах резко сменился поглощающей тишиной. Голову сразу же сдавило от давления, из-за чего пришлось сжать виски и крепко зажмуриться.

Казалось, прямо сейчас куб разлетится на мелкие осколки, и я захлебнусь ледяной водой. Но он продолжал и продолжал погружаться, словно я уходил на дно не океана, а собственного сердца, переставшего пропускать внутрь свет.

Спустя пару минут куб достиг дна.

Я сделал глубокий вдох, досчитал до пяти и выдохнул.

Затем еще раз.

И еще раз.

Открыв глаза, увидел лишь темноту. Я вытянул руку, но не заметил даже ее очертаний.

Дерьмо.

Сделав пару мелких шагов, словно боялся оступиться или наткнуться на нечто ужасное, нащупал вмиг обледеневшую стенку и вздрогнул.

Успокойся и пойми, что можешь сделать. Выберись отсюда, чтобы найти Ксивер и Рейвен живыми и здоровыми. Помоги сначала им, а потом можешь отдать свою никчемную жизнь в лапы смерти. Потому что у тебя ничего нет. У тебя не осталось ничего, кроме них.

У тебя не осталось ничего.

Ни-че-го.

Я тихо зарычал, отталкиваясь от стены и прогоняя голоса. Постоянно шепчущиеся в голове голоса, которые заставляли меня погружаться в самые темные уголки души, когда я всеми силами цеплялся за остатки чего-то светлого.

Первые пятнадцать минут я ничего не мог сделать.

Стенки куба не поддавались ни ударам рук, ни ударам ног. Я разбил костяшки, оставив на стекле алые следы, хотя в такой темноте не мог их разглядеть. В ушах стоял шум. От погружения на такую глубину в голову ударила кровь – казалось, словно меня заживо похоронили.

Я не переставал глубоко дышать, и только мысль о том, что благодаря силе созидателей воздух в кубе закончится как минимум через час, мне удалось не упасть на пол, сжавшись в клубок.

Спустя двадцать минут после погружения сбоку засветилась яркая точка.

Я сильнее прислонился к стене, надеясь увидеть за ней Ксивер. Если она справилась так быстро без помощи пистолета, значит в ней действительно проснулась сила ремалийцев. Неважно, выберусь ли я отсюда. Главное, чтобы Ксивер была жива.

Но огонек подсветил лицо незнакомой девушки, а не моей сестры. Она зачарованно смотрела на то, как пламя в ее руке разрастается, а темнота на секунду отступает. Девушка приложила руку к стеклянной стене – и та, я мог в этом поклясться, стала медленно плавиться.

Интересно, это ее сила или сила одного из разрушителей, что стоят на другой стороне моста?

Как только она отплыла от прожженного куба, я постарался сосредоточиться на внутренних ощущениях. Но от этого стало только хуже. Ненужные мысли проникали в голову и сводили с ума, голоса нашептывали, что мы вновь с ними наедине.

Дни, проведенные среди тех облезших, заплесневелых стен, снова возникли перед внутренним взором. Затхлый воздух, холодная вода и железная кровать с единственным колючим одеялом, которое не согревало, а только создавало иллюзию тепла.

И снова нашептывающие голоса.

Только они и я. Как было и будет всегда.

Я зарычал и вновь ударил кулаком по стеклу.

Ничего. Ни единой трещины.

– Думай.

Внезапно по спине пробежала дрожь.

Я услышал трескучий звук. Он шел откуда-то из глубины, раздавался одновременно со всех сторон. Леденящий душу, но до боли знакомый.

Этот звук мы с Ксивер слышали в тот момент, когда на Рейкьявик впервые было совершено нападение.

Такой звук издавали триады.

– Черт…

Как Альтинг мог допустить, чтобы на испытании присутствовали триады? Как Альтинг мог допустить, чтобы помимо смертельной опасности студентов поджидал рой теневых существ, способный уничтожить всю академию?

Ксивер. Нужно скорее выбираться, чтобы помочь Ксивер.

Звук становился всё ближе, заставляя меня сильнее вжиматься в стену, будто я мог пройти сквозь нее. Я почувствовал, как с губ сорвалось облачко пара, а руки стали подрагивать от страха. Но не за себя. За сестру, чья жизнь всегда была моим приоритетом.

А затем по стеклу кто-то постучал.

Три раза.

Тук.

Тук.

Тук.

И я кожей ощутил, как триада проникла в куб сквозь стекло. Как ее тени остановились напротив, пристально рассматривая меня. Существо было бестелесным, созданным из ночи Исландии – таким, как и в прошлый раз, когда я чуть не потерял Ксивер и Рейвен.

Холод океана и триады пробирали до самых костей. Ужас от происходящего клубился глубоко в сердце, заставляя меня сломаться. Заставляя развалиться на куски и закричать.

Я почувствовал, как теневая рука схватила меня за шею. Вторая же потянулась к браслету, который начал жечь кожу. Шесть рук триады опутали меня со всех сторон – вцепились в спину, ребра, грудь, волосы. Прижавшись к стене, я со всей силы ударил бестелесную тварь ногой, начал брыкаться, отталкивать ее.

Но триада словно ничего не чувствовала.

Изо рта вырвался хрип, когда она переместила вторую руку на мою шею и сжала так, что кислород перестал поступать в легкие. Я распахнул глаза и вцепился в ее ладони, но пальцы наткнулись лишь на собственную шею, окутанную тенями.

Я не хотел умирать. Я хотел пожить еще немного даже в таком гнилом мире, как наш. Только понял это слишком поздно.

Я отчаянно хватал губами клочки воздуха, думая лишь об одном:

Вот бы еще хоть раз увидеть сочно-зеленую траву.

А затем триада начала вгонять в меня тени.

Боль была настолько сильной, что я не смог сдержаться и закричал. С надрывом, во всё горло, продолжая отбиваться, но чувствуя лишь опутывающую сердце тьму. Меня словно рвали на куски, сжигали заживо и вытягивали душу. Она питалась мной – моими страхами, слабостями, мыслями.

Я бил по стеклу, пока ее тени сжимали меня всё сильнее.

А сердце билось всё медленнее…

…медленнее…

…медленнее…

…медленнее…

И тут я почувствовал.

Я почувствовал нить, которая связывала меня с Ксивер. Я почувствовал, как она неспешно тянется от ее руки к моей, преодолевая рой теневых триад и стекло наших кубов. Я почувствовал, как ее сила медленно расцветает, освещает черноту океана, соединяется с моей и…

…взрывается.

Наши силы взорвались, а стекло разбилось на мелкие осколки.

Триада яростно завопила и тут же отпустила меня. Я успел сделать глубокий вдох, когда нас накрыла толща воды. Осколки стали впиваться в открытые участки тела. Ударная волна отбросила меня на пару метров, но я нашел силы открыть глаза и оглядеться.

Глубина до сих пор светилась от силы. Я заметил барахтающееся тело сестры на том месте, где располагался ее куб. Вокруг нас была кровь. Много крови, сливающейся с водами океана. И тени – десятки бестелесных триад, которых разорвало от выброса энергии.

Я быстро доплыл до Ксивер и, подхватив ее за талию, стал подниматься наверх. Легкие горели от жажды сделать вдох и насытиться кислородом. Глаза жгло, а рука с браслетом так сильно болела, будто ее насквозь проткнули десятками ножей.

Мы выплыли на поверхность, и я глубоко вдохнул.

– Ксивер! Ксивер, ты в порядке? Посмотри на меня!

Она пыталась отдышаться, оглядываясь по сторонам и стуча зубами от холода или испуга. Я слишком грубо обхватил ее побледневшие щеки и заглянул в распахнутые синие глаза.

– Они мертвы, – прохрипела она, дрожа и цепляясь за мои руки. – Они мертвы, Крэй. Мы убили их!

– Это были триады, Кси! Они послали на задание триад, – повторил я чуть мягче, успокаиваясь и начиная плыть в сторону берега. – Мы живы, Кси. Мы живы…

Она ненадолго замолчала, пока я старался не смотреть в воду, окрасившуюся в алый.

– Я про людей, Крэйтон.

Глава 3

Изменился ли мир после того, как меня заперли в этой палате? Или после событий трехлетней давности изменений больше не последует? Я бы хотела снова пробежать по мягкой траве и попробовать чернику. Я бы хотела танцевать под дождем, а не захлебываться кровью.

Личный дневник Ксивер Зальцри, 2053 год, Круачейн

– Психиатрическая больница Круачейн, – протянула директор Каллисто, переводя взгляд с меня на Крэйтона. – Как долго?

– Триста сорок один день, – ответила я.

Она устало вздохнула и сняла очки. Положив их на массивный деревянный стол, директор откинулась на спинку кресла и стала читать наши выписки.

– Пограничное и обсессивно-компульсивное расстройства личности. Причем у обоих. Как так вышло?

– Мы…

– Нас положили в больницу только из-за того, что сделали наши родители, – перебила я Крэйтона, состроив незаинтересованное выражение лица. – Разве это не понятно? Они – создатели тех тварей, что вы натравили на нас на испытании. Альтинг наблюдал за нами и держал под своим боком. Вы знали, что Круачейн располагается напротив дома правительства пятьдесят пятого кластера? Удивительно!

– Кси…

– Я спокойна, Крэй! Просто не хочу, чтобы по академии расползся слух, что днем я прилежная ученица, а ночью трахаюсь со всеми подряд, потому что у меня не одна личность, а десять.

Директор бросила на меня прищуренный взгляд.

– Извиняюсь за выражение, – пробормотала я, но только из-за того, что увидела в глазах Крэйтона нотку разочарования. – Но факт остается фактом. Я могу и днем потраха…

– Ксивер, – прорычал он низким голосом.

– Я молчу.

Язык был моим злейшим врагом, я и так об этом знала. Но ничего не могла с собой поделать, когда речь заходила о Круачейне.

Это место стало моим личным адом, в котором я пробыла триста сорок один день. Триста сорок один день в камере, где тебя окружают лишь стены и запах, который источает твое же тело.

Тем более я не могла молчать после того, как пару минут назад мы с Крэйтоном обрекли на смерть часть ни в чем неповинных студентов.

Директор Каллисто отложила на край стола наши документы и подперла подбородок кулаком.

– Я вас понимаю, мисс Зальцри. – Ее белесые глаза с интересом изучали мое лицо. Я знала, что она видит во мне мою умершую мать. – И понимаю мотивы Альтинга. Что бы вы сделали, будь на их месте? Отпустили бы детей Карателей, разрешив им разгуливать по Исландии, словно ничего не произошло? Словно они не могут последовать за своими родителями и устроить второе Падение?

Я фыркнула.

– На месте Альтинга я бы просто нас убила.

Директор засмеялась.

Она действительно запрокинула голову на спинку кожаного кресла и начала смеяться. Я воспользовалась возможностью и стала пристально ее рассматривать, как она делала со мной пару секунд назад.

Директор Каллисто являлась отражением Исландии – такая же холодная, как окутывающие мир снега. Кристальные глаза, практически белые едва заметные волосы и голубые вены, проступающие на бледной шее. Она была единственным светлым пятном в затемненном кабинете, который освещали два торшера по обе стороны от стола.

Но светлой была только ее внешность: я чувствовала, что сердце директора, управляющего такой академией, не может стремиться к чему-то доброму.

Я незаметно покосилась на Крэйтона. Тот молча наблюдал за женщиной, сложив руки на груди.

– Вы удивительные ремалийцы, Зальцри, – улыбнулась она, немного успокоившись. – Я бы могла выгнать вас за то, что вы устроили. Но мне интересно, как ваша сила поведет себя в будущем. Альтинг бы принял в свои ряды даже детей Карателей, будь они достаточно сильны.

Крэйтон откашлялся.

– А как же те… те студенты, которых мы…

– О, те студенты, которых разорвала ваша сила? Они слабы, раз не смогли спастись и выбраться вовремя на свободу. Считайте, вы спасли их от участи быть изгнанными.

Я тяжело сглотнула.

– Сколько их было?

– Четверо.

Крэйтон задержал дыхание. Я знала, что он будет вспоминать о смерти этих невинных студентов, закрывая перед сном глаза.

Что же насчет меня… Нет, я не буду.

Меня больше пугала та сила, скрытая глубоко внутри нас, что могла убить четырех ремалийцев и расщепить до молекул несколько десятков триад.

– Теперь расскажите мне, как вы выбрались из кубов.

Мы с Крэйтоном переглянулись, и я заметила единственный вопрос в его глазах:

«Стоит ли рассказывать?».

«А что мы потеряем, Крэй? Хуже Круачейна точно не будет».

«По-другому и не скажешь».

И мы рассказали. После слов Крэйтона я поняла, что чувствовали мы одно и то же. Благо в мой куб не проникли триады, да и пистолет мне не понадобился. Хотя думаю, он бы никак не помог – особенно с теневыми существами, которых можно убить только силой ремалийцев.

Оружие так и осталось лежать где-то на дне Единого океана.

И это очень, очень плохо.

Теперь нам с Крэем остается защищаться лишь кулаками и силой, сразу же угасшей после подводного взрыва.

– То есть вы сами не понимаете, какая именно плеяда помогла вам взорвать стены? – задумчиво спросила директор Каллисто, словно копаясь в моей голове. – Может, вы почувствовали силу другого человека и притянули ее?

– Нет, – ответили одновременно.

– Это напоминает сокрушение, – пробормотала она и немного напряглась. – Но сокрушители не способны вызвать такой сильный взрыв, особенно на инициации. Одни расплавили стекло, другие проломили проход, но чтобы взорвать весь куб и убить десятки триад… Нужно обладать чем-то поистине могущественным, потому что над непроницаемостью стен работали сильнейшие ремалийцы академии.

Женщина снова окинула нас изучающим взглядом и встала с кресла.

– Давайте понаблюдаем, как будет вести себя ваша сила после пробуждения. Бывает такое, что она угасает после эмоционального потрясения или из-за неподготовленности ремалийца, но в этом ничего страшного нет. Главное, чтобы вы со временем смогли взять ее под контроль. Для начала вам в любом случае нужно пройти вводный курс, а уже после – официально примкнуть к одной из плеяд.

Или умереть еще до этого. Пора называть вещи своими именами, директор Каллисто.

Женщина двинулась в сторону дверей, давая понять, что разговор окончен.

– Можно вопрос? – внезапно спросил Крэйтон.

Я повернулась к нему и приподняла одну бровь.

– Конечно, мистер Зальцри.

– Сколько детей Карателей в академии?

Прежде чем ответить, директор выдержала короткую паузу.

– Трое. Вы и мисс Рейвен Эскарра.

– И где же остальные? – не сдержалась я.

Каллисто не изменилась в лице, но жилка на ее шее слегка дрогнула.

– Мертвы.

***

На следующий день я стояла напротив открытого шкафа в своей спальне и таращилась на новые вещи. Отглаженные рубашки, и белые, и разных оттенков синего, плиссированные юбки, сложенные идеальными стопочками, галстуки и несколько пиджаков с эмблемой академии – цифрой 505 с отзеркаленной пятеркой и глазом вместо нуля, внутри которого располагались песочные часы.

Здесь были даже повседневные вещи, способные спасти от холодной Исландии. Утепленные лосины, свитера, обычные футболки, обувь и – Господи, спасибо Альтингу – верхняя одежда.

Шкаф просто ломился от всего этого добра.

– Это очень круто и приятно, но мне только бантиков, блядь, не хватает.

Мое смятение было обосновано еще одной причиной: я не ожидала увидеть здесь такую одежду. Академия «505» считалась военизированной, поэтому юбки и галстуки совсем не вписывались в то, с чем нам придется столкнуться. На мгновение подумалось, что ее выдают только первогодкам, однако я успела повстречать и старшекурсников, расхаживающих в пиджаках и рубашках.

– Им бы не помешало сменить стилиста…

Я надела свою укороченную майку и одну из клетчатых юбок глубокого синего цвета, которая оказалась на размер больше нужного. Использовав вместо ремня галстук, закрепила ее чуть ниже талии, чтобы не перекрыть несколько золотых цепочек. Туфли и сапожки из шкафа сразу же отшвырнула в сторону, отдав предпочтение своим ботинкам на шнуровке, под которые надела белые гетры.

Использовать лосины вместо колготок – грех, как всегда говорила Рейвен. И я с ней полностью согласна.

Мне не хотелось выделяться с помощью одежды или своих синих волос, как все думали еще со времен школы. Я делала это не для того, чтобы привлечь внимание и выглядеть на фоне остальных особенной.

Просто так мне намного комфортнее. Глубокий синий цвет я любила еще с детства, когда мама рисовала океан и говорила, что я на него похожа. После того как они с папой бросили нас, в голове промелькнула мысль вернуть свой шоколадный цвет волос.

Но нет. Синий давно стал частью меня.

Заглянув в зеркало, я удовлетворенно улыбнулась и подмигнула себе. А кто будет любить меня больше, чем я сама? Возможно, Крэйтон. Я могу прийти хоть в мешке, а он всё равно будет говорить, что я самая красивая сестра в мире.

Бросив в кожаную сумку через плечо телефон, что нам выдали после инициации, я вышла из спальни и направилась в учебный корпус.

Стоит ли упоминать, что в телефоне кроме контактов преподавателей, чатов студентов и расписания ничего не было? Я даже бровью не повела. Разрешенная правительством техника заряжалась от тех же самых рудниковых кристаллов, а доступ к ней был под строгим контролем Альтинга.

Уверена, телефоны отслеживались. У каждого проживающего в новом обществе человека – неважно, обладал он силой Ремали или нет, – имелся персональный идентификационный код, который заносился в базу данных Альтинга. Мой – К9, а Крэя – К6.

Проще говоря, наши тела и разумы принадлежали кому угодно, только не нам самим.

Ура, свобода так сладка на вкус!

Тяжело вздохнув, я вышла во внутренний двор и поежилась от холода.

Ремалийцы жили в трех Домах, как было принято называть их в академии. Дом Сокрушения, Дом Созидания и Дом Равновесия. На самом деле это такие же корпуса, только в них располагались спальни и гостиные, в которых студенты отдыхали в свободное от учебы время.

Пока наша с Крэйтоном плеяда не выявлена, нас поселили в Дом Равновесия. Вчера вечером мы успели поймать несколько пытливых взглядов, пока поднимались в свои спальни после разговора с директором Каллисто.

Перед сном я успела осмотреть карту территории академии, которую нам прислала профессор Нуар. В учебном корпусе располагалась общая столовая, библиотека, лекционные и практические залы. Некоторые занятия проходили в Атриуме – большом образовательном шатре, расположенном в центре территории. А ближе к кромке Единого океана я заметила пометку «Арена восхождения».

Территория академии ремалийцев на самом деле оказалась внушительной. Они использовали весь кусок берега, обустроив его для обучения трех плеяд. Это и восхищало, и пугало – такое желание выкроить из кого-то силу, способную возродить или уничтожить мир.

Мы с Крэем договорились встретиться у лекционного зала за пять минут до начала занятия, однако я, как обычно, немного опоздала. Желание распахнуть дверь с ноги было велико, но думаю, профессор Нуар не пережила бы такого потрясения.

Поэтому я быстро пересекла внутренний двор, поскальзываясь на обледенелой дорожке и ругаясь под нос из-за своей глупости, по которой решила не надевать в ноябре верхнюю одежду.

– Не думаю, мисс Зальцри, что в следующий раз вы захотите опаздывать на мою лекцию. На первый раз я вас прощаю, но за каждый последующий буду оставлять на дополнительные отработки.

Ладно, по своей эффектности я могла сравниться только с профессором Нуар.

Потому что у ее ног клубились две черные змеи, чешуя которых поблескивала под светом хрустальной люстры. И сейчас они двигались в мою сторону, шипя и извиваясь, словно живые ленты.

– А можно без… вот этого? – Я пренебрежительно указала на змею, которая обвилась вокруг моей лодыжки.

Первокурсники стали хихикать, наблюдая за тем, как кривится в отвращении мое лицо.

Откуда у нее змеи, если животные стали огромной редкостью?

– Можно, если будете приходить на занятия вовремя. Где ваш брат? – спросила профессор, припав бедром к столу позади себя.

На мгновение меня словно окатили ледяной водой.

Где Крэйтон?

– Извините за опоздание, профессор. Такого больше не повторится.

Услышав за спиной его голос, я облегченно выдохнула. Нас же не могут убить посреди учебного года, так? Я зря переживаю.

– Мистер Зальцри, останьтесь после занятия.

Его темные брови удивленно приподнялись.

Несмотря на опоздание, Крэйтон как всегда оделся с иголочки. Застегнул рубашку на все пуговицы, правильно завязал галстук, а не подпоясал им штаны, гладко выбрил лицо. Единственный недостаток, который девушки на самом деле считали сексуальным, – его кудрявые волосы шоколадного цвета, спадающие на ярко-синие глаза, никак не поддавались укладке.

Я поморщилась, вспомнив девчачьи визги, которые слышала на протяжении всей жизни. Крэйтон действительно был слишком сладким.

Будь я на месте любого наблюдающего за нами первокурсника, никогда бы не догадалась, что мы родные брат и сестра. Крэй аккуратен, до безумия спокоен и дружелюбен. Одна его улыбка способна растопить самое обледеневшее сердце. Он как солнце, которое согревает своим теплом даже на северном полюсе, в то время как я – холодная льдина. Огрубевшая, закрытая от остальных льдина, умеющая только выдавливать ухмылки.

Так говорила не я. Так говорили все вокруг.

И лишь Крэйтон видел во мне Черничку.

– А почему только он? – спохватилась я, когда Крэйтон стал спускаться по ступеням к первому ряду, где нас уже ждала Рейвен.

Боже, ты серьезно? Первый ряд?

– Вы хотите к нам присоединиться? – спросила Нуар, уперев руки в бока.

– Слушай, а ты не хочешь ее трахнуть? – прошептала я Крэйтону, после чего выкрикнула: – Нет, благодарю!

– Прекрати, Кси, – так же тихо ответил он, доставая из сумки тетрадь и ручку.

– Посмотри на ее точеную фигуру! А эти очки и красная помада на пухлых губах, которые бы так красиво смотрелись вокруг твоего чл…

– Ксивер! – вспыхнул он, бросив на меня умоляющий взгляд. Я заметила, как покраснели его щеки. Боже, до чего же он стеснительный! – Я не собираюсь спать со своим преподавателем. И тебе не советую.

– О, я бы с радостью с ней переспала. Но, к глубокому сожалению, меня привлекают плохие парни. Как в тех книгах, где они преследуют свою жертву, до смерти пугают ее, а потом жестко тр…

– Оставь это при себе.

Я выпятила нижнюю губу.

– Зануда.

И всё-таки жалко, что художественные книги запретили.

Пока мы шли к первому ряду, раскладывали вещи и готовились слушать никому не нужную лекцию, я спиной чувствовала прожигающие взгляды. Весть о том, что в академию прибыли дети Карателей, расползлась по студентам, как опухоль. На нас смотрели как на предателей. Словно это мы виноваты в Падении, мы виноваты в том, что наши родители выпустили в мир триад, мы оставили от страны три горстки живой земли, а остальную погрузили под воду.

Словно из-за нас они все находятся здесь.

Теперь нам остается лишь ждать первого нападения. И, я уверена, последует оно совсем скоро.

– Итак, давайте начнем, – громко произнесла профессор Нуар, оттолкнувшись от стола. Змеи снова заскользили вокруг ее туфель на высоких каблуках. – Кто еще не знает, меня зовут Роксания Нуар. Я преподаю в Академии «505» первый год, но прошу не сомневаться в моей компетентност…

– А сколько вам лет? – выкрикнул один из первогодок с верхнего ряда.

– Не стоило ее перебивать, – прошептала Рейвен. – Кстати, шикарно выглядишь. Почему я до этого не додумалась?

Я фыркнула от смеха, а Крэйтон закатил глаза.

– Родители не говорили вам, что спрашивать у женщины возраст не очень прилично? – поинтересовалась Роксания, изящно сложив руки на груди.

Я заметила, как на ее руке блеснул стальной браслет.

– Она равновес, – опередил меня Крэйтон.

Видимо, остальные студенты тоже это заметили, потому что по залу пробежались шепотки. Парень, задавший вопрос, что-то пробубнил, а профессор понимающе улыбнулась.

– Мне двадцать четыре года, но не стоит думать, что я слишком молода для преподавания. – Парни за нашими спинами громко усмехнулись и отпустили какую-то грязную шутку. – А еще не стоит думать, что равновесы – самые слабые из ремалийцев. Ведь лучше обладать двумя силами, чем одной, верно?

В следующую секунду она вскинула руку с браслетом. Парень с задней парты стремительно поднялся в воздух и пролетел над нашими головами, издав громкий крик. Его тело со всей силы ударилось о стену за профессором Нуар и грузно свалилось на пол.

Длинные волосы Роксании даже не шелохнулись. Она посмотрела на свои накрашенные ногти и вздохнула.

На зал сразу же опустилась тишина.

– Сходи в медпункт и больше не задавай глупых вопросов, мальчик.

– Я ее хочу, – прошептал кто-то сзади.

– Кажется, не ты один.

Я бы не удивилась, увидев капающую слюну из приоткрытого от восхищения рта Рейвен. Но не у всех профессор вызвала подобную реакцию. Повернувшись к Крэйтону, я наткнулась на его мрачный взгляд.

Он не поощрял насилие. У него эта сцена вызвала еще один укол боли.

Крэйтон мягкий. Иногда даже слишком.

– Так вот, о чем я говорила, – пропела Нуар милейшим голосом, начиная расхаживать из одной стороны в другую. – Неверный вопрос – и вы полетите вслед за ним. Неверный взгляд – я направлю силу чуть выше, и вы пробьете окно. Я не собираюсь нянчиться с вами, потому что вы не дети. Вы ремалийцы, от которых зависит судьба нашего мира. А тот, кто вершит судьбы, не имеет права на ошибку. Я ясно выражаюсь, мистер… Ашер?

– Ашер Магнуссон. Предельно ясно.

Знакомый голос.

Я повернулась и встретилась взглядом с тем самым парнем, который хотел унизить нас с Крэйтоном перед инициацией. Он смотрел прямо на меня, слегка прищурившись.

Я подняла руку и показала ему средний палец.

– Исландец? – тихо спросила Рейвен.

– Судя по окончанию, так и есть[2 — В Исландии вместо фамилий используются так называемые отчества – патронимы, реже – матронимы. К мужским именам прибавляется частица son, а к женским dottir. Например, Ашер Магнуссон буквально переводится как Ашер сын Магнуса.].

Мы не родились в Исландии, как и большая часть населяющих пятьдесят пятый кластер людей. Учитывая, что эпицентром катастрофы четырехлетней давности стала именно она, коренных жителей осталось не так много. После Падения в Исландию начали съезжаться со всех уголков выжившего мира.

– Все четыре года вас будут готовить к настоящей жизни. Вы либо станете кандидатом в Альтинг, либо отправитесь на горячие точки сражаться с триадами. Третьего не дано. Хотя нет, третий вариант всё же есть… – Нуар медленно осмотрела притихших студентов. – Стать изгнанником. Нужно ли мне повторить, мисс Зальцри, что это значит?

Змеиная сучка.

– У меня хороший слух, профессор Нуар. Я услышала в первый раз.

– Не нарывайся на нее, Кси, – прошептал Крэйтон так тихо, что я с трудом разобрала его слова. – Ты не знаешь, на что она способна.

– Послушайте своего чудесного брата, мисс Зальцри.

У нее еще и прекрасный слух.

Я видела, что Нуар получает удовольствие от происходящего. Это было заметно по тому, как в ее глазах плясал какой-то дьявольский огонек, как она сдерживала рвущуюся наружу ухмылку и проводила по накрашенным губам тонкими пальцами.

Она на самом деле напоминала змею. Очень опасную змею.

– На вводном курсе мы с профессором Торренсом и профессором Ламбертом будем постепенно давать вам основную информацию. Практические занятия начнутся через две недели, но перед этим мы проведем небольшой тест. Мы не можем допустить, чтобы вы начали познавать свою силу, не зная базовых вещей. Поэтому советую не заниматься посторонними делами, мисс Таллия[3 — В Исландии принято обращаться или упоминать человека только по имени. Данная практика уместна как в повседневности, так и на официальном уровне. После Падения Альтинг ввел закон об использовании фамилий в отношении приезжих жителей и высокопоставленных ремалийцев – правителей, профессоров, чиновников и других. К коренным жителям обращаются только по имени.], а слушать меня внимательно.

Мы с Крэйтоном взяли на заметку, что та черноволосая девушка с косичками, по всей видимости состоящая в компании Ашера, тоже из Исландии. Через пару секунд мы услышали ее отчество – Ларсдоттир.

Рейвен бросила на меня странный взгляд, когда я достала из своей сумки потрепанный блокнот и вписала в него их имена. У меня часто спрашивали, почему у него обложка алого цвета, а не синего – ведь я же так сильно его люблю.

Однако я не отвечала.

Зачем кому-то знать, что такого цвета он стал из-за крови, что текла с моих пальцев, пока я исписывала его именами врагов в очередном приступе, стирая верхний слой кожи?

– Кто мне скажет, с чего стоит начать вводный курс? – задала профессор Нуар общий вопрос.

– С истории! – выкрикнула одна из первокурсниц.

– Верно. Но с какой именно?

Кажется, представление с тем парнем поубавило запал однокурсников, потому что им было страшно ответить на вопрос. Но некоторые всё же предположили:

– С появления Альтинга?

Нуар покачала головой.

– Со становления прародительницы Ремали?

– Неверно.

– С момента, когда всё пошло не так, как должно было.

Я не смогла сдержать удивленного вздоха, когда услышала голос Крэйтона.

Профессор наклонила голову вбок, отчего ее каштановые волосы скользнули по плечам. Заинтересованно оглядев Крэя, она скрестила лодыжки и снова откинулась на стол позади.

– Я вас слушаю, мистер Зальцри.

– Момент, когда всё пошло не так, это приход к власти Карателей, – спокойно начал он, неотрывно смотря на профессора.

Та кивнула, подталкивая его продолжать.

– Люди настолько отчаялись и испугались того, что происходит с планетой, что с закрытыми глазами проложили им путь к правлению. Они были исследователями, которые обещали принести спасение. И никто, что самое странное, не смог им отказать. Каратели пообещали оздоровить мир – остановить глобальное потепление, провести исследования и найти способ прекратить массовое вымирание животных. Но никто не знал, что это был… обман. За маской спасателей скрывались люди, желающие выпустить на свободу темную материю. Темноту, спрятанную в ночи Исландии.

– Звучит как сказка, – прошептали за нашими спинами.

Крэйтон, не отрывая взгляда от профессора Нуар, продолжил твердым голосом:

– Это то же самое, что создать машину времени. Кажется невозможным. Но время – такая же материя, как и пространство. Пространство – такая же материя, как и тьма. Они нашли способ расщепить пространство и время, открыв портал к чему-то темному. К чему-то, что… не поддается объяснению. Так в мире и появились триады – порождения тьмы, времени и пространства. Существа, которые под предводительством Карателей уничтожили практически весь мир.

– Спасибо, мистер Зальцри, – кивнула профессор. – Кто может продолжить?

Вверх сразу же подлетели несколько рук.

– Разве не ты говорил держать язык за зубами? – устало спросила Рейвен.

– Не сдержался.

Нуар задала новый вопрос Ашеру:

– Кому и как удалось одолеть Карателей?

– Ремали, – сразу же выпалил он, не раздумывая. В его словах проскользнуло благоговение. – Девушка, пришедшая в наш мир из другого пространства. Ремали спасла нашу Вселенную и одолела Карателей, но ей не удалось истребить всех триад: открытых порталов было слишком много. Она разделила свою силу и передала ее трем людям, чтобы они продолжали бороться с триадами и спасли наш мир. Одному досталась сила сокрушения, другому – созидания, а третьему – равновесия.

– Но как ее сила дошла до нас, если Падение произошло четыре года назад, а сила передалась лишь трем людям?

– Э-э-э… – Ашер задумчиво почесал затылок. – Я… не помню.

– Ремали просчиталась, – громко сказала я.

Рейвен пнула меня под столом.

Профессор Нуар согласно кивнула, после чего прервала взмахом руки шепотки и вновь перевела на меня оценивающий взгляд.

– Она просчиталась в том, что передала силу трем, а не большему количеству человек. Они не смогли удерживать внутри себя ее могущество. Власти Исландии, которая и стала эпицентром тех событий, приняли решение провести на них опыты. Они смогли найти в их организмах модифицированный ген и создали с его помощью сыворотку, способную передавать силу Ремали.

Мы знали эту историю от начала и до конца – с первых страниц, в которых рассказывалось о приближении вечной ночи, и до кластеризации мира.

Обычно в разных фантастических книгах история начинается со старой легенды, а герои справляются с последствиями тех событий. Наша же легенда началась всего четыре года назад, и мы видели уничтожение мира своими глазами.

И как же сильно привычный уклад жизни стал чем-то далеким и недосягаемым.

– После Падения мир разделили на пятьдесят пять кластеров, каждым из которых теперь управляет сильнейший ремалиец. – Я посмотрела на срывающийся снег за окном и словно перенеслась в те кровавые дни. – Они называют себя Альтингом, единственным органом власти, который возрождает мир. Все мы, отважные потомки Ремали, – я язвительно усмехнулась, – лишь порождение сыворотки. Мы не сильные, и нас не выбирала прародительница. Нас выбрал кто-то из Альтинга, решив передать силу и завербовать в свои ряды. Поэтому не стоит думать, что мы особенные. Это далеко не так. Мы проклятые, а не особенные.

Если бы я помнила, как звучат сверчки, сравнила бы следующие секунды с ними.

Да, мы дети Карателей, но кто, черт возьми, сказал, что мы не имеем права говорить? Я буду говорить и буду говорить громко, потому что прошлое не определяет будущее, а особенно если это прошлое твоих родителей.

Я почувствовала, как Крэйтон и Рейвен сжали под столом мои ладони.

– Я начислю вам баллы за храбрость и хорошее знание теории, как только мы сможем определить вашу плеяду, – сказала, наконец, профессор Нуар, после чего обратилась ко всей аудитории: – Кто-то хочет дополнить?

Конечно, желающих не нашлось.

Я бы сказала, что первый день в академии прошел даже лучше, чем я предполагала, если бы на следующее утро не проснулась в луже крови.

Глава 4

На самом деле есть и те, кто поддерживает Карателей. Они считают, что в Падении виноваты не исследователи, а всё человечество, которое само довело мир до полного разрушения. Они не верят Альтингу и хотят найти свою правду в том, что произошло четыре года назад.

Строго засекреченные сведения, Академия «505»

Единственное, что я помню о Падении, – металлический вкус на языке. В те несколько месяцев Исландия на самом деле была страной «огня и льда». Крупные хлопья снега пытались погасить пламя, охватившее улицы Рейкьявика, спящие вулканы извергались и оставляли после себя выжженные земли. Люди задыхались от дыма, пока на мир опускалась тьма, из которой никто не мог найти выход.

Мир всегда был нестабилен. Люди боролись с глобальным потеплением, а в итоге породили вечную мерзлоту.

Помню, как мы с Ксивер и Рейвен испугались, когда впервые ночь длилась несколько суток. С сентября дни на острове становились короче, а порой могли длиться всего лишь пару часов. Но когда ты просыпаешься, затем засыпаешь, после чего снова просыпаешься, а вокруг тебя – непроглядная темнота…

Становится действительно страшно.

Мы жили в небольшой квартире на окраине Рейкьявика. Я занимался ремонтом машин и зарабатывал копейки, чтобы прокормить двух подростков. Рейв – самая младшая из нас – сидела дома, а Кси промышляла незаконными делами. Воровала, перепродавала товары и связывалась с… не очень хорошими компаниями.

Я, конечно же, об этом не знал.

Мой день начинался в гараже и в нем же заканчивался. Поэтому я до сих пор виню себя в том, что не смог уследить за младшей сестрой. В том, что не дал ей той молодости, о которой рассказывали в наших любимых книгах. Там подростки веселились на вечеринках у бассейна, находили свою истинную любовь, готовили на светлой кухне тосты с поджаренной корочкой и радовались мелочам.

Мы же спали на одной кровати и перед сном размышляли о том, почему родители отказались от нас с Ксивер еще в детстве. Раньше они ценили и берегли нас, словно могли умереть, если бы с нами что-то случилось.

До того, как решили покарать мир.

В один день их словно заменили.

Семья Эскарра так же, как и мы, переехали из Германии. Как нам известно, они были на грани бедности. В Исландии отец Рейвен устроился на хорошую работу, а свихнувшаяся мать стала поправляться после болезни.

Но счастье длилось недолго.

Никлауса выгнали из компании через пару месяцев: за опоздания, пребывание на рабочем месте в состоянии алкогольного опьянения и тому подобное. Он пустился во все тяжкие, а порой дело доходило и до домашнего насилия. На фоне этого мать сошла с ума, и ее забрали на время в лечебницу.

Поэтому маленькая светловолосая девочка с большими зелеными глазами часто ночевала у нас дома. Помню, как мне хотелось придушить отца Рейвен, когда я замечал на ее руках синяки. Но мне, такому же маленькому мальчику, оставалось только обнимать ее и незаметно целовать в макушку, пока она прижималась во сне к моему боку.

Наверное, именно жизнь на грани отчаяния привела семью Эскарра к Карателям. Но дети не должны были переживать то, что пережили мы.

Помню, как мы спасались от смерти. Помню, как сжимал хрупкие ладони Кси и Рейв и бежал по старой гавани, расположенной в самом центре Рейкьявика. Как мы наталкивались на триад, кричали до боли в горле и уворачивались от падающих на головы обломков зданий.

Кси было шестнадцать. Мне – семнадцать.

Но мы выжили. Провели несколько недель в подвале у соседей, затем в метрополитене и на подземной парковке, но выжили. Благодаря Ремали – посланной в наш мир кем-то свыше.

Следующие три года мы провели словно на пороховой бочке, потому что нам приходилось скрываться от властей, меняя города каждый месяц. Новое общество состояло из разрушенных серых построек, солдат с автоматами и военизированных машин, похожих на танки, что охраняли покой городских.

Было тяжело. Но мы втроем всегда оставались вместе – и это самое важное.

Мы оставались вместе, пока нас не нашли и не отправили в Круачейн, вколов перед этим сыворотку. Видимо, Альтинг решил провести эксперимент на детях Карателей и узнать, как они отреагируют на силу Ремали. Но почему нас отпустили? Почему нас отпустили спустя триста сорок один день, заставив отправиться в Академию «505»?

Возможно, мы никогда этого не узнаем.

– Братишка, ты чего такой неразговорчивый?

Я несколько раз моргнул. Переведя взгляд с запеченных овощей и риса на Ксивер, заметил пристальный взгляд синих глаз.

– Всё в порядке, Кси, просто немного задумался. О чем вы говорили?

– О том, что произошло неделю назад, – ответила Рейвен напряженным голосом. – Они каким-то образом проникли в комнату Ксивер и искупали ее в искусственной крови. А сегодня днем я нашла… записку.

– Что за записка? – нахмурилась Ксивер, смотря на свой серебряный поднос и думая, что съесть первым.

Я оглядел шикарно обставленную столовую, но сейчас на нас никто не обращал внимания. Мы сидели в дальнем углу, прямо напротив окна. За ним открывался вид на Единый океан, как всегда бушующий от порывов исландского ветра.

Если бы пару лет назад мне сказали, что у нас будет возможность в любое время дня и ночи есть горячую пищу, принимать ванну и надевать такие дорогостоящие вещи, я бы не поверил.

Ксивер, скорее всего, засмеялась бы и послала их к чертовой матери.

Я не ругаюсь. Просто говорю ее словами.

Ладно, иногда ругаюсь.

– Ну, на самом деле ничего нового в ней не было, – вздохнула Рейвен, накрутив на палец золотистый локон. Она произнесла слишком высоким голосом, от которого мы с Кси поморщились: – Шавкам здесь не место! Выметайтесь из академии, дети предателей Исландии! Считайте часы до своей смерти, а дальше сами можете догадаться…

После того случая с кровью я практически не отходил от Ксивер и Рейвен и даже ночью караулил спальню сестры.

Рейв осталась в Доме Равновесия, куда ее определила инициация. В тот вечер Кси выкрала со столовой пирожное, которое мы подарили подруге в честь вступления в плеяду. Я караулил Ксивер с другой стороны кухни, пока она гремела кастрюлями, чуть не разбудив всю академию.

Порой я пробирался по коридорам после наступления комендантского часа, чтобы проверить, горит ли в спальне Рейв свет. Она не могла спать в темноте с тех пор, как нас выпустили из Круачейна.

Поэтому под моими глазами уже который день виднелись синяки, и мне постоянно хотелось зевать. Но это неприлично, поэтому я сдерживался.

– Я не позволю, чтобы они навредили вам. – Я в упор посмотрел на Рейвен, крепче сжав в руке вилку. Она опустила взгляд, и свет от хрустальной люстры отразился в ее заблестевших глазах.

Мой голос немного смягчился.

– Если бы была возможность, я бы увез вас отсюда. Но нам некуда идти. Я не хочу, чтобы мы снова жили в маленькой квартире, где из мебели есть только старый диван. Даже если мы сбежим, нас найдет Альтинг и вернет в больницу. Из двух зол нужно выбирать меньшее, и пока что это точно не Круачейн.

Я понимал, что никак не могу помочь. И это сжирало изнутри. У меня нет ни оружия, ни денег, ни возможности постоянно находиться рядом, чтобы защитить их.

– Нужно подождать, пока проявится наша с тобой плеяда, – пробубнила Ксивер, уплетая вторую тарелку салата. По ее стройной фигуре и среднему росту даже не скажешь, что она ест за четверых. – Как только станем сильнее, как только поймем, к какой плеяде относимся, мы что-нибудь придумаем. Нужно решать проблемы по мере их поступления. Вот они, – Кси ткнула вилкой в сторону стола, где сидела компания Ашера, – совершенно меня не заботят.

– Может, именно они искупали тебя в крови, – возмутилась Рейвен.

– Даже если так, что с того? Это детские забавы. Нужно хорошенько трахнуть Эша, и он сразу успокоится.

– У тебя только это на уме?

– Да. Хотя нет. Такого слизняка я никогда не трахну.

Я тяжело вздохнул.

Кси всегда готова обороняться, а сердце, в отличие от меня, открывает только самым близким людям – и то не всегда.

Я часто думал о том, что мы переняли черты характера от родителей. Отец всегда был мягким и заботливым. Только он мог успокоить нашу мать, когда она разносила свою мастерскую из-за того, что ей не нравился очередной рисунок. Отец сжимал ее в объятиях до тех пор, пока ее плечи не переставали дрожать. Затем они звали нас в гостиную, и мы вместе смотрели документальные фильмы.

Отец был светом для нашей матери, которая отчаянно боролась с темнотой внутри. Видимо, ее темнота расползлась и завладела им, потому что других объяснений их поступку я найти не могу.

– Можно я съем твой салат? – спросила Ксивер, с грустью посмотрев на свой пустой поднос.

Я молча отдал ей свой обед, а горячий чай предложил Рейвен.

Почувствовав затылком чей-то взгляд, я осторожно обернулся и оглядел заполненную столовую.

На небольшом возвышении в центре помещения располагался длинный стол, за которым сидели преподаватели. Профессор Ламберт, что провел на прошлой неделе лекцию о силе плеяд, заторопился на следующее занятие и случайно опрокинул на скатерть чашку чая.

Если честно, этот старик вызывал у меня только теплые чувства. Несмотря на то, что иногда забывал, о чем говорил пару минут назад, он хотя бы не запугивал студентов змеями.

Кстати, о змеях…

Профессор Нуар.

Она сидела в самом конце стола словно королева на троне. Прямые каштановые волосы были собраны в тугой хвост, идеально ниспадающий на одно плечо, черные перчатки до локтей, поверх которых она надела кольца, сочетались с шелковым платьем того же цвета. Она положила слегка заостренный подбородок на руку и закинула одну ногу на другую, медленно ею покачивая.

Уголок ее накрашенных губ слегка дернулся, когда мой взгляд наткнулся на двух змей, извивающихся перед ней на столе.

Я незаметно сглотнул.

– Что ей от тебя нужно? – как-то сдавленно спросила Рейвен.

Я отвернулся, но Нуар точно продолжила наблюдать за мной.

– Кто? – спросила Кси, удовлетворенно облизывая пальцы. Она выглянула за мою спину и протянула: – А-а-а… Змеиная сучка, которая сняла нам баллы, которые сама же и начислила?

– Серьезно? – прищурилась Рейвен.

Ксивер кивнула.

– Она оставила Крэя после того занятия и сказала, что снимает баллы. Как думаешь, за что? Да за то что он пронес на посвящение пистолет! Она как его заметила? Может, видит глазами змей?

Я попытался сдержать смешок, но не смог и громко прыснул.

– Думаю, профессор Нуар просто хочет разобраться в нашей силе. Ламберт говорил, что она лучший равновес в Исландии.

– Какая ей разница, что у вас за сила? – процедила сквозь зубы Рейвен.

Последнюю неделю я ее правда не узнавал. Она постоянно цеплялась к профессору, задавала ей глупые, а порой и провокационные вопросы, пыталась найти пробелы в знаниях. Эти попытки, конечно же, не увенчивались успехом, потому что Роксания Нуар не просто так считалась лучшим равновесом и преподавала в Академии «505».

Роксания Нуар.

Я перекатывал ее имя на языке, пробуя его на вкус.

– В отличие от тебя, равновес, – понизила голос Кси, склонившись к Рейвен, – мы убили невинных людей на испытании. Никто так и не понял, какая сила в нас пробудилась. Нет ничего плохого в том, что змея-искусительница надеется на наше вступление в плеяду равновесия. Профессор Ламберт говорил, что за каждой плеядой закреплен один преподаватель. Если она хочет нас убить, будет легче сделать это, находись мы под ее боком. Логично?

– Змея-искусительница? – тихо засмеялся я.

– Да ты просто посмотри на нее. Кстати, она всё еще не отводит от тебя глаз.

Я сохранил спокойное выражение лица, хотя внутри всё сжалось.

За годы, проведенные в окружении двух болтливых девушек, я смог хорошо выучить их поведение. И я бы был глупцом, если бы не понял, почему Рейвен ведет себя с профессором Нуар таким образом.

Ей не нравится то, что она по необъяснимым причинам обратила на меня внимание.

Но при чем здесь я?

И что от меня нужно Роксании?

Внезапно на соседний стул свалился какой-то парень. Буквально свалился, потому что деревянные ножки угрожающе заскрипели, а тарелки на подносах подпрыгнули от его огромных кулаков.

– Доброго дня, уважаемые мисс и мистер Зальцри! – воскликнул он, пододвинувшись ко мне вплотную. Затем посмотрел на Рейвен и склонил голову: – Мисс Эскарра.

Чего?

Ксивер сразу же помрачнела.

– Что тебе нужно?

– Моя светлость просто хотела познакомиться с де… с деть… Карате…

Мы втроем сразу же насторожились. Я заметил, как напряглись плечи Ксивер. Парень смотрел на нас так, будто видел перед собой смерть, хотя он был шире меня раза в три. А за годы работы в гараже я достаточно натренировал мышцы и старался поддерживать форму даже в больнице.

– Мне кажется, его сейчас стошнит. – Я покосился на шокированных девушек, пока он продолжил бормотать под нос:

– Моя с-светлость ждала вас целый год! В этой сырой темнице, в одиночестве и среди… полных придурков, – тише произнес он, еще ниже склонившись над столом. – Для меня честь познакомиться с вами, дети Карателей. Я готов вступить в ваши ряды и отдать свою жизнь за каждого из вас!

Его бледно-голубые глаза, резко контрастирующие с темной кожей, широко распахнулись.

– Можно вас… потрогать?

– Чего? – спросил я, как дурак, когда он коснулся моего запястья и ахнул.

Это шутка?

Я огляделся по сторонам, но студенты уже начали расходиться на занятия.

Ксивер протянула:

– Слушай, ты ведь совсем не светл…

– Ксивер! – прошипели мы с Рейвен.

– Скажете, я не права? Мне просто любопытно, почему он называет себя светлостью, а не, например, темностью, – сухо ответила Кси, прожигая взглядом бедного парня. – Цвет его кожи говорит об обратном.

Кажется, он нас даже не слушал. Парень просто смотрел с открытым ртом то на меня, то на Ксивер, то на Рейвен.

– Хорошо, теперь расскажи, что здесь происходит. – Я сжал переносицу, почувствовав, как голова начинает раскалываться. – И скажи, как тебя зовут.

– Мою светлость зовут Джакс Айло! Джакс Айло! – еще громче повторил он, будто в первый раз мы не расслышали. Кажется, теперь он орал на всю столовую. – Она учится на третьем курсе…

Я посмотрел на Ксивер, приподняв брови.

«О ком он говорит?»

«О его светлости, ты не понимаешь?» – ответили ее глаза.

– …и ведет за собой целую команду ваших последователей. Мы все ждали момента, когда вы наконец придете к нам, сильнейшие ремалийцы. Как радостно видеть, что с вами всё в порядке и вы не пострадали при инициации!

– Пострадал кое-кто другой, – вклинилась Рейвен, сделав глоток остывшего чая.

– Это не так важно!

Действительно.

– Что тебе нужно? – холодно повторила Ксивер.

Джакс сжался от ее тона. Его плечи опустились, а глаза сразу же потухли.

– Послушай, – мягко произнес я, дотрагиваясь до его руки в успокаивающем жесте. – Моя сестра сегодня не выспалась, поэтому немного не в настроении и бросается на людей. Давай начнем сначала, Джакс Айло. Мы не очень понимаем, о чем ты говоришь. И вообще, если кто-то тебя услышит, у нас могут быть проблемы.

Лицо Джакса немного просветлело.

Не в прямом смысле.

– Моя темность не допустит, чтобы из-за нее у вас были проблемы! – Ксивер громко прыснула, а Рейвен толкнула ее в бок. – Я говорю о студентах, которые не верят в историю, что нам рассказывает Альтинг. Мы считаем, что у Карателей была другая причина вызвать триад. Или они вообще не хотели этого делать. Мы ждали вас, чтобы вместе раскрыть правду о Падении!

– Понимаешь, в чем дело, – осторожно начала Рейвен. – Мы… Как бы тебе сказать… Не собираемся в это ввязываться.

Джакс со всей силы хлопнул себя по груди и с ужасом прошептал:

– Как это? Как не собираетесь?

– Успокойся, Джакси. – Ксивер достала из сумки телефон и открыла расписание. – Мы здесь не для того, чтобы искать правду. Нам плевать на нее, хорошо? Мы искали эту правду несколько лет, и как думаешь, где в итоге оказались? Ох, тебе лучше не знать. Поэтому давайте вы как-то без нашей помощи будете этим заниматься, договорились? Договорились. А теперь нам пора на лекцию к Торренсу.

Ксивер поднялась со скамейки, расправив складки клетчатой юбки, которую обрезала так сильно, что та едва прикрывала… все нужные места. Каждый день она придумывала что-то новое – то отрежет рубашке рукава, то наденет галстук поверх майки, то единственная в академии будет щеголять в юбке и кроссовках.

Рейвен поднялась вслед за Кси и на прощание помахала Джаксу рукой.

Я тяжело вздохнул.

– Приятно было с тобой познакомиться, Джакс. – Протянув ему ладонь, я выдавил улыбку. – Может, мы сможем стать друзьями?

Он грустно усмехнулся, но кивнул.

***

Последнее, чего мне хотелось после урока истории с озабоченным Торренсом, это слушать болтовню Джакса Айло и еще кучки наших новых друзей. Но я шел по заснеженной аллее, делая вид, будто радуюсь их компании, и мысленно просил Ксивер перестать бросать в их сторону испепеляющие взгляды.

– Как думаете, – прошептал за спиной Джакс, чтобы мы не услышали, – если они станут лучшими учениками, как на это отреагирует Альтинг? Примет в свои ряды?

Конечно, мы их слышали.

– Как думаете, – заорала Ксивер, – его темность хочет искупаться в океане?

Джакс в ужасе замолчал, а затем толкнул в бок Силию.

– Моя темность с ними на короткой ноге. Видите, она уже предлагает вместе поплескаться.

Я поджал губы, чтобы не засмеяться с возмущенного лица Кси.

– Кажется, они так не думают. Тебе стоит узнать, что такое тактичность, Джакс, – ответила Силия, чем заслужила еще пять кивков и расстроенный вздох Айло.

Силия Палмарсдоттир была студенткой третьего курса из плеяды сокрушения, которую я запомнил по темным волосам, постриженным на мальчишеский манер – укороченные по бокам и удлиненные на макушке. Она была красива, но не в привычном смысле этого слова. Большие, как у олененка, глаза, пухлые губы и утонченные черты лица не сочетались с ее строгим голосом и непробиваемым самоконтролем.

Пока мы двигались от учебного корпуса в сторону Домов не по главной аллее, а находящейся ближе к берегу, желая увидеть океан, Силия взмахом руки растопила уже десяток высоких сугробов.

В одну из луж пару минут назад полетел Джакс – по всей видимости, ее лучший друг. Ксивер даже пискнула от радости.

– Нам, детям Карателей, холод ни по чем, – бубнил Айло, даже не вытирая со щек грязь.

– Разве ты ребенок Карателей? – усмехнулся я.

Из разговоров мы узнали, что Джакс состоит в плеяде созидания.

– Моя темность их друг, мистер Зальцри! Разве этого мало?

Они говорили так, словно мы не заслужили всего, на что нас обрек Альтинг. Словно мы достойны чего-то большего.

Прощения.

После Падения власти распространили информацию о том, что семьи Карателей будут арестованы и отправлены в крупнейшую тюрьму Исландии, расположенную недалеко от деревни Эйрарбакки, – Литла-Храун. В глазах каждого мы были чумой, от которой хотели очистить мир. Скрываясь от Альтинга, мы лишь отсрочили вынесенный нашими родителями приговор.

Правительство никогда не разбрасывается пустыми словами.

Но если директор Каллисто сказала, что из детей Карателей в живых остались только мы втроем, то, по всей видимости, Альтинг всё же отступил от своего решения.

И просто истребил их.

Тогда почему мы живы?

– Так вот как выглядит Арена восхождения?

Я сначала не понял, о чем говорит Ксивер, но затем поймал ее взгляд и посмотрел в сторону океана.

– Вау, – вырвалось из меня прежде, чем я успел сдержаться.

– Да, здесь проводят крупнейшие игры между академиями ремалийцев, – бодро начал Джакс. – Кстати, не хотите вступить в нашу сборную?

– А что за игры? – спросила Кси.

Я замер, осматривая арену. Размером она была больше, чем учебный и административный корпуса вместе взятые. С такого угла мы видели лишь высокие каменные стены. Мне до боли в груди стало интересно, как арена выглядит изнутри. Сколько же там помещается человек?

– Это что-то наподобие американского футбола, если вы помните о таком, только с использованием сил Ремали, – ответила Силия, встав рядом с Кси и плотнее кутаясь в теплый шарф. – Есть две команды, один мяч и наши силы. Делайте, что хотите: хоть сожгите всё поле, хоть постройте стены, защищающие ворота. Главное – заработать больше очков, чем противник.

– А ты тоже играешь? – У Кси сразу же загорелись глаза.

Силия кивнула.

– Я в нападении, а Эрвин в защите.

Второкурсник Эрвин с копной светлых волос и лицом, усыпанным веснушками, гордо приподнял подбородок.

– А когда проводят отбор в сборную? – не унималась Кси.

– После Дня льда и огня.

Этим праздником уже как четыре года называют 31 декабря. Именно его принято считать днем спасения мира от Карателей, когда Ремали передала силу своим первым последователям. Он отмечается в каждом кластере. Альтинг делает всё, чтобы новое общество как чтило память нашей прародительницы, так и не забывало, кто виноват в погибающем мире.

– Какой смысл от этих игр? – спросил я у Джакса, отворачиваясь от арены. – Конкуренция? Доказать, какая из академий лучше?

– Что-то вроде того. Директор Каллисто любит показательные игры так же, как моя темность – взбитые сливки.

– Тебе всё белое нравится? – удивилась Ксивер, а Эрвин скрыл смех за покашливанием.

Джакс взял ее ладонь в свою и оставил на ней легкий поцелуй.

– Девушки тоже, моя госпожа.

Когда Силия сказала, что до комендантского часа осталось двадцать минут, мы заторопились к Домам.

Я не боялся быть пойманным за нарушением правил, но учитывая, что за нами с Ксивер наблюдали пристальнее, чем за остальными первогодками, решил не испытывать судьбу. Рейвен после занятия с Торренсом сразу же пошла в Дом Равновесия, а мы с Кси решили прогуляться по территории.

Кто же знал, что за нами увяжутся еще семеро.

– Помнишь, мама нарисовала нам картину с северным сиянием? – грустно улыбнулась Кси, смотря на темное небо над бескрайним океаном. Мы почти вышли к главной аллее, что вела к трем Домам. – Это я ее сожгла. Случайно.

Я резко остановился.

– Ты серьезно?

Она склонила голову, ожидая услышать от меня гневную тираду, но я лишь тихо засмеялся. Кси недоверчиво прищурилась.

– Что смешного?

– Мама тогда отдала соседке нашего кота. Она думала, что это он опрокинул на мольберт свечу. – Я продолжал тихо посмеиваться, слыша позади возмущенные крики Джакса и Силии.

– Я боялась, что мама отдаст соседке меня, если я признаюсь!

– О, она бы так и сделала, Кси.

Хоть Джульетта Зальцри и была импульсивной, но она любила свою семью больше всего на свете.

Сердце неприятно сжалось.

– Я бы хотела увидеть северное сияние еще хоть раз, Крэй, – задумчиво произнесла Ксивер, когда мы снова двинулись к Домам. – Отдала бы за это всё, что у меня есть. И за возможность подержать в руках гитару.

– А я бы отдал всё, чтобы вернуть к жизни Бьорна.

– Тебе его не хватает?

Я тоскливо улыбнулся.

– Ужасно сильно.

Бьорн был моим лучшим другом. Моей защитой, опорой и молчаливой поддержкой, бегущей по пятам и машущей своим пушистым хвостом. Обычная дворовая собака, оказавшаяся на пороге нашего родительского дома, заболевшая и с выступающими под кожей ребрами, привнесла в мою жизнь столько тепла, что с того дня я отдал ей свое сердце. Мы вместе слушали виниловые пластинки, пекли печенье с черничной начинкой и засыпали под одним одеялом, когда в Исландии становилось слишком холодно.

Но когда родители ушли, вместе с ними ушел и Бьорн.

Это произошло шесть лет назад.

На кухонной столешнице рядом с новой картиной, на которой мама изобразила песочные часы и запертую в них металлическую птицу, лежала одна-единственная записка:

«Мы встретимся, когда вы запустите второй цикл. Помните: сильнее вас в этом мире никого нет».

Мама всегда любила загадки.

– Я тогда впервые попробовала сигарету и забыла ее потушить.

– Эта привычка тебя погубит, – выдохнул я, поежившись от холода.

Ксивер фыркнула и пнула сапогом попавшийся на пути камушек.

– Я не курила уже год, поэтому можешь не переживать. Тем более сигареты Альтинг тоже запретил. Мы за здоровое общество, – проворчала она высоким голосом, отчего я громко фыркнул. – Мы за равноправный и свободный мир. Лицемеры! Какое равноправие, если половина выжившего населения хочет курить, а им запрещают?

Я закинул руку ей на плечо, прижав к своему боку.

– Хоть в чем-то я с ними согласен.

Ксивер толкнула меня бедром и попыталась вырваться.

– Не говори, что сам бы сейчас не закурил.

– Мне бы…

Мой голос дрогнул.

Я замер, заставив остановиться и Ксивер. Потому что услышал звук. Знакомый трескучий звук, из-за которого кровь заледенела в жилах.

Медленно повернув голову в сторону океана, окинул взглядом пустующий на горизонте берег, но ничего не заметил. Лишь волны, что взволнованно бились о грязно-серые скалы.

– Эй, комендантский час через десять минут! – донесся до меня голос Джакса.

– Что ты увидел? – насторожившись, спросила Ксивер. – Крэй?

Она потянула меня за руку, и я перевел взгляд на сестру.

– Ничего. Пойдем, пока нас не начали искать.

Ничего.

Правда ведь?

Глава 5

Хоть Альтинг и состоит из пятидесяти пяти ремалийцев, каждый из которых возглавляет один из кластеров, верхушка правления – четыре семьи. Они стали нашими главными защитниками, когда мир пал под гнетом Карателей. Цирендор, Блэквуд, Йенсен и Алькастер.

Отрывок из первой сетевой новости, опубликованной после Падения

Но последнее имя в списке всегда самое могущественное.

Пометка, которую решили вырезать

За день до промежуточного теста я настолько заскучала, что хотелось выть.

Мы с Крэйтоном и Рейвен не вылезали из библиотеки всю неделю. Будь моя воля, я бы давно оттуда сбежала, но один взгляд брата говорил, что лучше мне этого не делать. Поэтому я болтала ногами, лежа на кожаном диване, пока они с Рейвен доказывали друг другу, какой страной раньше был сороковой кластер.

– Крэй, послушай меня, – спокойно произнесла Рейвен, но я видела, как покраснели от гнева ее щеки. Две заучки. – На месте сорокового кластера была Финляндия, а не Швеция. Посмотри туда!

Она со злостью ткнула в меня пальцем.

Я широко улыбнулась и помахала рукой.

– За тобой карта, Кси. Можешь подвинуться?

Из меня вырвался стон. Крэйтон откинул голову на спинку стула и спросил:

– Как думаете, мы сдадим тест?

Уж он-то точно сдаст. Мне кажется, Крэйтон уже доказал всей академии, что умнее него на нашем курсе точно никого не найдется. Он зарабатывал самые высокие баллы, пока я готовилась к тому, что могу слететь к изгнанникам после первого же теста.

Ладно, на самом деле я понимала, что сдам. Просто пока Крэйтон показывал свои знания на лекциях, я прокручивала их в голове. Рейвен, в свою очередь, имела фотографическую память – могла посмотреть на конспекты и помнить каждое слово на протяжении следующего года.

Правда, сейчас она на самом деле облажалась.

– Швеция там была, Рейв. Признай свою ошибку, – усмехнулась я и поднялась с дивана, сладко потягиваясь. Они снова вытащили меня из кровати в единственный выходной день.

Рейвен собралась ответить, но притихла, когда над нами раздались чьи-то голоса. Мужской и женский. До странности знакомые.

– Оу-у-у, да это ведь Эш и Таллия, – прошептала я, растянув губы в хищной улыбке. Крэйтон бросил на меня предостерегающий взгляд и покачал головой. – Пока вы тут учитесь, я пойду немного… развлекусь.

Таллия Ларсдоттир – та самая девушка из компании Ашера Магнуссона, которая бросала на нас косые взгляды и хихикала, когда он выкрикивал в нашу сторону неуместные шутки. Интересно, у ремалийцев принято сначала улыбаться в лицо, а потом выставлять тебя дерьмом?

Сейчас и узнаем.

– Ты куда? – спросила Рейвен, когда я двинулась в сторону лестницы, что вела на верхние уровни библиотеки.

– Скоро вернусь.

Помимо нас в читательском зале сидели еще несколько компаний. Большая часть студентов уехала на выходные в Рейкьявик, а оставшаяся занималась своими делами. Первогодки готовились к тесту, старшекурсники зависали в гостиных своих Домов. Когда утром я зашла в комнату Равновесия, чтобы сделать кофе, один придурок позвал меня сесть к нему на колени.

А затем на его член.

Я вылила кофе ему на голову и ушла, решив выпить воды.

Библиотека в учебном корпусе имела круглую форму, потому что полностью занимала одну из башен. Я юркнула в темноту пыльных книжных стеллажей и добралась до лестницы, прислушиваясь к голосам Таллии и Ашера.

– Они сидят снизу, Тал. Да, нужно сделать это как можно скорее, пока библиотекарь отошла. Если дойдет до Каллисто, позвонят родителям…

Я нахмурилась, тихо поднимаясь по лестнице. Что они задумали?

– А где третья?..

Сейчас узнаешь, мерзавец.

Я пробралась на уровень выше них. Выглянув за перила, которые опоясывали каждый этаж, увидела внизу макушку Крэйтона. Рейвен стояла около дивана и что-то упорно показывала ему на карте. Слегка свесившись с балкона, я заметила стоящих над ними Таллию и Ашера.

– Где ты взял вулканический огонь? Ты не боишься, что мы сожжем всю библиотеку?

– Мы просто их припугнем…

Что, черт возьми?

В груди зашевелилось нечто темное: оно неспешно разъедало внутренности, опутывая сердце тугими лентами. Руки сжались в кулаки, а перед глазами появилась красная пелена.

Вулканический огонь использовали во времена Падения против триад. Полностью уничтожить этих тварей он не мог: только на время лишал силы, отгонял теневые щупальца и давал возможность спастись.

Это почти та же самая лава, что извергали вулканы. Единственное отличие заключалось в том, что Артель пиромантов, располагающийся теперь в здании Альтинга, с помощью силы ремалийцев преобразовал лаву в жидкий огонь. Горючая смесь, в отличие от огнестрельного оружия, могла хоть ненадолго, но замедлить триад. Поэтому она строго охранялась Альтингом.

А эти двое детишек правителей без проблем ее заполучили.

Удивительно? Нисколько.

Я осмотрелась по сторонам и заметила над собой балки, которые поддерживали уровни библиотеки.

Губы растянулись в улыбке.

– Эш, ты точно этого хочешь? Не нужно уделять им столько внимания… Они либо не сдадут тест, либо их перебьют триады… – прошептала Таллия, когда я скинула кроссовки. Если бы полезла в обуви, они бы точно меня услышали.

Я перекинула ногу через перила, продолжая наблюдать за их спинами. Крэй и Рейвен всё еще переругивались и с чувством размахивали руками. Я перелезла через перила, затем присела, продолжая держаться за железные прутья. Нащупав одной ногой балку, которая тянулась прямо над местом, где стояли Таллия и Ашер, набрала в грудь побольше воздуха.

Затем слегка разжала пальцы и соскользнула вниз.

Ноги обхватили балку, и я, словно коала, которую мы однажды видели в парке, начала медленно ползти в их сторону.

Спасибо нашим бывшим соседям за то, что выращивали у себя на балконе чернику. Мы с Рейвен так часто залезали к ним по ночам, что останься в Исландии больше деревьев, а не тех искореженных веток, я могла бы передвигаться только по ним. А еще спасибо выходному, что я ползла по балке не в короткой юбке, а в спортивных штанах.

– Если мы сбросим на них одну баночку вулканического огня, ничего не случится, Тал, – отчитывал ее Ашер, пока я едва дышала, медленно переставляя руки и ноги. – Ты равновес. Если понадобится, притянешь силу созидателя и потушишь огонь. Прекрати ныть и делай, как я говорю.

Вот же урод. Я покажу тебе, как правильно разговаривать с девушками. Даже с такими, как Таллия.

– Если директор Каллисто расскажет мистеру Алькастеру, можешь забыть о вступлении в Альтинг. Я этим заниматься не собираюсь, Эш!

Я почти добралась. Еще пару рывков – и окажусь прямо над ними. Главное, чтобы…

Черт!

Таллия бросилась к лестнице, но Ашер перехватил ее за руку. Я остановилась и всеми силами прижалась к балке, пытаясь слиться с ней и стать невидимой. Руки и ноги начали дрожать. Если сорвусь, то не только расшибу голову из-за приличной высоты, но и опозорюсь перед новыми врагами.

Чудесно. Прошло только две недели, а мы с Крэем и Рейвен уже нажили себе врагов. Хотя чему я удивляюсь?

Таллия и Ашер немного сдвинулись и встали чуть левее балки, тихо переговариваясь. Если они поднимут головы – мне конец. Но Зальцри никогда не сдаются, поэтому я из последних сил напряглась и сделал рывок.

В эту секунду я бы сравнила себя с Ларой Крофт, на которую дрочила половина выжившего населения. Или кто там вытворял трюки в нереально коротких шортах и с пистолетом на поясе? Я не смотрела. Дрочка – по части Крэйтона.

Я сделала глубокий вдох и перестала удерживать балку руками.

Нужно было видеть реакцию этого придурка, когда моя ладонь внезапно пролетела перед его лицом и выхватила банку с вулканическим огнем. Долю секунды он смотрел на свои пустые руки, а затем одновременно с Таллией поднял голову к потолку.

Но я уже спрыгнула с балки, неудачно приземлившись на бок, и побежала к выходу из библиотеки.

– Недоглядел, Эш! Мамочка не обрадуется, когда узнает, что ее сосунок… Простите, сынок украл у Альтинга вулканический огонь!

– Ты чертова сука, Зальцри! – взревел Ашер, срываясь с места.

Я громко засмеялась, перепрыгивая несколько ступенек лестницы за раз.

– Ксивер! – раздался возмущенный голос Крэйтона.

– Братишка, тебе лучше оставить его мне!

Я выбежала в одних теплых носках из библиотеки, с размаху захлопнув за собой дверь. Видимо, я всё же припечатала ею лицо Ашера, потому что тот взревел еще громче. Тяжело дыша, пробежала несколько пустых коридоров, сдерживая рвущийся изнутри хохот.