самая плохая больница в москве
Московские «коронавирусные больницы»: где все хорошо, а куда лучше не попадать?
Лента новостей
Все новости »
На основе историй слушателей Business FM рассказывает об условиях лечения коронавируса в разных клиниках столицы
Потенциально заболевшим редко предлагают выбрать медучреждение. Коммунарка уже слывет элитной клиникой, которая «похожа на четырехзвездочный отель», туда госпитализируют далеко не всегда. Много хороших отзывов о Склифе, о научных медицинских исследовательских центрах, есть положительные комментарии пациентов 67-й больницы.
Некоторые слушатели Business FM жаловались на условия в Первой инфекционке на Волоколамском шоссе: старый ремонт, отсутствие душа, много пациентов в палате, медсестры, которым не делают тесты.
Были не лучшие истории из челюстно-лицевого госпиталя ветеранов войн на Шаболовке, который перепрофилировали под коронавирус. В частности, «Ведомости» публиковали рассказ одного из пациентов про «невнятный прием», «непонятное лечение» и «отсутствие врачей».
Business FM нашла другого выздоровевшего. Михаил Нефедов, который вернулся из путешествия на круизном лайнере, попал туда по скорой. В приемном отделении быстро оформили, положили в четырехместную палату, условия — на четыре с плюсом, рассказывает Михаил.
«Нас там было двое. У человека, который был со мной, была ангина. Он очень удивился, потому что к нему подселили человека с подозрением на коронавирус. Он испугался, пошел звать докторов. Говорит: «Как так?» А ему объяснили, что «в этой больнице в любом случае огромный риск заразиться, поэтому переболеете, значит, коронавирусом». Через четыре-пять дней у меня пришел отрицательный анализ на коронавирус. У соседа немножко отлегло, но в то же время ко мне пришел врач и потребовал, чтобы я поехал в реанимацию по некоторым показателям. Я отказался от реанимации, а вот через день ухудшение пошло, и меня забрали в реанимацию уже без моего разрешения. А в реанимацию я не хотел ехать, потому что у меня еще не пришел анализ на COVID-19, а в реанимации лежали три человека достаточно сложные. Мне было страшно, если у меня нет COVID-19, то попадать в реанимацию мне не хотелось. И вот успел прийти отрицательный анализ на коронавирус, и меня поместили в отдельный реанимационный блок. Лежал, подключенный к огромному количеству оборудования. Медсестра, в возрасте уже, меня выходила. Она мне показала упражнения, которые мне надо делать, как надо подышать правильно, она мне массаж делала, простукивала».
По словам Михаила, который пролежал в госпитале 17 дней, в его палате чуть ли не ежедневно собирался консилиум врачей. Еще один нюанс непрофильных клиник — сотрудников приходится спешно перепрофилировать.
По словам источника Business FM в одном из национальных медицинских исследовательских центров, медперсонал перед вводом клиники в число коронавирусных проходит экстренное пятидневное переобучение. То же самое в некоторых частных клиниках, рассказывает Леонид Севастьянов, который лечился от коронавируса в госпитале Лапино «Мать и дитя».
«Конечно, условия очень хорошие были, и лечение очень хорошее было, но там немного дороговато, поэтому здесь уже надо соотносить качество лечения с готовностью оплатить последующие счета под миллион рублей с человека. Врачи оказались высококлассными, несмотря на то, что у них вся инфраструктура на базе акушерских услуг. Там даже не санитарки были, и не медсестры, а акушерки. Они как-то быстро переквалифицировались. В принципе, там оказывали очень высококачественную помощь, врачи были всегда доступны».
В целом составление рейтинга больниц — не очень объективное занятие. В состоянии разной степени тяжести люди обращают внимание на разные нюансы, а следовательно, их впечатления от лечения отличаются.
С 15 апреля по распоряжению правительства под коронавирус должны переоборудовать еще пять клиник: четыре национальных медицинских исследовательских центра и Федеральное бюро медико-социальной экспертизы. Это еще около 830 коек. Во вторник, 14 апреля, открыли стационары на базе частной клиники «К+31 Сити» и клинической больницы имени Спасокукоцкого.
Худшие частные клиники Москвы: кто самый жадный и неопытный?
Какие частные клиники столицы — самые худшие? Портал «Здоров.Онлайн» приступил к составлению второй части уникального рейтинга коммерческих клиник Москвы. О самых достойных, победителях в пяти номинациях: «Цена-качество», «Чистота и сервис», «Лучшая квалификация врачей», «Самые доступные» и «Самые престижные», мы уже написали.
Теперь пришла очередь тех, кем пациенты больше всего недовольны. Сегодня мы публикуем имена аутсайдеров нашего рейтинга в номинациях «Самые откровенные разводилы» и «Самые неопытные специалисты».
Напоминаем, что портал «Здоров.Онлайн» в конце ноября запустил масштабное исследование на сайте «МК», которое позволило составить несколько независимых рейтингов частных клиник Москвы. Кто же попал в категорию самых отстающих? На кого пациенты жалуются чаще всего?
Мы предложили нашим читателям ответить на вопрос: «В какой коммерческой клинике, на ваш взгляд, клиентов «разводят» на ненужные дорогостоящие процедуры?» В тройку аутсайдеров попали «Центр Дикуля» (Останкино), «Центр Дикуля» (Беляево) и клиника «Диамед» на Щелковской. «В центре Дикуля в Беляево, например, очень любят «развести» на деньги. Во-первых, всех, без разбору отправляют на тренажеры (а это дорого), а если жалуетесь, что не помогает, отвечают, что проблема «не в спине, а в голове». А если будете настаивать, то назначат дорогущие уколы, тыщ так за 20. И ладно бы помогали, а то ж нет. », — пишут наши читатели. «Мне вообще эти центры сомнительны. Я у них на ВДНХ был — та же история. На вопросы о моем же здоровье не отвечают, только шприцы с лекарством все какие-то впаривают, такое ощущение, что там все «на подсосе» у фармкомпаний», — добавляет другой. «Дикуль в Останкино. Врачи у них «прекрасные», столько болячек найдут, которые ты лечить и не планировал, и главное, сразу — пугать, что потом будет хуже. И каждой болячке — сразу укол, и счет уже не на тысячи, а на десятки», — рассказывают читатели.
«Диамед» на Щелковской оставила очень неприятные впечатления. Сходу назначают кучу анализов, половина из которых потом совсем не нужна. И нет, чтобы честно сказать, что у них нет нужного специалиста или что… так сначала денег возьмут (речь не о первичной консультации), а потом все равно придется идти в другое место», — отмечают участники опроса. «Сначала озвучивают одну цену, а по факту оказывается много больше, причем или непонятно за что, или за ненужное», — пишут про «Диамед» наши читатели.
В номинации «Самые неопытные специалисты» с большим отрывом победу одержали «Все свои», «Бест-клиник» и «АВС медицина» (На Льва Толстого). Про стоматологию «Все свои», например, один наш читатель пишет: «Повелся на рекламу. Сходил. Это ужас. Обещали все вылечить за неделю — растянули чуть не на три месяца. Профессионалов вообще нет! А те, кто есть, работать не умеют». «Они там реально «все свои», — отмечает пользователь Лисс@. — Персонал не обученный, какие-то менеджеры с калькуляторами, секретари с направлениями, и уборщица вместо медсестры на приеме. Два дня пытались сделать рентген зуба, но так снимок и не вышел. Обходите эти клиники за версту». «Недешево и очень неквалифицированно», — выносит вердикт пользователь с ником Зубная фея.
«Best-клиник — качество лечения «зе бест». Доктор на приеме без халата, стал руками ощупывать — руки не помыл. Ему, что, гигиену в институте не читали?» — жалуется другой читатель. «А есть еще клиники, специализирующиеся на псевдоуслугах, — Бестклиник, например. Есть у них ксенонотерапия по 5000 за сеанс. Эффекта — ноль», — отмечает читатель Nora.
«В АВС медицине доктор не смог опухоль отличить от инородного тела. Но диагноз шокирующий поставил. Молодец. Отделение на Льва Толстого», — рассказывает страшную историю еще один участник голосования.
В целом же в опросе на тему, где все-таки работают самые опытные специалисты, победили коммерческие клиники (за них проголосовало 55,53% респондентов). За государственные свой голос отдали лишь 25,92%.
— К сожалению, экономическая заинтересованность у ряда частных клиник существует, — говорит член Общественного совета по правам пациентов при Росздравнадзоре Алексей Старченко. — И это неудивительно. Многие небольшие клиники, особенно не сетевые, озабочены тем, чтобы как можно быстрее отбить деньги, вложенные в бизнес. Поэтому и назначают пациентам массу ненужных обследований. Чтобы такой заинтересованности в медицинских учреждениях не было, государство должно озаботиться принятием стандартов медпомощи. Как для государственных, так и для частных клиник. Но с разными целями. Так, государственные клиники сегодня испытывают некий дефицит ресурсов — оборудования, хороших специалистов, расходных материалов и пр. В этой ситуации существование стандарта заставит главного врача купить эти ресурсы и обеспечить ими врача госсистемы. В частных же клиниках требуется некое ограничение — стандарты назначений и исследований при разного рода патологиях, выходить за которые нельзя. Чтобы пациент мог сказать — почему это вы назначаете мне дополнительное, не предусмотренное стандартом исследование? Тогда таких клиник, которые заинтересованы только в том, чтобы взять с пациента как можно больше денег, не будет.
Я работаю в государственной поликлинике, на окраине Москвы, но подрабатываю в коммерческой, как и многие мои коллеги, — рассказывает онколог-маммолог Екатерина Епифанова. — К сожалению, сегодня пациентам госсектора не так-то просто получить многие услуги бесплатно. Расходы на медицину государство постоянно сокращает. Например, мы даем человеку направление на маммографию или МРТ, но предупреждаем, что придется долго ждать, очередь большая. А иногда ситуация не требует отлагательств, и остаются только платные варианты. В частных клиниках и оборудование получше, и высокотехнологические исследования можно получить день в день. Конечно, чего греха таить, не все клиники добросовестные, иногда назначают пациентам избыточные исследования — знаю это по опыту работы во многих таких структурах. И все же рынок частных медицинских услуг очень перспективен. Верю, что пройдет время, и останутся только те коммерческие клиники, за которые не стыдно.
— Когда люди дорвались до частных лечебных учреждений, стали открывать маленькие точечные клиники, которые никому не нужны, — говорит основатель и президент многопрофильной клиники «Центр эндохирургии и литотрипсии» Александр Бронштейн. — Сейчас стоматологии располагаются буквально в каждом втором доме; клиник пластической хирургии лица тоже много — а ведь это одна из сложнейших отраслей хирургии! И это очень опасно. Частные клиники могут работать лишь тогда, когда у них есть хорошая база и высококвалифицированные специалисты. Тогда они не портят свою работу и не уродуют людей. В Москве есть несколько хороших частных заведений. Однако, увы, далеко не во всех частных клиниках обеспечивают высококвалифицированную медпомощь.
Тем временем опрос на сайте «МК» показал, что 35% людей выступают за лечение в частных клиниках. А 42% довольны лечением и диагностикой, которые они прошли у врачей частного сектора.
Остается добавить, что вторую часть рейтинга самых плохих частных клиник столицы мы опубликуем буквально на днях. Так что не пропустите новые материалы в газете и на нашем сайте.
Где лучше режут. Рейтинг смертности московских больниц
«МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ» 31 мая 2002 г.
Хирургическая операция — это всегда страшно, но если вы заранее знаете, что ее придется делать, у вас хотя бы есть время подготовиться. Можно поспрашивать знакомых, поискать хорошего врача, узнать, в каком стационаре подобные операции отработаны и поставлены на поток, договориться, чтоб вас туда положили.
Совсем другая картина, когда человека неожиданно скрючивает острый приступ, требующий немедленного хирургического вмешательства. Сам человек, конечно, ни о чем таком не догадывается. Он просто вызывает «скорую» и отключается, отдает себя в руки людей в белых халатах.
«Скорая» везет его в ту больницу, где есть места, а там уж как повезет. Может, быстро поймут врачи, в чем дело, и спасут человека. А может, отложат, решат потянуть до утра. А может, сделают операцию, да не ту, что надо, — схалтурят сознательно либо напортачат по незнанию. Как повезет. От самого больного уже ничего не зависит, он не контролирует ситуацию.
В распоряжении редакции оказались вот эти таблицы, в которых указано, сколько человек погибло за пять лет в тридцати четырех московских городских больницах от основных заболеваний, требующих экстренного хирургического вмешательства (ведомственные стационары сюда не включены). Таблица 1 — те, кто умер без операции либо во время операции. Таблица 2 — те, кто умер в больнице после операции.
Это официальные данные. По всей видимости, они не предназначены для широкой публики, однако и государственной тайны в них не содержится, поэтому мы решили их опубликовать. Все же москвичей они касаются самым непосредственным образом. Если вас, не дай бог, повезут по «скорой» в какую-то из городских больниц, вы по крайней мере будете знать, что вас там ждет.
Разумеется, городские больницы — разные. У них разные мощности, оборудование, технические возможности, уровень квалификации врачей. Есть стационары, которые круглосуточно дежурят по «скорой помощи», а есть те, что принимают «скорую» всего два или три раза в неделю. Поэтому нельзя, опираясь только на приведенные цифры, однозначно оценивать работу больниц. Здесь есть свои нюансы.
Помочь в них разобраться мы попросили одного из лучших экспертов в области экстренной хирургии — профессора Александра Николаевича Щербюка, много лет работавшего главным врачом Института скорой помощи им. Склифосовского.
По мнению профессора, НИИ скорой помощи вообще должен стоять особняком, его нельзя сравнивать ни с одной из московских больниц, потому что там огромные возможности — диагностическая аппаратура, собственная служба крови, врачи высокой квалификации.
— У меня в дежурной бригаде порой собиралось до пяти докторов наук, да и профессор не считал для себя зазорным выйти на дежурство. Далеко не во всех больницах это так. (Прим. К сожалению, в последние год-полтора ситуация и в Склифе изменилась не в лучшую сторону, во многом это объясняется сменой команды, порядка тысячи сотрудников ушли, в том числе и главврач, что, разумеется, не могло не отразиться на работе.)
Если не считать Склиф, то подгруппа наиболее оснащенных, сильных горбольниц включает три стационара — Боткинскую, Первую градскую (ГКБ №1) и больницу №7 на Каширском шоссе. Также к сильным следует отнести 33-ю и 36-ю больницы.
Однако, как видно из таблиц, даже равные по возможностям больницы имеют очень разные результаты.
Видно, что экстренных больных в Склифе умеют спасать, они там умирают сравнительно редко. Но равносильные 33-я и 36-я уже сильно отличаются друг от друга по количеству летальных исходов. ГКБ №7 занимает серединное двадцатое место, а, скажем, в Боткинской дела обстоят гораздо хуже, не говоря уже о Первой градской, которая уверенно «лидирует» во всех номинациях, — там за пять лет умерло больше народу, чем в любой другой московской больнице.
Почему такие расхождения? Почему в 33-й от острого холецистита за пять лет умерли в общей сложности 3 человека, а в Первой градской — 68? Что необходимо больнице для того, чтоб успешно справляться с экстренными случаями, когда от операции зависит, будет человек жить или не будет?
Хорошая организация
— Прежде всего нужна очень хорошая организация работы, — считает профессор Щербюк. — Например, при остром панкреатите (ОП) очень многое зависит от того, сколько времени больной будет ждать, пока за него возьмутся. Здесь нужно делать все очень быстро, слаженно, организованно. Можно на один час опоздать, и все, уже ничего не исправишь. Кроме того, необходимы специфические медикаменты, подавляющие функцию поджелудочной железы. Они дорогие, в больницах их нет. Острая кишечная непроходимость (ОКН) — здесь тоже чрезвычайно важна хорошая организация, а также то, какая система оказания помощи принята в данной больнице.
Система оказания помощи — это, говоря по-простому, КАК лечить то или иное заболевание и КАКУЮ делать операцию в том или ином случае.
Например, при перфораторной язве (ПЯ) можно делать резекцию (то есть вырезать больной сегмент) желудка, а можно язву ушивать. При ушивании летальность ниже, и получается, что при такой системе лечения показатели у больницы по ПЯ — хорошие. Однако «ушитый» больной наверняка опять попадет в больницу с той же бедой и таки ухудшит кому-то показатели.
Установка, принятая в больнице
Не существует четких единых правил на все случаи жизни — мол, такие-то действия врач должен предпринимать при таких-то обстоятельствах. Поэтому выбор тактики лечения зависит от того, какие в больнице приняты установки. Скажем, в Склифе раньше была установка на резекцию желудка. Теперь установка изменилась, перфораторную язву чаще ушивают.
— Медицина — вторая по точности наука после богословия, — профессор шутит, но в этой шутке большая доля правды. Подходы к лечению могут быть разными, и в медицинском мире с его жесткой кастовостью бывает очень трудно доказать, что один подход — более перспективный, чем другой.
Как и в армии, в больнице все решает «старший по званию». Если есть научная кафедра, голос научного сотрудника имеет больший вес, чем голос врача-практика. Однако и мнение «старшего» — не истина в последней инстанции, он ведь тоже может ошибиться.
Американцы решили эту проблему по-американски — они работают по протоколам, где доскональнейшим образом расписаны все алгоритмы: в таком-то случае выбирается такая тактика лечения, в таком-то — другая и т.д. У нас тоже пробовали пойти по этому пути и разработали Медико-экономическиемические стандарты. Но они писались после перестройки, наспех, там очень многое упущено, какие-то вещи забыты, а какие-то, наоборот, гипертрофированы.
Человеческий фактор
А вот совершенно удивительное, но, по всей видимости, абсолютно верное наблюдение профессора:
— Очень много зависит от личности того, кто работает с больным. Личность врача — как ни странно, но по большому счету ничего другого нельзя противопоставить патологии.
Вот знаете, как бывает: один хирург — сам какой-то скособоченный, говорит непонятно, шьет криво, все у него не по правилам, да и на операции не стремится. Но. не умирают у него больные. Живут и живут себе с кривыми швами. А другой, наоборот, старается изо всех сил, и в операционную рвется, и все у него по правилам, ровненько, точненько. А как прооперирует, так. крышка. Рука тяжелая, и ничего не поделаешь.
Специализация
В институте Склифосовского плохие показатели по острому аппендициту (ОА), много умерших.
Хотя казалось бы, простая операция. А дело в том, что с обычным аппендицитом везут в обычные больницы, в Склиф отвозят исключительно тяжелые случаи. Соответственно и летальность получается высокой. Аппендицита врачи боятся, потому что за упущенного больного с аппендицитом их крепко “бьет” начальство. Поэтому его иногда вырезают без достаточных показаний — особенно если женщина, полная, с большим животом. Это одна из причин летальности. Другая — человек слишком поздно поступил в больницу.
В случае острого холецистита (ОХ) все с определяет принятая в стационаре тактика. Ущемленная грыжа (УГ) — здесь роль играет фактор времени и квалификация врача. Одно дело, если это банальная грыжа, и совсем другое, если уже начался некроз кишки.
Больных с желудочно-кишечными кровотечениями (ЖКК) стараются концентрировать в определенных больницах. В частности, Институт Склифосовско с ними много работал. Для успешного лечения огромное значение имеет наличие круглосуточной эндоскопической службы в больнице.
— Несколько лет назад я с удивлением узнал, рассказывает профессор Щербюк, — что в 4-й больнице никогда не было эндоскопической службы! Хотя там как раз специализировались на желудочно-кишечных кровотечениях.
Все верно, по рейтингам летальности ГКБ №4 стоит недалеко от конца.
Главный врач
— По большому счету, высокий уровень работы больницы определяется одним главным условием — наличием спаянного, сплоченного коллектива, все члены которого одинаково понимают задачу, которая перед ним стоит.
От кого зависит выполнение этого условия? От главного врача, конечно. Это он должен сформировать такой коллектив. С одной стороны, в больнице должна быть строгая дисциплина, с другой — людям нужно доверять, нужно давать им работать. Тот, кто все делает сам, — плохой начальник. Хороший начальник как раз сам ничего не делает, а все сваливает на подчиненных. Он уверен — в них и в себе. Не боится, что его подсидят, натворят чего-нибудь у него за спиной. А когда начальник не уверен в себе, тогда вот это все и начинается…
Немедицинские факторы
Из того, что рассказал профессор Щербюк, следует банальный вывод: кадры решают все.
Медицинским учреждениям необходимы хорошие руководители-профессионалы, которые смогли бы правильно организовать работу больницы. Потому что если экстренная хирургическая помощь оказывается действительно экстренно и грамотно, больные умирают гораздо реже при той же самой бедности здравоохранения, низких зарплатах и отсутствии высокотехничного оборудования.
К сожалению, хороших профессионалов сейчас не модно назначать на руководящие посты. В медицине идут те же самые процессы, которые захватили сейчас всю страну.
Как и везде, руководители здесь делают деньги, направляя потоки бюджетного финансирования в свои карманы. От того, кто занимает ключевой пост и «открывает шлюзы», зависит, куда пойдет денежный поток. Поэтому такие качества, как профессионализм, умение организовать работу большого коллектива и преданность своему делу, при назначении на руководящий пост в больнице большой роли не играют. Сейчас там требуются совсем иные способности. Об этом тоже нужно помнить, разглядывая рейтинги летальности и делая для себя выводы.
ОБЩАЯ ЛЕТАЛЬНОСТЬ за 1996-2000 гг.
| ПОСЛЕОПЕРАЦИОННАЯ ЛЕТАЛЬНОСТЬ за 1996-2000 гг. |
||||||||
| ОП | ОКН | ПЯ | ОА | ОХ | УГ | ЖКК | RATE | |
| ГКБ №23 | 6 | 1 | 5 | 1 | 6 | 6 | 16 | 1 |
| ГКБ №31 | 7 | 3 | 9 | 4 | 10 | 21 | 5 | 2 |
| ГКБ №50 | 5 | 10 | 7 | 2 | 7 | 14 | 17 | 3 |
| ГКБ №61 | 4 | 4 | 15 | 3 | 5 | 3 | 28 | 4 |
| ГКБ №13 | 17 | 8 | 8 | 8 | 13 | 1 | 10 | 5 |
| ГБ №3 | 28 | 6 | 3 | 9 | 12 | 5 | 7 | 6 |
| ГКБ №54 | 8 | 11 | 12 | 13 | 9 | 7 | 13 | 7 |
| ГКБ №33 | 12 | 5 | 10 | 32 | 1 | 10 | 9 | 8 |
| НИИ СП | 21 | 12 | 1 | 28 | 2 | 2 | 14 | 9 |
| ГКБ №15 | 2 | 20 | 24 | 10 | 4 | 19 | 3 | 10 |
| ГБ №53 | 3 | 7 | 13 | 22 | 18 | 13 | 11 | 11 |
| КИБ №3 | 20 | 9 | 14 | 17 | 11 | 12 | 6 | 12 |
| ГКБ №51 | 10 | 19 | 2 | 20 | 16 | 16 | 12 | 13 |
| ГКБ №24 | 15 | 2 | 17 | 30 | 3 | 11 | 22 | 14 |
| ГКБ №20 | 18 | 13 | 6 | 5 | 15 | 32 | 15 | 15 |
| ГБ №17 | 14 | 27 | 18 | 6 | 8 | 28 | 8 | 16 |
| ГКБ №55 | 9 | 22 | 11 | 14 | 14 | 24 | 18 | 17 |
| ГКБ №29 | 27 | 30 | 4 | 12 | 24 | 4 | *** | 18 |
| ГКБ №40 | 19 | 15 | 16 | 7 | 26 | 9 | 27 | 19 |
| ГКБ №7 | 13 | 32 | 20 | 18 | 20 | 26 | 2 | 20 |
| ГКБ №6 | 1 | 34 | 33 | 33 | 32 | 8 | 4 | 21 |
| ГКБ №57 | 24 | 29 | 28 | 16 | 33 | 20 | 1 | 22 |
| ГКБ №68 | 26 | 14 | 27 | 15 | 31 | 17 | 21 | 23 |
| ГБ №79 | 22 | 33 | 19 | 23 | 17 | 18 | 20 | 24 |
| ГКБ №52 | 11 | 17 | 25 | 21 | 30 | 23 | 25 | 25 |
| ГКБ №81 | 16 | 24 | 23 | 31 | 22 | 29 | 19 | 26 |
| ГКБ №64 | 32 | 23 | 26 | 11 | 21 | 22 | 33 | 27 |
| ГКБ №36 | 34 | 25 | 22 | 19 | 29 | 15 | 26 | 28 |
| ГБ №71 | 33 | 16 | 21 | 24 | 19 | 33 | 29 | 29 |
| С-ПГ М и М | 31 | 18 | 29 | 25 | 23 | 34 | 23 | 30 |
| ГКБ №67 | 25 | 21 | 34 | 27 | 25 | 27 | 30 | 31 |
| ГКБ №4 | 29 | 28 | 31 | 26 | 28 | 31 | 24 | 32 |
| Б-ца Боткина | 23 | 26 | 32 | 29 | 27 | 30 | 32 | 33 |
| ГКБ №1 | 30 | 31 | 30 | 34 | 34 | 25 | 31 | 34 |
ОП – острый панкреатит
ОКН – острая кишечная непроходимость
ПЯ – перфоративная язва
ОХ – острый холецистит
УГ – ущемленная грыжа
ЖКК – желудочно-кишечное кровотечение