Праздники до революции в россии

«Веселится и ликует весь народ». О государственных праздниках Российской империи

Начать беседу о государственных праздниках Российской империи следует с того, что такого понятия в стране… вовсе не существовало! Нет, праздничные дни, носившие тогда название «неприсутственных», в календаре имелись, причем было их с лихвой. Однако все они делились на две четкие категории: «царские дни» и дни религиозных торжеств. Если вспомнить, что православие имело в России статус государственной религии, а представители царствующего дома Романовых правили ею в качестве абсолютных монархов, то именно эти даты и стоит считать государственными праздниками империи.

«За веру, царя и Отечество!»

Рассмотрим праздничный календарь, взяв за основу наиболее близкие к нам последние годы существования империи, подробнее. Начнем с дней «царских», коих в нем имелось десять. Четыре дня рождения – императора Николая Александровича и двух императриц, его супруги Александры Федоровны и его матери, Марии Федоровны, а также наследника престола — цесаревича Алексея Николаевича. Соответственно, такое же количество именин, или, в тогдашних терминах, «тезоименитств», тех же самых сиятельных персон. Также отдельно праздновалась годовщина восшествия на престол государя и дата священного коронования их императорских величеств: Николая и его супруги.

Церковных праздников было, конечно же, намного больше. Все они делились на двунадесятые и великие. Среди первых были как непереходящие (то есть отмечавшиеся годами и веками в одну и туже календарную дату), так и переходящие, которые были привязаны к определенному количеству дней, миновавших после одного из главных церковных праздников, как правило, Пасхи. Перечислять здесь весьма богатый на памятные даты православный календарь вряд ли стоит: места не хватит, и ни к чему. Остановимся на том, что в среднем получалось 12-13 двунадесятых и 6-7 великих. Иногда два праздника попадали на один день и вообще в календарях разных лет встречались «вариации».

В общем и целом количество «неприсутственных дней» в Российской империи превышало сорок в году. Ведь некоторые праздники отмечались по два-три дня. «Веселится и ликует весь народ», как поётся в дошедшей до нас песне. На Пасху же «каникулы» длились и всю декаду. Кстати, привычное нам 1 января, день Нового года, нерабочим было исключительно в силу того, что на него выпадали опять-таки даты, отмеченные в церковном календаре. Все эти выходные были закреплены на государственном уровне специальным законом, который 2 июня 1897 года подписал император Николай II. В соответствии с этим же документом принуждать праздновать по православному календарю лиц «иных вероисповеданий» не допускалось, зато предписывалось и дозволялось вносить в их рабочих график праздничные дни «сообразно законам их веры».

Прежде чем кто-то начнет охать, ахать и завидовать нашим предкам, имевшим такой роскошный трудовой график, позволю себе кое о чем напомнить. Прежде всего все субботы в Российской империи были рабочими. Это раз. Обязательный выходной в воскресенье, кстати говоря, был установлен тем же императорским законом, о котором было упомянуто выше. Ни о каких ежегодных оплачиваемых отпусках не шла речь примерно для 90% населения страны. Исключением были госслужащие (как военные, так и статские), а также работники казенных (государственных) промышленных предприятий. Им отпуск предоставлялся по специальному прошению.

Источник

02 ноября 2017 История праздничных дней в России

Автор: Андрей Туторский, кандидат исторических наук

Дореволюционные праздники

Юридически закрепленные праздничные дни появились в России с 1897 г. В этом году был принят закон «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской и горной промышленности», согласно которому для рабочих устанавливались 10 праздничных выходных дней в году. Все они были связаны с наиболее значимыми православными праздниками: Пасхой, Рождеством, Вознесением и рядом других. Таким образом была заложена основа российских государственных праздников в нашем современном понимании.

Нельзя сказать, что праздников до 1897 г. не существовало вовсе. Конечно же, они были, но имели в первую очередь религиозный характер. Кроме того, аналогами современных праздников в честь памятных исторических дат служили дни высочайшего тезоименитства.

Годы военного коммунизма и нэпа (1917–1929)

После революции 1917 г. в Советской России праздничный календарь находился под влиянием нескольких зачастую противоречащих друг другу тенденций.

С одной стороны, народное сознание было неразрывно связано с тысячелетней православной традицией. Например, большая часть договоров и в деревне, и на заводах заключались от Покрова до Пасхи. Отменить эти праздники означало бы нарушить саму систему годового планирования большей части населения России. Власть, понимая эту особенность русской культуры, шла на компромиссы. Именно поэтому в 1918 г. выходными днями стали в основном именно «народные» церковные праздники: Пасха, Рождество, Благовещение и Успение Пресвятой Богородицы. Впрочем, к выходным дням добавились два новых праздника: 1 мая – День Интернационала и 27 февраля – День низвержения самодержавия.

Была и другая тенденция. Новые даты и общественные ритуалы должны были демонстрировать силу и жизнеспособность новой власти. Так, 9 января 1918 г. (в тринадцатую годовщину Кровавого воскресенья) в Москве была организована демонстрация под лозунгом «Вся власть Советам». Вот как описывает ее очевидец, москвич Н. П. Окунев: «Она “рисуется” казенной, т.е. парадом солдат и красногвардейцев, всякие другие сборища (“штатские”) будут разгоняться всеми силами, т.е. пушками, пулеметами, ружьями. Вот сейчас, в 1 час дня, я сижу в конторе на Малой Лубянке и слышу уже такую стрельбу». Судя по всему, непонятные «штатские» – это сторонники разогнанного за четыре дня до этого Учредительного собрания, которые также считали 9 января символическим днем. Однако новая власть жестко начала утверждать свои исключительные права на исторические даты.

В годы нэпа население страны как бы существовало в нескольких измерениях. Деревня была предоставлена в значительной степени самой себе. Вплоть до 1927 г. она лишь в незначительной степени ориентировалась на утверждавшуюся в стране коммунистическую культуру. Оппозиционные (или, по терминологии того времени, контрреволюционные) силы имели определенную свободу и открыто игнорировали советскую культуру. Это состояние изменилось только после свертывания нэпа.

От Сталина к Хрущеву: формирование новых праздников

Как самостоятельный феномен советские праздники сложились в 1930-е гг. Примерно в это время произошло формирование новой концепции развития советского общества, произошел отказ от идеи мировой революции, утвердилась ориентация на индустриализацию собственной страны, были обозначены новые ценностные ориентиры.

Тридцатого июля 1928 г. СНК РСФСР установил новые общероссийские праздники: Новый год – 1 января, День 9 января 1905 г. – 22 января, День низвержения самодержавия – 12 марта, День Парижской коммуны – 18 марта, День Интернационала – 1–2 мая, годовщина Октябрьской революции – 7–8 ноября. Этот список быстро и значительно изменился. Например, 22 января (или 9 января по старому стилю) совпадал с днем памяти В. И. Ленина (Ульянова), который умер 21 января. Было принято решение об объединении двух праздников в один – День памяти 9 января 1905 г. и День памяти В. И. Ленина (Ульянова). В середине 1930-х гг. День Интернационала был переименован в День международной солидарности трудящихся.

Проиллюстрировать, как происходил процесс создания новых советских праздников, можно на примере дня Октябрьской революции.

7 ноября

Седьмое ноября был главным официальным советским праздником. Его непременными атрибутами были длительная демонстрация трудящихся и продолжительные речи советских официальных лиц. Как это ни удивительно, демонстрация как центральное событие праздника восходит к двум очень не похожим друг на друга явлениям.

Во-первых, это крестьянские гуляния. Собственно, слово «выходной» происходит от слова «выходить» на улицу. Если большая часть сельскохозяйственных работ проводилась отдельно каждым домохозяйством, а выезд на телеге или с сохой осуществлялся через заднюю часть участка, то в праздники люди в лучших нарядах выходили именно на улицу. На улице могли устраиваться гуляния с гармонью и пением частушек или, в более отдаленных и «традиционных» районах, хороводы с пением «длинных песен». Именно эту традицию «выхода» крестьяне принесли на городские предприятия. Например, рабочие (а по сути дела, те же крестьяне) Трехгорной мануфактуры гуляли с гармонью и частушками в роще около Горбатого моста. Именно на таких «гуляниях» активно работали социалисты-пропагандисты. И именно на таких гуляниях нередко помимо гармониста в группе гуляющих можно было заметить человека с красным флагом.

Во-вторых, демонстрация, несомненно, восходит к акциям социалистической оппозиции времен Александра III и Николая II. Именно на них возникла «традиция» произнесения речей на политические темы. Они демонстрировали силу социалистического движения. Из двух этих тенденций и родилось явление ноябрьской демонстрации.

Интересно отметить двойственное отношение участников к этому празднику. С одной стороны, это некая отчужденность от происходящего. Многие участники рассказывали о том, что в этот день они могли «встретиться с друзьями». Нужно было «пройти с транспарантами», а потом «идти отдыхать и общаться». Очень часто участники подчеркивали, что не обращали внимания на то, что говорилось с трибуны, гораздо важнее было вовремя крикнуть «ура!». С другой стороны, часто те же самые участники оценивали этот праздник как главный праздник Советского Союза, который демонстрировал особый путь Советского государства, напоминал о событиях Октябрьской революции. Еще один очень важный момент заключался в том, что такое отношение сформировалось к празднику в 1970-е гг. и позже, когда он стал «неизбежным».

Праздничная жизнь от Брежнева к Горбачеву: создание народной обрядности

После семи лет правления Никиты Хрущева, которые иногда называются малой коллективизацией и вторым наступлением на церковь, государство обратилось к реформам праздников в деревнях и отдаленных местностях России. Если общегосударственные праздничные практики уже сформировались и вошли в повседневный обиход граждан, то во многих деревнях местные жители сохраняли обычаи, имевшие мало общего с социалистической современностью.

Очень ярким примером новой народной «советской» обрядности стал праздник Сабантуй (Сабан туй – праздник плуга). Именно этот татарский народный праздник был выбран в качестве объекта для формирования новой обрядности, так как он не имел прямого отношения к исламу. Праздник плуга предполагал, что единство участников предопределяется необходимостью общего труда на земле, что вполне соответствовало идеологии Советского государства. В середине 1970-х гг. в различных подразделениях Министерства культуры СССР был разработан ряд сценарно-методологических рекомендаций к проведению обрядов, учитывающих национальную специфику каждого народа. Так, в сценарий Сабантуя включались выступления национальных коллективов, обращение главы колхоза (иногда района или города), конкурс национального костюма. Все эти элементы свидетельствуют о новом, «урбанистичском» характере праздника. Сохранялись и традиционные элементы: борьба на поясах – кёреш, угощение татарскими национальными блюдами.

Очень часто параллельно с созданием новой обрядности празднику придавался и новый смысл. Так, Сабантуй стал одновременно и праздником в честь завершения нелегких летних работ в поле, но одновременно и праздником в честь образования Татарской АССР. А поскольку в ряду других советских «народных праздников» это был самый распространенный праздник с татарской этнической спецификой, то он превратился в негласный день татарской культуры, в особенности в регионах смешанного проживания. Аналогичные праздники вводились и в русской деревне. Например, на смену Масленице пришли «Проводы русской зимы», а на смену Оспожинкам – празднику в честь окончания сбора урожая – «День Земли-именинницы». Интересно отметить, что словосочетание «земля-именинница» в традиционной деревне относилось к Дню Святого Духа (51-й день после Пасхи). А официально суть этого советского праздника часто обозначалась как празднование дня составления акта о передаче земли в пользование колхозу.

День Победы

Важным праздником, который появился в СССР в 1945 г., стал День Победы. С 1947 г. он перестал быть выходным, однако ветераны в этот день обычно собирались без лишней помпы и вспоминали своих однополчан. Очень часто на столе появлялись атрибуты армейского сухпайка: картошка «в мундире», крупная соль, ломаный ржаной «обойный» хлеб и спирт. Такое «поминовение» противопоставлялось обыкновенному застолью с его изобилием и более современными товарами.

В 1965 г. на Красной площади был организован второй с 1945 г. парад победителей. С этого года 9 мая вновь стал выходным днем. А одной из важных церемоний этого праздника стало возложение венков к Могиле Неизвестного солдата, которая была открыта в 1967 г. в Александровском саду. День Победы сразу стал одним из наиболее любимых праздников советских людей и продолжает сохранять свою важность для жителей современной России. Регулярным явлением стал вечерний праздничный салют.

К 30-й годовщине праздника был объявлен конкурс на лучшую песню о войне. Слова одной из них – «День Победы» – были сочинены В. Харитоновым, а музыка написана Д. Тухмановым. Конкурс песня не выиграла и даже вызвала волну критики как слишком легкомысленная песня о таком важном дне. На исполнение песни в прямом эфире был наложен запрет. Однако в ноябре 1975 г. на праздничном концерте, посвященном Дню милиции (10 ноября), ее исполнил Лев Лещенко. С этого дня именно эта песня и этот голос являются символами праздника 9 Мая, а слова «это радость со слезами на глазах» – ключом к понимаю праздника для тех, кто не пережил страшную трагедию войны.

Так к началу 1980-х гг. сложилась система советских праздников, среди которых наиболее важными были годовщина Великой Октябрьской социалистической революции, День Победы и Новый год. Но уже в конце того же десятилетия советская политическая система начала трансформироваться, и праздники вновь вступили в полосу изменений.

Некоторые особенности современных общественных праздников в России

С 1990-х гг. праздничные дни стали играть важную экономическую функцию для правительства Российской Федерации. Скрупулезное перенесение праздничных дней на рабочие дни в том случае, если они выпадали на выходные, позволяло сохранять значительные суммы на выплатах рабочим. Таким образом в стране появилось такое явление, как «новогодние» и «майские» каникулы. В настоящее время существуют специальные туры на «майские праздники», а значительная часть населения страны использует их как санкционированную государством возможность заняться дачными участками. В начале 2000-х гг. «майские праздники» уступили место «рождественским каникулам», которые объединяют дни от Нового года до Рождества.

Второй тенденцией праздничной жизни в РФ является возвращение христианских праздников в публичную сферу. Стали широко отмечаться Пасха и Рождество. Возвращение, впрочем, прошло не без некоторых проблем. Несоответствие юлианского церковного календаря светскому григорианскому приводит к тому, что важный для подавляющего большинства жителей страны Новый год приходится на дни Рождественского поста.

Коснулись изменения и сути праздников. После распада Советского Союза в 1996 г. День Октябрьской революции был переименован в День согласия и примирения – как говорилось в соответствующем указе, «для смягчения противостояния и примирения различных слоев российского общества». С 2005 г. праздник переносится на 4 ноября и получает название «День народного единства». Праздник, установленный в память о взятии Китай-города ополчением Минина и Пожарского в 1612 г., первоначально был призван объединить российское общество политически, но сейчас в нем также прослеживаются идеи культурного, а отчасти и «этнического» объединения жителей России.

Таким образом, современная система праздников России представляет сплав праздников религиозных, пришедших из XIX в., и светских, созданных Советским государством.

Материалы по теме:

Был ли СССР обречен на распад?

Исчезновение СССР вызвало тектонические сдвиги в мировой политике, последствия которых не преодолены и поныне. Результаты начатой в 1985 г. перестройки оказались далеки от ожидаемых.

Источник

Праздничный календарь Российской империи на рубеже 19-20 веков

Господни, царские, государственные, военные, гражданские, городские, сельские, семейные,— праздники в XIX веке были разнообразны и многочисленны. Согласно словарю В. И. Даля, праздник — день, посвященный отдыху, не деловой,
«не работный», противоположный будням. Однако на деле эта грань была условной, «подвижной», зависящей от сочетания традиций, «высочайших» повелений, местных обычаев и социального положения участников.К ежегодно повторяющимся, цикличным праздникам добавлялись особенные торжества, свидетелями которых доводилось стать лишь раз в жизни. Общая численность праздничных дней в календаре Российской империи была высокой, а к началу XX века увеличилась еще больше.

«Царские» дни и рабочие будни

Все дни в календаре делились на при­сутственные (когда работали «присут­ствия», то есть казенные учрежде­ния) и неприсутственные (воскресные и праздничные). Основу празднично­го календаря составляли так называе­мые «царские» дни, то есть праздники, непосредственно связанные с именем самодержца. На рубеже XIX-XX ве­ков их насчитывалось десять: день рождения и тезоименитства императо­ра Николая II, вдовствующей импера­трицы Марии Федоровны, императри­цы Александры Федоровны и наслед­ника престола, а также ежегодно от­мечаемые дни восшествия на престол и коронации. В такие дни городские улицы украшались флагами и вензеля­ми с коронами, в церквях шли благо­дарственные богослужения, раздавал­ся звон колоколов, пушечная пальба; городская управа устраивала празднич­ные мероприятия; вечером — загора­лась иллюминация. Еще более многочисленной была группа церковных праздников. Для православных жителей Российской империи (а таковых было поряд­ка 70%) именно они служили раз­делительными вехами повседневной жизни. Самыми большими праздно­ваниями славилась Пасхальная неде­ля. Ежегодный цикл составляли дву­надесятые праздники — Рождество Пресвятой Богородицы, Рождество Христово, Богоявление, Сретение и другие. Кроме того, в каждой местности имелись свои, особо по­читаемые святые и дни их поми­новений. Церковь служила важ­ным связующим звеном для жите­лей Российской империи, а церков­ные службы, завершавшиеся возгла­шением многолетия царствующему дому,— должны были олицетворять духовную связь правителя и его на­рода. Крестные ходы представляли собой как самостоятельные празднования, так и часть масштабных им­перских торжеств.

К ежегодным праздничным меропри­ятиям относились также регулярно про­водившиеся парады. Как правило, они устраивались в воскресные или празд­ничные дни. Излюбленным зрелищем для жителей Петербурга был красоч­ный майский парад на Марсовом поле. «А полюбоваться было чем! — утверж­дали современники.— Чтобы это по­нять, надо знать, какая красивая ярко ­цветистая форма была у гвардии, осо­бенно у конной гвардии. Все виды кон­ной гвардии имели свою отличительную форму: кирасиры, гусары, уланы, драгу­ны, казачьи части и многие другие. Так и хочется описать эти формы! Но даже при самом удачном описании невоз­можно создать хоть сколько-нибудь правильного представления о их красо­те, разнообразии, яркости. В каждой ка­валерийской части лошади имели свою масть. Это еще более увеличивало эф­фект при прохождении части. Но, по­жалуй, самая красивая форма была у ка­валергардов. У них были белые суконные мундиры, обшитые золотым кан­том, с блестящими пуговицами, белые суконные брюки. Поверх мундира были одеты латы. На голове — каска с двугла­вым орлом. И латы, и каска, и пугови­цы были начищены до предельного бле­ска и, если погода была солнечная, го­рели на солнце. Вооружены они были палашами. При прохождении на параде они держали палаши наголо». Парады и смотры устраивались не только в сто­лице. Они по праву считались одним из важнейших элементов общеимпер­ских торжеств.

Единственным гражданским празд­ником в начале XX века был Новый год, на празднование которого, соглас­но календарю, отводился один день — 1 января (здесь и далее даты приводятся по старому стилю). В канун Нового года в хра­мах совершались богослужения по чи­ну новолетия, города расцвечивались флагами. Традиция новогоднего поздравления введенная еще Петром I неизменно оживляла городские ули­цы. Мелкие чиновники спешили по­здравить свое начальство, приказчи­ки — хозяев-купцов, родственники — родственников, друзья — друзей и так далее. Принять всех или нанести всем полноценные визиты не представля­лось возможным, поэтому ограничи­вались тем, что оставляли у швейца­ров визитные карточки или записы­вались в книги визитов. Только очень обеспеченные столич­ные жители могли позволить себе от­метить праздник в ресторане, распи­вая французское шампанское «Fin de Siecle» («Конец века») или «Nouveau Siecle» («Новый век»). Все остальные «кисло соображали», что «ничего, кро­ме календарной, то есть чисто услов­ной перемены, не произошло и под лу­ной все осталось по-прежнему». Для мастеровых, торговцев и других кате­горий работников Новый год и «цар­ские» дни зачастую лишь по кален­дарю значились праздниками, на де­ле мало чем отличаясь от трудовых будней. На этот случай имелась даже своя присказка: «Мужик-проказник работает и в праздник». Но так было не всегда и не везде.

Уникальные торжества

В России рубежа XIX-XX веков ши­роко отмечались общеимперские торже­ства. Первым, самым главным и мас­штабным празднованием каждого ново­го царствования становилась коронация. Коронационные празднества императора Николая II растянулись на три неде­ли — с 6 по 26 мая 1896 года. 14 мая — день Священного Коронования в Ус­пенском соборе Московского Кремля — объявлялся неприсутственным. В кафе­дральных соборах, городских и сель­ских церквях были отслужены литур­гии. После оповещения посредством те­леграмм о совершении таинства миро­помазания по всей империи были со­вершены благодарственные молебствия с последующими церковными пара­дами. На городских улицах, украшен­ных имперской символикой и флагами, проходили народные гуляния, вечером на центральных площадях устраивалась иллюминация. Основное внимание было прико­вано к Москве, где собрались представители всех сословий, чтобы по­здравить императора. Все этапы тор­жеств, начиная с ослепительной цере­монии въезда нового правителя со сви­той в Первопрестольную, подробней­шим образом освещались периодиче­ской печатью. На память о празднова­нии были выпушены многочисленные подарочные издания, брошюры, сдела­ны фотографии, и — впервые в россий­ской истории — была проведена съем­ка «царской» кинохроники. В последу­ющие годы кадры коронационной про­цессии демонстрировались во всех ки­нотеатрах империи. Однако ни фотогра­фии, ни киносъемка не могли в полной мере передать великолепия момента. «Можно пожалеть, что фотография не дошла еще до такого усовершенствования, чтобы снимать с сохране­нием красок,— отмечал в «Письмах о коронации» известный театральный деятель В.И. Немирович-Данченко,— Тогда вы могли бы хоть на десятую долю понять представлявшуюся всем нам картину. Колоссальная площадь, залитая со всех сторон народом, ма­шущим шапками, шляпами и плат­ками, залитая чернеющей и пестрой, многоголовой толпой, расцвечен­ная щитами и флагами, освещенная ярким солнцем, и по всей середине ее поразительная по блеску, богат­ству и красоте процессия, среди которой их Императорские Высочества со всей Царской Фамилией и с мно­жеством прибывших в Москву прин­цев, Высочайших Особ и высокопо­ставленных лиц иностранных дер­жав». Впрочем, с задачей «сохране­ния цвета» прекрасно справлялись художники, присутствовавшие на ко­ронационных торжествах и подгото­вившие разнообразные эскизы для «Коронационного сборника».

В продолжение царствования Нико­лая II организовывались и другие зна­ковые торжества, такие, как церемо­нии открытия имперских памятни­ков, встречи глав дружественных госу­дарств, юбилеи городов, учреждений, военных баталий. Но сопоставимым по размаху с коронацией было, пожалуй, только одно торжество – празднование 300-летия Дома Романовых. Юбилейные празднования в прин­ципе стали отличительной чертой позднеимперской эпохи. После ре­волюционной волны 1905-1907 го­дов их организовывали с целью спло­чения нации и усиления патриотиче­ских настроений. Полтавские торже­ства в 1909 году, Рижские — в 1910-м, Киевские — в 1911-м, Бородинские и Московские — в 1912 году. Апогеем «юбилейного цикла» стал династиче­ский праздник, под знаком которо­го прошел весь 1913 год. В прессе по­стоянно мелькали слова и словосоче­тания «Романовский», «к юбилейным торжествам», «в честь 300-летия Дома Романовых» и так далее; издавалась специальная литература, в популяр­ной форме излагавшая историю дина­стии и главные заслуги ее представи­телей; для солдат, рабочих и учащих­ся читались просветительские лекции; снимались фильмы «Воцарение дома Романовых» и «300-летие царствующе­го дома Романовых. 1613-1913 годы». Единым неприсутственным днем во всей империи было объявлено 21 февраля — день избрания на цар­ство Михаила Федоровича, первого представителя династии Романовых. Официальные празднования начались в феврале в Петербурге, а затем про­должились весной во Владимире, Суз­дале, Нижнем Новгороде, Костроме, Ярославле, Ростове, Переславле-Залесском и Москве. По пути высо­чайшего следования вокзалы, при­стани, улицы и дома декорировались флагами, драпировками, вензелями, арками с зеленью, надписями «Добро пожаловать!» и «Боже, Царя храни!». При этом «везде со стороны народа было одинаковое восторженное стрем­ление увидеть Царя и Его приветство­вать, везде приходили тысячи на­рода за 40 и 50 верст с женами и деть­ми». Во время высочайших посеще­ний государем императором той или иной местности там устанавливались собственные праздничные дни.

По воспоминаниям современников, торжества в провинции прошли более радостно и воодушевленно, чем в «ка­зенных» Петербурге и Москве, давно привыкших к разного рода празднич­ным мероприятиям. На это мог повли­ять и еще один важный аспект. Во вре­мя коронации 1896 года в Москве тра­диционный народный праздник завер­шился трагедией: в погоне за царскими подарками погибло и получило разного рода увечья более двух тысяч человек. С тех пор при подготовке празднований вопросу устройства народных гуляний уделялось особое внимание, а действо­вавший до этого принцип централи­зации торжества в целях безопасности был переориентирован на децентрали­зацию — «растягивание» общего празд­нества во времени и пространстве.

Для чего нужен календарь?

На рубеже XIX-XX веков вопрос унификации праздников в Российской империи оставался открытым. Если об­ратиться к печатным изданиям того вре­мени («Придворный календарь», «Адрес-календарь», «Календарь-справочник» и прочие), то красным цветом было от­мечено от 35 до 40 праздничных дней (расхождения были связаны с наличием переходящих церковных праздников, разным подсчетом праздничных дней (например, в одних календарях Пасха обозначалась од­ним днем, в других — Пасхальной неделей, возможным совпадением праздничных дней с воскресеньями, в таком случае перенос не предусматривался). Прибавив к ним 52 воскресенья, полу­чаем около 90 неприсутственных дней в году (25%). Однако «на местах» общая картина выглядела по-другому. По под­счетам этнографа И. И. Шангиной, в русском быту праздничных дней бы­ло довольно много — до 140-150 в го­ду (38-41%). Согласно данным истори­ка Б. Н. Миронова, по всей империи могло насчитываться до 258 нерабочих дней (71%), включая, помимо офи­циальных воскресных и праздничных дней, разнообразные местные, религи­озные, сезонные, бытовые и семейные праздники. Такой разброс можно объ­яснить «размытостью» самого понятия «праздники-будни», сезонным характе­ром работ в сельской местности (в том числе зависимостью от погоды, из-за чего сохранялись различные вариации языческих праздников) и националь­ными особенностями регионов.

Исследовавшая городскую культуру отдыха С. Ю. Малышева пришла к вы­воду, что подобный опыт унификации не увенчался успехом. Имперская идео­логия «одна империя, один народ» под­разумевала сближение временных алго­ритмов жизни горожан, формирование единого современного календаря. «Эту идею и тенденцию в какой-то мере во­площал официальный досугово-празд­ничный календарь, чьи даты и празд­ники демонстрировали тесную связь с православной церковью и самодер­жавием, династией Романовых. Однако этот официальный, государственный досуговый календарь так и не был рас­пространен не только на всех жителей империи, но даже на все категории го­родского населения». Более того, после манифеста 17 ок­тября 1905 года, даровавшего «незыбле­мые основы гражданской свободы», ре­волюционные силы все активнее стали продвигать «альтернативные» праздни­ки и памятные даты, такие, как 9 ян­варя (память о «Кровавом воскресе­нье») или Первомай (праздник соли­дарности трудящихся). Эти праздники становились «протестными», «смущали умы», подрывали авторитет монархии. В то же время сочувствие им со сторо­ны простых обывателей служило мар­кером возраставшего общественного недовольства. Революционеры отказы­вались от праздно-досугового («буржу­азного») времяпрепровождения, посте­пенно превращая городской праздник в действенный инструмент идеологи­ческой борьбы.

В столь непростой ситуации усилия правительства были направлены на то, чтобы максимально раскрыть объеди­няющий потенциал имперских торжеств. «Сценарии» для их проведе­ния на разных уровнях (общегосудар­ственном, городском, местном) состав­лялись, исходя из вполне конкретных задач. Вместе с тем, универсальность таких торжеств была довольно услов­ной. Обширность империи, влияние местных факторов, невозможность да­же в отдельно взятом городе собрать всех желающих в одном месте, необхо­димость соблюдать охранительные ме­ры и обеспечивать санитарные нормы, рассредоточивать и развлекать публи­ку (к чему, в частности, привлекались многочисленные «попечительства о на­родной трезвости»),— все это не спо­собствовало целостности торжества.

Данная задача в конце концов реша­лась благодаря монархической прессе и специальным изданиям, печатавшим на своих страницах подробные описа­ния официальных торжественных ме­роприятий и транслировавшим необ­ходимый общеимперский образ. В ре­зультате происходило символическое объединение столичных и провинци­альных празднеств в единое торже­ственное действо, про которое мож­но было сказать: «В священном торже­стве мысленно участвует весь мно­гомиллионный русский народ» или «Великое торжество совершается в сей день на Руси. Страна русская от Белого моря до Черного, от Амура до Днепра, как один человек, празднуя, чтит сей день, радуясь о Царе своем». Такое торжество, по замыслу организаторов, служило наглядным воплощением тер­риториального, национального и ду­ховного единства державы. Праздничная мозаика Российской империи рубежа XIX-XX веков явля­лась прямым отражением ее географи­ческой, социальной, этнической, кон­фессиональной и культурной специ­фики. Дальнейшие попытки по разра­ботке универсальных торжеств и соз­данию единого календаря предприни­мались уже в советской России.

Источник: журнал «Знание – сила» № 12 2020

Нажмите «Подписаться на канал», чтобы читать «Завтра» в ленте «Яндекса»

Источник