когда осетия приняла христианство в каком году
Сквозь тысячу сто лет: как в Северную Осетию пришло православие?
Сейчас храмы Северной Осетии больше напоминают строительную площадку. Внутри кафедрального Собора Святого Георгия, главного храма республики, стоят леса. Идет роспись свода. Церковь, построенная несколько десятков лет назад, до сих пор не была украшена.
Работа художников также идет в самой высокогорной обители России – Аланском Успенском мужском монастыре. Несмотря на строительные леса, именно здесь, на высоте почти двух тысяч метров над уровнем моря, прошла главная Пасхальная служба.
Места силы
За последние 20 лет в Северной Осетии появились две новые обители – Аланский Успенский мужской монастырь в селении Хидикус и Аланский Богоявленский женский монастырь в Алагире. Сюда насельники переехали из Беслана. На строительство новых приходов отшельников благословил старец из Рыльского монастыря. Его наставления оказались правильными. Обители стали духовными центрами христианства в Северной Осетии.
Для женского монастыря выделили заброшенный пансионат недалеко от одного из райцентров Северной Осетии – города Алагир. За 15 лет вместо гор мусора и разрушенных зданий появился храм, гостиница, монастырская мастерская, трапезная и реабилитационный центр для детей, пострадавших в терактах. Настоятельницей обители стала бывший телережиссер – матушка Нонна. Каждый год тысячи верующих принимают крещение в водах монастырского озера.
На праздник Крещения Господня собираются и в Успенском мужском монастыре. Обряд проводят в водах горной реки Фиагдон. Сотни паломников со всей страны ежегодно приезжают сюда за благословением со всей страны.
Сейчас в мужской обители 12 монахов. А начиналось возрождение христианства в этом ущелье с двух насельников. Место выбрано не случайно. В часовне недалеко от монастыря несколько веков хранилась одна из ценнейших христианских реликвий – Иверская икона Божией матери. Ее верующим подарила царица Грузии Тамара.
После богослужений паломники еще долго не расходятся. Гостей обители приглашают на трапезу. Угощают натуральными продуктами собственного производства и чаем из горных трав.
Истоки
Многие ученые называют Осетию колыбелью христианства в России. По некоторым данным, христианские учения здесь проповедовал еще в I веке один из апостолов – Андрей Первозванный. Правда, крещение Алании произошло значительно позже.
В 916 году из Византии на Кавказ приезжает группа миссионеров. Происходит Великое Крещение Алании. Так жители Осетии приняли православие задолго до Крещения Руси. До сих пор на территории современной Карачаево-Черкессии в поселке Архыз стоят три аланских христианских храма. Они считаются старейшими православными приходами на территории современной России.
Алания считалась крупнейшим христианским государством и занимала территорию почти всего нынешнего Северного Кавказа. Ученые предполагают, что ее столица – город Маас – располагался как раз на территории современного Архыза. А один из храмов, построенных в византийском стиле заморскими зодчими, был кафедральным. Здесь даже сохранилась купель для крещения.
Загадка Нузальской часовни
Недавно в республике завершилась реставрация Нузальской часовни. Укрепили фундамент храма, защитили от дождей навесом. Но главное, внутри часовни спасли от разрушения уникальные фрески. О возрасте культового объекта спорят даже ученые. Кто-то уверен, что часовню возвели в V веке, другие говорят о XII-XIII веке.
Размеры ее совсем небольшие, построена она из горного камня. Нузальская часовня может разочаровать. Но объект хранит немало тайн. В середине прошлого века археологи обнаружили каменный ящик с останками: скелет мужчины и погребальное снаряжение пролежали в храме несколько веков.
По данным ученых, останки могли принадлежать супругу царицы Тамары – Давиду Сослану. Другие утверждают, что в Нузальской часовне находится могила осетинского царевича Ос-Багатара. Считается, что именно он смог воссоединить осетин после татаро-монгольского нашествия.
Недавно в Северной Осетии презентовали издание Божественной литургии на осетинском языке. Над христианскими текстами несколько лет работали ученые республики. Первые попытки перевести литургию предпринимались еще в XVIII веке. Возможно, богослужение на родном языке вернется в древние храмы, расположенные в горах.
Крещение Осетии. В контексте российской политики на Кавказе
История крещения Осетии уникальна и удивительна – первое и важнейшее христианское таинство было совершено с народом, населяющим землю Осетии, не единожды. Как совершалось это таинство? Какова была историческая роль Грузии в процессе христианизации Осетии, и какой отпечаток на религиозном сознании осетин оставил многовековой период существования их предков в лоне византийской христианской традиции?Поиску ответов на эти и другие вопросы посвящено наше исследование.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Крещение Осетии. В контексте российской политики на Кавказе предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
в контексте российской политики на Кавказе
История крещения Осетии уникальна и удивительна. Сага о появлении христианства у народа, проживающего в горных ущельях Кавказа, изобилует неожиданными поворотами и необычными сюжетными линиями. Первое и важнейшее христианское таинство, было совершено с народом, населяющим землю Осетии, не единожды. Крещенный в древности византийскими миссионерами этнос, спустя столетия вновь стал привержен православию, пронеся при этом веру в древних христианских святых сквозь века изгнания и изоляции. Немыми свидетелями того древнего крещения являются дошедшие до наших дней православные храмы, прекрасно сохранившиеся в ущельях Осетии и других уголках Северного Кавказа, а следы древнего христианства византийского образца до сих пор наблюдаются в культуре, эпосе, традициях и обычаях современных осетин. Неисповедимы пути господни, скажет христианин, наблюдая за небывалыми перипетиями этой истории.
После упадка Византии и постепенной утраты Константинопольским патриархатом связи с отдаленными метрополиями лакуну религиозном сознании осетин на некоторых заселенных осетинами территориях со временем стал заполнять ислам. Так продолжалось до появления на Кавказе России и начала миссионерской деятельности русской православной церкви. Века соседства с исламскими народами и проникновение ислама в культуру и быт осетин наложили свой отпечаток на религиозное сознание этноса, нашли отражение в национальном фольклоре и по-особому обогатили национальные традиции.
Об уникальном своеобразии верований осетин говорил в своей статье, посвященной религии осетин, еще первый создатель кириллической осетинской азбуки академик Андрей Шегрен. «Осетин, — писал ученый, — не знает, что такое Иисус и в то же время почитает Михаила Архангела и пророка Илью». «Ислам, — продолжает Шегрен, — не был до конца понят и принят осетинами. Святой же Георгий был известен и почитаем». Это подмеченное Шегреном явление полностью согласуется с обнаруженными впоследствии историками сведеньями о проникновении христианства к предкам осетин из Византии в период раннего средневековья. Именно культ Святого Георгия был на тот момент центральным христианским культом, наблюдаемым в культурной и религиозной традиции многих христианских народов.
Разумеется, невозможно в одной отдельной книге дать всестороннюю оценку такому явлению, как крещение народа и распространение среди него христианского учения, объять все существующие подробности и перечислить все интересные факты. Однако назвать и описать наиболее яркие события, знаменующие определенные вехи в христианизации Осетии — задача достойная пера историка и вполне выполнимая. Предлагаемое исследование, таким образом — не более чем очерки истории распространения христианства среди осетин с момента появления сведений о данном народе и самого этнонима «осетины» в лексиконе политической жизни Российской империи.
В годы воинствующего атеизма, когда религия была объявлена пережитком, а ее роль в истории народа умалялась и замалчивалась, связь с древней христианской традицией, ведущей свое начало еще от средневековой Византии, все больше утрачивалась, а оставшиеся от нее в культурном массовым сознании явления, не изучались и продолжали быть непонятыми. Эта связь с древним христианским каноном составляет ту самую особенность, разительно отличающую культуру и мировоззрение осетин от других северо-кавказских этносов. Ее изучение и описание является важнейшей задачей исследования прошлого Осетии.
Крещение Осетии является событием не только религиозным, но и светским, частью истории народа, его историческим выбором. Религия издревле была инструментом политического влияния, и Осетия здесь отнюдь не стала исключения. Узкие горные теснины становятся ареной для проповедей русских и грузинских православных священников, турецких мулл, а позднее и наибов Шамиля, представителей различного рода сект и религиозных общин. Аналогичную цель — оказание политического влияния и обеспечение безопасности своих рубежей, как следует из многочисленных свидетельств, преследовали на Кавказе и первые проповедники из древней Византии, по поручению императора и церковных иерархов обращавшие в христианство предков осетин, инициировавшие строительство соборов и храмов, благословлявшие династические браки. Этот политический аспект крещения ранее подробно не рассматривался историками и не становился предметом особого исследования. Народы Кавказа, в том числе, соответственно, и осетины оказались втянутыми в сложную геополитическую игру с участием крупных региональных держав — России, Ирана и Турции, каждая из которых являлась проводником древней религиозной традиции, и вопросы вероисповедания всегда имели особое значение. «Ни в одном из азиатских языков, — пишет первооткрыватель Кавказа Якоб Рейнеггс, — понятие нации не существует в отрыве от религии». Умаление значения вероисповедания кавказских обществ означает отрицание таких явлений как религиозные войны, в то время как Кавказская война — эпохальное событие для всего региона, имела, как известно, в первую очередь религиозный характер.
В истории присоединения Кавказа к Российской империи религия играла первостепенную роль и осетины, попав в поле зрения Синода и чиновников внешнеполитического ведомства правительства императрицы Елизаветы Петровны как народ, некогда исповедовавший христианство, стали занимать в планах российского правительства особое место. Именно на священников Осетинской Духовной комиссии была изначально возложена обязанность крещения представителей всех кавказских народов, желающих перейти в православие. Отправка православной христианской миссии в осетинские горы знаменует, таким образом, важный этап масштабной интеграции всего Кавказа в лоно русской цивилизации. Как проходила эта интеграция и какую роль в этом процессе сыграла древнейшая приверженность осетин христианству? Эти и другие вопросы по-прежнему продолжают волновать исследователей прошлого и любителей истории.
В рамках сложившейся традиции принято начинать рассказ о присоединении Осетии к России с событий времен первого посольства осетин к императрице Елизавете Петровне. Но крещение Осетии, его мотивы и предпосылки невозможно понять, не заглянув в предыдущий период — время знаменитого Персидского похода Петра Великого. Пользуясь ослаблением Персии, под предлогом наказания лезгинского и казыкумского владельцев за нападения на русских купцов Петр двинул свои войска на прикаспийские города, чтобы, овладев Каспием, проложить торговый путь из Центральной Азии и Индии в Европу через Россию. Конечной целью похода являлось условленное объединение российских войск с войсками картлийского царя Вахтанга VI и закрепление за Россией завоеванных территорий. Несмотря на то, что завоевания персидского похода Петра были позднее возвращены Персии его племянницей императрицей Анной Иоановной, это эпохальное событие навсегда изменило расстановку сил в регионе и закрепило претензии России на роль ведущего игрока наряду с крупнейшими мусульманскими державами. Русский царь уже не писал заступнические письма иранскому шаху, порицая гонения на единоверцев-грузин, а оказался с войсками у самых границ Персидской империи и начал брать один за другим, прикаспийские города, издревле находившиеся в вассальной зависимости персов.
Взятия русскими войсками Дербента, Баку, Решта, провинции Ширван, Гиляна, Мазендерана и Астрабада завершились подписанием выгодного для России Петербургского договора с Персией и Константинопольского трактата с Турцией, в которых был регламентирован порядок размежевания интересов трех держав. Многочисленные горские народы, такие как кабардинцы и кумыки выступили в союзе с Петром и впоследствии приняли российское подданство.
Так получилось, что именно Грузию, с правителями которой российский царский дом связывали давнишние отношения, ввести в число своих протекторатов по итогам военной компании России не удалось — древнее христианское царство согласно условиям мирного договора оказалось в сфере влияния Оттоманской Порты. И хотя еще царь Теймураз I просил Алексея Михайловича — отца Петра I избавить Грузию от агарян (мусульман — ББ), «завладеть всеми здешними местами, оборонить церкви и посадить своего архиерея», 1 эта последняя цель похода Петром I и его войском так не была достигнута.
События похода в результате обернулись драмой для картлийского царя Вахтанга, заключившего союз с Петром и публично заявившего о своей приверженности христианству. Дойдя до Крестовой горы, Петр с войсками повернул обратно — соединения двух армий не состоялось. Во владения картлийского царя вторглись турецкие войска, и Вахтангу пришлось просить у Петра убежища, чтобы провести остаток дней в изгнании. Находясь уже на смертном одре, Петр I завещал помочь Грузии и дать ей войска, но после кончины российского императора политика его державы приняла иной вектор, чуждый его изначальному видению и последней воле. Так продолжалось вплоть до восшествия на российский престол дочери Петра I Елизаветы Петровны, с появлением которой на троне происходит частичный возврат к прежнему внешнеполитическому курсу.
Соглашения, подписанные по итогам войны за обладание Каспием российским императором, его новые приобретения на Кавказе заложили прочный фундамент для дальнейших дискуссий и создали, в том числе, предпосылку для последующего возвращения России в Грузию. Далее Россия будет то приближаться к Кавказу, то дистанцироваться от кавказских вопросов, но право России участвовать в решении судеб всех горских народов, и в особенности осетин, со времен Персидского похода Петра будет являться незыблемым и уважаться всеми державами региона.
Маршрут Персидского похода Петра I не проходил через Осетию, и ее территория не стала ни целью военных планов, ни ареной боевых действий. Русская армия двигалась к южному Кавказу через Дербентский проход вдоль берега Каспийского моря и не воспользовалась путем через Дарьяльское ущелье. Но начало интеграции Осетии в лоно русской цивилизации тесно связано с событиями Персидского похода и его завоеваниями. Именно в результате большой войны и активной миграции населения в Дагестане с ведома правительства Петра I возникает первая Осетинская миссия, призванная вести просветительскую работу среди горского народа. Эта миссия, возрожденная указом императрицы Елизаветы Петровны и направленная в осетинские горы, в дальнейшем будет более ста пятидесяти лет заниматься просветительской деятельностью на Кавказе, распространяя христианское учение среди всех горских народов, изъявивших желание принять святой крещение.
Пример Персидского похода Петра I заставляет нас лишний раз задаться вопросом о роли личности в истории. Не причины и следствия, а люди, принимающие решения и их поступки, определяют, на наш взгляд, ход исторического процесса. Честолюбивые амбиции монархов, популизм или, напротив, прагматизм политических лидеров, наместников и духовенства, их вкусы и предпочтения, взгляды и суждения, их участие в делах края, либо, напротив, нерешительность и попустительство — вот лишь некоторые из большого множества факторов, которые, по нашему мнению, реально определяли направления российской политики на Кавказе. Решения о судьбе Осетии, о проповедовании или непроповедовании среди осетин христианства, о подавлении или неподавлении мятежей, об использовании или неиспользовании силы против горцев принимались уполномоченными на то государственными деятелями, как на основе оценки политической ситуации, так и на основе собственных суждений, взглядов и личных пристрастий. Какими были эти пристрастия, нам также предстоит выяснить в ходе нашего анализа.
Крещение осетин как ставка в большой кавказской игре в противовес распространению ислама, совершаемое на фоне постоянной борьбы на Кавказе и связанной с ней атмосферой всеобщего ожесточения, освещается в разных источниках совершенно по-разному. Под пером одних авторов, таких, как В. С. Толстой, 2 оно принимает лишенные всякого смысла гротескные формы. По свидетельствам других современников событий, таких, как эмигрировавший впоследствии в Турцию генерал Кундухов, оно часто носило насильственный характер и совершалось по принуждению. В то же самое время в отчетах комиссии говорится об успешном выполнении поставленной задачи, представлении миссионеров к наградам и большом количестве добровольно принявших христианское учение осетин. Выяснение истинных обстоятельств интересующего нас процесса, понимание сути и первопричин событий, запечатленных в сохранившихся материалах эпохи, является главной задачей нашего исследования.
Российские монархи не были единовластными распорядителями судеб горцев — между ними и их новыми подданными стоял бюрократический аппарат во главе с верховным совещательным органом Сенатом, представленный государственными коллегиями, позднее превращенными в министерства, различными военными и гражданскими ведомствами. В духовных делах кавказского края важнейшие решения принимал Святейший Синод — главная административная инстанция Русской православной церкви.
По ходатайству Петра I Константинопольский и Антиохийский патриархи признали Святейший Синод своим «во Христе братом», обладающим равнопатриаршим достоинством. Начиная с первых контактов и переговоров российского правительства с горцами-осетинами во времена правления Елизаветы Петровны именно Синод принимал активное участие в судьбе горского народа, осуществлял надзор за выполнением миссии святых отцов в осетинских горах, снабжал первых крестителей инструкциями, следил как за успехами предприятия, так и за расходованием денежных средств. Первым миссионерам, направленным Синодом в осетинские горы, мы также обязаны появлением статистических данных о количестве уездов, деревень и дворов в горных селениях Осетии.
В дальнейшем, после присоединения Восточной и Западной Грузии и проведения масштабной реформы грузинской церкви территориальным полномочным органом, ведавшим духовными делами Осетии с момента своего учреждения и вплоть до основания и отделения Владикавказской епархии стал Грузинский экзархат, в ведении которого долгое время находилась Осетинская Духовная комиссия. Отчеты о деятельности комиссии неоднократно становились предметом расследований и всесторонних разбирательств, инициируемых как церковными иерархами, так и военной или гражданской администрацией, а результаты работы получали разную оценку.
Подобная оценка не является непосредственной задачей нашего исследования, однако любой исторический анализ сопряжен с необходимостью комментария и выражения мнения — в противном случае история превращается в набор имен и череду бессмысленных фактов. Большое количество свидетельств интересующих нас событий существует параллельно и зачастую противоречат друг другу, в то время, как истина не может быть столь многолика. Задача историка в данном случае заключается в критическом анализе существующих источников — нам необходимо отделить зерна от плевел, отличить истинные свидетельства от ложных и попытаться восстановить подлинную картину христианизации осетин.
Важно при этом понимать, что судьба Осетии, по нашему мнению, решалась не только и не столько в горных ущельях, сколько в столицах крупнейших держав региона: в Санкт-Петербурге, в Москве, в Тифлисе, где долгое время располагалась ставка кавказского наместника, в Исфахане, в Тегеране и в Константинополе. Для восстановления достоверной картины прошлого необходим широкий взгляд на события в осетинских горах, привлечение к анализу свидетельств о явлениях общекавказского и общероссийского значения. Особенно важны в этой связи вопросы, касающиеся влияния внешних и косвенных факторов на христианизацию Осетии. Какова была в точности историческая роль Грузии, без участия которой, присоединение и христианизация Осетии в таком виде, как они имели место, возможно бы и не состоялись? Как повлияла на судьбу Осетии открытая европейскими учеными тождественность осетин и древних алан и их принадлежность к древней христианской вере? Можно ли говорить о наличии такого влияния, учитывая то, что доподлинно установить факт крещения предков осетин ученым удалось благодаря появлению перевода древних нотиций Константинопольского патриархата лишь в конце XIX в., когда интеграция кавказских народов в Российскую империю была фактически завершена?
Наше исследование не является исключительно пересказом известных источников, относящихся к данной теме. К анализу приобщены материалы, ранее не вводимые в научный оборот и полностью выпавшие из исторической картины прошлого Осетии. Такими материалами, в частности, являются описание Осетии швейцарским историком и путешественником Фредериком Дюбуа Монпере, описание Осетии во втором, непереведенном томе Путешествия по Кавказу адъюнкта императорской академии наук Юлиуса Клапрота, фрагменты описания Кавказа немецкого путешественника-авантюриста Якоба Рейнеггса, по непонятным причинам выпавшие из поля зрения историков.
Предметом нашего особого внимания являются статистические данные интересующей нас эпохи. Масштаб явления, его размах и значение, по нашему мнению, можно определить только опираясь на верные количественные характеристики. В ситуации, когда источники противоречат друг другу, историку приходится делать неминуемый выбор между той или иной интерпретацией событий и принимать сторону того или иного очевидца.
История переписывалась, и не раз, в многоголосье источников в разное время тон задавали то одни, то другие свидетельства, периоды, изобилующие множеством подтвержденных фактов и свидетельств, сменяются временами дефицита источников. Однако память о древних христианских верованиях народ пронес сквозь века изоляции, десятилетия ханжества и годы воинствующего атеизма. Сила этих верований — в их древности. Они составляют неотъемлемую часть фундамента, на котором и поныне основывается уклад жизни и религиозное мировоззрение осетин.
Христианство в Осетии – тысячелетняя традиция или не слишком ли мы занижаем дату принятия Осетией христианства?
В наступившем 2014 году в православном мире будет официально отмечаться 1100 лет крещения Алании. В далеком средневековье государство алан (осетин) оказалось в числе стран, в которых после Византии христианство утвердилось как государственная религия. В 914 году (X век) в Аланию из византийской столицы Константинополя – центра восточного христианства прибывает епископ Петр, который и проводит крещение народа аланского. Такова официальная версия Аланской Епархии Северной Осетии. Между тем, история христианства в Осетии-Алании намного древнее, и зачем искусственно занижать эту дату, честно говоря, не совсем понятно. Элементарный пример. Армения и Грузия датируют свое христианизирование IV веком – 301 годом и 326 годом соответственно. Что делала соседняя Алания целых шесть веков, как смогла «огородиться», зачем заключала в таком случае династические браки и оказывала военную помощь иноверцам? Вопросы, на которые вряд ли найдутся вразумительные ответы. Поэтому, думается, торопиться с выводами и празднествами все же не стоит. История, при всей своей простоте, наука сложная…
Христианство на территориях, где проживали предки осетин, приходит намного раньше заявленного 914 года. Скифы, сарматы, аланы были одними из первых, услышавших благую весть. На землю Осетии учение Христа принесли апостолы Андрей Первозванный и Симон Кананит. Другой апостол, Матфей, проповедовавший ранее в Передней Азии, зная о приближающейся смерти, прибыл в Аланию и был похоронен на ее территории.
Первые ростки христианства в ареале расселения алан были привиты еще в I веке: в 40-м году н. э. апостол Андрей Первозванный посетил аланский город Фуст и проповедовал в стране алан учение Христа. Известно также, что христианство принимали аланы, жившие при дворе византийских императоров. Христианами стали многие аланы, попавшие в Западную Европу в эпоху Великого переселения народов.
В районе Причерноморья существовало два региона, где доминировал скифо-сарматский элемент. Это так называемые Малая Скифия и Тавроскифия. При этом отметим, что понятие «скифы» долгое время продолжало существовать и для описания сарматов (алан). Лишь позже, когда сарматы (аланы) обособились из родственной скифской среды, термин «алан» стал преобладающим.
Этот регион и стал предметом пристального внимания Византии. То, что на новые земли посылались именно религиозные проводники, не было в то время чем-то необычным. Проповедники были на острие политической и культурной экспансии на новых землях. Ведь в процессе религиозной деятельности можно было понять особенности местного менталитета, наладить связи с местной элитой. При этом проповедники в отличие, например, от торговцев и простых путешественников, обладали сакральной защитой. Их нельзя было ни грабить, ни убивать. Поэтому сеятели нового учения вольно или невольно выполняли наряду с религиозными делами и мирские поручения.
Андрей Первозванный посеял здоровые семена христианства, и взросли они на благодатной почве. В Малой Скифии сформировалась епархия – Скифская или Томитанская, а в Тавроскифии было известно уже о пяти епархиях: Херсонская, Готская, Сроская, Фульская и Боспорская. Резиденцией Скифской епархии был знаменитый торговый город Толен. До 451 года, то есть до Халкидонского собора, было известно уже о 12 скифских (аланских) епископах, при этом они были независимы в управлении своей епархией.
Халкидонский собор имел важное значение в упорядочении управления христианским миром на Востоке. Это был четвертый так называемый Вселенский Собор (собрание) христианских церквей. Прошел он в Византии в местности Халкидон. По результатам Собора было проведено упорядочение многих сторон религиозной жизни. Они выразились в 30 правилах, главными из которых были церковное управление и церковное благочиние. Своим решением Собор подчинил Константинопольскому патриарху и Скифскую кафедру, признав ее значение в христианском мире. После Халкидонского собора мы встречаем упоминание уже собственно Аланской (Асской) епархии. Здесь этническая составляющая отождествляется с административно-территориальными границами.
Действительно, существование понятия «Аланская епархия» в трудах писателей средних веков Иоанна Зонара и Феодора Вальсамона относится ими ко времени, последовавшем за Халкидонским собором. В месяцеслове византийского императора Василия указывается, что в Аланской епархии «…более половины века есть свой епископ и притом епископ не первый».
В это же время начинается утверждение христианства и в соседней Грузии. В IV веке здесь начинает проповедовать святая Нина Каппадокийская. Эта просветительница была прислана по просьбе грузинского правителя Мириана и его супруги Наны византийским императором Константином Великим. Верхушка грузинского царского двора новую религию приняла сразу, простое крестьянство сопротивлялось. Особенно противились новой вере горцы-грузины. Так проповедовать в грузинскую горную область Пшав-Хевсурети Нина отправилась с большим воинским сопровождением. Идолы были низвергнуты и сожжены.
Среди осетин южной части Осетии прибытие Нины (по разным источникам это 322 год, то есть за четыре года до прибытия в Грузию) не вызвало ни особого благоволения, ни особых протестов. Осетины уже были знакомы с верой, «которую принес грек Андрей». Поэтому св. Нине не пришлось особо стараться для того, чтобы освежить в памяти народа некоторые подзабытые церковные каноны. (К слову, самый известный в Грузии христианский комплекс, именуемый «Светицховели», что находится в Мцхета, приобрел данное звучание позднее, а в древности именовался Осетицховели – «житие осетин». Возвышающийся над данным духовным комплексом на горе аланский монастырь, считающийся в Тбилиси символ средневековой Грузии, носит название Джвари от осетинского «дзуар» – «крест», перешедшее в грузинский язык из древнеаланского).
Утверждение христианства в Алании, как и во всех странах, шло поступательно. Тем более, что древнее государство было разрозненно и широко разбросанно территориально. Однако статус Аланской епархии быстро повышается. Правда, хронологию проводить крайне сложно. Да и по большом счету, этим фактически никто никогда и не занимался. Сохранились лишь обрывчатые сведения. И то, как правило, более позднего времени. К примеру, средневековый арабский ученый Масуди писал, что в VII в. среди аланских царей были христиане. А в византийских документах упоминается о уже существующем на тот момент в Алании монастыре, где жил «христолюбивый патриций и правитель Григорий»… Как еще один пример, в церковной росписи Льва Мудрого (887-911 гг.) упоминается уже непосредственно Аланская митрополия. К тому же, если на территории южной части Осетии-Алании, находящейся на пересечении военных, торговых путей и посему многократно подвергавшейся военному нашествию, древних храмов как таковых не осталось, но на территории северной части Осетии-Алании (ныне территория Карачаево-Черкесии) сохранились христианские храмы (в частности, в Нижнем Архызе), считающимися на сегодня самыми древними христианскими храмами на территории Российской Федерации.
Если же говорить о заявленном 916 годе, то эта дата связана с явлением на север Алании и крещением аланского народа, населяющим данный ореол епископа Петра. Массовое крещение северных алан проходило в Нижне-Архызском городище (недалеко от станицы Зеленчукской, Карачаево-Черкесия). Таинство совершалось в трех аланских храмах: Северный храм (Святого великомученика и Победоносца Георгия); Средний храм (Пресвятой Троицы); Южный храм (пророка Илии). В храме Святого Георгия Победоносца (Северном) сохранилась также самая древняя купель в России, где принимали святое крещение аланы. Впрочем, основная масса крестилась в проточной воде горных и равнинных рек.
Безусловно, принятие христианства включило Аланию в сферу влияния восточнохристианской (византийской) цивилизации вместе с соседними странами. Уважение к христианской религии было в Алании велико. По словам венгерского монаха Юлиана, побывавшего у алан в период анархии и междоусобиц, «достаточно укрепить изображение креста на конце шеста с хоругвью и, подняв его, нести; это позволяет им во всякое время идти в полной безопасности». Христианские монастыри и храмы стали центрами грамотности. Представители высшей аланской знати могли продолжать образование в Византии. В XI в. аланская царевна Ирина, с юности жившая в Константинополе, отличаясь высокой образованностью, покровительствовала поэтам и ученым.
Отдельный разговор об осетинских святых. В числе святых мучеников христианской церкви известно несколько десятков алан. Например, семнадцать вельмож во главе с Баракадрои (в крещении Сукиас) перешли в христианство в Армении в начале новой эры и приняли казнь за отступничество от веры предков. В XII в. жил Святой Христодул- Философ, побеждавший оппонентов христианства в духовных спорах. В начале XIV века в Сирии за несгибаемую веру во Христа был казнен Святой Николай Туальский. Монах Дионисий Малый, алан по происхождению впервые составляет хронологическую таблицу, имевшую в основе разделение событий эпохи по Рождению Христа…
Христианство в Осетии имеет глубокие древние корни. Оно настолько прочно укоренилось в сознании народа, что христианские образы составляют основу некоторых его традиций, имеющих тысячелетнюю историю. За всем этим стоит древняя история бытования христианства у осетин. И то, что многие национальные религиозные праздники древности Осетии тесно переплетаются с христианскими – только лишний раз подтверждает данную мысль.
Безусловно, Аланская Епархия Южной Осетии, думается, еще выскажется по поводу даты принятия Осетией-Аланией христианства. По крайней мере, тот же епископ Владикавказский и Аланский архиепископ Зосима в одном из своих интервью заявил: «Не понимаю, когда говорят, что русские принесли свою веру и навязывают ее в Осетии (крещение Руси прошло лишь в 988 году – прим ред.). Здесь этого не чувствуется. Напротив, христианство появилось здесь гораздо раньше, чем на Руси… осетинское православие имеет глубочайшие, гораздо более древние корни, чем русское».
Ну и последнее напоминание. Столица южной части Осетии-Алании город Цхинвал, именуемый в древности также городом 37 церквей, датированный по разным источникам 255 годом, является одним и древних на Кавказе и в переводе означает «синх уал» – «верхнее, высшее (арийское) поселение» или «житие высшей касты жрецов»… Не знаю, я не являюсь активным адептом христианской веры но, думается, не стоит спешить с озвученным, по всей видимости, хронологически заниженным празднованием, а дать время историкам и обобщить одну дату принятия тогда еще единой Алании на пока две Аланские Епархии.