когда написано слово о полку игореве в каком веке
В каком году написано «Слово о полку Игореве»? (год написания, дата создания)
В каком году было написано «Слово о полку Игореве»?
Мнение Д. С. Лихачева:
«„Слово о полку Игореве“ написано вскоре после событий похода Игоря. Действительно, события, случившиеся в конце или после 1187 г., не отразились в „Слове“. В частности, „Слово“ в числе живых „князей наших“ называет умершего в 1187 г. Ярослава Осмомысла.
Но „Слово“ не могло быть написано и ранее 1187 г., так как оно заключается „славой“ „молодым“ князьям — в том числе и Владимиру Игоревичу, только в 1187 г. вернувшемуся из плена. Таким образом „Слово“ написано в 1187 г.«
(Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве»: (Историко-литературный очерк) // Слово о полку Игореве / АН СССР; Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. — С. 229—290.)
Мнение А. А. Горского:
«Величайшее произведение древнерусской литературы — «Слово о полку Игореве» — не донесло до нас ни имени своего создателя, ни даты своего появления. В настоящее время не вызывает сомнений, что поэма была создана вскоре после описанных в ней событий. Всякий поиск более точной датировки в силу отсутствия прямых данных остается гипотетичным.
В советской науке сейчас можно выделить 4 точки зрения относительно даты создания «Слова», изложенные с развернутой аргументацией: 1) 1185 г.; 2) 1187 г.; 3) 1194—1196 гг.; 4) 1198—1199 гг.
Дату эту можно снизить, исходя из того, что половцы во время написания «Слова» должны представлять значительную опасность, — нельзя не считаться с искренностью призыва автора к защите от них Русской земли. За 1194—1196 гг. сведений о военных действиях против половцев нет. Следовательно, «Слово» было, скорее всего, написано между 1188—1193 гг.
Таким образом, вряд ли есть основания видеть в дошедшем до нас тексте «Слова о полку Игореве» намеки на какие-либо события, происшедшие позже середины 1188 г., и относительно времени создания поэмы могут быть высказаны два предположения:
1) «Слово» было создано целиком осенью 1188 г.;
2) «Слово» было создано в 1185 г., а в 1188 г., после возвращения из плена Владимира Игоревича и Всеволода Святославича, в него были включены диалог Кончака и Гзака и провозглашение «славы» молодым князьям.»
(Горский А. А. Проблема даты создания «Слова о полку Игореве» // Исследования «Слова о полку Игореве» / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1986. — С. 29—37.)
«СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»
Уникальный литературный памятник, вопросы авторства, времени создания и подлинности которого являются остро дискуссионными. Сторонники подлинности «Слова…» считают его произведением древнерусской литературы, созданным вскоре после похода князя Игоря Святославича против половцев в 1185 году, которому посвящено это сочинение. Однако подобная атрибуция памятника наталкивается на ряд трудностей, которые способствуют появлению альтернативной аргументации, использующейся для доказательства его поддельности. Вопрос о подлинности «Слова о полку Игореве» в научной литературе (определенный скепсис появился сразу после известий об исчезновении рукописи) впервые был поставлен еще в конце XIX в., однако до сих пор нельзя настаивать на окончательном его решении.
Сюжет
В центре произведения находится рассказ о неудачном походе новгород-северского князя Игоря против половцев, который чередуется с авторскими лирическими отступлениями, повествующими о более старых княжеских усобицах, и поэтическими монологами (такими, как плач Ярославны, жены князя Игоря).
Обретение текста и его судьба
Единственная известная рукопись текста якобы была приобретена А.И. Мусиным-Пушкиным у Иолия Быковского, бывшего настоятеля Ярославского Спасо-Преображенского монастыря после его закрытия (1786). В составе кодекса, в котором содержалось «Слово о полку Игореве», также были помещены такие сочинения, как «Хронограф», «Временникъ», «Сказание об Индии богатой», «Повесть об Акире Премудром» и «Девгениево деяние». Состав кодекса, в котором отсутствуют религиозные сочинения, свидетельствует о том, что он был изготовлен, по-видимому, для какой-либо светской библиотеки или частного лица.
Вскоре после обретения рукописи с нее была сделана рукописная копия для императрицы Екатерины II, поднесенная ей незадолго до ее смерти (до 1796 года). В 1800 году А.И. Мусин-Пушкин совместно с Н.Н. Бантыш-Каменским и А.Ф. Малиновским подготовили первое издание памятника. Данная копия, первое издание памятника и ряд мелких выписок из «Слова» в настоящий момент являются единственными источниками для изучения данного сочинения ввиду потери рукописи вместе с библиотекой А.И. Мусина-Пушкина во время пребывания Наполеона в Москве в 1812 году. Утрата рукописи и невозможность ее палеографического изучения являются одной из причин сомнений в подлинности «Слова о полку Игореве».
Авторство
Автор сочинения неизвестен, что способствует появлению множества различных гипотез. Некоторые исследователи считают автором самого Игоря или его жену Ярославну; высказывались мнения, что «Слово…» было создано двумя или несколькими авторами. Б.А. Рыбаков считает, что автором был Петр Борисович, боярин при дворе великого князя киевского Изяслава Мситиславича. Возможно, произведение было составлено профессиональным певцом-дружинником, ездившим со своими произведениями по княжеским городам.
Сторонники идеи о фальсификации памятника называют среди его возможных авторов самого А.И. Мусина-Пушкина, Н.М. Карамзина, А.Ф. Малиновского. Советский исследователь А.А. Зимин утверждал, что «Слово о полку Игореве» было создано Иолием Быковским в 80-е годы XVIII века в подражание некоторым памятникам древнерусской литературы – таким, как «Задонщина» и Ипатьевская летопись. Современный американский славист Э.Кинан считает автором Йозефа Добровского, известного чешского филолога, историка и просветителя эпохи Чешского национального возрождения.
Языковые особенности текста
Благодаря многовековой традиции исследования «Слова…», его язык достаточно подробно изучен. Главным выводом современной науки имеется представление о том, что памятник написан правильным древнерусским языком XI-XII веков, на который наложены орфографические, фонетические и частично морфологические особенности, свойственные писцам XV-XVI веков, творящим в северо-западной области расселения восточных славян (в связи с этим, к этому моменту относят создание утерянной рукописи). Академик А.А. Зализняк, анализировавший грамматические особенности «Слова…», резюмировав достижения своих предшественников, доказал его соответствие нормам древнерусского языка и констатировал, что лингвистические аргументы свидетельствуют в пользу подлинности памятника. Возможному фальсификатору необходимо было обладать огромным объемом знаний по исторической фонетике, морфологии, лексикологии, синтаксису, диалектологии, который в XVIII веке еще не был накоплен.
Жанровые особенности
«Слово о полку Игореве» не имеет аналогов среди других древнерусских произведений XI-XIII веков, несмотря на отдельные черты сходства с «Задонщиной» и другими текстами, и сочетает характерные черты двух фольклорных жанров – плача и славы. Текст «Слова…» ритмизирован, хотя вопрос о том, стихотворная это или прозаическая ритмизация остается дискуссионным. Некоторые исследователи склонны относить это произведение к типу рыцарских поем, слагавшихся певцами-дружинниками и исполнявшимися при княжеских дворах.
Слово о полку Игореве
Титульный лист первого издания 1800
Источниками текста служат первое издание 1800 года, подготовленное Мусиным-Пушкиным, снятая для Екатерины II в 1795 копия «Слова», а также выписки из погибшей рукописи, сделанные А. Ф. Малиновским и Н. М. Карамзиным. Значение имеет также выполненный для Екатерины ранний перевод «Слова», так как он делался не с вышеупомянутой копии.
Содержание
Сюжет
«Слово» в древнерусской культуре
«Слово о полку Игореве», с его сложной поэтической символикой, смелыми политическими призывами к князьям, языческой образностью, пёстрой композицией, необычным бессоюзным синтаксисом в значительной степени стоит особняком в древнерусской литературе, если не считать подражание XV века — Задонщину (но и в ней, например, нет имён языческих богов). Исследователи обычно сближают «Слово» со светской «княжеской» культурой ранней Руси, следы которой немногочисленны (в литературе к ней можно отчасти отнести Моление Даниила Заточника ), с фольклором, с европейской скальдической литературой. Иногда предполагают, что «Слово» — случайно уцелевший осколок большой традиции, в которой существовало много подобных произведений (ср. упоминаемое в нём творчество Бояна ).
Помимо «Задонщины» (текста северо-восточного происхождения), следом знакомства древнерусских книжников со «Словом» является несколько изменённая цитата из него во Псковском Апостоле 1307 года. Возможно, именно список, находившийся в начале XIV в. во Пскове, век или два спустя послужил протографом для Мусин-Пушкинской рукописи: в дошедшем до нас тексте филологи выделяют черты орфографии XV-XVI веков и псковские диалектные черты. Переписчик Мусин-Пушкинской рукописи (как и авторы и редакторы Задонщины) уже многого не понимали в «Слове» и вносили в текст разного рода искажения. В целом можно сказать, что «Слово о полку Игореве» оставалось малоизвестным текстом для позднего русского Средневековья, что было связано с его жанровой и содержательной необычностью.
Вопрос об авторе «Слова»
Практически постоянно на протяжении всех двух веков со времени публикации «Слова» выдвигаются гипотезы разной степени доказательности о том, кто мог бы быть его автором. Практически все известные по летописи деятели конца XII века назывались в качестве возможных кандидатур. В СССР со своими версиями выступали не только филологи и историки, но также и многочисленные любители (писатели, популяризаторы).
При современном состоянии вопроса и нынешнем корпусе известных нам источников надо полагать, что имя автора «Слова» не будет доподлинно известно никогда.
Скептическая точка зрения на «Слово»
Уже вскоре после публикации памятника многие критики высказывали сомнение в его подлинности (то есть в том, что это аутентичное древнерусское произведение, а не мистификация XVIII века). После публикации в середине XIX века «Задонщины» — сохранившегося в шести списках произведения XV в., несомненно связанного со «Словом» (вплоть до заимствования целых пассажей), подлинность Слова долгое время никем не оспаривалась.
Скептикам неоднократно возражали как историки, так и литературоведы, однако наиболее убедительные аргументы в пользу подлинности «Слова о полку Игореве» исходят от лингвистов. Р. О. Якобсон подробно опроверг все основные положения работ Мазона (1948), доказав полное соответствие языковых черт «Слова» версии о подлинном памятнике XII в., погибшая рукопись которого была списком XV—XVI вв.
Несмотря на все эти свидетельства несостоятельности версии о Слове как подделке XVIII в., данная версия стала исключительно полезным стимулом в деле исследования памятника.
«Слово» в культуре Нового времени
Виктор Васнецов. После побоища Игоря Святославича с половцами. 1880
Среди иллюстраторов и авторов картин на сюжет памятника — В. М. Васнецов, В. А. Фаворский, Д. С. Бисти и другие.
Параллельный корпус переводов «Слова»
Литература
be:Слова пра паход Ігараў de:Igorlied en:The Tale of Igor’s Campaign eo:Kanto pri la militiro de Igor fr:Le dit de la campagne d’Igor pl:Słowo o wyprawie Igora sr:Слово о полку Игорову uk:Слово о полку Ігоревім
Когда и кем было создано слово о полку Игореве?
Когда-то я написал литературный сценарий на основе «Слова о полку Игореве». Условная параджановская форма подачи материала была призвана подчеркнуть структурные особенности текста. По замыслу текст в фильме должен был звучать на древнерусском языке (поскольку все переводы, а особенно стихотворные, убивают Поэзию оригинала), а нудные многочисленные комментарии остались за кадром. Это и был мой «перевод» этого прекрасного текста на «современное наречие». В то время меня привлекала романтическая идея позднейшего происхождения «Слова», что нашло выражение в сценарии.
Хотя мне как художнику и математику, в отличие от историков, вопрос датировки «Слова» не представляется таким уж первостепенным, ниже будут высказаны некоторые аргументы «за» и «против» древнерусскости «Слова», а также, как водится, названо имя предполагаемого автора.
АРГУМЕНТЫ В ПОЛЬЗУ ТОГО, ЧТО ТЕКСТ БЫЛ СОЗДАН В НОВОЕ ВРЕМЯ:
1. Атмосфера таинственности вокруг этого текста. Какие-то подлоги при покупке, вымарывания из учётных книг… плюс очень узкий круг лиц, видевших памятник и т.п. Как чёртик «Слово» выскочило из-под земли и через несколько лет исчезло в московском пожаре (тоже гипотеза).
2. Полное отсутствие чего-либо похожего на «Слово» во всей древнерусской литературе. Чтобы не говорили историки, смелый тон и образность (языческая роскошь) «Слова» резко контрастируют с набожными моралистичными текстами того времени. Попытка включить «Слово» в контекст древнерусской литературы приводит к переосмыслению множества стереотипов касающихся древней Руси, кропотливо созданных историками.
(Например, браки Ольговичей с половецкими княжнами были обычным делом. Так, сам Олег Святославич (Гориславич) женился вторым браком на половчанке, дочери хана Осолука. Своего сына Святослава он также женил на половецкой княжне, дочери хана Аепы. От этого брака родились три сына – Олег (отец Святослава), Игорь и Буй-тур Всеволод. Сын Игоря также женился в плену на Кончаковне. В этом свете как то неоднозначно звучат слова «побарая за христианы на поганые полки». К тому же, если половцы были похожи на азиатов, как это обычно представляют, то и Игорь с буй-туром Всеволодом, сыновья и внуки половчанок, выглядели соответственно.)
3. Отсутствие других списков «Слова» (та же «Задонщина», например, произведение по сравнению со «Словом» посредственное, на сегодняшний день найдена в 3 списках).
4. Многочисленные совпадения, вплоть до оборотов речи, с летописями. Кажется, автор – учёный книжный человек – создавал свой шедевр, обложившись древними книгами (например, в летописи встречается в форме прямой речи разговор половецких ханов Гзы и Кончака, правда, не по поводу свадьбы, а по поводу нападения на русские земли). На вопрос почему был выбран в качестве сюжетообразующего именно несчастный поход Игоря можно ответить: из-за затмения. Затмение солнца как худое предзнаменование и аллегория будущего плена князя-солнца – важнейший образ «Слова», почти его символ. А дальше следуют плен, бегство, радость. Таким образом, путь князя синхронен пути солнца, что в тексте многократно подчёркивается.
Есть забавная копия «Слова», так называемый Щукинский список. Считается, что некий начётчик-старообрядец в позднее время (допустим, в середине XIX века) попытался воссоздать первоначальный текст «Слова». В этом списке имеется ряд очень оригинальных правок и исправлений, которые никак нельзя объяснить описками.
Продолжая тему учёных-старообрядцев, можно вспомнить и написанную уставом книгу 1912 года работы И.Г.Блинова. Текст в этой книге кружками разделён на «строки», а миниатюры символичны и являются своебразным анализом текста (например, Ярославна плачет сначала вправо, потом влево, затем опять вправо, чьл является анализом текста, в котором, действительно, панегирик Днепру Славутичу качественно отличается от обрамляющих его укоров ветру и солнцу).
На вопрос Пушкина «кто был способен создать «Слово» в новое время?» можно было бы ответить: возможно, это был человек книжный из старообрядческой среды, несветский, не ищущий для себя славы. Этот человек хорошо знал летописи, Псалтирь, «Слово Даниила Заточника» и пр. Ну а чтобы сделать портрет таинственного автора ещё более романтичным поищем его среди потомков того упомянутого в летописи ребёнка, который родился в половецком плену, а осенью 1187 года вернулся с родителями, Владимиром Игоревичем и Свободой Кончаковной, на Русь.)
6. Первое издание «Слова» производит впечатление очень продуманной и концептуальной книги. При этом чисто книжной наборной стороне уделяется особое внимание, которое при желании можно воспринять как подсказки читателю. Сколько бы не ругали «некомпетентность» первых издателей неблагодарные исследователи, в отличие от последующих публикаций эта книга чарует, задаёт нам загадки, не навязывая разгадок. Вот слова А.С.Пушкина:
«Первые издатели приложили к ней перевод, вообще удовлетворительный, хотя некоторые места остались темны или вовсе невразумительны. Многие после того силились их объяснить. Но, хотя в изысканиях такого рода последние бывают первыми (ибо ошибки и открытия предшественников открывают и очищают дорогу последователям), первый перевод, в котором участвовали люди истинно ученые, все еще остается лучшим. Прочие толкователи наперерыв затмевали неясные выражения своевольными поправками и догадками, ни на чем не основанными».
8. Если исходить из самого текста, то он, вроде бы, создан вскоре после похода (не позднее 1187 года). Однако, кажется невероятным, что настолько насыщенное метафорами произведение является описанием похода по горячим следам. Представляется, что между событием и метафорой должно пройти хотя бы десятилетие или столетие (слова В.Набокова).
Это поверхностный аргумент. В обращении Святослава к Волынскому князю Роману Мстиславичу тот превозносится до небес как победитель половцев и прочих народов. И это, действительно, произошло, но много позже – первый поход Романа на половцев можно датировать 1197-1198 годом. Этот князь вспоминается как победитель половцев «и многих стран» в самом начале Галицко-Волынской летописи. Там он сравнивается со своим «дедом» (на самом деле прадедом) Владимиром Мономахом, который «пил золотым шеломом Дон». Таким образом, в обращении Святослава Киевского 1186 года к русским князьям есть отсвет позднейшего величия адресатов.
АРГУМЕНТЫ В ПОЛЬЗУ ТОГО, ЧТО ТЕКСТ БЫЛ СОЗДАН В ДРЕВНЕРУССКОЕ ВРЕМЯ:
1. В тексте прославляется именно ОЛЬГОВО ХРАБРОЕ ГНЕЗДО. При этом автор обращается к князьям сплотиться вокруг старшего Ольговича Святослава Киевского. То был момент, когда Ольговичи достигли максимального влияния. Высокая оценка Святослава Киевского автором не соответствует позднейшей оценке историков (например, Н.М.Карамзина).
2. В конце «Слова» упоминается свадьба Владимира Игоревича на Кончаковне. Учитывая вышесказанное про род Ольговичей, это наводит на мысль, что «СЛОВО» – РАЗВЁРНУТЫЙ СВАДЕБНЫЙ ТОСТ, который уместнее всего звучал бы за свадебным столом: сначала упоминается невеста и её отец хан Кончак, затем в здравице называются по именам отец жениха, его героический дядя и сам жених (вот они сидят за столом с рюмками вина и смотрят на говорящего).
5. Затмение солнца в тексте – это не только красивый образ, но и возможность однозначной датировки описываемых событий, своеобразный исторический якорь. Не будь этого, спустя столетия историки, пожалуй, стали бы видеть в данном походе другой поход, может быть, даже другого Игоря.
6. Взаимопонимание авторов Ипатьевской летописи и «Слова» столь велико, что кажется, будто они созданы одним лицом. К примеру, оба автора, описывая битву на Каяле, цитируют один и тот же пассаж из «Повести временных лет», посвящённый победоносной битве Владимира Мономаха с половцами. Но при этом цитируется разное – «яко борове» (Ипатьевская летопись) и «русские полки отступиша» («Слово»). Предположив, что оба текста созданы одним лицом, мы должны отнести время создания «Слова» не позднее времени изготовления Ипаатьевского списка летописи (считается, примерно 1420 год). Даже полагая, что Ипатьевский список восходит к более древнему образцу, нельзя исключить, что «переписчик» мог включить сюда рассказ об Игоревом походе.
Обобщая сказанное, с высокой долей вероятности можно предположить, что текст создан или Святославом Рыльским до 1187 года и прочтён им на свадьбе Владимира Игоревича с Кончаковной (по возвращении на Русь она была перекрещена в Свободу, очень показательно в свете диалога двух половецких ханов: Владимир Игоревич женился на Свободе, а мог бы и на Смерти!) или книжником в позднее время, который писал как бы от имени Святослава Рыльского (иногда в этой связи упоминают архимандрита Иоиля Быковского). УЧИТЫВАЯ СВАДЕБНЫЙ КОНТЕКСТ «Слова», в последнем случае можно предположить, что автор «Слова» (или заказчик этого произведения) вёл свою родословную от Владимира Игоревича и Свободы Кончаковны.
(А теперь, определившись с автором, перейдём к зигзице. )
Важным фактором в деле датировки создания «Слова» является «Задонщина». В случае гипотезы о позднейшем создании «Слова» (а она очень притягательна, так как является нонкомформистской; как следствие она позволяет отринуть многочисленные несообразности сторонников древнерусскости «Слова», плюнуть на отчий золотой престол и вздохнуть свободно) нужно предположить знакомство автора с «Задонщиной» и работы с ней как основным для себя источниом.
Что касается «Задонщины», то вопрос его связи со «Словом» нуждается в специальном рассмотрении. Конечно, с одной стороны худшее кажется вторичным. А с другой стороны – абстрагируясь от текста «Слова», есть ли возможность проверить являются ли совпадающие со «Словом» места инородными для текста, являются ли вносимые изменения привнесёнными? Казалось бы, если в текст XV века вносятся цитаты, пусть немного изменённые в сторону упрощённой интерпретации, из текста XII века это должно быть однозначно определимо! Тогда как же позиция Мазона и Зимина? (какая забавная перестановка букв!). Складывается ощущение, что однозначных, убедительных для всего учёного сообщества, критериев не существует. Поэтому обратимся к здравому смыслу.
Моё личное субъективное ощущение от чтения «Задонщины»:
Многое в этом тексте представляется калькой со «Слова». Например, фраза «солнце ему ясно на востоце сияет, путь поведает» перед началом Куликовской битвы кажется просто зеркальным перевёртышем того затмения солнца: действительно, столь важное в «Слове» затмение здесь не важно, но поскольку Куликовская битва закончилась победой русских, то солнце и сияет… Также представляется калькой со «Слова» описание братьев, а параллель между героями Куликовской битвы и первыми князьями Киевской Руси кажется несколько натянутой. Лично мне кажется, что «Задонщина» вторична. Поэтому, если считать старинность списков «Задонщины» доказанной (самый старый, сколько мне известно, датируется 1470 годом, прочие относятся к XVII веку), то «Слово» должно было быть создано раньше или даже до воспетой в «Задонщине» Куликовской битвы (1380 год), а скорее всего, как это ни невероятно, действительно в ближайшее время после похода 1185 года.
«СЛОВО» КАК ГЕРМЕТИЧНЫЙ ТЕКСТ
В любом случае, для нас, не ангажированных филологов и историков, а простых читателей, вопрос о древнерусскости происхождения «Слова» не столь важен.
(Их Символ веры: «Слово» – памятник древнерусской литературы» твердился много лет. Как будто бы исторический контекст сможет помочь им понять суть.)
Когда бы ни было создано «Слово» оно представляет собой великолепный герметичный текст, который, как мне представляется, относится к числу тех, что могут быть поняты из самих себя. В самом деле, здесь всё дуально-симметрично: русская земля и земля незнаемая, соколы и вороны, Донец и Стугна, песни готских дев и песни девиц на Дунае, три старых князя и три молодых князя (строгая бинарность – общая черта с русским фольклором). В тексте содержатся рефрены и парафразы, многие имена и понятия повторяются по нескольку раз (Троян – 3 раза, Дунай – 4 раза и т.д.)каждый раз чуть по-разному, сами себя проясняя.
Вот небольшой пример симметрии в «Слове»: в начале Боян славит трех старых князей – «старого Ярослава, храброго Мстислава и красного Романа Святославлича, в конце Автор славит трех молодых князей – Игоря Святославича, буй тура Всеволода (туром Всеволод также назван в летописи) и Владимира Игоревича (учитывая старшинство первого, храбрость второго и молодость третьего зеркальность двух фрагментов очевидна). Ясно, что автор, желая прославить трёх современных ему князей (скажем на свадебном пиру Владимира Игоревича со Свободой Кончаковной) и в начале своего «Слова» зеркально устами Бояна прославил трёх похожих на них «старых князей» (которые выбираются не потому, что о них пел некогда Боян, а потому, что они похожи на трёх «молодых» князей). Таким образом, в «Слове» нет произвола, здесь всё выверено и всё зеркально.
(Кстати, исходя из соображений симметрии нужно отвергнуть Ходыну, во всяком случае как товарища и современника Бояна. Сколько бы музыкантов не было в ансамбле Бояна в исторической действительности, у художественного произведения есть свои правила. В «Слове» Бояну зеркален автор, современник князя Игоря)
Как герметичный текст «Слово» правильнее сопоставлять, скажем, со сказками Шарля Перро, чем с другими памятниками Киевской Руси.
КОНТЕКСТ «СЛОВА» – КНИГА (а не «жизнь»)
Помимо того, что в тексте есть множество самоповторов (с вариациями, что позволяет, накладывая, прояснять для себя смысл отдельных фрагментов), в нём есть множество цитат из древнерусских сочинений, в частности, летописи. Именно ДРЕВНЕРУССКАЯ КНИГА (которую мы знаем), а не так называемая жизнь (которую мы не знаем), является тем контекстом, в котором уместно рассматривать «Слово».
Приоритетным контекстом для рассмотрения той или иной фразы «Слова» является фрагмент летописи, описывающий то же событие, а также тот, на который автор, цитируя, в данный момент ссылается. Таким образом, «Слово» как бы лежит в уютном гнёздышке летописи. (А жили на свете или нет упоминаемые в летописи князья, плакала ли по Игорю его жена и пр. – не важно).
– Когда было создано «Слово»?
– Не важно. Но вышло в свет оно тогда, когда наступил для этого подходящий момент, т.е. в 1800 году, и оплодотворило русскую литературу.
(Странно, но версия о том, что список «Слова», датируемый по косвенным признаком XV – XVI веком, на самом деле является подлинником, практически не рассматривалась.)
– Кем было написано «Слово»?
– Тем (или теми), кто имел для этой объективной работы соответствующую квалификацию.
– Когда и кем написано «Слово» если судить, исходя из него самого?
– Скорее всего, около 1187 года от Р.Х. князем Святославом Ольговичем Рыльским.
(но, может быть, и позже, например, в начале XV века, автором рассказа об Игоревом походе, включённого в Ипатьевский список летописи)