когда адыги приняли мусульманство в каком году
Краткая история религии Адыгагъэ
Иоанн де Галонифонтибус, в 1404 году, сообщал:
«Говорят, что их женщины являются великими волшебницами и применяют своё ремесло очень охотно.
Они вызывают ветер и заставляют море штормить, творя кораблекрушения, ибо у них нет хороших гаваней.
Когда я путешествовал по этим землям и вокруг них, я убедился, что эти сплетни являются правдой.
Волшебные силы повергли море в неистовство, особенно ночью.».
«Что касается религии, то в некоторых обрядах и постах они следуют грекам, пренебрегая всеми другими
сторонами религии, ибо они имеют свои собственные культы и обряды. Вместо сорокадневного поста они
постятся 50 дней, так как они выполняют также предрождественский и пятничный посты. И это все.
В великие посты и воскресенье они даже приносят в жертву животных, мясо которых раздается и поедается,
но головы они отдают бедным и старым или же выставляют их на высоких местах, вроде ветвей деревьев,
что предполагает пищу для духов. Дерево высаживается рядом с церковью, и на него вешают крест, после чего
его называют древом господним. На ветвях этого дерева развешивают различные символы, среди которых
есть и головы животных.
Рядом с церковью и упомянутым выше древом господним очерчивается круг, внутри которого никто никогда
не посмеет прикоснуться к чему-либо. Но вне этого круга правило таково, что тот, кто первым прикоснется
к чему-либо, то он может владеть этим».
Иоганн Шильтбергер, в 1427 году, пишет:
«У них (у черкесов) есть обычай класть убитых молнией в гроб, которых потом вешают на высокое дерево.
После того приходят соседи, принося с собою кушанья и напитки, и начинают плясать и веселиться, режут
быков и баранов и раздают большую часть мяса бедным. Это они делают в течение трёх дней, и повторяют
то же самое каждый год, пока трупы совершенно не истлеют, воображая, что человек, поражённый молнией,
должен быть святой.»
Джордио Интериано (генуэзец), в 1502 году, издал работу (входящую в список 150 первых печатных книг мира),
благодаря которой до нас дошло много ценных сведения о мировоззрении и религиозных представлениях
черкесов, обряде «Воздушного погребения», обычае «Даров», обычае «Аталычества», обряде «Ритуального
лишения девственности» и др.
В 1624 году был предъявлен уникальный документ – «Чин отречения от Черкасской веры», в составе требника.
Он был напечатан патриархом Филаретом. Т.е. время совпадает с периодом женитьбы Ивана IV в 1561 г. на Марии
Темрюковне. Многие думают, что черкесы были к тому времени мусульманами, значит, и крестились как
приходящие «от сарацын». Однако наличие особого чина для принятия «черкас» доказывает, что русские
православные деятели 16-го века, хорошо знали об адыгской вере. Иначе достаточно было бы чина
отречения от «сарацынской веры», как тогда называли Ислам в России.
В 1729 году, К. Главани, французский консул в Крыму, в своём «Описание Черкесии» писал:
«Они чтут субботу, воскресенье и пятницу, празднуют Пасху с христианами и байрам с турками, утверждая, что
все хорошо».
ОСОБО. Канжаль. Адыги не вправе забывать, что последний раз, наиболее сильно древнейшая религия адыгов
смогла продемонстрировать всему миру свою эффективность только в 1708 году.
Сборное мусульманское войско, в главе с крымским ханом, намеревались военной силой заставить кабардинцев
к платежам, которые в Исламе положено брать с иноверцев. Кабардинская верхушка, которая была в Исламе,
чтобы избежать братоубийственного столкновения, перед сражением отправила к Каплан-Гирею
(потребовавшему не менее трех тысяч ясырей), посланцев, которые объясняли:
«… чьих детей мы будем отдавать? Особливо теперь: большинство народа черкесского освящены благодатью
Ислама, в каждой деревне, в каждом селе строятся соборные и приходские мечети и школы, исправно
совершается пятикратная молитва и идет обучение юношества…».
Однако, крымский хан свои требований не изменил. Очевидно, что Каплан-Гирей прекрасно знал, что
подавляющее большинство адыгов не мусульмане. Далее, история свидетельствует – адыги получил победу
над войском Крымским хана, над которым развевался флаг Аллаха. Восьмикратное превосходство в численности
мусульманским воинам не помогло. Канжальская битва ещё ожидает адыгских исследователей (если когда-либо
дадут доступ в архивы).
Тяжесть войны усилилась, начались испытания и истязания войной, которая суммарно длилась 101 год.,
экономическое и военное удушение, голод, болезни, изгнание. Когда современные исламисты говорят –
«в начале 19 века,черкесы большинством приняли Ислам добровольно и без насилия», то глубоко
ошибаются (либо лицемерно лгут). Историки могут вытащить из архивов множество доказательств и ярких
свидетельств, применения обмана, угроз, убийств и военно политического принуждения.
Султан Хан-Гирей в своем произведении «Черкесские предания» (1841г.) пишет следующее:
«Вскоре поле покрылось яствами и напитками, но угощение не начиналось: ждали имама, княжеского
эфенди. Князь-старшина хотел соединить языческие обряды с исламизмом. Наконец явился и имам.
Он хотя проклинал и ненавидел языческие обряды, но находил в законах, как улемы знаменитого
Махмуда, сообразные с желанием князя толкования, благословил торжество язычников и говорил
речь о блаженстве, предназначенном павшим за дело родной земли воинам.
Набожные с благоговением слушали религиозные поучения имама, но язычники шепотом издевались
над его словами и бородой, а чалму его сравнивали с головным убором вдов».
К этому периоду относятся ритуальные маски, которые сейчас экспонируются в Российском
этнографическом музей (СПб), они одевались адыгскими Джегуако при исполнении древних ритуалов.
После 1864 года, древнюю религию адыгов перестали уничтожать исламизированные черкесы,
религия относительно спокойно дожила до 1917 года.
Этот 11-ый период продолжается и религиозная ситуация двоякая.
С одной стороны, существует прекрасная возможность для возрождения религии «Адыгагъэ», возвращения
народа на путь самостоятельного духовного развития, к славной традиции, которой более 5-ти тысяч лет.
С другой стороны, существует открытая мусульманская пропаганда, которая имеет поддержку власти, которая
активно борется с остатками древней религии адыгов, а именно борется с древними обычаями и традициями,
под предлогом приведения их в соответствие с исламскими стандартами.
Ислам у адыгов: историческая справка
Сегодня каждый житель Адыгеи знает, что адыги исповедуют Ислам, но немногим известно о том, как в свое время принимало исконное население Западного Кавказа религию Аллаха, как утверждался Ислам на земле адыгов и что принес он в адыгскую культуру и образ жизни.
Вообще, Ислам на Кавказе распространялся не единовременно, а поэтапно, в течение веков, начиная с периода праведных халифов. В VIII в. через Южный Кавказ до Дарьяльского ущелья прошел мусульманский полководец Марван, и в то время город Дербент в Южном Дагестане стал пограничной крепостью Арабского Халифата. В XIII в. Северный Кавказ вошел в состав обширного государства Улус Джучи, большинство населения которого приняло Ислам в следующем столетии – при правителе хане Узбеке. Тогда же приняли Ислам и многие жители Кавказа, среди которых, конечно, были и адыги. Улус Джучи (в российской литературе он обычно называется Золотая Орда) был одним из самых богатых и могущественных исламских государств своего времени, поддерживал регулярную связь с важнейшими центрами исламской культуры – Средней Азией, Ираном, Египтом. Через порты Улуса на Каспийском и Черном море много кавказцев, принявших Ислам, отправлялись на учебу и службу в передовые мусульманские страны. Нередко им удавалось, по воле Всевышнего, конечно, дослужиться до высших государственных постов. С 1382 по 1517 гг. султаны династии, основанной адыгом Баркуком, правили Египтом, и в составе их государства находилась западная часть Аравийского полуострова с Меккой и Мединой. Большинство их приближенных и воинов личной гвардии (мамлюков), тоже были адыгами, которых султаны охотно набирали на службу с Кавказа.
В конце XV в. войска Османского Халифата заняли города и крепости адыгского побережья черного моря, вытеснив оттуда генуэзцев (итальянцев). Османы построили и несколько городов на побережье Азовского моря, вдоль которого до реки Дон тогда тоже жили адыги. Через османские порты в адыгскую землю напрямик смогли следовать осуществлявшие призыв к Исламу проповедники из южных мусульманских стран. Это было сопряжено с большой опасностью: в то время земля адыгов была поделена на множество владений разных князей и родовых общин, в каждом из которых жили по своим обычаям; не существовало единого государства с четко исполняющимся законом. От этого процветали разбой, воровство, похищения людей. Тем не менее, проповедники старались заручиться поддержкой наиболее влиятельных людей среди адыгов и, поселившись в домах тех, обучали жителей окрестности основам единобожия и поклонению Всевышнему. Призывали к Исламу и просвещали своих родственников и соседей также адыги, сами побывавшие в исламских странах, получившие там образование. В XVII в. османский путешественник Эвлия Челеби посетил землю адыгов, живших в горной местности, и отметил, что те говорят: «Ля иляха илляЛлах – Нет бога, кроме Аллаха», и приходят в гнев, если их не принимают за мусульман. Однако во время Эвлии Челеби, как он сам отмечает, адыги были еще не слишком усердны в делах религии Аллаха, употребляли в пищу свинину. Итальянский миссионер Арканджело Ламберти, примерно в то же время, что и османский исследователь, побывавший в степных адыгских владениях к северу от реки Кубань, сообщал, что среди местного населения очень много христиан, с легкостью воспринимавших римско-католическое учение.
Однако в XVIII в., когда активизировалась политика Российской Империи на Северном Кавказе (казачья колонизация, строительство военных крепостей), и сообщения о кавказских народах все чаще доходили до российской общественности, уже практически все адыги исповедовали Ислам. В России их воспринимали только как мусульман. В период обострения русско-адыгских отношений в 80-х гг. XVIII в. большинство адыгов – от кабардинцев во главе с князем Долем Мударовым до живших на крайнем западе Кавказа (в районе сегодняшних Анапы и Новороссийска) натухаевцев, с воодушевлением встретило прибытие в Черкесию имама Мансура из Чечни. Мансур выступал против губительных традиций горцев: воровства, кровной мести и др. Суть его призывов заключалась в объединении всех народов Кавказа на основе единства исламской религии и исламских законов против усиливающейся российской колонизации кавказских земель.
Впоследствии вера в Единого Аллаха и исламское мировоззрение продолжали быстро укрепляться в сознании адыгов. В 1841 г., когда уже шла открытая война между адыгами и войсками Российской империи, в долине реки Пшеха (сегодня – Апшеронский район Краснодарского края) состоялось собрание представителей всех адыгских племен для выработки единой стратегии борьбы. Итогом собрания было принятие так называемого Дефтера – договора, в первом пункте которого значилось, что первый долг адыга – соблюдение исламского закона, и все дела должны судиться не иначе как по Корану.
В 1848 г. к абадзехам прибыл из Дагестана наиб имама Шамиля Мухаммед Амин Асиялау. Поддержанный абадзехским хасэ, он был провозглашен верховным главой абадзехской земли, позже объединил под своим началом также часть шапсугов и натухаевцев. Он приложил немало усилий для организаций единой административной системы, основанной на принципах ислама. Мухаммед Амин первым в адыгской истории учредил обязательное общее образование для детей; в каждом административном районе (махкаме), действовала школа, где дети обучались арабской грамоте и основам Ислама. Каждое махкаме имело мечеть, где регулярно совершало намаз его население. В 60-х гг. XIX в. российские войска, захватывая земли абадзехов, разрушали все мечети и школы. Тем не менее, несмотря на проигрыш в войне, Мухаммед Амин, пожалуй, как никто другой много сделал для просвещения адыгов в области Ислама.
Французский эмиссар А. Фонвилль, побывавший в Черкесии в 1864 г. писал: «…Когда наступал час их молитвы, черкесы прежде всего совершали омовение, раскладывали бурки по палубе и затем становились в ряд; один из них читал несколько молитв из Корана, остальные повторяли за ним в голос и при этом падали ниц. Церемония эта повторялась по нескольку раз в день; они никогда не забывали своих религиозных обрядов, и каковы бы ни были время и обстоятельства, они непременно молились в назначенные часы. В политике суждения их были чрезвычайно оригинальны. Черкесы вполне были убеждены, что Турция — это самая большая, самая населенная и наиболее могущественная держава во всей вселенной; о султане турецком они иначе не говорили, как с знаками особого уважения…» (Фонвилль А. «Последний год войны Черкесии за независимость», 1863—1864 гг.: Из записок участника-иностранца. — 2-е изд. Нальчик: Адыги, 1991. — 48 с).
В советское время в рамках антирелигиозной кампании историки и публицисты старались изобразить влияние Ислама на историю и культуру адыгов минимальным, прибегая для этого и к превратному толкованию, и к прямой фальсификации фактов. Приоритет отдавался изучению древних языческих верований, которые основывались на мистических представлениях и элементарном
невежестве людей. В атеистических целях была разработана ложная теория о том, что адыги никогда не были убежденными приверженцами Ислама. Этот миф до сих пор бытует в общественном сознании и среди части ученых.
Тем не менее, Ислам оказал сильное благотворное влияние на адыгский этнос. Вера в Единого Аллаха способствовала преодолению разногласия, разобщенности и формированию единой духовной основы адыгского народа, как на исторической родине, так и в местах переселения. Обучение многих адыгов в исламских школах Османского Халифата пробуждало в народе интерес к просвещению; уже весьма скоро после присоединения к России повсеместно в аулах открылись медресе, а после российской революции адыги быстро откликнулись на программу большевиков о всеобщем образовании. Пришедшие с Исламом арабские заимствования сильно обогатили адыгский язык; многие современные адыгские имена (Алий, Тагир, Асиет, Фатима и др.) являются по сути общими для всех мусульманских народов и имеют арабское происхождение. И даже некоторые географические названия в Адыгее и Краснодарском крае косвенно связаны с Исламом, например, станция Хаджох в поселке Каменномостском Майкопского района: от некогда проживавшего в той местности рода Хьаджыкъо – сыновья хаджи (человека, совершившего хаджж – паломничество к святыням Мекки и Медины).
В XIX и начале XX веков в большинстве аулов действовало по несколько мечетей. Количество эфенди в одном ауле доходило до 10 человек. Хаджи составляли большое количество, хотя мусульмане в то время отправлялись в хадж на лошадях, на ишаках и, в основном, пешком, а паломники находились в пути 6–7 месяцев. Мусульманами аула проводились собрания, съезды, устраивались конкурсы по чтению Корана. Следует отметить, что по уровню религиозного образования и уровню религиозного сознания мы сегодня стоим значительно ниже, чем наши предки, жившие в прошлых столетиях.
Ислам у адыгов: историческая справка
Сегодня каждый житель Адыгеи знает, что адыги исповедуют Ислам, но немногим известно о том, как в свое время принимало исконное население Западного Кавказа религию Аллаха, как утверждался Ислам на земле адыгов и что принес он в адыгскую культуру и образ жизни. Вообще, Ислам на Кавказе распространялся не единовременно, а поэтапно, в течение веков, начиная с периода праведных халифов. В VIII в. через Южный Кавказ до Дарьяльского ущелья прошел мусульманский полководец Марван, и в то время город Дербент в Южном Дагестане стал пограничной крепостью Арабского Халифата. В XIII в. Северный Кавказ вошел в состав обширного государства Улус Джучи, большинство населения которого приняло Ислам в следующем столетии – при правителе хане Узбеке. Тогда же приняли Ислам и многие жители Кавказа, среди которых, конечно, были и адыги. Улус Джучи (в российской литературе он обычно называется Золотая Орда) был одним из самых богатых и могущественных исламских государств своего времени, поддерживал регулярную связь с важнейшими центрами исламской культуры – Средней Азией, Ираном, Египтом. Через порты Улуса на Каспийском и Черном море много кавказцев, принявших Ислам, отправлялись на учебу и службу в передовые мусульманские страны. Нередко им удавалось, по воле Всевышнего, конечно, дослужиться до высших государственных постов. С 1382 по 1517 гг. султаны династии, основанной адыгом Баркуком, правили Египтом, и в составе их государства находилась западная часть Аравийского полуострова с Меккой и Мединой. Большинство их приближенных и воинов личной гвардии (мамлюков), тоже были адыгами, которых султаны охотно набирали на службу с Кавказа.
В конце XV в. войска Османского Халифата заняли города и крепости адыгского побережья черного моря, вытеснив оттуда генуэзцев (итальянцев). Османы построили и несколько городов на побережье Азовского моря, вдоль которого до реки Дон тогда тоже жили адыги. Через османские порты в адыгскую землю напрямик смогли следовать осуществлявшие призыв к Исламу проповедники из южных мусульманских стран. Это было сопряжено с большой опасностью: в то время земля адыгов была поделена на множество владений разных князей и родовых общин, в каждом из которых жили по своим обычаям; не существовало единого государства с четко исполняющимся законом. От этого процветали разбой, воровство, похищения людей. Тем не менее, проповедники старались заручиться поддержкой наиболее влиятельных людей среди адыгов и, поселившись в домах тех, обучали жителей окрестности основам единобожия и поклонению Всевышнему. Призывали к Исламу и просвещали своих родственников и соседей также адыги, сами побывавшие в исламских странах, получившие там образование. В XVII в. османский путешественник Эвлия Челеби посетил землю адыгов, живших в горной местности, и отметил, что те говорят: «Ля иляха илляЛлах – Нет бога, кроме Аллаха», и приходят в гнев, если их не принимают за мусульман. Однако во время Эвлии Челеби, как он сам отмечает, адыги были еще не слишком усердны в делах религии Аллаха, употребляли в пищу свинину. Итальянский миссионер Арканджело Ламберти, примерно в то же время, что и османский исследователь, побывавший в степных адыгских владениях к северу от реки Кубань, сообщал, что среди местного населения очень много христиан, с легкостью воспринимавших римско-католическое учение.
Однако в XVIII в., когда активизировалась политика Российской Империи на Северном Кавказе (казачья колонизация, строительство военных крепостей), и сообщения о кавказских народах все чаще доходили до российской общественности, уже практически все адыги исповедовали Ислам. В России их воспринимали только как мусульман. В период обострения русско-адыгских отношений в 80-х гг. XVIII в. большинство адыгов – от кабардинцев во главе с князем Долем Мударовым до живших на крайнем западе Кавказа (в районе сегодняшних Анапы и Новороссийска) натухаевцев, с воодушевлением встретило прибытие в Черкесию имама Мансура из Чечни. Мансур выступал против губительных традиций горцев: воровства, кровной мести и др. Суть его призывов заключалась в объединении всех народов Кавказа на основе единства исламской религии и исламских законов против усиливающейся российской колонизации кавказских земель.
Впоследствии вера в Единого Аллаха и исламское мировоззрение продолжали быстро укрепляться в сознании адыгов. В 1841 г., когда уже шла открытая война между адыгами и войсками Российской империи, в долине реки Пшеха (сегодня – Апшеронский район Краснодарского края) состоялось собрание представителей всех адыгских племен для выработки единой стратегии борьбы. Итогом собрания было принятие так называемого Дефтера – договора, в первом пункте которого значилось, что первый долг адыга – соблюдение исламского закона, и все дела должны судиться не иначе как по Корану. В 1848 г. к абадзехам прибыл из Дагестана наиб имама Шамиля Мухаммед Амин Асиялау. Поддержанный абадзехским хасэ, он был провозглашен верховным главой абадзехской земли, позже объединил под своим началом также часть шапсугов и натухаевцев. Он приложил немало усилий для организаций единой административной системы, основанной на принципах ислама. Мухаммед Амин первым в адыгской истории учредил обязательное общее образование для детей; в каждом административном районе (махкаме), действовала школа, где дети обучались арабской грамоте и основам Ислама. Каждое махкаме имело мечеть, где регулярно совершало намаз его население. В 60-х гг. XIX в. российские войска, захватывая земли абадзехов, разрушали все мечети и школы. Тем не менее, несмотря на проигрыш в войне, Мухаммед Амин, пожалуй, как никто другой много сделал для просвещения адыгов в области Ислама. Французский эмиссар А. Фонвилль, побывавший в Черкесии в 1864 г. писал: «…Когда наступал час их молитвы, черкесы прежде всего совершали омовение, раскладывали бурки по палубе и затем становились в ряд; один из них читал несколько молитв из Корана, остальные повторяли за ним в голос и при этом падали ниц. Церемония эта повторялась по нескольку раз в день; они никогда не забывали своих религиозных обрядов, и каковы бы ни были время и обстоятельства, они непременно молились в назначенные часы. В политике суждения их были чрезвычайно оригинальны. Черкесы вполне были убеждены, что Турция — это самая большая, самая населенная и наиболее могущественная держава во всей вселенной; о султане турецком они иначе не говорили, как с знаками особого уважения…» (Фонвилль А. «Последний год войны Черкесии за независимость», 1863—1864 гг.: Из записок участника-иностранца. — 2-е изд. Нальчик: Адыги, 1991. — 48 с).
В советское время в рамках антирелигиозной кампании историки и публицисты старались изобразить влияние Ислама на историю и культуру адыгов минимальным, прибегая для этого и к превратному толкованию, и к прямой фальсификации фактов. Приоритет отдавался изучению древних языческих верований, которые основывались на мистических представлениях и элементарном невежестве людей. В атеистических целях была разработана ложная теория о том, что адыги никогда не были убежденными приверженцами Ислама. Этот миф до сих пор бытует в общественном сознании и среди части ученых.
Тем не менее, Ислам оказал сильное благотворное влияние на адыгский этнос. Вера в Единого Аллаха способствовала преодолению разногласия, разобщенности и формированию единой духовной основы адыгского народа, как на исторической родине, так и в местах переселения. Обучение многих адыгов в исламских школах Османского Халифата пробуждало в народе интерес к просвещению; уже весьма скоро после присоединения к России повсеместно в аулах открылись медресе, а после российской революции адыги быстро откликнулись на программу большевиков о всеобщем образовании. Пришедшие с Исламом арабские заимствования сильно обогатили адыгский язык; многие современные адыгские имена (Алий, Тагир, Асиет, Фатима и др.) являются по сути общими для всех мусульманских народов и имеют арабское происхождение. И даже некоторые географические названия в Адыгее и Краснодарском крае косвенно связаны с Исламом, например, станция Хаджох в поселке Каменномостском Майкопского района: от некогда проживавшего в той местности рода Хьаджыкъо – сыновья хаджи (человека, совершившего хаджж – паломничество к святыням Мекки и Медины).
В XIX и начале XX веков в большинстве аулов действовало по несколько мечетей. Количество эфенди в одном ауле доходило до 10 человек. Хаджи составляли большое количество, хотя мусульмане в то время отправлялись в хадж на лошадях, на ишаках и, в основном, пешком, а паломники находились в пути 6–7 месяцев. Мусульманами аула проводились собрания, съезды, устраивались конкурсы по чтению Корана. Следует отметить, что по уровню религиозного образования и уровню религиозного сознания мы сегодня стоим значительно ниже, чем наши предки, жившие в прошлых столетиях.
Краткая история жизни и пророчества Мухаммада صلى ﷲ عليه و سلم
Курбан-Байрам, Ид аль-Адха: Условия и правила жертвоприношения
Этапы усвоения ислама традиционной культурой адыгов (ХVI – XVIII вв.)
Цеева З.А. ст. преподаватель кафедры истории и культуры адыгов АГУ
Процесс утверждения ислама среди адыгов был связан с усилиями Османской империи. Эта держава очень долго, с конца XV до XIX столетия стремилась подчинить себе адыгов, или хотя бы ввести их в орбиту своего влияния, но не преуспела в этом. Очевидно, осознав неэффективность своей прежней политики, османы решили ввести в арсенал своих политических методов и распространение ислама среди адыгов.
Будучи вызвана политическими интересами Османской империи на Северном Кавказе, исламизация была, по сути, процессом межкультурного взаимодействия мусульманской культуры и традиционной культуры адыгов.
Прежде всего, остановимся на религиозной ситуации в Черкесии конца XV в. и вплоть до начала XVIII в., когда турецкий султан Ахмед III издал указ о распространении ислама среди адыгов. Исторические источники, касающиеся религиозной принадлежности адыгов в указанный период, чрезвычайно разноречивы и не позволяют говорить однозначно о том, какую веру исповедовали они.
Одни авторы утверждали, что адыги были православными христианами1, другие – что они были мусульманами2, третьи – язычниками3, однако все подмечали, что адыги практически не разбирались в религиозной догматике, а религия не занимала слишком большого места в их жизни.
Подобные разноречивые сведения означают, что в один и тот же период разные адыгские общества могли быть приверженцами различных религиозных воззрений. Более того, в рамках одного субэтноса или даже общества могла иметь место аналогичная ситуация, что часто было связано с социальным статусом приверженца того или иного вероучения (дворянин он или простолюдин), а также с политической ориентацией правящих кругов адыгских обществ, о чем будет сказано далее.
Там же, где адыги считали себя приверженцами монотеистических религий (христианства и ислама), они никогда не исповедовали ни ортодоксальное христианство, ни нормативный ислам: эти религии всегда тесно переплетались с языческими верованиями. То есть для духовного пласта культуры адыгов был характерен религиозный синкретизм, выраженный в наслоениях и сосуществовании домонотеистических верований, элементов христианства и ислама4. Язычество, несмотря на проникновение мировых религий в эту зону, играло весьма активную роль в адыгском обществе вплоть до 30-х гг. XX в.
Подобная зыбкость религиозных установлений явилась, с одной стороны, благоприятной почвой для распространения новой религии – ислама на всем пространстве Черкесии. Тем более, что процесс его проникновения в указанный регион начался еще в домонгольскую эпоху5.
Но распространение ислама среди черкесов (как и любой религии у любого народа) – процесс достаточно сложный и, как правило, растянутый во времени. О повсеместном внедрении ислама среди адыгов можно говорить гораздо позже, чем среди них появились проповедники – с Кораном ли, с мечом ли, или с тем и другим. И даже строительство мечетей не может служить показателем степени исламизации адыгов. Для того чтобы новая религия получила сколько-нибудь значительное распространение у того или иного народа, а тем более превратилась в господствующую форму идеологии, необходимы соответствующие социально-экономические и политические условия. Но главное, чтобы этот внешний импульс (каковым является религия, внедряемая среди одного народа другим) был воспринят культурой этноса-реципиента и интегрирован в нее7.
Еще одним немаловажным фактором, воздействующим на религиозную ситуацию, является географический. Горы являются серьезным препятствием на пути цивилизационных движений, в том числе и на пути распространения религий8, о чем будет сказано далее.
Судьба внешнего импульса зависит ещё и от того, насколько он совпадает с тенденциями внутреннего развития рассматриваемой культуры или, по крайней мере, не противоречит им; как к нему относятся различные классы, слои, сословия носителей данной культуры этноса9.
Распространение и принятие ислама адыгами не были однонаправленными процессами неуклонного роста числа последователей новой религии. Напротив, исламизация шла волнообразно: новая вера то завоевывала позиции, то сдавала их, вновь уступая место доисламским верованиям. Так, в разных источниках говорится о принятии ислама кабардинцами и в XVI, и в XVII, и в XVIII вв.17 Видимо, кабардинцы объявляли себя мусульманами под давлением Крыма, но как только прессинг ослабевал, ослабевали и позиции ислама. Это говорит о том, что восприятие религиозной инновации адыгами на протяжении как минимум двух, а то и трех столетий оставалось на уровне простого копирования, без попыток сколько-нибудь органической интеграции в свою культуру и без серьезной трансформации; восприятие было лишь следствием влияния политической конъюнктуры. В изменившейся исторической обстановке инновация отбрасывалась, 18 и адыги (по крайней мере, их значительная часть), возвращались к своим традиционным культам. Религиозное сознание адыгов отвергало вероисповедание, навязываемое с позиции силы.
Мусульманские служители культа, которых адыги соглашались принять, чтобы избежать дальнейших войн с крымскими войсками, первоначально не пользовалось большим авторитетом у местного населения. Муллы и кадии были чаще всего выходцами из Крыма или Турции. Трудности встречало и распространение шариатских норм (мусульманского законодательства), поскольку адыги демонстрировали свою приверженность к местным адатам.19. То есть ислам в Черкесии постепенно, с большим трудом включался в пласт доисламских верований и культов и трансформировался, отходя от коранического.
В течение XVIII в. ислам стал официальной религией почти всех адыгов.20 Лишь кое-где в горах Черноморского побережья доисламские верования остались господствующими вплоть до середины XIX в. Вместе с тем, приверженность к языческим верованиям тех адыгов, которые считали себя мусульманами, и к середине XIX века отмечалась почти повсеместно, особенно в горах Шапсугии.21 Больше всего трудностей на пути у распространителей ислама было именно в горной местности. На этот факт следует обратить особое внимание, поскольку такое отношение к вере и подобное восприятие новой религии вовсе не является локальным феноменом, имевшим место лишь в адыгском социуме. В силу высокого консерватизма не только адыгского, но и горных обществ вообще, любые религиозные проповеди здесь могут иметь успех лишь при большой настойчивости, и на это могут быть потрачены века.22 Горные миры подолгу оставались чужды религиям, подчинившим себе обитателей низменных равнин; коренные сдвиги в жизни его обитателей постоянно запаздывали.
Разумеется, турки, распространяя ислам, хотели видеть адыгов ревностными последователями учения Мухаммеда, однако не преуспели в этом. Адыги исповедовали ислам формально. Беспокойная «походная» жизнь делала их плохими мусульманами, а недостаток в образованном духовенстве лишал их возможности основательного изучения исламской догматики.23 И все же на этом этапе в религиозном миропонимании адыгов, безусловно, произошли определенные переосмысления под воздействием активной мусульманской пропаганды.24 Шел постепенный процесс модификации нового религиозного учения. Ислам, приспосабливался применительно к специфике адыгской культуры, к специфике сознания адыгов, которое, с одной стороны, было готово к восприятию новой религии, но с другой – не готово было уступить ей первенство в иерархии духовных ценностей своей этнической культуры, на которое претендует любая религия.
Дух и бытие адыга были сосредоточены в своем, земном мире.25 А идеи служения одному божеству и загробного блаженства были непонятны и чужды ему, что затрудняло понимание мусульманской догматики. Если человек средневековья в Европе смотрел на мир через призму религии, веры в Бога, божьего промысла,26 то средневековые адыги видели мир через призму «адыгства» – этой созданной ими всеобъемлющей этической системы, обладавшей абсолютной ценностью, системы, которая была главным регулятором всех областей жизни и даже подчиняла себе религиозное сознание.27 И если средневековой западноевропейской ментальности свойственна теоцентрическая «модель мира»,28 то в центре адыгской модели мира стоит адыгство. Оно воспринималось как национальная религия, 29 а мировые религии не смогли полностью подменить систему морально-этических ценностей адыгства. Место религии в иерархии духовных ценностей как нельзя ярче иллюстрирует черкесская поговорка: «Диныр хыхьэ хэкIщ, узыхэмыкIыфынур уи лъэпкъщ» – «Религию можно поменять, нельзя поменять нацию».30 Иными словами, самоидентификация на уровне принадлежности к этносу стояла неизменно выше, чем самоидентификация по вероисповеданию.
Все эти факты свидетельствуют о том, что процесс исламизации адыгов растянулся на несколько столетий, протекая неравномерно у разных адыгских субэтносов в различные периоды адыгской истории, то завоевывая позиции, то вновь сдавая их.
Последний, заключительный этап усвоения адыгами новой религии – ее структурная интеграция в систему культуры адыгского этноса – растянулся почти на все XIX-е столетие, когда инновация уже перестала осознаваться как таковая и превратилась органическую часть культурной традиции.33 Эти процессы протекали в адыгской культуре уже в период Кавказской войны. Но до конца XVIII в. ни османы, ни татары не получили от внедрения ислама среди адыгов сколько-нибудь значимых политических дивидендов. Хотя, безусловно, Османская империя и Крымское ханство обрели определенное влияние на ситуацию в Черкесии посредством обращения адыгов в ислам. Черкесы почитали султана своим духовным главою, но светской власти его не признавали, и отнюдь не позволяли ему вмешиваться в их внутренние дела.34 Действительно значимым фактором влияния на этнополитическую ситуацию в рассматриваемом регионе ислам стал лишь в ходе Кавказской войны. Перед угрозой российской экспансии при активном участии османов мусульманская вера становилась для определенной части адыгов идеологическим знаменем национально-освободительной борьбы,35 а на каком-то этапе войны – даже фактором внутриэтнической солидарности.
Катализатором целого ряда инновационных явлений в жизни адыгского общества, так или иначе связанных с исламом, явились события Кавказской войны, имевшей катастрофические последствия для адыгского этноса и его культуры.36
Рождение новых ценностных ориентиров происходило именно на волне противостояния российской экспансии, когда очевидна была угроза самому существованию адыгов как этноса. Прежняя система ценностей уже могла ассоциироваться с неспособностью дальше эффективно противостоять врагу привычными, веками отработанными способами.
Массовое (уже не формальное, а гораздо более осмысленное) обращение адыгов к исламу в течение последних десятилетий независимости, а части адыгов – уже после завоевания Россией, можно рассматривать как противостояние сначала вражеской, а потом и господствующей культуре. Это был контркультурный феномен, который стал механизмом внедрения инновации.
Всякая новая культура конкретной эпохи рождается как осознание кризиса предшествующей социокультурной парадигмы.37 В этом смысле можно говорить о кризисе всей системы «адыгства», которая в качестве идейной и моральной опоры не смогла уберечь адыгов от поражения в войне за независимость. Катастрофа Кавказской войны сокрушила многие ценности, традиционно значимые для адыгов на протяжении длительного исторического периода. Идеологический кризис обратил к исламу адыгов, до этого в массе своей равнодушных к официально признанной, но тогда еще не проникшей в традиционное сознание религии. Адыгский социум нуждался в новых ценностных ориентирах, которые могли бы стать опорой в обстановке глубокого духовного надлома. И здесь вера в какой-то степени становилась моральной опорой для опустошенных войной адыгов.
Сливаясь с доисламскими верованиями, занимая их место, ислам все более приобретал этнический характер и возможность воздействия на национальное чувство. Но, несмотря на это, исламский фактор так и не проявился в качестве модуса этнообразования адыгов. Эту функцию выполняло «адыгство».38 Это привело к тому, что современные адыги старшего поколения, (получившие информацию о религии не из литературы, а из устной традиции) считающие себя мусульманами, весьма враждебно относятся к попыткам выходцев из Турции и стран Ближнего Востока на волне религиозного возрождения, начавшегося в 90-х годах XX столетия, привить адыгам нормативный ислам. При этом можно услышать высказывания такого рода: «У турок и арабов испорченный ислам, и они хотят, чтобы мы исповедовали его и забыли веру наших отцов и дедов».39 Необходимо отметить, что информаторы искренне верят, что ислам, который исповедуют адыги, и есть чистое, наиболее верное учение, в отличие от «турецкого и арабского вариантов».40
Таким образом, информация о привнесении ислама турками давно стерлась из этнической памяти адыгов, и мусульманство воспринимается как часть собственно адыгской культурной традиции. А изначальная, «от века», принадлежность адыгов к исламу даже не подвергается сомнению.41 Это означает, что ислам органично интегрирован в этнической культуре адыгов и играет в какой-то степени этнодифференцирующую роль. Лишь старожилы, родившиеся еще до Октябрьской революции в России, хранят смутные воспоминания о том, что адыгов «загнали мечом в ислам».42 Но ни о времени принятия ислама, ни о том, кто его распространял, сведений у стариков нет.
Примечания: