каролингское возрождение хронологически относится к какой цивилизации
«Каролингское возрождение» и его черты
«Подлинное искусство всех народов и веков понятно всему человечеству.»
К. С. Станиславский
Период правления династии Каролингов иногда именуют «Каролингским возрождением». С особенностями архитектуры этого времени вы уже знакомы. Но при чем тут термин «возрождение», ведь мы хорошо знаем, что оно наступило после окончания Средневековья? Или это какое-то другое возрождение?
Возрождение. И еще одно возрождение
Прежде всего, давайте постараемся избежать возможной путаницы в понятиях и терминах. Для большинства из нас термин «возрождение» (или «ренессанс») обозначает эпоху, которая в Европе пришла на смену Средневековью приблизительно ко второй половине XV столетия (в Италии — раньше). Для этого периода характерно возрождение интереса к античной культуре и искусству (отсюда и название), восхищение красотой и возможностями человека — как самого прекрасного божьего создания. Считается, что одним из первых термин «Возрождение» использовал итальянский художник, писатель, гуманист Джорджо Вазари (1511-1574).
В искусствоведческой науке это слово начали активно употреблять в XIX столетии. В частности, в научный обиход его ввел историк и писатель Жюль Мишле (1798-1874). В то время многие исследователи рассматривали Средневековье как мрачный, беспросветный период, заполненный войнами, эпидемиями и террором инквизиции; Возрождение же представлялось им как долгожданный расцвет культуры, свободомыслия, философии. Но некоторые ученые заявляли: не следует недооценивать культурное значение Средневековья, так как в этот период тоже совершались значимые открытия, создавались великолепные произведения искусства. То есть не стоит противопоставлять одну эпоху другой. Они просто разные. И в 1830-х годах французский историк Жан-Жак Ампер заявил, что некоторые культурные достижения, относящиеся к временам правления Каролингов, вполне сравнимы с теми, что совершали титаны европейского ренессанса в XV-XVI веках. Именно Ампер начал использовать словосочетание «Каролингское возрождение». Правда, не все с ним соглашались, но термин прижился и вошел в научный обиход.
Чем же прославились Карл Великий и его родственники на поприще культуры и искусства?
Скульптурные портреты
Уточним: словосочетание «Каролингское возрождение» относится не ко всему двухсотлетнему периоду правления Каролингов, а прежде всего к самому Карлу Великому (ок. 747-814) и двум его потомкам — Людовику Благочестивому и Карлу Лысому. Хотя, конечно, заданный Карлом Великим высокий уровень развития культуры и науки так или иначе поддерживали практически все его наследники. О значимости правления Карла и о масштабности его самого как личности говорит хотя бы тот факт, что слово «король», по самой популярной версии, произошло от имени этого правителя. К моменту своей смерти Карл владел практически всей территорией современной Европы!
«Архитектура, скульптура, живопись, музыка и поэзия по справедливости могут быть названы цветом цивилизованной жизни» (Герберт Спенсер)
Карла Великого описывают как могучего неутомимого воина (эксгумация останков короля показала, что он был почти двухметрового роста — по тем временам более чем внушительно!), любителя наук и искусств. Правда, систематического образования он не получал и, видимо, был скорее самоучкой: современники писали, что Карл предпочитал слушать книги, а не читать их, и писал с большим трудом. При этом свободно говорил по-латыни и по-гречески, хорошо разбирался в астрономии, был красноречив и сведущ в самых разных сферах знания. Правитель заботился об открытии школ, библиотек, покровительствовал монастырям, очень уважал ученых.
Огромные масштабы империи способствовали знакомству Каролингов с культурными достижениями соседей (в основном Византии). Видимо, в этом одна из причин того, что в годы «Каролингского возрождения» к довольно строгим и грубоватым канонам искусства франков примешиваются яркие краски «государства ромеев».
В Лувре хранится небольшая бронзовая статуэтка, изображающая восседающего на коне правителя. Исследователи датируют ее IX веком и утверждают, что это скульптурный портрет Карла Великого. Правда, в последнее время появились и другие, альтернативные версии: например, высказываются предположения, что это Карл Лысый, внук великого правителя. Можно также встретить мнение, что статуэтка изготовлена значительно позднее — едва ли не в 1600 году. Но все же по своему стилю, по характеру, по технике исполнения это произведение относится скорее все-таки к эпохе Каролингов. Довольно простые формы, несколько скованная и статичная поза всадника, недетализированная проработка лица. Это не столько портрет конкретного человека, сколько олицетворение могучего правителя, уверенного, властного и бескомпромиссного. О том, что это, скорее всего, именно Карл Великий, говорят детали облика, вполне сопоставимые с прижизненными описаниями правителя франков: высокий рост (ступни всадника свисают едва ли не на уровень колен лошади), широкие плечи, короткая шея, пышные усы и коротко подстриженная борода. Безымянный создатель скульптуры явно ориентировался на римские образцы: несмотря на довольно грубое исполнение, изображение Карла чем-то напоминает, например, конные статуи знаменитого императора Марка Аврелия.
По манере исполнения к изображению Карла близка фигура святой Веры, ныне хранящаяся в церкви Сен-Фуа во французском Конке. Это изображение представляет собой реликварий: в нем хранится частичка мощей. образ святой решен в характерном для раннего Средневековья духе: застывшая поза (она сидит на троне, протянув вперед руки), легкая диспропорция (большая голова, короткие руки и ноги), напряженный взгляд в пространство. Но — что удивительно — такая трактовка придает изображению особую выразительную притягательность. Судя по всему, реликварий служил не только для хранения святынь: одежда и головной убор Веры буквально усыпаны драгоценными камнями. Видимо, на протяжении нескольких веков фигурку украшали все новыми и новыми подношениями.
«Мы нуждаемся в художнике даже в минуту величайшего счастья и величайшей беды» (И. В. Гёте)
Священное писание: для грамотных и неграмотных
В оформлении храмов при создании иллюстраций к Священному Писанию широко использовались фреска и мозаика. Очень красивые и динамичные мозаики, создававшиеся под явным влиянием Византии, сохранились в «каролингских» храмах в Жерминьи де Пре, в церкви Святого Иоанна в Мюнстере, в церкви Сен-Жермен в Оксере.
К сожалению, до нас не дошли дворцы Карла Великого (в частности, дворцовый комплекс в Ингельсгейме), но, если верить описаниям современников, их залы нередко украшали мозаичные полотна, иллюстрировавшие легенды о знаменитых полководцах и героях древности — Ганнибале, Александре Македонском, Юлии Цезаре.
Настоящий расцвет в государстве Каролингов переживает рукописная книга. Интересно, что в это время во множестве изготавливаются не только богослужебные манускрипты, но и творения античных мастеров. В иллюстрациях уже явно намечаются отличия от «книг Меровингов»: появляется больше сюжетных картинок и меньше чисто орнаментальных композиций, художники становятся более уверенными в изображении человеческих фигур, а сами фигуры — уже более объемны, правильны и динамичны.
Старейшей дошедшей до нас книгой, созданной мастерами «придворной школы Карла Великого», историки считают «Евангелие Годескалька», относя его к 780-м годам. Годескальк — имя монаха, переписывавшего книгу; обычно до нас крайне редко доходят имена тех, кто работал в средневековых скрипториях. Но этот манускрипт изготавливался для самого Карла и его жены Хильдегарды, поэтому, видимо, история сохранила о нем довольно обширные сведения. Манускрипт выглядит очень торжественно и празднично: пергамент подкрашен пурпурной краской, а иллюстрации ярки и многоцветны.
«Просвещение — это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине» (Иммануил Кант)
К числу лучших творений «книжных мастеров» государства Каролингов относится так называемый «Золотой кодекс из Лорша», или «Лоршские евангелия» — иллюминированная рукописная книга, созданная на рубеже VIII—IX веков. Свое условное название кодекс получил благодаря обильному использованию золотой краски в оформлении. Создавался он, предположительно, в Лоршском монастыре, который при Карле Великом становится одним из главных центров культуры и «книжного учения». От самого монастыря, к сожалению, осталась ныне только надвратная часовня с частью ворот.
Характерными особенностями «Золотого кодекса из Лорша» являются яркие краски миниатюр и орнаментов (сохранности способствует высокое качество пергамента, на котором написана книга), четкая структурированность текста, очень аккуратное и грамотное исполнение. Текст написан так называемым каролингским минускулом. Минускул (от лат. minusculus — «маленький») — это алфавитное письмо из строчных букв, в отличие от маюскульного, состоящего из прописных. Минускульное письмо возникло в латинской письменности во II веке, при Каролингах же достигло своего расцвета. Этот шрифт очень прост, четок и в то же время декоративен.
Примером творчества мастеров Реймсской художественной школы, весьма известной и уважаемой в государстве Каролингов, может служить «Евангелие Эббона», названное так по имени архиепископа — заказчика рукописи и созданное в 820-х годах. Предположительно, работали над ним мастера аббатства Сен-Пьер. Миниатюры этой книги отличаются несколько резким, нервным исполнением, довольно жесткими линиями и очень индивидуальной трактовкой образов святых и евангелистов. Ныне этот шедевр средневекового книжного искусства хранится в библиотеке Эперне (Франция).
Большого мастерства достигли резчики времен «Каролингского возрождения», создававшие, например, оклады для священных книг из слоновой кости, каменные рельефы и капители.
КАРОЛИНГСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ
Правители из династии Каролингов установили тесные отношения с Римскими понтификами, поддерживали миссионеров, которые проповедовали христианство в населенных язычниками приграничных областях Франкской державы, создавали новые еп-ства на подчиненных территориях, жестоко подавляли мятежи, жаловали земли и привилегии храмам и мон-рям, принимали их под королевское покровительство. В VIII в. во Франкском королевстве появились тысячи мон-рей и церквей, причем далеко не всегда это было следствием усилий со стороны королевской власти или миссионеров; часто храмы и монашеские обители возводились по инициативе представителей местной знати также и на территории зарейнской Германии. Важным направлением церковных реформ стала унификация богослужения; была организована работа по исправлению литургических книг (о церковной политике, литургической и монастырской реформах см. ст. Каролинги).
Образование
Проводя реформы, королевская власть столкнулась с отсутствием достаточного количества грамотных клириков, владеющих латынью, способных совершать богослужения, следуя каноническим предписаниям, читать проповеди, наставлять прихожан в христианской вере и бороться с язычеством, что обусловило внимание правителей к проблеме школьного образования. В послании Карла Великого «О попечении над образованием» (784/5 (?)) ( Karoli Epistola de litteris colendis // MGH. Capit. T. 1. P. 78-79), первоначально адресованном Баугульфу, настоятелю монастыря Фульда, а затем разосланном всем епископам и аббатам Франкского королевства, содержался призыв не пренебрегать изучением словесности, без которого невозможно понимание текстов Свящ. Писания, и предписывалось привлекать в качестве наставников людей, к этому пригодных. Капитулярием «Всеобщее увещание» (789) (Admonitio generalis // MGH. Capit. T. 1. P. 53-61) король обязывал епископов и аббатов открывать школы при мон-рях и кафедральных соборах, где могли бы учиться не только клирики, но и миряне. Уровень образования в таких школах был немногим выше начального, в них изучали грамматику, риторику и арифметику, а также основы музыки.
К нач. IX в. сформировалось собственно франк. поколение деятелей К. в. Среди них наиболее заметны богослов Амаларий Симфозий, архиеп. Трирский, впервые предпринявший попытку аллегорического толкования богослужения, Смарагд, аббат мон-ря Сен-Мийель, комментатор «Искусства грамматики» Элия Доната (IV в.) и автор трактата «Царский путь» (Via regia), богослов Рабан Мавр, Эйнгард, автор жизнеописания Карла Великого. Их ученики продолжали развивать традиции каролингской культуры. Валафрид Страбон прославился как богослов и один из наиболее ярких христ. поэтов IX в. Луп из Ферьера прослыл эрудитом и собирателем рукописей, знатоком малоизвестных античных авторов и лучшим стилистом своего времени. Ремигий Осерский собирал произведения античных и раннесредневековых авторов, составлял к ним обширные комментарии.
Традиционно воспитательную функцию выполняли мон-ри: юноши под руководством опытного наставника из числа монахов готовились к монашеской жизни, постигали устав, участвовали в богослужении, занимались физическими и интеллектуальными упражнениями. В VIII в., по мере углубления христианизации франк. общества, монашеская педагогика стала пользоваться большой популярностью среди мирян. Мн. дети из знатных семей получали в монастырских школах начальное образование, причем такая практика не всегда была непосредственню связана с «пожертвованием» (oblatio) ребенка обители (см. Облаты). К нач. IX в. присутствие в мон-рях большого числа мирян оказывало заметное влияние на образ жизни монашествующих, способствовало проникновению за монастырские стены мирских обычаев. Ахенский Собор 817 г., созванный имп. Людовиком Благочестивым по инициативе Бенедикта Анианского, постановил, что в монастырские школы должны зачисляться только те, кто в дальнейшем намерены принести монашеские обеты или в юном возрасте были «пожертвованы» мон-рю родителями; всем прочим предписывалось получать образование в др. школах. Это решение было негативно встречено как франк. знатью, так и монашеством (мн. мон-ри получали плату за обучение). Вероятно, после 817 г. в нек-рых крупных мон-рях появились раздельные школы для мирян и буд. монахов, напр. в Санкт-Галлене: в монастырской хронике Ратберта ( Ratpert. St. Galler Klostergeschichte (Casus sancti Galli) / Ed. H. Steiner // MGH. Script. Rer. Germ. T. 75. P. 136-239) упоминается о монастырской школе (schola claustri) и сторонних учениках (canonici), проходивших обучение в аббатстве, а на плане «идеального» мон-ря (ок. 825), к-рый сохранился в б-ке аббатства Санкт-Галлен (St. Gallen. Stiftsbibl. Sang. 1092), но был создан, по-видимому, в Райхенау, обозначена школа, отделенная от квартала новициев. Очевидно, что решение Ахенского Собора выполнялось не везде, поскольку даже в крупном имперском мон-ре Сен-Рикье по-прежнему действовала общая школа.
Библиотеки, скриптории
К. в. характеризуют формирование и укрупнение б-к при кафедральных соборах, мон-рях, появление частных книжных собраний, а также зарождение масштабной системы копирования, обмена и продажи рукописей. В VIII-X вв. в державу Каролингов было привезено множество рукописей из Италии, Испании, с Британских о-вов. Постепенно развивалось производство книг и на франк. территориях. В книжных собраниях были представлены библейские и богослужебные книги, сочинения отцов Церкви и др. церковных писателей, жития святых, сборники королевских капитуляриев, варварские правды, труды по грамматике, риторике, арифметике, астрономии, музыке, истории, географии, трактаты по архитектуре, медицине и военному делу, поэтические сборники, бестиарии и многое другое. В монастырских б-ках собирали и переписывали ветхие рукописи, что способствовало сохранению античного наследия (самые ранние известные рукописи с произведениями рим. писателей относятся в основном к каролингскому времени).
Известно о довольно обширных персональных книжных собраниях представителей светской аристократии. Крупные собрания книг находились в распоряжении Карла Великого и Людовика Благочестивого. Одно из лучших «светских» книжных собраний IX в. принадлежало Карлу Лысому; оно включало неск. десятков сочинений по богословию, истории, агиографии и «свободным искусствам». Более 200 книг насчитывала коллекция Ангильберта, позднее подаренная им мон-рю Сен-Рикье. Луп Ферьерский восхищался б-кой Эйнгарда, созданной еще до того, как тот стал аббатом мон-ря Зелигенштадт. Графы Вильгельм и Ротхарий, основавшие аббатства Желлон и Шарру соответственно, передали в библиотечные собрания свои книжные коллекции. Личными экземплярами Евангелий, гомилиариев, антифонариев, Псалтирей, сборниками проповедей, агиографическими сочинениями, пенитенциалиями, постановлениями церковных синодов часто владели и простые клирики.
Рукописи изготавливались на заказ в монастырских или епископских скрипториях. Существенные изменения произошли в культуре письма. На смену меровингскому письму (полуунциал) пришел каролингский минускул, сформировавшийся в скрипториях Сев. Франции во 2-й пол. VIII в. В IX в. унификация богослужебных книг в ходе литургической реформы Каролингов способствовала распространению нового стиля письма по территории Франкской державы. К лучшим образцам каролингских рукописей относятся Евангелие Карла Великого (Евангелие Годескалька; придворная школа, 781-783), Евангелие из Сен-Медара (придворная школа, ок. 800), Первая Библия Карла Лысого (Библия Вивиана; Сен-Мартен в Туре, 845-846), Вторая Библия Карла Лысого (Эльнон, 871-877), Псалтирь Карла Лысого (придворная школа, до 869), Сакраментарий Карла Лысого (придворная школа, 869-870), Евангелие Луазеля (Реймс, 1-я пол. IX в.), Евангелие Эббона (Овиллер, 20-30-е гг. IX в.), Сакраментарий Дрогона (Мец, 844-855) и др.
Античная традиция и каролингская литература
Формальное возрождение империи, потребность в новом идеологическом обосновании власти и ее церемониальном оформлении, унификация богослужения и богослужебной лит-ры способствовали росту интереса к наследию рим. культуры. С кон. VIII в. поиск, копирование и тиражирование памятников античной лит-ры стали целенаправленной гос. политикой. Ряд произведений античных авторов являлся обязательным для изучения в школах («Энеида», «Георгики» и «Буколики» Вергилия, стихотворения Горация, прозаические и поэтические произведения Овидия, речи Цицерона, пьесы Теренция, эпическая поэма «Фарсалия» Аннея Лукана, «Сатиры» Ювенала и проч.); в IX в. эти сочинения во многих экземплярах встречаются на всей территории державы Каролингов.
К жанрам исторической прозы, получившим развитие в эпоху К. в., относятся анналы и деяния (gesta). Анналы возникли в VIII в. в виде кратких записей меморативного характера и предназначались для учета времени, оставшегося до Страшного Суда (малые, или хронологические, анналы). Однако в сер. 80-х гг. VIII в. они превращаются в развернутое и сложно организованное историческое повествование (большие, или нарративные, анналы). К числу выдающихся памятников эпохи относятся Анналы королевства франков (Annales regni Francorum / Ed. F. Kurze // MGH. Script. Rer. Germ. T. 6. P. 1-178), Фульдские анналы (Annales Fuldenses // MGH. SS. T. 1. P. 343-415), Сен-Бертенские анналы (Annales Bertiniani // Ibid. P. 423-515). Их содержание, характер подбора и интерпретации материала указывают на то, что эти тексты создавались в тесной связи с королевским двором и отражали офиц. т. зр. Свидетельством расширения культурного кругозора в эпоху К. в. были всемирные хроники. Компилятивные по структуре, такие хроники опирались на широкую лит. традицию: сочинения античных и христ. историков, анналы, агиографические произведения. В эпоху К. в. появились «Муасакская хроника» (Chronicon Moissiacense // Ibid. P. 280-313), «Хроника» Фрекульфа, еп. Лизьё ( Freculphi episcopi Lexoviensis. Chronicorum tomi duo // PL. 106. Col. 917-1258), «Хроника» Регинона Прюмского ( Reginonis abbatis Prumiensis Chronicon // MGH. Script. Rer. Germ. T. 50. P. 1-153) и др.
Одним из лучших исторических сочинений К. в. считается «История в четырех книгах» Нитхарда (нач. 40-х гг. IX в.; Nithardi Historiarum libri IV / Ed. E. Müller // MGH. Script. Rer. Germ. T. 44. P. 1-50). В «Истории. » повествуется о междоусобных войнах сыновей имп. Людовика Благочестивого. Форма и стиль изложения свидетельствуют о знакомстве Нитхарда с античной историографической традицией.
Право
Право в эпоху К. в. см. в ст. Каноническое право.
Философия
Развитие философской мысли в эпоху К. в. имело важное значение: логика заняла центральное место, к-рое она будет удерживать на протяжении средневековья; богословы К. в. предпринимали попытки согласовать идеи, высказанные в позднеантичных неоплатонических лат. текстах, с христианским вероучением; полемика о том или об ином христ. догмате стимулировала разработки по схожим философским проблемам (напр., спор о характере Божественного предопределения в IX в. способствовал обсуждению вопросов о детерминизме/индетерминизме).
С 50-х гг. IX в. интерес к логике возрос. Так, Ратрамн из Корби рассматривал некоторые богословские вопросы исключительно в их логическом аспекте. Авторы глосс на «Десять категорий» использовали логику для развития идей Иоанна Скота Эриугены. Т. о., со 2-й пол. IX в. началось кропотливое изучение античных логических сочинений, что привело в конечном счете к высокой квалификации в логике, отличавшей мн. средневек. философов.
Одной из самых интересных в IX в. была полемика о природе человеческой души, ее отношениях с др. индивидуальными душами и мировой душой, связи с телом. Источником спора стали поставленные блж. Августином в своих сочинениях вопросы, главный из к-рых касался соотношения индивидуальной и мировой души («О количестве души», гл. XXXII; «О свободном решении», кн. III). Блж. Августин выдвинул 3 гипотезы: все души индивидуальны, все души суть одна душа, все души являются и индивидуальными и одной, но удовлетворительного ответа на поставленный им вопрос не предложил. Среди философов эпохи К. в. первым данную проблематику затронул Алкуин в трактате «О природе души» (De animae ratione). Большой вклад в поиск приемлемого ответа на поставленный блж. Августином вопрос внес Ратрамн из Корби. В трактате «О душе» (De anima) (853) он пытался определить отношения души, которая лишена телесности, и пространства, которое окружает телесные вещи. Обращаясь прежде всего к творениям блж. Августина, он доказывает, что мнение о телесности души не согласуется с учением отцов Церкви.
В нач. 60-х гг. IX в. полемика по вопросу о природе человеческой души разгорелась с новой силой, на этот раз между Ратрамном из Корби и неизвестным монахом аббатства Сен-Жерме-де-Фли, отстаивавшим т. зр. своего учителя Макария Скота. Содержание полемики изложено в работе Ратрамна «Книга о душе», посвященной Одону из Бове (Liber de anima ad Odonem Bellovacensem; 863). В основе спора лежали неоплатонические представления о мировой душе. Макарий Скот, ссылаясь на трактат блж. Августина «О количестве души» (De quantitate animae), утверждал, что отдельные человеческие души представляют собой как одну единую душу, так и многие индивидуальные. Ответ Ратрамна заключался в том, что мировая душа является скорее абстракцией, подобно тому как универсалии есть произведения разума. Т. о., в споре оказался поднят вопрос об онтологическом статусе общего (универсалий). Ратрамн из Корби в отличие от Макария Скота в онтологическом плане отдавал первенство индивидуальным вещам, а не универсалиям, утверждая, что последним ничего не соответствует в реальных вещах (in rebus) и в действительности существуют только индивидуальные вещи. Возвращаясь к исходной проблеме, Ратрамн указывает, что если все люди едины по своей субстанции, то, строго говоря, существует лишь один человек и одна душа, что абсурдно. А потому когда блж. Августин говорит об индивидуальной душе, то под «душой» он подразумевает вид. Для объяснения этого тезиса Ратрамн из Корби обращается к трактату Боэция «Против Евтихия и Нестория» (Liber contra Eutychen et Nestorium) и доказывает, что монах из Сен-Жерме-де-Фли ошибается в своей интерпретации мысли блж. Августина. Согласно Боэцию, всё, подлежащее предикации, является субстанцией, включая «ничто» (nihil), поскольку даже «ничто» должно обозначать «нечто» (aliquid). Однако Ратрамн идет дальше и проводит различие между субстанцией (substantia) и природой (natura), а также между субстанцией и субсистенцией (subsistentia). Далее он утверждает, что любая предикация возможна в отношении природы, но не каждая природа является субстанцией; кроме того, индивидуальные вещи должно называть субстанциями, тогда как универсалии (роды и виды) лучше именовать субсистенциями ( Ratramnus Corbeiensis. Liber de anima ad Odonem Bellovacensem / Ed. C. Lambot. Namur; Lille, 1952. P. 52-67).
Богословие
Др. отличительной чертой богословских споров периода К. в. был их политический аспект: полемика, касавшаяся той или иной богословской проблемы, нередко была вписана в политический контекст. Всё большее отдаление раннесредневек. гос-в Зап. Европы от Византийской империи, Зап. Церкви от Восточной, образование Франкской империи, стремление Карла Великого проводить самостоятельную церковную политику сказались на содержании и внешнем оформлении богословских споров.
Борьба с адопцианством
Полемика об иконопочитании
В 794 г. на Соборе во Франкфурте рассматривались вопросы, связанные с осуждением адопцианства и отказом признавать постановления VII Вселенского Собора. Однако визант. учение «об образе» осуждено не было, а аргументы Теодульфа Орлеанского не упоминались. На Парижском Соборе 825 г. было принято решение о запрете поклонения (adoratio) изображениям и одобрена политика умеренного иконоборчества, однако эти постановления не были утверждены Папским престолом.
Полемика об исхождении Святого Духа
затрагивала вопрос об источнике исхождения Св. Духа: исходит ли Он только от Бога Отца или от Отца и от Сына (см. Filioque). Первое свидетельство появления формулировки Filioque в Зап. Церкви восходит к Афанасиеву Символу веры нач. V в. (Symbolum Quicumque), авторство к-рого приписывается свт. Афанасию I Великому, еп. Александрийскому, однако его автором мог быть св. Викентий Леринский. В VI в. Афанасиев Символ веры был провозглашен в Испании, где велась борьба с арианством. Вероятно, именно в силу этого факта доктрина об исхождении Св. Духа от Отца и от Сына была принята на III Соборе в Толете (ныне Толедо) (589; см. Толедские Соборы). При дворе Карла Великого догмат о Filioque защищали Теодульф Орлеанский в соч. «О Святом Духе» (De Spiritu Sancto), Арнон Зальцбургский в «Свидетельствах, собранных из священных томов» (Testimonia ex sacris voluminibus collecta), Смарагд в «Послании об исхождении Святого Духа» (Epistola de processione Spiritus Sancti), Адальвин Регенсбургский в «Свидетельствах о равенстве Святого Духа с Отцом и Сыном и Его происхождении от Обоих» (Testimonia de aequalitate Spiritus Sancti), а также анонимный автор в «Книжице об исхождении Святого Духа» (Libellus de processione Spiritus Sancti). По инициативе имп. Карла Великого вопрос был рассмотрен на Ахенском Соборе (809), который принял формулу Filioque. После Собора франк. император в посланиях к папе Римскому Льву III (795-816) настаивал на включении этой формулы в Символ веры. Защитником учения об исхождении Св. Духа от Отца и от Сына в эпоху К. в. был и Ратрамн из Корби, написавший трактат в 4 книгах «Против возражений позорных греков в адрес Римской Церкви» (Contra graecorum opposite Romanam Ecclesiam infamantium libri IV). В этом произведении Ратрамн выступил в защиту лат. литургии и догматики от обвинений, выдвинутых К-польским патриархом Фотием I в «Окружном послании» (867).
Полемика о Божественном предопределении
Главной фигурой, участвовавшей в споре IX в., был Готшальк из Орбе. Согласно его учению, в отношении людей имеет место двойное Божественное предопределение (gemina praedestinatio): «Я верю и признаю, что всемогущий и неизменный Бог провидел и предопределил святых ангелов и избранных людей к вечной жизни. А самого диавола, главу всего демонического, со всеми отступниками и с ними осужденных людей, подданных диавола, равным образом (pariter) предопределил Своим справедливейшим судом к заслуженной вечной погибели на основании провидения их дурных поступков» ( Gotteschalcus Orbacensis. Confessio // PL. 121. Col. 347). Двойное предопределение не означает, что есть 2 разных предопределения. Напротив, предопределение одно, но имеет как положительную, так и отрицательную сторону: «Что говорит и святой Исидор [Севильский]: «Двойное означает предопределение избранных к покою (requiem) и осужденных к смерти»» (Ibid. Col. 350). Т. о., грешники никак не могут исправиться, а Христос умер только за предопределенных к вечной жизни.
Против учения Готшалька выступил Рабан Мавр. Его возражения можно свести к следующему: взгляды Готшалька несправедливы к Богу; они противоречат Свящ. Писанию, в к-ром обещана награда тем, кто ведут добродетельную жизнь; Готшальк, т. о., ошибочно утверждает, что Христос напрасно пролил кровь за тех, кто не спасутся, и что Бог является источником греховных поступков. Рабан Мавр обвинял Готшалька в том, что, согласно его учению, грешник предопределен совершать дурные поступки, из чего следует, что источником такого действия является Бог: «[Готшальк говорит], что Божественное предопределение есть как к добру, так и ко злу; и такие есть в этом мире, которые вследствие Божественного предопределения пойдут к смерти и не смогут от ошибок и греха себя исправить…» ( Rabanus Maurus. Epistola ad Hincmarum Remensem // Œuvres théologiques et grammaticales de Godescalc d’Orbais / Éd. D. C. Lambot. Louvain, 1945. P. 6). Однако на основании сохранившихся сочинений Готшалька такого вывода сделать нельзя. Кроме того, Готшальк был обвинен в неуважении к Церкви, поскольку спасение, по его мнению, не зависит от деятельности Церкви, в неуважении к таинствам, т. к. он ограничивал действенность таинств Крещения и Евхаристии только для избранных ко спасению. В 848 г. Готшальк предстал перед участниками Собора в Майнце, где присутствовал кор. Людовик Немецкий. Председательствовал на Соборе Рабан Мавр, изложивший свои возражения против учения Готшалька. После Собора Готшальк был отдан под надзор архиеп. Гинкмара Реймсского. В 849 г. по инициативе архиеп. Гинкмара Реймсского Готшальк был осужден Собором в Кьерзи, подвергнут бичеванию и пожизненно заточен в аббатство Овиллер близ Реймса.
Ок. 851 г. Эриугена представил трактат «О предопределении» (De praedestinatione liber). Согласно Эриугене, Бог не предопределяет людей к осуждению, а, поскольку Он абсолютно благ, желает, чтобы все люди спаслись. Люди, неверно используя свою свободную волю, сами себя обрекают на вечное осуждение: «Следовательно, надлежит твердо держаться того, что никакое прегрешение (например, злодеяние) и никакие наказания за них не порождаются ничем иным, как собственной человеческой волей, дурно примененным свободным выбором» ( Ioannes Scotus Erigena. De praedestinatione liber // PL. 122. Col. 390). Поскольку Бог вневременен, невозможно утверждать, что Он что-то предвидит или предопределяет: «Каким же образом атрибутируется Ему предвидение, которому не соответствует никакое будущее? Как не атрибутируется Ему в собственном смысле память, которой не соответствует никакое прошлое, так нет никакого предвидения, поскольку нет никакого будущего» (Ibid. Col. 392). Бог не обладает знанием о зле, поскольку зло, будучи недостатком (умалением) блага, не субстанциально, а акцидентально для всякой сотворенной Богом природы. Поэтому Бог не может предопределять ко злу, и, следовательно, есть только предопределение к благу (Ibid. Col. 369-375). Согласно Эриугене, Бог никого и не наказывает за грехи: «Никакая природа не наказывается другой, и поэтому наказание не накладывается Богом» (Ibid. Col. 423). Злая воля, будь то человека или падшего ангела, казнит сама себя изнутри: «На чье изыскание блаженный Августин отвечает, говоря в изложении седьмого псалма [так]: «Нам известно, что постигающая каждого человека кара проистекает из его собственных грехов, и его проступок оборачивается в наказание. Так что мы не можем предположить, что та безмятежность и невыразимый свет Божий порождают наказание греха, но упорядочивает сам грех так, что то, что было утехой для согрешившего человека, становится средством Божественной кары»» (Ibid. Col. 423 = Aug. In Ps. 7. 16 // PL. 36. Col. 107). Наказание состоит в отсутствии счастья, блаженства: «Итак, в большом жаре вечного огня карающее горе есть не что иное, как отсутствие блаженного счастья» ( Ioannes Scotus Erigena. De praedestinatione liber // PL. 122. Col. 417). Трактат Эриугены «О предопределении» интересен рационалистическим подходом к анализу теологических понятий и проблем, а также опорой в рассуждениях больше на логику, чем на Свящ. Писание. Пруденций из Труа, обвинивший Эриугену в том, что его позиция не основана на Свящ. Писании, и Флор Лионский снова выступили в защиту учения Готшалька.
В 853 г. созванный по инициативе архиеп. Гинкмара Реймсского Собор в Кьерзи принял следующие положения: 1) Бог создал человека свободным от греха и наделенным свободной волей; человек согрешил, и последствия грехопадения распространяются на всех людей; 2) вслед. грехопадения люди потеряли свободу воли, но Христос восстановил ее; 3) нек-рых людей Бог избрал к вечной жизни, наградив их даром благодати, и хотя для осужденных Бог установил справедливое наказание за грех, Он не предопределил их ко греху; 4) Бог желает, чтобы все люди спаслись, но в действительности спасется только часть; спасение является даром благодати, наказание настигнет тех, кто останутся во грехе; 5) Христос умер за всех людей, хотя не все они избавятся от греха. В 855 г. Собор южногалльских епископов в Валансе осудил принятые Собором в Кьерзи положения и учение Иоанна Скота Эриугены. Лангрский Собор (859) подтвердил постановления Собора в Валансе, за исключением осуждения тех 5 пунктов, к-рые выражали позицию Гинкмара Реймсского. Решения Лангрского Собора поддержал папа Римский Николай I (858-867). Принятые в 859 г. положения представляли собой некий компромисс сторонников Гинкмара Реймсского и Готшалька.
Полемика о сущности таинства Евхаристии
В ходе дискуссии Пасхазий Радберт, аббат мон-ря Корби, и Ратрамн из Корби предложили 2 толкования таинства. В 831-833 гг. Пасхазий Радберт изложил свое учение о таинстве Евхаристии в трактате «О Теле и Крови Господних» (Liber de corpore et sanguine Domini). В 843-844 гг. он отредактировал текст и посвятил его кор. Карлу Лысому.