какую территорию забрал китай у таджикистана
Китайский дракон поглощает Таджикистан
Таджикская оппозиция возмущена тем, что официальный Душанбе передал Китаю участок земли на Восточном Памире площадью 1 тысяча 158 квадратных километров, что составляет один процент территории страны.
Представители таджикской общественности обращают внимание на то, что власти предпочитали особенно не афишировать эту сделку, о которой многие таджики узнали лишь 1 октября, в день образования КНР, из китайских газет. Впрочем, хотя соглашение вступило в силу еще 20 сентября, сам договор парламент Таджикистана ратифицировал еще в январе 2011 года.
Особое негодование оппозиции вызвало заявление главы таджикского МИД Хамрохона Зарифи, который охарактеризовал произошедшее как успех дипломатии страны. Однако даже умеренные аналитики, полагающие, что последняя сделка приведет к завершению давнего территориального спора с КНР, не могут удержаться от слов сожаления. Например, таджикские СМИ приводили высказывания эксперта Зафара Абдуллоева, согласно которым передача земель КНР названа черным пятном в истории страны и что об этом болезненном решении, возможно, будут помнить еще несколько поколений жителей республики.
Что касается оппозиции, то она уверена в том, что потеря «огромной по площади территории» является одним из крупнейших провалов политики президента Рахмона.
Читайте также: Рахмон стравливает Россию с Индией
Официальные же власти оправдываются тем, что им якобы удалось решить территориальную проблему с великим соседом, претендовавшим на более чем 20 процентов Таджикистана, с минимальными потерями. Они указывают на то, что КНР в итоге довольствовалась лишь 5,5 процента земель от 28,5 тысячи квадратных километров территории страны, составляющей значительную часть таджикского Бадахшана.
Что касается переданных территорий, то официальные таджикские власти кивают на СССР, который так и не решил судьбу спорного участка площадью 3200 километров на прежде «спокойнейшей границе». Большая часть участка в результате «размежевания» 1999-2011 годов и отошла Пекину.
Об этом, например, свидетельствовал тогдашний советник министра иностранных дел Таджикистана Амак Сатторов, который напоминает, что Пекин выдвигал территориальные претензии к Таджикистану еще в советское время на границе протяженностью 310 километров. Надо сказать, что общая протяженность таджикско-китайской границы составляла 510 километров.
А депутат парламента Шодди Шабдолов, являвшийся прежде первым секретарем Компартии страны, заявляет: «Не надо политизировать вопрос, который не решался 120 лет. Даже две мощные колониальные державы — Россия и Англия — не смогли найти общий язык с мощной страной Китаем».
Он утверждает, что «бывал в Китае и видел лично древние шелковые карты китайских императоров, на которых весь Памир значится их территорией. И разве не правильнее было бы маленькому государству Таджикистан отдать небольшие территории, чем втягиваться в международный скандал с мощной державой и в результате потерять намного больше?»
Поддерживающие президента деятели говорят о том, что выгод от работы дипломатов куда больше. По их словам, благодаря прежним «незначительным уступкам» со стороны Душанбе ранее (в мае 2004 года) на китайско-таджикистанской границе открылся первый контрольно-пропускной пункт — КПП «Карасу».
Читайте также: Китай включается в битву за Арктику
Это событие они назвали «восстановлением Великого шелкового пути», поскольку открылась и автотрасса Куляб — Мургаб — Кульма, что дало импульс к развитию прежде довольно отсталого приграничного района и расширению взаимовыгодного сотрудничества.
Сам президент Рахмон отмечал, что «в условиях, когда мир сотрясают малые и большие конфликты, благодаря твердой воле и искреннему желанию наших народов жить с соседями в обстановке взаимного доверия, мира и дружбы мы станем свидетелями коренной трансформации пограничного пейзажа…».
Однако скептики не особенно верят в то, что последняя уступка насытит «китайского дракона». Самыми ярыми противниками подобного соглашения, пожалуй, являются представители влиятельной Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), чьи депутаты присутствуют в парламенте страны. Один из них, Саидумар Хусайни, считает, что вопрос территориальных уступок Рахмона приобретет политический характер, поскольку мало кто из граждан страны верит в то, что подобная сделка будет последней.
По его мнению, КНР только ждет удобного случая для выдвижения новых претензий и что в Пекине еще не успели забыть идеи Мао середины 1950-х годов расширить территорию Поднебесной как минимум до Хорога или даже до Ташкента.
Недовольные последней уступкой указывают на то, что она была заключена в нарушение конституции страны, согласно которой любое изменение административных границ Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) может произойти исключительно по воле местных жителей. Однако никакого референдума так и не состоялось.
Впрочем, официальный Душанбе заявляет о том, что он не намерен пересматривать уже подписанные договоренности с Китаем.
Напомним, что во времена Мао КНР активно выдвигала территориальные претензии практически ко всем своим соседям, в том числе и к СоветскомуСоюзу, провозгласив лозунг «Мы должны покорить земной шар». С распадом СССР Пекин сразу попытался добиться соответствующих уступок от слабых южных республик бывшего Союза. За них заступилась Россия, и КНР пришлось согласиться на ее посредничество. В сентябре 1992 года была создана рабочая группа, которая стала работать по формуле «4+1» (Россия, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и КНР).
Помощь Москвы бывшим союзным республикам была очень существенной. Благодаря поднятым актам царской России (в том числе документам 1895 года относительно вхождения Восточного Памира в состав Российской империи) во многом и удалось умерить китайские притязания.
В частности, Москва предоставила Душанбе сравнительно точные указания относительно прохождения тогдашней границы с Китаем по Сарыкольскому хребту.
Соответствующие переговоры начались в январе 1993 года. Поднебесная пыталась продавить выгодное для нее решение, пользуясь тем, что в Таджикистане разгорелась гражданская война. Но, с другой стороны, при наличии разнонаправленных сил договариваться с кем-то одним для КНР тоже было опасно.
И когда войну удалось приостановить, Китай тут же продолжил оказывать давление, подчеркивая, что от решения территориальной проблемы будет зависеть судьба дальнейших отношений между двумя странами.
Надо заметить, что это уже третья по счету серьезная территориальная уступка Китаю со стороны Таджикистана. Первая имела место в августе 1999 года, когда Рахмон подписал соглашение «О таджикско-китайской государственной границе», по которому Душанбе терял контроль над участком площадью 200 квадратных километров у реки Маркансу.
Причем тогда Душанбе не удалось решить раз и навсегда территориальную проблему с Поднебесной, которая сохранила за собой возможность требовать передела участка в 28 тысяч квадратных километров на Большом Памире к югу от перевала Уз-Бель.
И вот в мае 2002 года Рахмон подписал дополнительное соглашение «О демаркации границы и урегулировании территориальных споров», в результате чего Таджикистан уступил КНР 998 квадратных километров «спорной территории» в Мургабской области на востоке страны. Позднее, в марте 2008 года руководство Социал-демократической партии Таджикистана (СДПТ) обвинили власти в заключении «незаконной сделки».
И наконец, в 2011 году Пекин получил еще один кусок таджикской земли. И можно предположить, что последняя сделка лишь на время пресытит китайские аппетиты. Сам факт передачи «спорной территории» может быть расценен определенными кругами в Китае как дополнительная слабость соседа и послужить отправной точкой для выдвижения новых претензий. Как известно, многие большие державы соблюдают те или иные соглашения лишь до тех пор, пока им это выгодно. Что касается Поднебесной, то, как показывает практика, она в последнее время предпочитает в территориальных спорах с соседями довольствоваться малым, действуя по принципу «курочка по зернышку клюет» и периодически «отщипывая» от их территории все новые и новые куски.
Уж слишком соблазнительным выглядит Бадахшан, чтобы от него можно было отказаться навсегда. По сути, сыр-бор разгорелся из-за высокогорья, расположенного на высоте 3,5-4,2 километра над уровнем моря. Многие ученые называют ее самым высоким нагорьем в мире после Тибета. Казалось бы, что здесь такого особенного?
Еще во времена СССР здесь открыли крупные месторождения урана, золота, редких минералов, свинца, селитры и прочих полезных ископаемых. По мнению же геологов, Бадахшан и вовсе уникальный регион. В частности, на размеры месторождений указывает тот факт, что во многих местных озерах из-за высокого содержания солей калия, магния, сернокислого и хлористого натрия, а также других элементов вода непригодна для питья.
Более того, как уверены многие эксперты, водоемов, подобных озеру Сасык-Куль, вообще не существует в природе. Достаточно указать на то, что, по данным ученых, в его водах содержится столько урана, что их переработка даже более выгодна, чем добыча урановой руды. Причем за редким исключением промышленную разработку бадахшанских месторождений так и не успели начать. Станет ли упускать подобные источники сырья Китай?
Нельзя упускать из виду и другие моменты, в том числе и политические. Например, для Пекина было бы очень удобно использовать территорию Таджикистана для транзита иранских углеводородов.
Причем возможностей для оказания давления на таджикское руководство у Поднебесной более чем достаточно. Залогом уступчивости со стороны таджикских властей является экономическая слабость республики, которую Китай все больше втягивает в орбиту своего влияния. И у КНР есть рычаги для того, чтобы заставить Рахмона уступить дополнительную часть «спорной территории» за выделение средств на достройку амбициозного проекта — Рогунской ГЭС, завершение которого, как рассчитывает Душанбе, решительно изменит к лучшему жизнь многострадальной республики.
Читайте самое интересное в рубрике «Мир»
Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен
Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.
Какую территорию забрал китай у таджикистана
Как Китай захватил кусок СНГ. Разбор наброса
Российские СМИ и блогеры уже который день тиражируют информацию о захвате Китаем части территории Таджикистана в Горно-Бадахшанском районе («впервые Китай захватил силой территорию бывшего СССР! Такого при Ельцине не было и т.д.»). Мы разобрались, откуда пошёл такой слух и насколько он соответствует действительности. © Суть вопроса
Итак. Согласно сообщениям ряда СМИ, КНР ввела войска в Таджикистан, установив контроль над Мургабским районом Горно-Бадахшанской области. Предположительно земля была передана в счёт погашения долга Таджикистана.
Одним словом, место это имеет для России даже большее значение, чем для Таджикистана.
То есть новость выглядит вполне реалистично и соответствует ползуче-завоевательской стратегии Китая. Однако, прежде чем бить в набат, исследуем историю её (новости) возникновения.
«База Китая в Мургабе»
Для начала напомним, что Горно-Бадахшанская Автономная Область – это автономия в Таджикистане, занимающая 45% его территории, из которой пригодно для жизни лишь 3%. Стабильно тяжёлая экономическая ситуация здесь и протяжённая граница с Афганистаном делает отношения автономии с центральной властью очень натянутыми. Фактически регион живёт своей собственной жизнью – такой таджикистанский Северный Кавказ в худшие его времена. Это, само собой, делает его целью для спекуляций внутренней таджикской оппозиции.
Если помните, то прошлым летом здесь даже состоялась маленькая война – взбунтовался один из памирских лидеров, в результате чего в область были введены войска и проведена контртеррористическая операция. Хорошо помню, как бесновалась таджикистанская оппозиция, призывая на спасение от Рахмона чуть ли не демократизаторов из НАТО. Правда, потом выяснилось, что среди мятежников оказалось изрядно боевиков Талибана из соседнего Афганистана и западные партнёры отнеслись к призывам оппозиции равнодушно.
Так вот, ещё 15 апреля таджикистанские оппозиционеры заявили о том, что китайские пограничники захватили больше земли, чем положено по договору (о передаче 1,1 тыс. кв. км). В это же время началась подготовка к военным учениям на Памире, что оппозиция связала с желанием Рахмона подавить недовольства местных жителей, возмущённых действиями Китая.
Всполошившая же интернет новость впервые (7 мая) появилась вот на этом сайте, где было честно указано на источник – «анонимный представитель оппозиции». Отсюда она и пошла странствовать по блогам, всё более обретая вид очевидного факта.
Сегодня на календаре 15 мая, и никакого подтверждения, официального либо неофициального, так и не последовало. Власти Таджикистана и Китая информацию проигнорировали, равно как и Россия и все иные региональные державы. Есть и опровержения.
Начальник Погранслужбы Киргизии Токон Мамытов (действие происходит у границы с Киргизией) назвал новость «уткой»:
«Я только сегодня утром разговаривал по телефону с первым зампредом ГКНБ Республики Таджикистан, главой главного управления Погранвойск Таджикистана Мирзо Шерали, и он сказал, что обстановка у них стабильная. Более того, говорить, что Китай занял Мургабский район, значит, в лучшем случае, не понимать происходящих в ЦА процессов. И Душанбе, и Пекин — члены ШОС, подписавшие в рамках этой организации серию документов о соблюдении территориальной целостности. Естественно, сведения о том, что дружественное государство вдруг ни с того ни с сего чуть ли не оккупировало земли своего соседа – ошибочны»
Опровергают информацию о китайской экспансии и российские военнослужащие 201-ой военной базы, дислоцированной в Таджикистане.
А вот учения в ГБАО действительно начались 4 мая и продлятся до 19 мая. Однако информации о недовольстве жителей Мургаба так и не поступило. Можно предположить, что если такое недовольство было, то мы бы узнали об этом мгновенно от таджикских оппозиционеров.
Действительно, Россия сейчас ведёт переговоры с Таджикистаном о сохранении своего военного присутствия (договор готов, но ещё не ратифицирован), а США, Индия и Китай тоже не против обосноваться в республике. Переговоры эти напряжённые и для нас крайне важные по причинам, описанным в начале статьи. Однако непонятно, как Россия может надавить на Рахмона таким оригинальным вбросом, если Рахмон прекрасно знает реальную ситуацию на Памире. Да и сомнительно, что такой зубр как Эмомали Шарипович способен купиться на столь элементарную провокацию.
Ещё одна версия – это вброс с целью напугать китайской экспансией доверчивых блогеров. Если думаете, что это невозможно, то советую почитать вот здесь, как на эту провокацию попался один писатель и народный вождь, воззвав всех к борьбе с Китаем. Помните, мы сравнительно недавно предупреждали, что нас ждёт череда информационных ударов по этому направлению?
Ну и третья версия – это проделки местной оппозиции. Оппозиция, она что в Таджикистане, что в России – пользуется примерно одинаковыми приёмами.
И, несмотря на всё вышесказанное, нужно отметить, что определённая польза от этой дезинформации есть – мы теперь пристальнее будем наблюдать за регионом. Откровенно говоря, при некоторых условиях (которых сегодня нет) она вполне могла бы оказаться реальной. Надеемся, что теперь, учитывая резонанс, такие условия станут ещё более труднодостижимыми.
Дипломатия уступок: как Таджикистан десять лет назад отдал свои земли Китаю
Десять лет назад, 20 сентября 2011 года прошла церемония с участием военнослужащих КНР и Таджикистана, посвященная передаче части таджикской территории Пекину. Решение, которое власть назвала «дипломатической победой», впоследствии стало самой весомой причиной для её критики.
История вопроса
Население Таджикистана узнало о факте передачи земель только 1 октября из китайских СМИ и в день годовщины образования Китая. Хотя ратификация протокола о демаркации таджикско-китайской границы парламент республики проводил 12 января 2011 года. Согласно документу, под юрисдикцию Пекина перешли 1 тыc. 158 квадратных километра спорных территорий Восточного Памира, составляющих 0,77% от общей территории Таджикистана.
«Подписание данного протокола является великой победой таджикской дипломатии», — заявил тогда перед парламентариями Хамрохон Зарифи, тогдашний министр иностранных дел Таджикистана.
Чиновник отметил, что Китай и Россия в 1884 году подписали соглашение под названием «Новый Маргелан», согласно которому власти нынешнего Китая претендовали на более чем 28 тысяч квадратных километров таджикской территории. «Это составляет почти 20% территории нашей страны, — напомнил депутатам глава таджикского МИДа. — После подписания протокола из этих спорных территорий Китаю отходит лишь около 3%».
Само соглашение «О таджикско-китайской государственной границе» стороны подписали еще в 1999 году. Тогда же была урегулирована ситуация с двумя из трех спорных участков на границе двух стран. Таджикистан сохранил под свой контроль спорный район у перевала Карзак, но уступил Китаю около половины другого участка близ реки Маркансу общей площадью 400 кв. км.
«Таджикистан всегда был частью Китая»? Китайские СМИ вернулись к теме территориальных претензий к соседям
Через три года, с подписанием протокола в Пекине, была улажена и проблема указанного спорного района в Мургабской области. Однако ратификация документа в парламенте Таджикистана прошла только через десять лет и, тем не менее, вызвало недовольство в обществе.
Политика за закрытыми дверями
Мухиддин Кабири, председатель Национального альянса Таджикистана и ныне запрещенной в Таджикистане Партии исламского возрождения, в 2011 году был одним из немногочисленных представителей оппозиции, выступающий против решения властей о передаче земель Китаю.
Аналогичную позицию в тот период занял и покойный академик Рахим Масов, который с 2004 года был членом таджикско-китайской межправительственной комиссии. В интервью Би-би-си академик заявил, что не подписывал документ, согласно которому территория Таджикистана переходит Китаю.
Решение властей также вызывало возмущение среди жителей ГБАО. Автономный статус области, согласно конституции, требовал, чтобы соглашение было одобрено на уровне областного парламента, но официальных новостей об одобрении со стороны Маджлиса народных депутатов области так и не было опубликовано.
Исторические притязания
Согласно официальной риторике власти, территориальные споры за таджикские земли продолжались более ста лет и с ратификацией последнего протокола вопрос был закрыт. Однако китайские СМИ продолжают публиковать свою историческую версию, согласно которой территория современного Таджикистана принадлежала Китаю, чем в последний раз вызвали возмущение таджикского МИД-а.
Таджикский историк Камолуддин Абдуллаев в своей колонке «Кто хозяин на Памире?» пишет, что Китай в годы своего подъема брал буферные территории (куда входил Синьцзянь наряду с Монголией и Тибетом) в свои владения, и терял их, как только ослабевал.
«Еще в 1864 г. Россия и Китай подписали Чугучакский Протокол, согласно которому России отошли Алтайский и Курчумский края, озеро Зайсан, земли Тарбагатая, Алатау, Тянь-Шаня. Англо-российское соглашение 1873 г. наметило границу на Памире, создав Ваханский коридор в качестве узкой афганской буферной зоны между Британской Индией и российской Центральной Азией.
Позднее коммунистический Китай опротестовал пограничные соглашения, достигнутые с царской Россией. При этом китайская сторона в своих претензиях на Памире ссылается на Новомаргеланский протокол от 22 мая 1884 г., который очерчивает границу от Ферганской области и Кашгарии лишь до пограничного перевала Уз-Бель (примерная широта 38°40′, недалеко от пер. Ак-Байтал). Далее, согласно ст. 3 указанного протокола, граница обозначена в самых неопределенных выражениях. Согласно ей, от Уз-Беля русская граница идет на юго-запад в направлении Хорога, а Китая – на юг, навстречу Афганистану, оставляя большую часть современной ГБАО в лучшем случае «ничьей» землей.
В 1894 г., после обмена дипломатическими нотами, китайцы и русские все-таки разделили Памир вдоль хребта Сарыколь. Эта граница сохранена и поныне. При этом китайская сторона не скрывала, что не отказывается полностью от своих прав на Памир и рассматривает данное соглашение как «временное»», –пишет историк.
Безосновательные аргументы
По словам оппозиционного политика Мухиддина Кабири, разговоры о столетнем споре за таджикские земли исходят из чиновников, пытающихся обелить властей, и являются безосновательными по следующим причинам:
— Если имелся какой-либо спор между Китаем и СССР или Российской империей, то это не имеет никакого отношения к Таджикистану. Согласно официальной ноте МИД России, это страна является правопреемницей всех международных споров и соглашений. Какие-либо споры или соглашения между Китаем и другой страной не относятся к Таджикистану как к самостоятельному субъекту международных отношений с 1991 года.
-ссылаться на появившийся камень с иероглифами в окрестностях Хорога, как к историческому факту (аргумент, который был озвучен в парламенте), не только является смехотворным, но доказывает обратное. В соседних странах можно найти тысячи таких надписей и исторических свидетельств на нашем языке. Но разве это может давать нам право предъявлять соседям территориальные претензии?
Наш собеседник отмечает, что пока власти не покажут обществу, какие аргументы предоставил Китай, обосновывая свои претензии, все будет восприниматься не более, чем сказка.
Отказ от территорий как новая возможность
Книга Зарифи о земле, которую отдали Китаю
За последние два десятилетия Китай превратился в одного из главных инвесторов в экономику Таджикистана и в прошлом году уровень внешнеторгового оборота между двумя государствами превысил 1,5 млрд долларов. Основная часть внешнего долга Таджикистана приходится также на Китай. Эта страна входит в тройку основных экономических партнеров Таджикистана, а с 2013 года, имеет статус стратегического партнера.
Пекинская удавка. Китай вкладывает в Таджикистан большие деньги. Чем республика будет отдавать долги?
«Лента.ру» продолжает серию публикаций о возрастающем влиянии Китая на постсоветском пространстве. В предыдущих статьях мы рассказали о китайских кредитах в Казахстане и влиянии Поднебесной на киргизские элиты. Китайская стратегия продолжает меняться и в отношениях с другими среднеазиатскими республиками. Не так давно правительство Таджикистана из-за долгов перед китайскими кредиторами было вынуждено передать им права на разработку некоторых месторождений. Пекин уже не первый раз получает в управление территории соседнего государства в счет погашения задолженностей. Кроме того, предсказуемость в отношениях с Таджикистаном становится для Китая все более важной в связи с выводом американских войск из Афганистана. К чему приведет усиливающаяся зависимость Душанбе от восточного соседа и как это повлияет на позиции Москвы в регионе — в материале «Ленты.ру».
На крепкой привязи
Практически про каждую среднеазиатскую республику можно сказать, что именно она является главным индикатором возросшей роли Китая в регионе. Дело в том, что в каждой из этих стран Пекин отрабатывает разные инструменты влияния. Где-то в дело идут кредиты, где-то — связи с элитами, а вот на маленький Таджикистан обрушилась вся мощь китайской «мягкой силы».
Самая маленькая и самая бедная страна Средней Азии, пережившая в 90-е кровавую гражданскую войну, обладает ключевым стратегическим значением. В ее недрах — крупные залежи золота, руд, редкоземельных металлов. Граница с Афганистаном делает контроль над перевалами Памира ключевым для обеспечения безопасности в регионе. Китай для Таджикистана уже стал одним из крупнейших торговых партнеров, важным источником инвестиций и займов, а также крупнейшим экспортером.
К примеру, сотрудничество с Ираном. Раньше две персоязычные страны были очень близки, но после запрета оппозиционной Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) двустороннее взаимодействие сильно охладело. До 2013-го ПИВТ участвовала во всех выборах как легальная политическая сила, но правоохранительные органы доказали причастность партии в попытке государственного переворота. С тех пор никаких шагов к сближению со стороны Душанбе иранцы так и не дождались.
Западным странам авторитарная среднеазиатская страна с не самым лучшим инвестиционным климатом тоже неинтересна. В сотрудничестве заинтересована Россия (тут и вопрос афганской границы, и интеграционные устремления), но и здесь не все гладко. Еще несколько лет назад планировалось присоединение Таджикистана к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС), но оно так и не состоялось. Это оставило Душанбе на обочине евразийского интеграционного проекта Москвы. Весьма возможно, что такое решение таджикское руководство приняло под давлением Пекина.
Материалы по теме
Дело семейное
Не ладится и кооперация с другими странами Средней Азии. Президент Таджикистана Эмомали Рахмон посетил оба саммита президентов республик, однако это не привело к заключению каких-то соглашений или старту совместных проектов. Сотрудничество с арабским миром не выходит за пределы сферы энергетики. Так и вышло, что кроме Пекина друзей у страны в общем-то нет. А дружба с Китаем на первых порах выглядела очень соблазнительно.
Китай готов предоставлять кредиты, экспортировать технологии и, что немаловажно, сотрудничать в военной сфере. Таджикистан первой из стран региона присоединился к китайской инициативе по обеспечению безопасности. Четырехсторонний механизм объединяет Китай, Пакистан, Афганистан и Таджикистан. Он функционирует с 2016 года и предполагает координацию через регулярные встречи секретарей советов безопасности стран. Этим ориентация Душанбе на Пекин не ограничивается. Таджикистан регулярно поддерживает позицию Китая на всех голосованиях в ООН.
Жизнь взаймы
Разумеется, такой внешнеполитический вектор таджикской политики сложился не из-за братских связей между двумя народами. Душанбе попросту экономически зависит от Пекина. Китай — главный кредитор таджикской экономики. Страна должна «старшему брату» более 1,2 миллиарда долларов, тогда как общий внешний долг Таджикистана составляет около 3,2 миллиарда долларов. Крупнейшим единым кредитором Таджикистана является Экспортно-импортный банк Китая, который владеет 49 процентами активов страны.
Самое интересное, что об условиях, по которым Таджикистан получает китайские кредиты, обычно не говорят, официальных данных о внешних займах мало. Китай не раскрывает данные по выданным кредитам, их процентам и условиям. Но у Пекина свои деловые интересы, и главным условием льготных кредитов является участие китайских компаний в финансируемых проектах.
С каждым годом Таджикистану все сложнее выплачивать кредиты. В начале 2021 года власти страны обращались в международные финансовые структуры с просьбой дать отсрочку по платежам. На это радостно согласились в Китае, позволив приостановить выплаты до середины 2021 года. Но такие отсрочки стоят дорого. Около 80 процентов золоторудных месторождений Таджикистана уже принадлежат Китаю. Их передают в качестве процентов по кредитам. При этом Китай продолжает накачивать таджикскую экономику деньгами, что лишь сильнее укрепляет зависимость.
В июне 2019 года между правительством Таджикистана и китайской компанией «Каши Синьюй Дади Майнинг Инвестмент Лимитед» было заключено соглашение о комплексной разработке месторождения серебра «Якджилва», которое занимает четвертое место в мире по запасам драгоценного металла. Детали и подробности этого соглашения до сих пор недоступны широкой общественности, порождая слухи и домыслы. Известно, что проект будет реализовывать китайская компания С. А. MINERALS. Таджикские власти освободили китайского инвестора от уплаты налога на прибыль, от уплаты налога на добавленную стоимость (НДС) и таможенной пошлины при импорте необходимого оборудования и материалов. По данным китайской компании, на месторождении работают 106 человек, 70 из которых — граждане Китая и 36 — граждане Таджикистана.
Сейчас в Таджикистане работает более 400 китайских компаний, что делает их крупнейшими налогоплательщиками и основными экспортерами. За последние несколько лет китайской компанией TBEA было построено пять линий электропередач, которые позволили объединить отдельные части энергосистемы страны, что было очень важно в условиях многолетнего зимнего энергодефицита. Кроме того, в Душанбе китайцы построили тепловую электростанцию (ТЭЦ «Душанбе-2»), в счет которой Таджикистан передал Китаю золоторудное месторождение «Верхний Кумарг» и «Восточный Дуоба» в Согдийской области.
Инвестиции не ограничиваются лишь кредитами. За 2020 год Китай предоставил Таджикистану самые крупные объемы гуманитарной помощи. Поэтому в Таджикистане такое явление, как антикитайские протесты (в последние годы ставшее актуальной частью политической повестки в Казахстане и Киргизии), практически отсутствует. Граждане видят в китайских компаниях прежде всего платежеспособных работодателей, и любые альтернативы кажутся им хуже «китайского засилья».
Официальные власти проявляют по отношению к Китаю безоговорочную лояльность. Таджикистан активно экстрадирует уйгурских активистов и позволяет использовать свою территорию для внешних операций китайских спецслужб против уйгурских организаций, действующих в Афганистане.
Большая геополитика
Официально в Таджикистане нет китайских военных баз, но определенная инфраструктура для военного взаимодействия двух стран все-таки имеется. Еще в 2016 году страны заключили соглашение о модернизации инфраструктуры безопасности, которое включало модернизацию пограничных застав и создание учебного центра для пограничников. Кроме того, в 2018 году на китайские деньги в Таджикистане открыли Центр борьбы с терроризмом и экстремизмом. Так что в случае необходимости Народно-освободительная армия Китая (НОАК) сможет довольно быстро развернуть в республике военную базу.
Материалы по теме
Безграничная угроза
На границе Таджикистана и Киргизии начались бои.
Многие таджикские военнослужащие проходят подготовку в учебных центрах на территории Поднебесной. За последние годы более 400 таджикских офицеров прошли курсы в китайских высших военных учебных заведениях. Страны активно проводят совместные военные учения. Впервые они прошли в 2015 году на территории граничащей с Афганистаном Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО). В них участвовали 250 бойцов таджикского ОМОНа и Министерства общественной безопасности Китая.
Тогда спецназовцы двух стран отработали атаку условных террористов, проникших со стороны Афганистана, а за учениями наблюдали представители стран Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в том числе министр внутренних дел России Владимир Колокольцев. Аналогичные учения состоялись в 2016 году, в них приняли участие уже 10 тысяч военнослужащих.
В августе 2019 года вблизи афганской границы прошли трехдневные широкомасштабные совместные таджикско-китайские военные учения — уже третьи по счету. В них приняли участие ВВС, ПВО, сухопутные войска Таджикистана и специальная антитеррористическая рота НОАК. В ходе учений была отработана координация действий при возникновении угрозы проникновения террористов из Афганистана через Таджикистан в Китай. При этом тогда же в СМИ начала появляться информация о том, что в стране на постоянной основе размещены китайские войска, но власти это отрицают.
Китай, ранее делавший ставку на экономическую экспансию, все активнее стремится участвовать в регулировании мировых политических процессов, и в этой политике Таджикистан занимает не последнее место. При этом продвижение экономического и военно-политического влияния Китая сопровождается гуманитарной экспансией. В первую очередь это происходит в сфере образования. В Поднебесной учатся около пяти тысяч студентов из Таджикистана, в республике растет число школ с преподаванием китайского языка, созданы два Института Конфуция, работающие проводниками китайской «мягкой силы».