какую роль играет россия в мировой экономике
Итоги последних лет
Результаты экономического развития РФ оказались противоречивыми. Необходимо отметить улучшение ситуации с финансами страны, но доходы большей части населения при этом не увеличились.
Негативные моменты
Сегодня можно смело говорить, что санкции в отношении России все же доставили серьезный дискомфорт. В апреле в черный список были внесены некоторые российские бизнесмены. Введение Соединенными Штатами санкций вызвало временный обвал фондового рынка России. Многие иностранные инвесторы стали активно избавляться от российских активов. В результате доля нерезидентов на рынке к ноябрю снизилась почти на 10%, что привело к падению курса национальной валюты. Ситуацию не спасла даже высокая стоимость нефти на мировом рынке.
В 2017 году правительство страны заявило, что экономика РФ вышла из кризиса. При этом эксперты назвали рост крайне неустойчивым. Об этом красноречиво говорит показатель ВВП:
В результате общегодовой рост экономики не достиг спрогнозированной Министерством экономического развития отметки в 2,1%. Наибольшую обеспокоенность у аналитиков вызывает ситуация в промышленности страны. Чтобы добиться устойчивого роста экономики, правительству необходимо принимать соответствующие меры.
Последние годы характеризуются дальнейшим снижением реальных доходов граждан. Это произошло на фоне номинального увеличения заработных плат и невысокого показателя инфляции.
Даже при увеличении ВВП населению страны не живется лучше. Именно поэтому экономисты не считают низкую инфляцию безусловным благом.
Позитивные факторы
В российской экономике не все так плохо, как может показаться. В прошлом году было приобретено максимальное количество золота. Так как покупка этого металла проводится исключительно на внутреннем рынке, то это оказало хорошую поддержку золотодобывающей промышленности. Одновременно с приобретением монетарного золота ЦБ РФ распродал практически все гособлигации США.
По итогам прошлого года можно говорить о рекордном профиците государственного бюджета. Кроме того, существенно сократился и госдолг страны, составив всего 525 млрд долларов. Для сравнения можно привести несколько развитых стран:
Так как внешний долг РФ сопоставим по размерам золотовалютному запасу страны, то Министерство финансов при необходимости может легко его выкупить у кредиторов. В последние годы снизилась ставка по ипотеке, что привело к активному кредитованию населения для строительства нового жилья. Американские санкции положительно сказались на развитии сельского хозяйства страны. Аграрии смогли экспортировать максимальное количество пшеницы.
В 2018 году существенно увеличился поток туристов. Впрочем, это во многом связано с проведением в РФ мирового первенства по футболу.
Показатель ВВП
В 2018 году ВВП РФ был равен более 1,65 млрд долларов. Таким образом, доля России в мировом ВВП составила 1,98%. Бесспорным лидером по этому показателю являются Соединенные Штаты с 20,49 млрд долларов (23,48%). Также стоит выделить другие страны, входящие в первую пятерку:
Однако номинальный внутренний валовый продукт не является максимально объективным показателем. Более точно экономическую ситуацию в стране отражает ВВП по паритету покупательской способности населения. Здесь позиции РФ оказались более прочными — шестое место при общем вкладе в мировую экономику в 2,75%. Впрочем, отставание от лидеров продолжает оставаться серьезным. Однако место экономики России в 2018 в мире довольно высокое.
Экспорт и импорт
Чаще всего на территорию страны из-за рубежа ввозились машины и оборудование. Их экспорт составил более 112 млрд долларов. Кроме того, в пятерку основных статей импорта вошли механическое оборудование, медикаменты, пластмассы и электрическое оборудование.
Нынешнее развитие
Одной из главных проблем российской экономики является промышленность. На сегодняшний день страна так и не смогла выйти на мировой рынок с каким-либо конкурентноспособным продуктом мирового спроса. Примененные к РФ санкции не способствуют экономическому росту. Сейчас путь развития России можно охарактеризовать следующим образом:
Экономика страны продолжает сохранять определенную территориальную диспропорцию. Не менее важным фактором, сдерживающим развитие экономики, является необходимость технологического и технического перевооружения промышленности. В 2019 году перед экономикой страны стоят следующие задачи:
Экономика России обладает большим потенциалом для дальнейшего развития. Страна имеет для этого соответствующие человеческие, природные и технологические ресурсы. Экономическое положение России может и должно быть улучшено в ближайшие годы. При этом необходимо отдавать отчет, что поднять экономику за несколько лет практически невозможно. Учащимся 9 класса необходимо знать, какую роль РФ играет в экономике планеты, называть место, занимаемое страной на мировой экономической карте, а также уметь кратко охарактеризовать уровень ее развития.
Эксперты назвали место России в мире трех экономических империй
Как поделится мир
Если в начале 2000-х глобализация характеризовалась экономическим прагматизмом и формированием цепочек стоимости мирового масштаба, то сейчас политические противоречия приводят к фрагментации мировой экономики. Такой вывод содержится в докладе гонконгской инвестиционно-консалтинговой компании Gavekal Research (есть у РБК), в котором проанализированы основные тренды уходящего года.
«Цепочки стоимости больше не будут простираться по всему миру. Мир разобьется на три отдельные экономические зоны, в каждой из которых будет своя валюта (доллар, евро или юань), свой финансовый центр (Нью-Йорк, Лондон или Гонконг) и рынок облигаций, а также собственные цепочки поставок», — говорится в документе. Отмечается, что в состав «американской империи» помимо США войдут Великобритания и Австралия, в состав «европейской» — государства Западной Европы, в состав «китайской» — азиатские страны и, вероятно, некоторые государства Восточной Европы, включая Россию.
По мнению аналитиков, формирование трех экономических империй становится все более неизбежным из-за роста влияния политических факторов на экономику. Это, в свою очередь, влияет и на поведение бизнес-игроков, и на производственные цепочки. В течение последних 20 лет компании и госструктуры по всему миру принимали коммерческие решения, основываясь на соотношении цены и качества предлагаемых услуг. Другими словами, они выбирали поставщиков, предлагающих наиболее качественный товар за наименьшую цену. «Но сегодня, после введения ограничений США в отношении таких компаний, как Huawei, ZTE, Semiconductor Manufacturing International, система мышления изменилась, по крайней мере в Китае. В итоге сейчас важнее всего стабильность и безопасность поставок, а вопрос соотношения цены и качества опустился ниже в списке приоритетов», — объясняют в Gavekal.
Когда США, фактически обеспокоенные ростом влияния Китая и своей зависимостью от него, решили ввести ограничения против китайских фирм и сократить их влияние в цепочках поставок, это привело к зеркальным мерам со стороны Пекина. Теперь американские производители уже не могут рассчитывать на попадание на китайский рынок, даже если они имеют преимущество с точки зрения соотношения цены и качества продуктов.
Какие вызовы стоят перед новыми «империями»
При этом аналитики Gavekal обозначили проблемы, с которыми может столкнуться каждая из трех зарождающихся экономических империй. Для США главная проблема — размывание статуса доллара как мировой валюты. Это приведет к его ослаблению и может лишить США возможности финансировать двойной дефицит — бюджета и торговый (разность экспорта и импорта) — за счет иностранных вливаний, отметили аналитики. В то же время другие страны смогут использовать собственные валюты для транзакций и таким образом снизить зависимость от американской финансовой системы, хоть это и чревато дополнительными издержками.
Что касается Европы, то, как указывают аналитики, она сталкивается сразу с несколькими вызовами. Первый — необходимость укрепить собственные вооруженные силы, чтобы принимать решения без оглядки на другие страны и более эффективно воздействовать на других мировых игроков. Вторая сложность связана с отсутствием в Евросоюзе собственных инновационного и финансового центров. В итоге он вынужден передавать эту роль на аутсорсинг Лондону, через который европейские компании привлекают инвестиции. В-третьих, Европе угрожает политическая нестабильность из-за высокого уровня иммиграции.
Одна из главных проблем «китайской империи» — стареющее население, указывают аналитики Gavekal. Как отмечает экономист из Университета Кореи Ли Жонг-Ва, если в 2015 году доля граждан старше 65 лет в азиатских странах составляла 7,8%, то к 2040 году она вырастет до 16%. При этом если граждане старше 55 и могут найти себе работу в азиатских странах, то, как правило, это позиции с низким заработком. Это означает замедление притока квалифицированной молодой рабочей силы на рынок — один из ключевых элементов азиатской модели роста. Кроме того, Китай входит в фазу острого противостояния с США, что может означать для него новые издержки. Наконец, Китаю все еще предстоит убедить крупнейших партнеров в Азии пользоваться юанем для совершения транзакций и создать финансовую инфраструктуру, которая сможет создать стабильную альтернативу системе SWIFT и доллару.
Где окажется Россия
У России и Китая есть весомые причины для укрепления союзничества и действий в рамках единого блока, сказал РБК автор аналитической записки Gavekal Луи Гейв. «Империи можно поделить на два вида — империи, господствующие на воде, например Великобритания в XIX веке, и империи, господствующие в основном на суше, как СССР в XX веке. Китай вряд ли сможет доминировать на воде, а поэтому пытается расширить свое влияние в Евразии, а для этого нет других вариантов, кроме как добиться сделки с Россией», — пояснил он.
Кроме того, по мнению Гейва, Китай, в отличие от США, не обладает энергетической независимостью, ему требуются энергоресурсы России. В свою очередь, Москва сможет получить от Китая технологии и промышленные товары.
Гейв назвал также два дополнительных фактора, сплачивающих Китай и Россию, — отсутствие у обеих стран союзников среди англосаксонских стран и в Западной Европе, а также позитивные личные взаимоотношения президента Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпиня.
Гипотеза авторов Gavekal о фрагментации мировых рынков и тенденции к регионализации имеет право на существование, но есть несколько факторов, которые препятствуют формированию трех новых «империй», считает генеральный директор Российского совета по международным делам (РСМД) Андрей Кортунов.
Во-первых, отметил эксперт, сложно выделять Европу как самостоятельный регион, учитывая ее зависимость от США и крепкие союзнические узы с ними. «Новая американская администрация во главе с Джо Байденом будет стараться не допустить усиления противоречий с ЕС, и на этом направлении стоит ожидать по крайней мере некоторых успехов», — отметил Кортунов.
Во-вторых, говорить о едином азиатском пространстве можно только с оговорками. В частности, процесс интеграции в Азии осложняют противоречия между Индией и Китаем. Так, Индия отказалась присоединяться к проекту «Один пояс, один путь», а также не вступила в сформированную в Азии зону свободной торговли — «Всестороннее региональное экономическое партнерство» (ВРЭП), соглашение о котором было подписано десятью странами — участницами АСЕАН (Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд, Филиппины), а также Китаем, Японией, Южной Кореей и другими странами. «В итоге может сложиться ситуация, когда экономические связи действительно будут сконцентрированы в отдельных регионах, но и глобальные связи не утратят свою силу, так как в нынешнем мире, где важную роль играют глобальные цепочки стоимости и цифровизация, география больше не определяет судьбу стран», — резюмировал эксперт.
Что же касается России, то ее будущее зависит прежде всего от внутреннего развития — в частности, сможет ли она уйти от рентной экономики и зависимости от экспорта энергоносителей, отмечает Кортунов. «Чем больше успехов на этом направлении будет достигнуто, тем больше пространства для маневра получит Москва. Но, разумеется, если прогресса не будет, то это может создать необходимость партнерства с Китаем и зависимость от него как от потребителя энергоресурсов и как от источника технологий», — говорит он.
Кроме того, хотя Россия и укрепляет связи с Китаем, этот процесс пока не привел к ее отгораживанию от Европы. «Мы все еще ближе к Европе по стилю политического управления, по ментальности, а страны ЕС по-прежнему остаются главными инвесторами в экономику России», — констатировал Андрей Кортунов.
Место РФ в мировой экономике: как мы прожили ковидный год и почему дальше будет хуже
В Уральском федеральном университете прошла 15-я конференция «Российские регионы в фокусе перемен». Настоящее и будущее мировой и российской экономики обсудили ректор Уральского федерального университета Виктор Кокшаров, директор Института экономики и управления УрФУ, директор Аналитического центра «Эксперт» Дмитрий Толмачев, главный экономист ВЭБ.РФ Андрей Клепач, заместитель директора ИМЭМО РАН по научной работе Сергей Афонцев, профессор географического факультета МГУ Наталья Зубаревич, директор НИУ ВШЭ Санкт-Петербург Сергей Кадочников и другие. О том, чего, по их мнению, стоит ждать нам в будущем — в материале Znak.com.
Главные выводы и прогнозы
Нефть
Бизнес на углеводородах — главный пострадавший в ходе текущего кризиса. По словам главного экономиста Внешэкономбанка Андрея Клепача, нефтяные цены, испытавшие в этом году шок из-за сжатия спроса по причине пандемии коронавируса и сокращения добычи и экспорта в рамках сделки ОПЕК+, по итогам года, скорее всего, закрепятся на уровне 40 долларов за баррель: мировой рост спроса заблокируют новые локдауны в условиях второй волны пандемии, которая, вероятно, продлится дольше I квартала 2021 года.
После сильного падения в этом году (в среднем по разным оценкам почти на 8,5%) в следующем (плюс примерно 5%) еврозона не сможет полностью компенсировать потери в спросе. Такие страны, как Португалия, Испания, Франция, Италия, Греция очень зависят от въездного туризма, а его перспективы пока туманны. Неплохо восстанавливающиеся США (минус порядка 4,5% в уходящем году, плюс до 4% в следующем) компенсируют лишь частично. И даже Китай, экономика которого уже в этом году поднимется на 1,5–1,9%, а в новом — на 7–8%, на этот раз не сможет вытянуть всю мировую экономику (она в 2020 году просела в целом более чем на 4%). Восстановление займет 1,5–2 года.
Заместитель директора ИМЭМО РАН Сергей Афонцев убежден, что мировой экономический кризис не вызван непосредственно пандемией. «Потеря рабочего времени из-за пандемии внесла несоизмеримо меньший вклад в кризис, чем меры регуляторов в борьбе (как они думали) с ковидом. Главный враг мирового ВВП и торговли — неадекватно жесткие меры национальных регуляторов, — сформулировал Афонцев. — В наилучшем положении те страны и регионы, которые не впадали в панику, а поступали взвешенно, вводили разумные ограничения».
Соответственно, мировая экономика начнет восстанавливаться сразу после отмены запретов, а также с прекращением торговой войны США и Китая, развязанной уходящим из Белого дома Дональдом Трампом. «По нашему, даже пессимистичному, прогнозу, в 2022–2023 годах объемы мировой торговли превысят уровень 2018–2019 годов. По оптимистичному — уже в следующем году», — сообщил Сергей Афонцев.
Так что в 2022–2024 годах мы, возможно, увидим подъем нефтяных цен до 46–55 долларов (скажется «ковидная» консервация инвестиций и проектов по расширению добычи), а в последующие годы — новое падение. «В ближайшую пятилетку цены на нефть будут скорее значительно ниже, чем в предыдущее десятилетие», — предсказал Андрей Клепач.
Внутренний спрос
В России в этом году серьезно просели автомобилестроение, добывающие отрасли, строительство, сфера услуг, розничная торговля, откатились металлургия, производство мебели, встали деревообработка и целлюлозно-бумажное производство. Как следствие, зарегистрированная безработица скакнула в 5,5 раз. По итогам III квартала безработными числились 3,7 млн человек. «Такого мы не видели 25 лет», — пояснила профессор МГУ Наталья Зубаревич.
Еще одно печальное следствие: из-за возникшего дефицита рабочих мест многие готовы работать за МРОТ, отсюда — стагнация внутреннего спроса. По словам Сергея Афонцева, за 12 лет, с кризиса 2008 года, внутренний спрос вырос лишь на 5 с небольшим процентов. «Это, товарищи, катастрофа. Здесь у нас — потерянное десятилетие. При таком внутреннем спросе никакого импортозамещения не сделать. Импортозамещение в условиях падающих доходов — это абсурд», — высказался Афонцев. «Покупательная способность снижается, — засвидетельствовал Вячеслав Брозовский, гендиректор группы компаний Brozex, производящей строительные материалы. — Товары средней ценовой группы заменяются товарами из низкой. В штуках столько же, а в деньгах получается меньше». «Со стороны спроса перспективы восстановления остаются неопределенными», — «обнадежил» Сергей Иванов, представитель Банка России.
В то же время поскольку здоровье превыше всего, в этом году рванула фармацевтика, а также выпуск текстиля, некоторые отрасли машиностроения, подрос химпром.
«Сделала свое дело ипотека. Мы никогда не видели таких продаж летом, просто захлебнулись от заказов — пока правительство не открыло Турцию, потом деньги поехали загорать», — поделился Вячеслав Брозовский.
Проректор РАНХиГС Сергей Мясоедов привел пример Тверской области, где он провел период самоизоляции, как и еще 1,5 млн москвичей: цены на недвижимость пошли вверх, фермерские хозяйства не справлялись с заказами, даже местные монастыри и те переключились на производство продуктов, резко вырос сбыт спортивной одежды, товаров для отдыха, технических средств, например квадроциклов. «Малый и средний бизнес всегда прорывается», — заключил Мясоедов
Порой падения и взлеты происходили в рамках одного бизнеса. Так, генеральный директор Башкирской содовой компании Эдуард Давыдов рассказал, что одновременно с просадкой продаж продукции, предназначенной для металлургов, строителей и ЦБК, увеличился спрос на пищевую соду (по слухам, она помогает справиться с последствиями коронавируса) и на стеклотару — ввиду возросших продаж прохладительных и горячительных напитков.
Малый и средний бизнес
В целом последствия пандемии, в том числе пике цен на нефть, уронили российский ВВП на 4% (видение Банка России — до 5%). Могло быть в полтора раза хуже, но сработали меры государственной поддержки бизнеса, ипотеки, безработных, семей с детьми (на общую сумму 2,3 трлн рублей), фиксация Центробанком официальной инфляции на уровне 4% и снижение ключевой ставки до беспрецедентных 4,25% (без этого, отметил Андрей Клепач, рост той же ипотеки оказался бы на 30–40% слабее), а также свобода региональных властей в выборе режимов локдауна.
На конференции звучали разные оценки мер государственной помощи предпринимательству, в основном негативные. Выяснилось, что многие просто не знали об открывшихся возможностях, кого-то отпугнули условия предоставления помощи, сложность оформления заявок, для иных меры оказались просто неактуальными и неинтересными.
Антон Потапов, замдиректора туроператора «Европорт» («дочки» «Уральских авиалиний») похвалил государство за содействие в развитии внутреннего туризма — субсидии компаниям на осуществление проектов, кэшбэк для туристов. «До сих пор все меры поддержки сводились к тому, что в лучшем случае нас хлопали по плечу, вручали грамоты и говорили: классно работаете, мешать не будем. Субсидии и кэшбэк — долгожданная реальная поддержка, и это прекрасно», — воздал должное Потапов.
Но перед этим признал: весной, в первую волну пандемии, такой поддержки не последовало: «Мы узнали, что являемся крупным бизнесом и не смогли воспользоваться ни одним пакетом поддержки МСБ, нам было отказано во всем. Тогда мы поняли, что поддержки ждать неоткуда. Она пришла в июне–июле, в виде кредита на зарплаты сотрудников. Но, оглядываясь назад, мы бы его не взяли: сейчас это для нас ярмо. Эта мера не дает оптимизироваться в плане численности коллектива, расходов».
Директор детского центра «Киндер Лэнд» Ирина Михайлова выступила еще категоричнее: «Мы увидели, что не нужны государству. [Детские центры] открыли в последнюю очередь, только в сентябре. Мало кто выжил, не работая четыре-пять месяцев. Кто-то работал тайно. Родители кричали: нам некуда деть детей, откройтесь! Но нас пугали штрафами. Мы до последнего боялись открыться, потому что 500 тысяч — это для нас огроменный штраф. А от государства мы получили только 15 тысяч, чтобы купить дезинфицирующие средства».
Наталья Зубаревич назвала государственную помощь «абсолютно недостаточной». «Выделение помощи по ОКВЭД — это безобразие. По данным „Деловой России“ (общественной организации, отстаивающей интересы частного несырьевого бизнеса. — Авт.), государственные меры поддержки помогли лишь 10% субъектов малого и среднего предпринимательства. Да и то отсрочка платежей [по налогам, страховым взносам и аренде] — это не помощь, а пролонгация агонии», — высказалась Наталья Васильевна.
На взгляд директора по экономической политике Вышей школы экономики Юрия Симачева, тяжелее всех пришлось компаниям «второго эшелона», не встроенным в экономическую «вертикаль»: крупный бизнес обладает переговорной силой, малый принято поддерживать, а вот «середняки», растущие компании, наученные опытом предыдущего кризиса 2014–2015 годов, полагались в основном на себя — переходя в онлайн, на ходу меняя номенклатуру товаров и услуг, налаживая горизонтальные связи, активно обмениваясь опытом и — в том числе — вынужденно демонстрируя «неформальное отношение» к государственным ограничениям.
«В принципе в этот раз государство показало, что способно разговаривать с бизнесом, и предложило широкий спектр поддерживающих мер. Но все равно было больше ориентировано на интересы конкретных компаний. Политика плохо учитывала сегментированность отраслей, что одни и те же меры не помогают всем одновременно», — заметил Симачев.
В результате многие из тех предприятий и малого и среднего бизнеса, что не получили поддержки, хоть и продолжили работать, но были вынуждены сократить производство и продажи, уйти в «тень», отправить часть сотрудников в отпуска и на биржу труда, снизить зарплаты или задержать их.
Перспективы предпринимательства
В августе в экономике наметилось было восстановление, но в октябре, с наступлением второй волны коронавируса и с новыми запретами для бизнеса, оно замедлилось. Что дальше?
Многое, подчеркивали эксперты, зависит от динамики доходов населения и от того, расширится ли государственная помощь предпринимательству и продлится ли она вообще. «Сейчас проблем с привлечением денег нет, но мы с ужасом думаем о прекращении поддержки ипотеки», — выразил суть переживаний предпринимательства Вячеслав Брозовский.
В свою очередь начальник Уральского главного управления Банка России Рустэм Марданов подчеркнул, что «меры поддержки ипотеки носят временный характер». А что касается конкретно малого и среднего бизнеса, то на 1 сентября объемы его кредитования выросли почти на 30%, и теперь, хоть «вызовы, конечно, довольно существенны, акцент все же должен быть сделан не на увеличение поддержки, потому что ресурсов для этого уже крайне мало». «Все мы должны сосредоточиться на перестройке нашей деятельности, на адаптации к новым условиям и стимулированию скорейшего выхода из кризиса за счет собственных усилий», — призвал Марданов и порекомендовал бизнесу выходить на фондовые рынки. Хотя, по прогнозным данным, озвученным Андреем Клепачом, инвестиции в следующем году подрастут на еле заметные 1,4% (а 4-процентная инфляция перекроет 2,5-процентный рост доходов населения).
Можно было бы отнестись к словам Рустэма Марданова как к его личной позиции. Но буквально накануне Кремль устами Дмитрия Пескова заявил, что введение нового пакета мер помощи российскому бизнесу не планируется. Не зря Эдуард Давыдов допустил, что текущее кризисное состояние продлится еще 18 месяцев, а Антон Потапов вздохнул:
«Мы думали, посидим до марта следующего года, а к апрелю– маю 23-го восстановимся на 110% от уровня начала 2020-го. Сейчас я не верю в этот сценарий».
«Росстат дает достаточно оптимистичную картину, но это картина по крупному бизнесу. А вот что происходит в малом и среднем бизнесе, мы пока совершенно не понимаем. Мы не знаем, сколько банкротств уже произошло и сколько еще произойдет, сколько людей прекратят экономическую активность и вернутся ли они после кризиса. Крупная компания 18 месяцев продержится, а малый бизнес, особенно в секторе услуг? Абсолютно нереально», — обрисовал недалекие реалии Сергей Афонцев.
ВВП, бюджет, зарплаты
А в какой сценарий предлагается поверить? По расчетам Внешэкономбанка, в 2021 году российский ВВП вырастет на 2% или чуть больше (Центробанк допускает рост и на 4%, все будет зависеть от длительности второй волны пандемии), в следующие три года — на 2,4–2,8% (официальный прогноз Министерства экономического развития 3–3,4%). Наиболее скромный прогноз ВЭБ — в отношении роста реальной заработной платы: 0,9–2,6–1,7% в ближайшие годы. Без дополнительных стимулирующих мер даже в 2024 году доходы населения будут на 4% ниже, чем в последний «докрымский» период.
Что касается бюджетных расходов, то на следующий год они запланированы в размере 21,5 трлн рублей, что почти на 2 триллиона меньше, чем текущем году. Планируется сокращение расходов по всем основным статьям, включая даже здравоохранение. Но Андрей Клепач предвидит, что положение смягчат переходящие остатки этого года в размере 1 трлн рублей, а правительство пересмотрит свои намерения насчет здравоохранения.
Однако при взгляде на перспективы мировой экономики рассеивается даже осторожный оптимизм. Если в 2024 году, по сравнению с 2013-м, она предположительно вырастет на 35%, то российская — лишь на 11% (если верить правительству — на 13–14%). «Мы существенно отстаем. До 2014 года мы опережали Польшу и Балтию в душевых расходах по паритету покупательной способности, а сейчас отстаем и от них. А от Германии еще в прошлом году отставали на 57%. Спад 2020 года оказался меньше прогнозов. Но угроза дальнейшего отставания крайне высока. Без перехода к новой модели развития сократить разрыв [с темпами глобальной экономики] — очень сложно», — резюмировал Андрей Клепач.
И предложил общеизвестные рецепты оживления динамики до 3,5–4% ежегодного роста, сопоставимого с мировым: «экономика здоровья» и народосбережение, развитие «социалки», прежде всего здравоохранения и образования, поддержка инвестиций и технологического развития (не только в сфере цифровизации, но и в областях медицины, биотехнологий, новых материалов), бόльшая экономическая свобода регионов, межбюджетные и корпоративные отношения, основанные на принципах солидарности и взаимопомощи, социальной справедливости и экологичности…
Что тут скажешь? Свежо предание.
После кризиса
По исследованиям, представленным профессором Российской экономической школы Натальей Волчковой, подавляющее большинство опрошенных бизнесменов — 87% — ждут от государства не столько материальной помощи, сколько снижения объемов отчетности и вообще ослабления всевозможных регуляторных требований.
Вице-президент энергетической компании «Фортум» Сергей Чижов привел такой пример. Евросоюз поставил перед собой задачу уже к 2030 году сократить выбросы парниковых газов более чем вполовину от объемов 1990 года, а к середине века достичь углеродной нейтральности (той же дорогой идет Китай, а при президенте Байдене к проектам развития «зеленой энергетики», возобновляемых источников энергии, вернется и Америка). Программа Евросоюза поддерживается и «пряниками», и «кнутами»: на ее осуществление выделяются громадные средства, исчисляемые сотнями миллиардов евро, в то же время через два года в ЕС введут углеродный сбор на импорт товаров. «Соответствующие ежегодные потери российских промышленных компаний оцениваются в 3–6 млрд евро. Кроме того, идет давление со стороны инвестиционного сообщества. Инвесторы и банки, в их числе Европейский ЦБ, заявляют о выходе из финансирования угольных и нефтяных проектов в пользу безуглеродных и экологичных. Многие глобальные промышленные компании стали тщательно следить за своими выбросами», — описал Чижов.
Казалось бы, в складывающихся условиях российским производителям стоит постараться в ближайшие годы занять достойное место на европейских рынках «зеленой энергетики», тем более что у России есть и сильный потенциал в приливной и ветроэнергетике, и сложившееся энергосетевое хозяйство.
Однако российское правительство настолько зарегулировало поставки передовых зарубежных технологий и оборудования («подкрепив» свои требования обещаниями весомых штрафов), что наши энергетики рискуют остаться с безнадежным старьем. Как в свое время Советский Союз, однажды закупивший конвейер у «Фиата», затем навсегда отстал с устаревшими «Жигулями».
Юрий Симачев констатировал: административные барьеры никуда не делись, а после кризиса давление на бизнес, скорее всего, только возрастет, таков уж характер нашей «вертикализированной», огосударствленной экономики. Директор института анализа предприятий и рынков Высшей школы экономики Андрей Яковлев упомянул об «избыточном внимании» правоохранительных органов к IT-отрасли: «вплоть до уголовных дел, арестов, обысков, изъятий, и в последние месяцы — тоже по полной программе». Наверняка не изменятся в корне межбюджетные отношения и, значит, не возникнет дополнительных благоприятных условий для внутреннего туризма. Тот же Яковлев пояснил: местные власти, лишенные иных инструментов пополнения бюджетных доходов, вынуждены держать максимальные ставки по земельному и имущественному налогам, а это останавливает инвестиции в развитие туристической инфраструктуры.
Поднятые на конференции проблемы — лишь фрагмент той груды препятствий, с которыми приходится каждодневно сталкиваться нашему предпринимательству, включая быстрорастущие, успешные компании. «Новые национальные „чемпионы“ либо поглощаются, либо расширяют свою деятельность в других юрисдикциях, где просто удобнее. Мы теряем базу в секторах, где еще хоть как-то действуют рыночные стимулы», — подытожил Юрий Симачев.
Пандемия рано или поздно пройдет. И мало что изменит в российской экономике: похоже, она так останется сдавленной «вертикалью», с застойными, если не деградирующими темпами роста.