какую песню пели бурлаки на волге
LiveInternetLiveInternet
—Музыка
—Метки
—Рубрики
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
«Дубинушка» и «Бурлаки на Волге».
«Бурлаки на Волге»и «Дубинушка»
Когда Илья Репин, по заказу князя Владимира Александровича, писал эту картину, он и не думал, что ее всегда будет сопровождать песня. Эта картина, изображающая тяжкий труд бурлаков, тянущих баржу, произвела такое сильное впечатление на публику и критиков, что почти сразу же к ней стали петь «Дубинушку»
Картина вместе с песней стали одним целым, олицитворением крестьянской горькой доли.
Илья Репин. «Бурлаки на Волге» 1870-1873гг.
Нажмите для увеличения 
И от дедов к отцам, от отцов к сыновьям
Эта песня пошла по наследству;
Чуть на лад что нейдет, так к дубинушке там
Прибегаем как к верному средству:
«Ухни, дубинушка, ухни!
Ухни, березова, ухни!
Ух. «
Ее пели в трудные и тяжелые минуты обычные крестьяне. Нотки грусти и иронии звучат в песне, но это придает им силы и они дружнее забивают сваи, рубят лес, тянут тяжелые бурлацкие лямки.
Припев песни «Дубинушка» восходит к старинному способу выкорчевывания деревьев под пашню: сначала перерубали корни деревьев, затем тянули дерево за веревку, привязанную к вершине. Отсюда и ее название «Дубинушка»:
«Дубина, дубинушка!», «Подёрнем, подёрнем!», «Эй, ухнем! Эх, зеленая сама пойдет!»
Но еще популярней стал чуть более поздний вариант автором которого стал адвокат Ольхин Александр Александрович:
«Сочинил переделку «Дубинушки» в самом возмутительном духе и просил доставлять ему песни, поющиеся между фабричными, чтобы переделывать их в революционные».
Так или иначе, но песня зазвучала и особенно стала популярной
у простого крестьянского народа в исполнении Федора Шаляпина.
Первый раз публично «в концерте» он спел её в 29 апреля 1905г. в Киеве для нескольких тысяч рабочих, а собранные 3000 рублей, поступивших от благотворительных билетов с этого концерта, Шаляпин отдал в рабочую кассу, которая без его ведома передала их революционерам. Из-за этого у него были неприятности, и ему приходилось оправдываться перед правительством.
«Эй, ребята, дергай ловко, чтоб не ерзала веревка…
Это было гораздо более похоже на игру, чем на работу, и, хотя в пыльном воздухе, как бы состязаясь силою, хлестали волны разнообразнейших звуков, бодрое пение грузчиков, вторгаясь в хаотический шум, вносило в него свой, задорный ритм.
И пели «Дубинушку», заколачивая сваи как раз на том месте,
где теперь в недрах Москвы незримо проходит метро.
История одной песни. Дубинушка или Эй, ухнем.
Это было давно. По берегам Волги шла артель бурлаков. Лохматые, почерневшие от палящего зноя, потные, с избитыми в кровь ногами, они тянули огромную, глубоко осевшую баржу. На пристани они разгружали кули, ящики, надрываясь, перетаскивали тяжеловесные котлы для «заводчиков», вбивали в землю неподатливые сваи. 
Здесь-то и родилась «Дубинушка» – «песня, подобная стону».
– Эй, ребятки, собирайтесь,
За веревочку хватайтесь! –
запевал один из бурлацкой артели. И вся артель подхватывала натруженными, надорванными голосами:
Эй, дубинушка, ухнем,
Эй, дубинушка, подернем,
Ай, зеленая сама пойдет!
Дернем, подернем да у-ухнем!
Если судно не двигалось с места и невозможно было одолеть тяжесть, бурлаки угрюмо твердили:
Эх, да вот нейдет-нейдет!
Нейдет да нейдет-пойдет!
Да – у-ух.
А когда тяжесть сдвигалась, вырывались торопливые выкрики:
Идет, идет.
Сама пошла, сама пошла!
Идет-идет! Идет-идет.
Каждый раз «Дубинушку» пели по-новому – запевок было множество: жаловались на свою горькую участь, проклинали кровопийцу-хозяина, высмеивали его угодливых и бессовестных прислужников, задевали «петербургского барина чинного».
Великий русский поэт Некрасов писал о мученике-бурлаке:
Плечами, грудью и спиной
Тянул он баржу бечевой,
Полдневный зной его палил,
И пот с него ручьями лил,
И падал он, и вновь вставал,
Хрипя, «Дубинушку» стонал.
Конечно же, не все революционные песни Россия заимствовала с Запада. Наиболее ярким примером исконно русского творчества является знаменитая «Дубинушка» («Много песен слыхал я в родной стороне…»).
В основе своей это песня о корчевке деревьев, чтобы освободить землю под пашню. У дерева подрубали корни, затем его тянули за веревку, привязанную к вершине — и тогда «дубинушка»-дерево «сама пойдет» (само упадет). Припевы из этих песен «Эй, ухнем!», «Подернем, подернем!», «Эх, дубинушка, ухнем! Эх, зеленая сама пойдет!» и т. д. перешли затем в песни волжских бурлаков, тянущих суда по рекам против течения, и далее в песни революционеров-народников — «Дубинушка», «Барка», «Да вы, ребята, бери дружно».
Первые бурлаки появились на Руси в конце 16 века. Бурлак — это наёмный рабочий в России, который, идя по берегу, тянул (волочил) при помощи бечевы речное судно (расшиву) против течения. Бурлацкий труд являлся сезонным. Лодки тянули по «большой воде»: весной и осенью, так как зимой реки просто замерзали. Для выполнения заказа бурлаки объединялись в артели (бригады). Труд бурлака был крайне тяжёлым и монотонным. Скорость передвижения зависела от силы попутного или встречного ветра. При попутном ветре на судне (расшиве) поднимался парус, который значительно ускорял передвижение.
Выдерживать темп движения бурлакам помогали песни. Одной из известных бурлацких песен является «Эх, дубинушка, ухнем», которая обычно пелась для координации сил артели в один из самых тяжёлых моментов: страгивании расшивы с места после подъёма якоря. Когда расшива загружалась камнем, случались моменты, когда осадка судна увеличивалась и судно плотно садилось на дно. Тогда бурлаки срубали огромную сосну, стаскивали её в реку Волгу и цепью к ней привязывали расшиву. Именно об этом моменте и поётся в песне. Ветки огромной сосны распиралась быстрым течением и сосна стаскивала расшиву с мелководья.
Здесь необходимо отметить, что бурлаки не сразу были «бурлаками». Сначала они назывались «сволочью» от слова «волочить» (тянуть) и ничего ругательного тогда в нем не было. Бытует версия, что в те времена жил богатый волжский купец Бурлаков, который имел довольно большое количество артелей сволочей. Этот купец был известен своей справедливостью и честностью и всегда держал данное им слово. Именно по этомой к нему очень многие простые мужики просились на работу в артель. Так и стали их прозывать «бурлаками». Интересен факт, что бурлацкий труд полностью исчез с распространением пароходов.
Песня «Эй, ухнем» вдохновила русского художника И. Репина на написание его известной картины «Бурлаки на Волге», которая изображает страдания простого русского люда в царской России.Илья Репин «Бурлаки на Волге». (1870-1873)
Мотив песни за всё время практически не менялся. Зато текстов существовало масса — и почти во всех них «Дубинушка» превратилась из дерева в орудие народного возмездия. Богданов, Трефолев, Ольхин.
Бурлацкую «Дубинушку» услышал и молодой врач Петербургской больницы для чернорабочих Василий Иванович Богданов. Он написал свою «Дубинушку», сохранив старинный бурлацкий припев. В стихотворении Богданова есть такие строки:
Эх, когда б эту песню допеть поскорей,
Без дубины чтоб спорилось дело,
И при тяжком труде утомленных людей
Монотонно б у нас не гудело:
«Ухни, дубинушка, ухни!
Ухни, березова, ухни!
Ух. «
В этом стихотворении, напечатанном в 1865 году в журнале «Будильник», звучит протест против угнетения людей.
Стихотворение В. Богданова прочел другой поэт – Леонид Трефолев. В том же 1865 году он написал свою «Дубинушку». Он поведал о невыносимой жизни бурлаков, которые идут, надрываясь, «по кремнистому берегу Волги-реки» со своей неизменной песней:
«Ой, дубинушка, ухнем!» И ухают враз.
Покатилися слезы из глаз.
Истомилася грудь. Лямка режет плечо.
Надо ухать еще и еще!
. От Самары до Рыбинска песня одна,
Не на радость она создана.
«Праведный гнев» измученных тружеников слышен в этой «Дубинушке», гнев против тех, кто пот и кровь несчастных бурлаков превращает в барыши.
Но еще более гневной была «Дубинушка» Александра Ольхина.
Это был талантливый юрист. Он защищал на судебных процессах «политических», помогал бежавшим из Сибири. За это Ольхин постоянно подвергался преследованиям и наказаниям. Но запугать его было невозможно.
Этот мятежный человек переделал «Дубинушку» Василия Богданова. Из нее он взял три четверостишия, остальные написал сам. Поэт говорит уже не только о тяжком труде бурлаков. В «Дубинушке» А. Ольхина слышен решительный призыв скинуть гнет.
Самым популярным стал текст 1865 года, написанный адвокатом народовольцев А. Ольхина на основе текста морского врача В. Богданова.
«…И от дедов к отцам, от отцов к сыновьям
Эта песня идет по наследству,
И лишь только как станет работать невмочь,
Мы к дубине, как к верному средству.
…Но ведь время придет, и проснется народ,
Разогнет он избитую спину,
И в родимых лесах на врагов подберет
Здоровее и крепче дубину.
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зеленая, сама пойдет!
Сама пойдёт!
Подернем!
Подернем!».
Но настала пора и поднялся народ,
Разогнул он согбенную спину,
И, стряхнув с плеч долой
Тяжкий гнёт вековой,
На врагов своих поднял дубину.
Песня волжских бурлаков «Эй, ухнем» является известной русской народной песней. Зписал ее композитор Милий Балакирев (глава «могучей кучки» композиторов) и опубликовал в 1889 году в Нижнем Новгороде в книге «Сборник русских народных лирических песен Н. М. Лопатина и В. П. Прокунина». Сначала Балакиревым было издано только одно первое четверостишье, а другие два были добавлены гораздо позже.
Из музыкальных исполнений самым популярным и образцовым было исполнение Фёдора Шаляпина. Его раскатистый голос как нельзя лучше подходил к «Дубинушке». По воспоминаниям самого певца премьера песни состоялась в Киеве в апреле 1906 года, когда он давал бесплатный концерт для рабочих. Рабочие попросили его исполнить «Варшавянку» или «Интернационал», но Шаляпин этих песен тогда ещё не знал и предложил «Дубинушку».
Ф. Шаляпин:
«- Эй, дубинушка, ухнем, — подхватили 5000 голосов, и я, как на пасхе у заутрени, отделился от земли. Я не знаю, что звучало в этой песне — революция или пламенный призыв к бодрости, прославление труда, человеческого счастья и свободы. Не знаю. Я в экстазе только пел, а что за этим следует — рай или ад, — я и не думал. Так из гнезда вылетает могучая, сильная белая птица и летит высоко за облака. Конечно, все дубины, которые подымаются «на господ и бояр», — я их в руке не держал ни в прямом, ни в переносном смысле. А конца гнета я желал, а свободу я любил и тогда, как люблю теперь».Говорят, что, когда Николай II узнал, что Шаляпин поёт «Дубинушку», то приказал «убрать этого босяка из императорских театров».
Были и другие версии текста: «Студенческая дубинушка» («Много песен слыхал я в Бутырской тюрьме…») и даже «Машинушка» (безумно популярная в 1905 году, а потом забытая).
Уже в советские времена Борис Болотовский в бытность студентом придумал на мотив «Дубинушки» шуточный «Гимн физфака МГУ», ставший затем традиционным для этого университета.
«Тот, кто физиком стал,
Тот грустить перестал,
На физфаке не жизнь, а малина.
Только физика — соль,
Остальное все — ноль,
А филолог и химик — дубина.
Эх, дубинушка, ухнем!
Может, физика сама пойдет!
Подучим, подучим, да бросим…»
Известны также и современные музыкальные обработки «Дубинушки», сделанные группами ДЕКАБРЬ
Песня приобрела широкую известность благодаря ее исполнению Фёдором Ивановичем Шаляпиным и с тех пор стала излюбленной частью репертуара многих певцов и исполнителей. Так, например, ее джазовая обработка в исполнении оркестра Гленн Миллера заняла первое место в американских музыкальных чатах в 1941 году.
Не обошел песню своим вниманием и другой американский исполнитель — классический певец Поль Робсон.
А испанский композитор Мануэль Де Фалья сделал свою аранжировку песни и издал ее под названием «Canto de los remeros del Volga» (del cancionero musical ruso) в 1922 году.
Он сделал это по просьбе дипломата Рикардо Баэса, который в то время работал в Лиге Наций по оказанию финансовой помощи более чем двум миллионам русских эмигрантов-беженцев первой мировой войны. Все доходы от публикации песни потом были пожертвованы на эти цели.
Леонид Харитонов, как истинный поклонник творчества Ф.И. Шаляпина, также не мог оставить без внимания это произведение. В его исполнении в составе Краснознаменного ансамбля песни и пляски имени А.В. Александрова эта песня приобрела второе рождение и стала еще более популярной особенно в советское время. Но и по сей день эту эпохальную песню широко используют в различных фильмах и телепередачах.
Харитонов Леонид и Краснознаменный ансамбль
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Певец Леонид Харитонов
Песнь бурлака
Песня волжских бурлаков «Эй, ухнем» является известной русской народной песней. Зписал ее композитор Милий Балакирев (глава «могучей кучки» композиторов) и опубликовал в 1889 году в Нижнем Новгороде в книге «Сборник русских народных лирических песен Н. М. Лопатина и В. П. Прокунина». Сначала Балакиревым было издано только одно первое четверостишье, а другие два были добавлены гораздо позже.
В основе своей это песня о корчевке деревьев, чтобы освободить землю под пашню. У дерева подрубали корни, затем его тянули за веревку, привязанную к вершине — и тогда «дубинушка»-дерево «сама пойдет» (само упадет). Припевы из этих песен «Эй, ухнем!», «Подернем, подернем!», «Эх, дубинушка, ухнем! Эх, зеленая сама пойдет!» и т. д. перешли затем в песни волжских бурлаков, тянущих суда по рекам против течения, и далее в песни революционеров-народников — «Дубинушка», «Барка», «Да вы, ребята, бери дружно».
Первые бурлаки появились на Руси в конце 16 века. Бурлак — это наёмный рабочий в России, который, идя по берегу, тянул (волочил) при помощи бечевы речное судно (расшиву) против течения. Бурлацкий труд являлся сезонным. Лодки тянули по «большой воде»: весной и осенью, так как зимой реки просто замерзали. Для выполнения заказа бурлаки объединялись в артели (бригады). Труд бурлака был крайне тяжёлым и монотонным. Скорость передвижения зависела от силы попутного или встречного ветра. При попутном ветре на судне (расшиве) поднимался парус, который значительно ускорял передвижение.
Выдерживать темп движения бурлакам помогали песни. Одной из известных бурлацких песен является «Эх, дубинушка, ухнем», которая обычно пелась для координации сил артели в один из самых тяжёлых моментов: страгивании расшивы с места после подъёма якоря. Когда расшива загружалась камнем, случались моменты, когда осадка судна увеличивалась и судно плотно садилось на дно. Тогда бурлаки срубали огромную сосну, стаскивали её в реку Волгу и цепью к ней привязывали расшиву. Именно об этом моменте и поётся в песне. Ветки огромной сосны распиралась быстрым течением и сосна стаскивала расшиву с мелководья.
Здесь необходимо отметить, что бурлаки не сразу были «бурлаками». Сначала они назывались «сволочью» от слова «волочить» (тянуть) и ничего ругательного тогда в нем не было. Бытует версия, что в те времена жил богатый волжский купец Бурлаков, который имел довольно большое количество артелей сволочей. Этот купец был известен своей справедливостью и честностью и всегда держал данное им слово. Именно по этомой к нему очень многие простые мужики просились на работу в артель. Так и стали их прозывать «бурлаками». Интересен факт, что бурлацкий труд полностью исчез с распространением пароходов.
Песня «Эй, ухнем» вдохновила русского художника И. Репина на написание его известной картины «Бурлаки на Волге», которая изображает страдания простого русского люда в царской России.
Затем песня приобрела широкую известность благодаря ее исполнению Фёдором Ивановичем Шаляпиным и с тех пор стала излюбленной частью репертуара многих певцов и исполнителей. Так, например, ее джазовая обработка в исполнении оркестра Гленн Миллера заняла первое местно в американских музыкальных чартах в 1941 году. Не обошел песню своим вниманием и другой американский исполнитель — классический певец Поль Робсон.
А испанский композитор Мануэль Де Фалья сделал свою аранжировку песни и издал ее под названием «Canto de los remeros del Volga» (del cancionero musical ruso) в 1922 году. Он сделал это по просьбе дипломата Рикардо Баэса, который в то время работал в Лиге Наций по оказанию финансовой помощи более чем двум миллионам русских эмигрантов-беженцев первой мировой войны. Все доходы от публикации песни потом были пожертвованы на эти цели.
Леонид Харитонов, как истинный поклонник творчества Ф.И. Шаляпина, также не мог оставить без внимания это произведение. В его исполнении в составе Краснознаменного ансамбля песни и пляски имени А.В. Александрова эта песня приобрела второе рождение и стала еще более популярной особенно в советское время. Но и по сей день эту эпохальную песню широко используют в различных фильмах и телепередачах.
Харитонов М.
«Эй, ухнем!»
Еще разик, еще раз!
Эй, ухнем, эй, ухнем!
Еще разик, еще раз!
Разовьем мы березу,
Разовьем мы кудряву,
Ай да, да, ай да!
Ай да, да, ай да!
Разовьем мы кудряву.
Эй, ухнем, эй, ухнем!
Еще разик, еще раз!
Эй, ухнем, эй, ухнем!
Еще разик, еще раз!
Мы по бережку идем,
Песню солнышку поем,
Ай да, да, ай да!
Ай да, да, ай да!
Песню солнышку, поем!
Эй, ухнем, эй, ухнем!
Еще разик, еще раз!
Эй, ухнем, ей, ухнем!
Еще разик, еще раз!
Эх ты, Волга, мать-река,
Широка и глубока,
Ай да, да, ай да!
Ай да, да, ай да!
Широка и глубока!
Дубинушка
«Дуби́нушка» — название двух русских песен, русской народной и написанной на её основе революционной.
Содержание
Исходный народный текст
Народные песни с этими распространенными припевами послужили основой для создания В. И. Богдановым и А. А. Ольхиным общеизвестных ныне литературных песен (см. ниже)
Эти песни не имели повествовательного сюжета, являясь своего рода «рабочим инструментом» (т. н. «трудовые припевки»), необходимым, чтобы задать определённый темп работы, а также занять тружеников (ср. песни древнегреческих гребцов, или песни шанти моряков британского флота).
Мы бьем первую залогу,
Просим Бога на подмогу.
Припев:
Эх, дубинушка, ухнем!
Эх, зеленая, сама пойдет,
Сама пойдет!
Что ж ты, сваюшка, стала,
Аль на камушек попала?
Припев.
Как мы сваюшку затурим,
Сядем трубочки закурим.
Припев.
Эй, ребята, плохо дело,
На каменья свая села.
Припев.
Как правило, песни пелись для синхронизации и координации сил бурлацкой артели в один из самых напряженных моментов: страгивании расшивы с места после подъёма якоря. Указывают, что когда расшива загружалась камнем, случались моменты, когда осадка судна увеличивалась и судно плотно садилось на дно. Тогда бурлаки срубали огромную сосну, стаскивали её в реку Волгу и цепью к ней привязывали расшиву. Именно об этом моменте и поётся в песне. Ветки огромной сосны распирались быстрым течением и сосна стаскивала расшиву с мелководья.
Песни продолжали использоваться и в строительстве, вообще, при любом тяжелом физическом труде. Владимир Гиляровский описывает обустройство Театральной площади:
Начали перестраивать Неглинку, открыли её своды. Пришлось на площади забить несколько свай.
Поставили три высоких столба, привезли тридцатипудовую чугунную бабу, спустили вниз на блоке — и запели. Народ валил толпами послушать.
Эй, дубинушка, ухнем, эй, зеленая, подернем.
Поднимается артелью рабочих чугунная бабища и бьет по свае.
Чем больше собирается народу, тем оживленнее рабочие: они, как и актёры, любят петь и играть при хорошем сборе.(…) «Дубинушку» пели, заколачивая сваи как раз на том месте, где теперь в недрах незримо проходит метро.
В городской думе не раз поговаривали о метро, но как-то неуверенно. Сами «отцы города» чувствовали, что при воровстве, взяточничестве такую панаму разведут, что никаких богатств не хватит…
— Только разворуют, толку не будет. А какой-то поп говорил в проповеди:
— За грехи нас ведут в преисподнюю земли. «Грешники» поверили и испугались. Да кроме того, с одной «Дубинушкой» вместо современной техники далеко уехать было тоже мудрено.
Импровизации
Датировка
Упоминания «Дубинушки» и «Эх, ухнем» в литературе встречаются с 1860-х.
Опубликована песня волжских бурлаков «Эй, ухнем» была в книге «Сборник русских народных лирических песен Н. М. Лопатина и В. П. Прокунина» композитором Милием Балакиревым в 1889 году в Нижнем Новгороде.
Революционная песня
Сочинение
Общеизвестная песня с более распространённым сюжетом, ставшая классической, появилась во 2-й пол. XIX века благодаря интересу интеллигенции к народу, различным «хождениям в народ», и тенденции использовать строки народных песен для создания собственных авторских произведений. Несмотря на то, что известны имена сочинителей этого периода, канонический вариант песни не устоялся, и существуют многочисленные анонимные переработки, использующие авторские куплеты.
Много песен слыхал я в родной стороне,
В них про радость и горе мне пели;
Но из всех песен одна в память врезалась мне —
Это песня рабочей артели:
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зеленая, сама пойдет.
Но популярней стал чуть более поздний вариант 1880-х годов, автором которого стал адвокат Ольхин, Александр Александрович (1839—1897) («Дубинушка», анонимно: «Общее дело». Женева, 1885, № 80 [9] ). Вариант Ольхина основан на тексте Богданова, сохранены с некоторыми вариантами три его строфы, а переделка усилила революционную направленность стихотворения.
Распространение и народная любовь
В этом контексте знаково стихийное исполнение этой песни при известии о конституции 1905 года (см. ниже).
Исполнение
Федор Шаляпин и «Дубинушка»
Исполнение Фёдора Шаляпина приобрело популярность в первые годы XX века, включая эпоху революции 1905—1907 гг.
В своих воспоминаниях он указывает, что первый раз публично «в концерте» он спел её в 29 апреля 1906 года в Киеве на бесплатном выступлении для нескольких тысяч рабочих:
3000 рублей, поступивших от благотворительных билетов с этого концерта, Шаляпин отдал в рабочую кассу, которая без его ведома передала их революционерам. Из-за этого у него были неприятности, и ему приходилось оправдываться перед правительством. «Благодаря этой истории „Дубинушка“ стала привлекать всеобщее любопытство. На концертах и спектаклях мне часто после этого приходилось слышать настойчивые просьбы спеть „Дубинушку“. И иногда по настроению я её пел в столице и в провинции, каждый раз, однако, ставя условие, чтобы публика мне подтягивала». Песня стала его визитной карточкой.
Другим знаковым для певца исполнением было легендарное пение в огромном ресторанном зале «Метрополя», когда он пел «Дубинушку», стоя на столе от радости при известии о революции 1905 года. Николай Телешов описывает эту сцену ликования в ресторане при известии о введении конституции в своей книге «Начало конца» (1933) [18] :
Читают сразу несколько человек, быстро, кое-как ища главного, и вдруг раздается на весь зал восторженный громкий бас знаменитого певца:
— Конституция! Ура!
— Ур-ра!! — подхватывают другие артисты.(…) Весело улыбаясь и пошучивая, артисты вышли из-за своего стола и поднялись на пустую эстраду, где стояло пианино.
— Споем, ребята, на радостях! — говорил певец товарищам. — Восславим освобождение!
Мгновенно образовался хор, и зазвучала знаменитая рабочая песня «Дубинушка», всем известная, пережившая свой век под запретом. (…)
Увлечение овладело всеми. Кто же не знал этих слов, кто не знал этого припева! Пели все, от мала и до велика.
Кто не умел петь или у кого голоса не было, тот сочувственно гудел, но все же принимал участие. Все были взвинчены, все были горды, все ликовали.
Прочие
В свой репертуар «Дубинушку» включали: Харитонов, Леонид Михайлович.
Наши дни: группа Dark Lunacy в песне «Aurora», для проекта «Соль» — группа «Декабрь».
Музыка
Переделки для хора выполняли:
Для Шаляпина аранжировку выполнил Кёнеман, Фёдор Фёдорович. Римский-Корсаков обработал для симфонического оркестра.
Под названием «The Song of the Volga Boatmen» народный вариант песни «Эх, ухнем» является известным на Западе: в 1941 году инструментальная аранжировка Гленна Миллера взлетела на 1-й пункт в американских чартах, Мануэль де Фалья в 1922 году опубликовал аранжировку «Canto de los remeros del Volga (del cancionero musical ruso)» по заявке Лиги Наций для сбора благотворительных средств для пострадавших в Первой Мировой войне.
Влияние
Песни
В дальнейшем авторская «Дубинушка» послужила основой для других революционных песен:
Аналоги на основе тех же бурлацких припевов:
Поэзия
…И до этого дня
наш советский бедняк
голосит
на работе
«Дубину»,
а новейший кулак
от культурнейших благ
приобрел
за машиной машину.
«Эх, железная,
пустим,
Деревенщина —
сама пойдет.
Заплатит, —
получим
и пустим»…
Цитирования и упоминания
Проза
А по голубым прибрежьям и затонам раздавались голоса знакомой трудовой и исконной песни рабочего люда обоих берегов Волги и Дона, песни, построившей по этим рекам все села и города, заводы и барские дома, церкви, монастыри, пристани и остроги, песни, которая начинается не то стоном, не то могучим вздохом: «Ох, дубинушка, охни!»
Плечами, грудью и спиной
Тянул он барку бечевой,
Полдневный зной его палил,
И пот с него ручьями лил.
И падал он, и вновь вставал,
Хрипя, «Дубинушку» стонал.
До места барку дотянул
И богатырским сном уснул.
«Эй, ребята, дергай ловко, чтоб не ерзала веревка… Эх, дубинушка… Это было гораздо более похоже на игру, чем на работу, и, хотя в пыльном воздухе, как бы состязаясь силою, хлестали волны разнообразнейших звуков, бодрое пение грузчиков, вторгаясь в хаотический шум, вносило в него свой, задорный ритм».
«У копра стояла густая, пестрая толпа народа, и в ней кто-то протяжно тенором выпевал: И-эх-ма, бра-атцы, дюже жарко! И-эх! Никому-то нас не жалко! О-ой, ду-убинушка, У-ухнем!».
В воздухе висела стоголосая «Дубинушка», все лица были оживлены, громкое эхо катилось далеко вниз по реке и гулко отдавалось на противоположном берегу.
В соседнем вагоне иностранцы, коим не было точно известно, где и что полагается петь, с воодушевлением исполнили «Эй, полна, полна коробочка» с не менее странным припевом: «Эх, юхнем!»