Как называют сибиряков в народе
СИБИРЯКИ
СИБИРЯКИ. 1. Собират. термин, возникший как топоним, обозначающий жителей и уроженцев Сибири. Основой регион. идентичности является общность «малой родины». В наст. вр. сибиряками считают себя и те, кто родился здесь, и те, кто проживают более 20–30 лет. Сиб. идентичность имеет прочную основу в ист. прошлом. Одними из первых вопрос о сиб. территор. общности подняли областники в 1860–1920-е гг.
Нач. массового заселения Сибири связано с походами казачьего атамана Ермака (кон. XVI в.). В заселении Сибирского региона приняли участие выходцы практически из всех губерний Европ. России, различные по своему этнич., конфес. и соц. составу. На ранних этапах освоения в XVI–XVII и 1-й пол. XIX вв. преобладали русские из сев. и сев.-вост. губерний и Приуралья. Первонач. осн. транспорт. магистралями являлись многочисл. сиб. реки, поэтому заселение обычно осуществлялось в направлении север–юг и впоследствии в широт. направлении до Д. Востока. Как правило, 1-е нас. пункты концентрировались вдоль небольших рек и у естеств. водоемов. Наибольшая плотность населения отмечалась в юж. земледел. р-нах Сибири. Позднее, во 2-й пол. XIX – нач. ХХ в. на сиб. просторы направились переселенцы из южнорус., украин. и белорус. губерний, однако до сих пор их потомков называют «российскими», «расейскими», «хахлами» и не считают «коренными сибиряками». Были и др. группы старожильч. населения, не относившие себя к корен. С.: старообрядцы-«кержаки», «двоеданы», «курганы» и проч.
В кач-ве предпосылок формирования регион. общности С. можно выделить след.: геогр. отдаленность и нек-рая замкнутость Сибири от Европ. России, обшир. территория, опред. свобода в жизнедеят-ти и относительно мирное сосуществование пришлого и абориг. населения (обусловленные обилием земель и угодий), особые природ.-климат. и этнокультур. условия, активность межэтнич. и межрелиг. контактов.
В наст. вр. население Сибири при значит. преобладании русских включает разнообразные этнич., конфес. и соц. общности. По причине существования различ. антропол. типов, многообразия языков, диалектов, сосуществования множества локал. и регион. особенностей в культуре отд. этногр., субэтнич. и др. групп, возможность общей характеристики С. представляется проблематичной и дискуссионной, хотя активно обсуждается учеными разных специальностей как в нашей стране, так и за рубежом.
Этимол. толкование слова «Сибирь» отличается неопределенностью фонетич. облика и язык. принадлежности. Можно выделить 5 осн. подходов к определению С.: 1) люди, живущие на тер. Сибири (без этнич. окраски); 2) люди, родившиеся и долго живущие в Сибири; 3) корен., мест. жители Сибири (аборигены); 4) особый тип людей (преим. русских), обладающих сиб. характером: сильные, выносливые, трудолюбивые, гостеприимные, демократичные, добрые, щедрые, толерантные, с хорошими адаптац. способностями, любящие мороз и зиму и др.; 5) особая «смешанная» общность, сложившаяся на основе русских, с вкраплениями представителей казах., татар., укр., белорус. и др. этносов. Кроме того, термин «сибиряки»/«сибирские» часто используется для обозначения особенностей этнокультур. групп. Так, среди казаков выделяются сиб. казаки, среди рус. старообрядцев – сиб. кержаки, а также сиб. татары, сиб. украинцы, сиб. белорусы и проч.
При определении регион. идентичности наибольшее влияние оказывает природ.-геогр. фактор. Так, в Алтайском кр. реже всего называют себя сибиряками, поясняя, что «сибиряки – это те, кто живут на Севере». В нек-рых случаях не относят себя к С. люди, родившиеся или прожившие долгое время на Д. Востоке. В сев. р-нах Сибири наряду с термином «сибиряки» встречается термин «северяне».
В совр. традиц.-быт. культуре С. наблюдается «смешение» различ. этнич. черт, наибольшее кол-во к-рых приходится на сферу мат. культуры (способы хоз. и промысл. деят-ти, орудия труда и различ. ремесел, отд. элементы в жилище, одежде и пище). Несмотря на многослойные напластования и синкретизм различ. культур. традиций, наблюдается процесс выработки общесиб. форм культуры. Так, практически повсеместно любимы знаменитые сиб. пельмени, в зим. период времени используются мех. шапки и сапоги (унты, кисы, торбаза). Прослеживается общее в ценностно-поведенч. комплексе жителей Сибири.
У жителей др. регионов часто встречается пренебрежит. отношение к Сибири (как краю отдаленному, дикому, месту ссылки и каторги) и С. (как людям грубым, необразованным/некультурным). Согласно В.И Далю, ранее существовало бранное слово «сибирный», обозначавшее «зверский, лютый, злой» и «отчаянный». Наиболее часто из бытующих о Сибири представлений встречается мнение, что «там всегда зима» и «медведи по улицам ходят». Начиная с 1990-х гг. регион. идентичность характеризуется положит. динамикой, а топоним «сибиряк» все чаще используется в кач-ве этнонима.
2. Группа рус. старожильч. населения Сибири XVIII – нач. ХХ в. По мнению антропологов, у С. более круп. размеры лица и его частей: скулового и челюстного диаметров, высоты лица и носа. Все рус. С. имеют более круп. размеры по сравнению с русскими европ. части страны. О себе представители этой этнокультур. группы обычно говорят, что они и их предки «коренные сибиряки», «вечные сибиряки», «настоящие русские сибиряки». Мн. из фамилий «коренных сибиряков» отмечаются в с.-х. анкетах 1916–17 как «великорусские старожильческие». Существует 2 осн. взгляда на С.: как на «русского человека древле» и как представителя «новой сибирско-русской народности».
Значит. часть рус. старожильч. населения идентифицирует себя как чалдоны (челдоны), представляя этнокультур. (этногр.) группу. Ч. – самоназв., повлиявшее на формирование самосознания, ведущего корни «с Дона» (вариант – с рек Чала и Дона). В правобережном Приобье, Притомье, Прииртышье фиксир. мифологизир. сюжет о происхождении «с Дона». В левобережном Приобье, Барабе, Васюганье, Кулунде такой экзо- и эндоэтноним встречается значительно реже и без выраженной «донской окраски».
Н.М. Ядринцев первым отметил «чалдонов» Зап. Сибири как зажит. старожилов с присущей им жаждой обогащения, рослых и нередко рыжеволосых. Красной нитью в устных сообщениях проходят темы родств. связи с «покорителем Сибири Ермаком», а также «казачьего» прошлого прадедов. Более того, Ермак выступает родонач. всего «рода», а гл. актом его деят-ти является поселение на сиб. землях «чалдонов».
Старожилы-чалдоны не знали европ. «прошлого» своих прадедов, чем корен. обр. отличались от рос. переселенцев 2-й пол. XIX – нач. ХХ в. Они считали, а их потомки и сегодня считают себя живущими в Сибири с незапамят. времен, почему среди них распространены такие категоричные высказывания о себе, как: «мы – закорененные сибиряки», «чистые сибиряки», «чалдоны – извечные сибиряки», «нация была русские чалдоны» и т. д.
По вероисповеданию чалдоны Западной Сибири являлись православными или «мирскими», чем отличались от старожилов-старообрядцев. В костюме чалдонов и др. С.-старожилов в Зап. Сибири длительное время сохранялись компоненты позднефеод. элитар. костюма XVI–XVII вв. Нацеленность на элитарность и гор. формы получила дальнейшее подтверждение в более позднее время кон. XIX – нач. XX в., когда с помощью одежды этнокультур. группа показывала особое соц. положение, отвечавшее их устремлениям выделиться из крест. среды. Специфически чалдонской можно считать бытовавшую около ряда уезд. и безуезд. городов масленичную традицию конного «взятия снежных крепостей» и т. п. Семицко-троицкие обычаи у чалдонов правобережья Оби выглядели обедненными: не фиксировались «завивание берез», Семик, яичное заговенье. Слабая сохранность троицких праздников у чалдонов этого региона связывает их с северорус. территориями России, где эти обряды не получили развития. Чалдоны имели сравнительно бедный календар. фольклор на фоне, напр., переселенцев из Европ. России, Украины, Белоруссии.
Термины, обозначавшие отличные в этногр. отношении группы населения в Вост. Сибири, а именно в Иркутской обл., Респ. Бурятия, различны и содержат. их часть размыта. Старожилов рус. происхождения здесь называли «чалдонами», «гуранами», «чарошниками», рос. переселенцев пореформенного и столыпин. периодов – «расейскими», «хахлами», хорошо известна компакт. старообряд. группа «семейских». Несмотря на распространенность указ. терминов в народ. среде, их идентификация затруднена. Опред. путаница имеется с обозначениями «гуранов» и «чалдонов»: «русский народ, который живет за Байкалом; по мнению рос. переселенцев, так звали русских, «метисированных с местными северными народами», т. е. бурятами. Потомки польск. переселенцев-иркутян также считали, что термины «чалдон», «гуран» возникли из-за того, чтобы снять недоразумения в отношении идентификации части россиян, потомков от смешанных браков. Примечательно, что характер. культур. признаки чалдонов/гуранов описывались информаторами почти теми же словами, к-рые являлись типичными для Зап. Сибири: это – высокая быт. и хоз. культура, отличавшая их от аборигенов и от рос. переселенцев, любовь к чаепитию, диалект. особенности. Нек-рые считали, что разделит. линия между гуранами и чалдонами проходила по Байкалу: «в Чите, Забайкалье, Борзе, Арше звали гуранами», в Иркутской обл. «чалдонами» (пос. Листвянка Иркутского р-на). Если раньше прозвище «чалдон» являлось «ругательным словом для коренного сибиряка», то в наст. время встречаются случаи употребления этого слова в кач-ве этнонима.
Лит.: Ядринцев Н.М. Поездка по Западной Сибири и в Горный Алтайский округ // Зап. ЗСО ИРГО. 1880. Кн. 2; Фурсова Е.Ф. Новогодние праздники и обряды чалдонов Чаусской волости Томского округа (с. Середино, Кандаурово) // Населенные пункты Сибири: опыт исторического развития (ХVII – начало ХХ в.). Новосибирск, 1992; Пальцев А.И. Менталитет и ценностные организации этнических общностей (на примере субэтноса сибиряков). Новосибирск, 2001; Народы Западной и Средней Сибири: культура и этнические процессы. Новосибирск, 2002; Сверкунова Н.В. Региональная сибирская идентичность: опыт социологического исследования. СПб., 2002; Проблемы сибирской идентичности. СПб., 2003; Образы Сибири в общественном сознании россиян XVIII – начала XXI в. Новосибирск, 2006; Бережнова М.Л. Загадка челдонов. История формирования и особенности культуры старожильческого населения Сибири. Омск, 2007; Жигунова М.А. Русские сибиряки: идентичность, характер, культура (конец ХХ – начало XXI века) // История и культура Сибири. Омск, 2007.
Тайна сибирских чалдонов. Чем они отличаются от остальных русских
( Правильнее : предки чалдонов жили здесь всегда. Чалдонов можно отнести к коренному народу Сибири)
Русские в Сибири до Ермака
До Октябрьской революции русское население Сибири четко делилось на чалдонов и самоходов, так называли коренные сибиряки людей, пришедших из «России». Чалдоны разговаривали на «старом» русском языке, например вместо привычного – «кони» они использовали «комони». Это слово есть в «Слове о Полку Игореве» и «Задонщине».
Этнографы заметили, что ряд топонимов Сибири имеют русские корни и названы так еще до прихода ватаг Ермака. Чалдоны вплоть до ХХ века жили укладом характерным для славян, времен феодальных князей. Что подтверждает теорию древнего происхождения народности.
Сигизмунд писал: «…Эти последние получили имя от крепости Серпонов (Serponow) в Лукоморье (Lucomorya), лежащем на горах за рекой Обью… Река Cossin вытекает из Лукоморских гор; при ее устье находится крепость Cossin, которой некогда владел князь (knes) Венца (wentza), а ныне его сыновья».
Происхождение странного слова
Лингвисты и сегодня не определились с этимологией слова «чалдон», которое для уха современного человека звучит как-то насмешливо и даже с оттенком ругательства. Связано это с тем, что «коренные» сибиряки и русские переселенцы относились враждебно по отношению друг к другу. Основные версии происхождения названия таинственного сибирского народа, следующие:
Ни одна из версий не подтверждается, но есть и более прозаичное мнение.
В своем словаре Владимир Даль писал, что слово «челдон» заимствовано из монгольского языка и означает бродягу, беглого, каторжника.
Некоторые исследователи предполагают, что название народа переродилось из слова «челядь» (слуги). Дескать, они – потомки крепостных крестьян, сбежавших из России.
История семьи Каяловых
Томский доктор исторических наук Галина Ивановна Пелых, собирая этнографические сведения о сибирских древностях познакомилась с чалдонской семьей Каяловых, которые называли себя самарами. Они сохранили предания о приходе своих предков в Сибирь. Этнографы давно фиксировали, что самоназванием первых самых «старых» чалдонов было «сарьмяты». Каяловы рассказали Галине Ивановне, что еще до казаков их семья жила в Причерноморских степях на реке Самара, которая впадает в Днепр.
Про свою фамилию они говорили, что раньше «каялой» русские называли коромысло. Из-за «страшной войны» они покинули родные края и переселились на реку Иртыш. Позднее на новое место пришло много земляков Каяловых, которые расселились по Сибири. Галина Ивановна Пелых предположила, что «страшная война – смутные времена XIII-XIV веков.
Исследовательница писала, что самары: «…даже говорили иначе, чем чалдоны из казаков. Каяловы говорят не «чело», а «чало», не «человек», а «чаловик», не «челдон», а «чалдон» и высмеивают казацких чалдонов за то, что те говорят на «и». Последнее обстоятельство подтверждают местные диалектологи, установившие, что часть старожительского населения Сибири говорит все на «и»: «игород, игурцы, да ча, да пошто, ты, матка, ча, та ты ча», потешно так говорят».
Рассказ Каяловых находит и документальное подтверждение. Еще в 1597 году царь Федор Иоаннович послал на Енисей своего посланца Федора Дьякова, которому поставил задачу разведать те края на предмет новых подданных. Вернувшись через два года Дьяков привез большой ясак и как пишет Сибирская летопись сообщил, что там давно живет множество русских людей, которые торгуют, охотятся и собирают дань с аборигенов. Давнее присутствие русских в Сибири подтверждает и археология.
Археолог Василий Флоринский откопал в районе самарской Оби русские кольчуги и перстни с узорами, встречающимися на древнерусских колчанах. В Приобье были найдены предметы XIII-XIV, которые связаны с Русью. Это были фрагменты русских горшков, изготовленных на гончарном круге, фаянсовые голубые бусы, меч, железные ключи, бронзовые и серебряные височные кольца, браслеты и прочие предметы не характерные для народов Зауралья.
Язычники и охотники
Чалдоны враждебно встретили казаков и русскую власть. Это отобразилось на дальнейших отношениях коренных и пришлых поселенцев. Свою роль играли и религиозные взгляды чалдонов, которые были язычниками. Считается, что именно из-за этого чалдонов убрали из истории освоения Сибирского края.
В их домах были «красные углы», которые называли «божницами». Там наравне с иконами стояли, вырезанные из дерева и кости фигурки божков, в том числе и местных. Когда в Сибирь пришла власть московского царя, то чалдонов, как и староверов облагали двойной данью, что должно было способствовать их переходу в христианство.
Жили коренные сибиряки в больших избах, состоявших из двух срубов, соединенных в один дом. Считается, что ставить избы чалдоны начали после прихода в Сибирь «самоходов» из «Расеи». До этого они жили в малозаметных полуземлянках и небольших домиках, возведение которых не требует много времени. Чалдоны постоянно передвигались по рекам в поисках охотничьих угодий и рыбы и строить основательные дома смысла не было.
Ж енская и мужская половины дома
Чалдонские женщины носили черные платки, покрытые красной узорной вышивкой. Молодая незамужняя девушка могла надеть платок ярких цветов, но выйти на люди с непокрытой головой, считалось позором. Во время застолий под божницу (самое почетное место) усаживали стариков и авторитетных общинников. Родственникам и друзьям отводились боковые лавки, а детям и молодежи полагалось сидеть напротив «красного угла». Показательно, что чалдоны даже больших начальников могли усадить на детское место.
В среде чалдонов бытовал запрет мужчине на заход в «женскую половину избы» и кухню. Готовить еду, мыть посуду, варить лекарственные травы и даже наливать мужу кружку с водой полагалось только женщине. В свою очередь ей был табуирован заход на «мужскую половину». Женщинам запрещалось брать в руки косу, молоток, топор и прочие инструменты. Девочкам и мальчикам разрешалось играть вместе, пасти скот и рыбачить. Сидеть женщинам и мужчинам за одним столом не запрещалось, но ели вместе они только по праздникам.
Чалдоны отличались медлительностью, упрямством, независимым характером, недоверием к власти и безразличием к тому, что не касалось их самих. В Сибири ходила поговорка: «Крыльцо блестит — чалдоны живут». Она означала, что коренные сибиряки добросовестно делают любую работу и постоянно заняты делом.
В современной России чалдоны – вымирающая этническая группа, которая продолжает жить обособленно в далеких сибирских деревнях. Однако по всему Зауралью разбросаны населенные пункты и географические объекты с названием Чалданка, Челдонка, Чалдонка.
Сибиряк как новая национальность: миф или реальность?
В начале ХХI в. Россия столкнулась как с геополитическими угрозами разрушения ее целостности, так и с вызовами глобализации. В связи с этим особую актуальность приобрели вопросы региональной политики и региональной идентичности. Согласно свидетельствам переписчиков, участвовавших во Всероссийской переписи населения 2010 г., среди вариантов национального самоопределения были зафиксированы «сибиряки». Неоднозначная реакция на эту ситуацию политиков, чиновников, ученых, широких кругов общественности является сегодня одной из самых обсуждаемых в сибирском Интернете. На специальном сайте была организована акция «Запишись сибиряком», которая призывала: «Друзья! Сибиряки! Согласно Конституции России, национальность гражданина определяется не по паспорту, не по указанию правительства, а по самоидентификации человека. В переписи населения 2010 года предусмотрена национальность «Сибиряк». В то же время московские чиновники и депутаты пытаются всячески воспрепятствовать нашей сибирской самоидентификации. Сибиряк — это не место жительства, не штамп в паспорте. Сибиряк — это состояние души. Скажи громко, что ты — СИБИРЯК! Впиши свою фамилию в списки сибиряков и скажи, что ты думаешь. Сибирь — не колония! Пока мы едины — мы непобедимы!»1.
Отношение в современном российском обществе к этому факту неоднозначно: от чувства гордости за сформировавшееся и официально зафиксированное региональное самосознание жителей сибирского региона до обвинения их в национализме и сепаратизме: «Собственно, эта акция была бы сродни смешным и идиотским выходкам типа «запиши себя эльфом», если бы устроители не прицепили к ней политику. Но они прицепили. Прицепили и национальный вопрос. В итоге акция приобрела черты такого не очень красивого явления, как сепаратизм, и такого совсем мерзкого, как НАЦИЗМ… оказывается, что для возникновения нации нужно только одно, сознавать себя членом этой самой нации. Ура! Нация «эльфов» существует, ибо соответствует всем критериям данного «обоснования»2.
Давайте попробуем разобраться, основываясь не только на имеющихся мнениях и публикациях, но и на материалах историко-этнографических экспедиций и этносоциологических опросов. Эти исследования проводились Омским государственным университетом имени Ф. М. Достоевского, Омским филиалом Института археологии и этнографии СО РАН, Сибирским культурным центром и Омской областной общественной организацией «Центр славянских традиций» под руководством автора в 1986-2011 гг. в различных регионах Сибири и Северного Казахстана.
Вопрос о самобытности сибиряков относится к дискуссионным и активно обсуждается учеными различных специальностей, как в нашей стране, так и за рубежом. Актуальность исследований этой тематики особенно возросла в последние годы, о чем свидетельствует целый ряд проведенных научных конференций и новых монографических работ3. Появился и электронный журнал «Сибирская ЗАИМКА». При поддержке Администрации губернатора Красноярского края с 2008 г. начинает издаваться ежегодный альманах «Национальность — сибиряк», который «призван помочь в решении целого ряда важных задач: сохранения атмосферы межнационального согласия как залога социальной стабильности, этнокультурного просветительства, воспитания толерантности и гражданского патриотизма»4. Правда, в 2011 г., по предложению общественной палаты национальностей Гражданской ассамблеи Красноярского края, было принято решение о смене названия этого альманаха на «Этно-Мир. О народах Красноярского края».
Заметим, что этимологическое толкование слова «Сибирь» отличается неопределенностью фонетического облика и языковой принадлежности5, есть сторонники монгольского, тюркского, славянского вариантов этимологии. Наибольшее распространение получила версия, связывающая происхождение этого термина с самоназванием одной из этнических групп – «сипыр», обитавших в конце первого тысячелетия в районе лесостепного Прииртышья6. «Сибирь – это не только энергетический, природно-ресурсный, важный геополитический регион России, но и своеобразная натуральная ее модель, в которой представлены все основные социокультурные составляющие российского общества – цивилизационные, этнические, конфессиональные. Это территория многовекового взаимодействия славянских, тюркско-монгольских, угро-финских, палеоазиатских народов, пространство диалога христианства, мусульманства, буддизма, шаманизма, взаимодействия земледельческого и кочевнического хозяйственного укладов, доиндустриального, индустриального и постиндустриального обществ»7.
Довольно часто можно встретить точку зрения, согласно которой Сибирь – это «иная, другая Россия»8. На протяжении нескольких веков она не только пугала своей отдаленностью, неизвестностью, каторгой и ссылкой, но и манила своими природными богатствами, романтикой свободы и обширными пространствами. Сибирь была тем местом, где открывались более широкие возможности для самореализации9. Для декабристов, а затем — и ссыльных народников, Сибирь с ее населением, не знавшим крепостного права, считалась поначалу обетованной землей, где они могли обрести свободного русского крестьянина, обладавшего в полной мере «землей» и «волей». И не важно, что сибирская действительность заставила их во многом разочароваться, и сибиряк оказался далек от рисуемого образа. Главное в том, что в этом можно усмотреть начало формирования колонизационного проекта «обрусения» Сибири, в котором реальность причудливо сочеталось с романтической эстетикой, народническими социальными идеалами и даже консервативными национальными проектами «единой и неделимой» России10.
Впервые в отечественной политике попытка обосновать региональную специфику была предпринята сибирскими областниками, развивавшими концепцию Сибири как особой области с присущими ей географическими, этнокультурными, политическими особенностями, а также специфическим региональным самосознанием11. Уже к середине XIX в. местные идеологи озаботились поиском сибирской идентичности. Афанасий П. Щапов выдвинул тезис о существующей здесь общности «европейско-сибирского, или великорусско-инородческого типа», а Николай М. Ядринцев – о новой «сибирско-русской народности»12. Становлению «сибирства» по мере роста населения способствовали замкнутость Сибири от европейской части России в связи с отдаленностью, природно-климатические условия, определенная свобода в жизнедеятельности пришлого населения и аборигенов, демократизм, относительно мирное сосуществование коренных народов и выходцев из Европейской России, а также — «наличие доминирующего этноса, как особого культурного ядра, скрепленного определенной религией, традициями, нравственностью, открытостью по отношению к коренным народам Сибири, при отсутствии идеологии расовой предубежденности; обилие земель и угодий»13.
В этнографической литературе можно встретить определение сибиряков в качестве одной из групп русского старожильческого населения Сибири (наряду с чалдонами, казаками, староверами (кержаками, раскольниками) и пр.). Среди современных исследователей нет общепринятой временной границы, отделяющей сибирских старожилов от переселенцев. Если в ранних работах старожилами считали «первых поселенщиков» конца XVI – XVIII вв., то позднее верхняя хронологическая рамка начала смещаться до второй половины XIХ в. (времени массовых переселений в Сибирь). Это обусловлено тем, что по мере проживания в Сибири бывшие переселенцы постепенно начинали осознавать себя сибиряками-старожилами. Переселенцами соответственно считали тех, кто переехал в Сибирь позднее, чем они или относительно недавно.
В настоящее время в народной среде «старожилами» называют тех, чьи предки прожили в Сибири 3-4 поколения, а также тех, кто родились и прожили в Сибири около 30 лет. Переселенцы (новоселы, российские/расейские/расея, самоходы, кацапы, хохлы, лапотоны/лапотники, поселенщики и пр.), как правило, помнили места своего исхода в Сибирь и соответственно называли себя витебскими, воронежскими, вятскими, курскими, смоленскими и др. Зачастую старожилы и переселенцы проживали в одном населенном пункте, образуя соответственно «сибирский /чалдонский» и «россейский» края. Встречались и случаи соседнего расположения деревень с различным составом населения. Так, например, в Большереченском районе Омской области до настоящего времени сохраняются Могильно-Старожильческое и Могильно-Посельское.
Тем не менее на сегодняшний день не существует единого мнения по поводу самого термина «сибиряки», несущего различную смысловую нагрузку. Учитывая данные исторических, этнографических и лингвистических источников, мы выделяем 5 основных подходов к определению этой дефиниции:
1) топонимический: «Сибиряки – это все люди, живущие на территории Сибири» (без этнической окраски);
2) историко-хронологический: «Сибиряки – это коренные, местные жители Сибири (аборигены), живущие здесь издавна», «Сибиряки – это люди, родившиеся и долго живущие в Сибири, но не те, которых насильственно заставляли в Сибирь ехать»;
3) психологический: «Сибиряки – это особый тип людей, обладающих сибирским характером: крепкие, сильные, здоровые, крупного телосложения, трудолюбивые, гостеприимные, демократичные, добрые, с хорошими адаптационными способностями и др.»;
4) антропологический: «Сибиряки – это «винегрет народов», особая смешанная общность, сложившаяся на основе русских, с вкраплениями казахских, татарских, украинских и многих других черт»;
5) этнокультурный: «Сибиряки – это субэтническая группа русского народа». Кроме того, термин «сибирский» часто используется для обозначения других групп. Так, например, среди казачества выделяются сибирские казаки, среди русских старообрядцев – сибирские кержаки, среди татар – сибирские татары и т.д.
Выявленные нами эти 5 подходов четко прослеживаются как в ответах жителей сибирского региона, так и при опросах представителей других регионов страны. В настоящее время идентифицируют себя с сибиряками около 80% опрошенных (самых разных национальностей), т.к. родились и живут в Сибири, считают, что обладают сибирским характером, любят свою малую родину. Остальные респонденты не назвали себя сибиряками в силу 3-х основных причин: т.к. «родились в другом регионе/переехали и живут здесь относительно недавно»; «не любят холод/испытывают от него неудобства»; «не соответствуют всем чертам сибирского характера». Интересно, что третью причину чаще всего называли люди, которые сами родились и проживают в Сибири, как и их предки.
Незначительная часть опрошенных определяют себя как чалдоны (челдоны) – «вечные, исконные, коренные сибиряки», «здешние уроженцы», «испокон веку тут живущие». Народная интерпретация этого термина сводится к нескольким вариантам, из которых наиболее часто встречается мнение, что «это люди, пришедшие/сосланные с Чала и Дона». Также считается, что чалдоны – это «первые русские, приплывшие в Сибирь на челнах», «потомки донских казаков». Подобная интерпретация этого термина фиксируется исследователями на всей территории Сибири. Если раньше, согласно Е.А. Аникину, прозвище «чалдон» являлось «ругательным словом для коренного сибиряка», то сейчас нам практически не встретилось его отрицательных характеристик. Некоторый пренебрежительный оттенок встречается среди населения, называющего чалдонов «желтопупыми», «желторотыми» и др. Но, наряду с этим, – «чалдоны – крылечки скоблены». В некоторых ответах указывалось, что «чалдоны – это особая сибирская национальность», отдельные респонденты называли ее в графе «Ваша этническая/национальная принадлежность»: «чалдон», «русско-украинская чалдонка», «русская чалдонка», а также – при определении национальности своих родителей, бабушек и дедушек. По антропологическому типу большинство этих людей можно условно отнести к метисным группам европеоидов и монголоидов. В большинстве своем – это люди коренастые, со смуглой кожей, черными волосами и темными глазами.
Сибирский регион относится к зонам активных межэтнических контактов. Согласно данным Всероссийской переписи населения 2002 г., здесь проживают представители около 200 различных народов. У многих респондентов, начиная с 1990-х гг., возникают определенные трудности при определении своей этнической идентичности: «не знаю, кто я, родители разной национальности», «никакой», «мультинациональная» и др. Среди вариантов ответов часто встречается смешанная или гибридная идентичность: «метис», «сибиряк-метис», «полурусок», «полукровка», «смешанная русско-украинско-белорусско-финская», «русская с немецкой помесью», «русский, но по крови – белорус», «русский татарин», «русская хохлушка», «русский немец», «русский татарин», «православный потомок Чингиз-хана» и даже — «русский француз». В результате наших исследований выявилось, что в семьях 70% опрошенных русских имеются близкие родственники других национальностей.
Согласно данным архивов загсов, в 1950-1970-е гг. в отдельных районах Западной Сибири межэтнические браки составляли от 38 до 73%, в 2000 г. – около 20%. На вопрос: «За человека какой национальности Вы предпочли бы выдать замуж свою дочь?» более половины опрошенных жителей Сибири ответили: «Не имеет значения, лишь бы человек был хороший, да любили б друг друга». Таким образом, мы приходим к выводу о том, что для сибиряков определяющую роль играют личностно-психологические характеристики человека, а не его этническая принадлежность.
Какие же черты характера присущи сибирякам? Проанализировав ответы респондентов на этот вопрос, мы получили следующие результаты: доброта, доброжелательность; сила характера (духа), выносливость, мужественность, стойкость; трудолюбие; гостеприимство, радушие; отзывчивость и щедрость; честность, справедливость; толерантность (снисходительность), терпимость, патриотизм. Также среди характерных для сибиряков черт часто назывались: общительность и открытость, веселый нрав и хорошее чувство юмора, крепкое (сибирское) здоровье, богатырское телосложение, красота, спокойствие, уравновешенность, независимость, любвеобильность, доверчивость, неприхотливость, изобретательность, угрюмость. Хотя и бытует поговорка «Сибиряк – не тот, кто не мерзнет, а тот, кто тепло одевается», во многих ответах подчеркивалось, что сибиряки любят русскую зиму, не боятся мороза и холода.
Нужно отметить, что существенное влияние на формирование образа русского и сибиряка оказало казачество, появившиеся в Сибири с походами атамана Ермака еще в конце XVI в. Общая восточнославянская основа, совместное проживание, занятия земледелием и скотоводством, охотой и рыболовством способствовали сближению казачьей и крестьянской культур. Но специфическая «особость» ощущалась казаками всегда, они четко отделяли себя от окружающего крестьянского населения («мужиков») и очень неохотно отдавали своих дочерей замуж за выходцев из крестьянских семей. По сравнению с сибирским крестьянством, казачество было более зажиточным, образованным и тяготело к городской, а не сельской культуре. Важными для казаков являлись представления о личной свободе и независимости, понятия чести и преданности воинскому долгу. Если сравнить современные представления о казаках, то выявится, что авто- и гетеростереотипы существенно отличаются. Так, согласно мнению самих казаков, характерными чертами для них являются смелость, воля, патриотизм, демократизм, сила, храбрость, мужественность, удаль, смекалка, любвеобильность. По мнению окружающего населения, казаки чаще всего – своевольные, гордые, непокорные, упрямые, драчливые, задиристые, бесшабашные, «гулящие».
Среди гетеростереотипов лидировали следующие черты характера сибиряков: здоровые, крепкие, сильные, стойкие, закаленные, морозов не боятся, деловитые, красивые, добрые, дружелюбные, гостеприимные, приветливые, патриотичные, самобытные. Наряду с этими встречались и негативные: суровые, молчаливые, угрюмые, ленивые, живут для себя, неотзывчивые, жадные, скупые, скрытные, недоверчивые, скучные. Мы проанализировали анкеты, где упор делался на отрицательные характеристики сибиряков. Оказалось, что чаще всего они принадлежат переселенцам русской национальности, прибывшим в Сибирь из других республик бывшего Советского Союза. Прожив длительный период времени на территории Казахстана, Киргизии или Узбекистана, они впитали в себя ментальность окружающего населения и в Сибири чувствуют себя чужаками. Зачастую недоумевают по поводу нескладывающихся с сибиряками дружественных отношений. «Почему они [сибиряки] лучше дружат с местными народами, а к нам относятся хуже, за своих не считают, ведь мы тоже – русские». Приведенные примеры свидетельствуют о том, что региональная идентичность для жителей Сибири зачастую является более значимой, чем этническая.
На вопрос «Есть ли разница между русскими Европейской России и русскими Сибири?» 83% респондентов ответили утвердительно. При уточняющих ответах выяснилось, что различия фиксируются прежде всего в самосознании, менталитете, чертах характера и образе жизни. По мнению опрошенных, люди в Сибири добрее, доверчивее, демократичнее, более искренние и неприхотливые. Считается, что в Европейской России люди избалованы благами цивилизации, более мягкие и капризные, подвержены влиянию западных стран, часто – самодовольные, бессердечные, подлые, продажные и жадные. Отдельные респонденты обращали внимание на то, что у жителей европейской части страны встречается пренебрежительное отношение к Сибири (как краю отдаленному, дикому, месту ссылки и каторги) и к сибирякам (как людям грубым, необразованным/некультурным). Наиболее часто из бытующих о Сибири представлений, встречаются следующие: «В Сибири всегда холодно», «Там медведи по улицам ходят», «Нет транспорта, дорог, все ходят пешком или ездят на оленях».
Респондентам было предложено назвать несколько ассоциаций, возникающих у них при слове «Сибирь». По частоте упоминаний лидировали следующие: холод (47,7% ответивших), снег (30,6%), Ермак (22,4%), обширная территория (20%), тайга (20%), лес (20%), медведи (20%), ссылка (18,8%), зима (17,6%), Родина (15,3%). Объединив все ассоциации по условно-тематическому признаку, мы получили 5 основных блоков.
1) Природно-климатические (49,9% от всех ответов): суровый климат, холод, зима, мороз, снег, сугробы, снеговик, метель, вьюга, гололед, красивая природа, тайга, лес, сосна, кедр, ель, поле, степь, болото, тундра, крутая местность, реки, нефть, газ, соболь, медведь, ежик, снегири, комары, морошка, ледяные горки, хоккей, коньки, лыжи, санки и др.
2) Личностно-психологические (19%): Родина, родной край, дом, моя жизнь, спокойствие, романтика, таинственность, вечность, свобода, выносливость, здоровье, веселая жизнь, доброта, тишина, сила, выносливость, крепость духа, твердый и стойкий характер, энергия, бодрость, друзья, любовь, хорошие люди, высокие, здоровые бородатые мужчины, красные носы, румяные щеки, «что-то страшное, холодное, необъятное», пьянка, компьютерная игра, А.В. Колчак, Ф.М. Достоевский, «Здесь без базара и всерьез! А имя этим землям – Сибирь!», «Как здесь оказались мои предки? На Украине теплее, и в горах не так холодно» и др.
3) Географические (13,8%): обширная территория, часть Азии, часть России, регион Российской Федерации, «Сибирь – кусок страны. Кусок мира», глубинка, окраина, отдалена от центра России, Западно-Сибирская низменность/равнина, Транссиб, Обь, Енисей, Иртыш, Омск, Томск, Новосибирск и др.
4) Исторические (8,9%): ссылка, тюрьма, острог, лагеря, каторга, каторжники, покорение Сибири, Ермак, казаки, военные заводы, привезенные из-за Урала и др.
5) Этнокультурные (8,4%). Здесь представлены различные народы, населяющие территорию Сибири, и особенности их культуры (аборигены, русские, татары, казахи, чукчи, ханты, манси, селькупы, ненцы, крепкие традиции, язычество, шаман, чум, баня, меховая одежда, валенки, унты, варежки, ушанка, малахай, пельмени, водка, строганина, кедровые орехи, песни и др.).
Таким образом, Сибирь воспринимается большинством ее жителей как особая территория с характерными природно-климатическими условиями, психологическими, историческими и этнокультурными особенностями. В формировании современных образов Сибири и сибиряков наибольшее влияние оказывает природно-климатический фактор (так, например, в Алтайском крае реже всего называют себя сибиряками, объясняя, что сибиряки – это те, кто живут на Севере). В некоторых случаях не относят себя к сибирякам люди, родившиеся или прожившие долгое время на Крайнем Севере и Дальнем Востоке («северяне» и «дальневосточники»). Встречаются респонденты, родившиеся и выросшие в Сибири, но не считающие себя настоящими сибиряками, т.к. «не любят морозов», «хотят жить на юге» или не обладают сибирским характером. Интересно, что подавляющее большинство образов, возникающих со словом «Сибирь», являются позитивными. Некоторые респонденты отдельно отмечали, что «Сибирь не такая, как о ней думают на Западе, она гораздо лучше».
Идеологи новых религиозных движений и культов, имеющих отношение к сибирскому региону, «нередко воскрешают не только легенды и Беловодье, но и миф о «золотом веке» (одну из первых в истории попыток осмысления принципов, лежащих в основе взаимоотношений природы и общества), в результате чего складывается устойчивый образ Сибири и России в целом как территории, с которой начнется духовное возрождение всего человечества»14.
Учитывая специфику России, где единство обеспечивается многообразием, можно сделать предположение о том, что устойчивая региональная идентичность послужит своеобразным «мостом» на пути формирования общероссийской гражданской идентичности. Не зря гениальный русский ученый М. В. Ломоносов считал, что «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном».
Марина Жигунова,
кандидат исторических наук
1 Примечания http://babr.ru/sibir/. Дата обращения 25.03.2011 г.
2 sha-julin.livejournal.com. Дата обращения 25.03.2011 г.
3 Аблажей Н. Н. Сибирское областничество в эмиграции. Новосибирск: Издательство Института археологии и этнографии СО РАН, 2003. — 304 с.; Андюсев Б. Е. Сибирское краеведение. Хозяйство, быт, традиции, культура старожилов Енисейской губернии XIX — начала XX вв.: Учебное пособие для учащихся и студентов. — Красноярск: РИО КГПУ, 2003. – 336 с.; Вахтин Н. Б., Головко Е. В., Швайтцер П. Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания. – М.: Новое издательство, 2004. – 292 с.; Пальцев А. И. Менталитет и ценностные организации этнических общностей (на примере субэтноса сибиряков). – Новосибирск: Сибирское таможенное управление, 2001; Сверкунова Н. В. Региональная сибирская идентичность: опыт социологического исследования. — СПб.: НИИ Химии СПбГУ, 2002. — 192 с.; Сибирь. Проблемы сибирской идентичности /Под редакцией проф., акад. РАЕН А.О. Бороноева. – СПб.: Астерион, 2003. – 274 с. и др.
4 Национальность – сибиряк. — 2008. — № 1. – С. 4.
5 Аникин А. Е. Этимологический словарь русских диалектов Сибири: Заимствования из уральских, алтайских и палеоазиатских языков.- М., Новосибирск: Наука, 2000. — С. 493-494.
6 Сибирь в составе российской империи. — М.: Новое литературное обозрение, 2007. – С. 11; Шиловский М. В. Сибирь // Историческая энциклопедия Сибири. В 3-х т. – Новосибирск: Издательский Дом «Историческое наследие Сибири», 2009. – Т. III. С-Я. – С. 100.
7 Россия как цивилизация: сибирский ракурс. — Новосибирск: Сибирское Научное Издательство, 2008. — С. 6.
8 Родигина Н. Н. «Другая Россия»: образ Сибири в русской журнальной прессе второй половины XVIII-начала XX в. — Новосибирск: Изд. НГПУ, 2006. — 343 с.
9 W. Masiarz. Powstanie i rozwoj pierwszych parafii rzymskokatolickich na Syberii Wschodniej (1805-1937) // Kosciol katoliki na Siberii: z prac osrodka badan wschodnich Universytetu Wroclawskiego. — Wroclaw, 2002. — S. 139.
10 Ремнев А. В., Суворова Н. Г. Управляемая колонизация и стихийные миграционные процессы на азиатских окраинах Российской империи // Полития. 2010. № 3-4 (58-59). — С. 150-191.
11 Аблажей Н. Н. Сибирское областничество в эмиграции. Новосибирск: Издательство Института археологии и этнографии СО РАН, 2003. — С. 4-5; Шиловский М. В. Сибирское областничество в общественно-политической жизни региона. Новосибирск, 2008. — С. 67; Ядринцев Н. М. Сибирь как колония [1882 г.]. — Тюмень, 2000. — С. 52.
12 Сверкунова Н. В. Феномен сибиряка // Социологические исследования. — 1996. — № 8. — С. 91.
13 Бороноев А. О. «Сибирство» как форма территориальной идентичности // Сибирь. Проблемы сибирской идентичности. – СПб.: Асттерион, 2003. – С. 11; Сверкунова Н. В. Региональная сибирская идентичность: опыт социологического исследования. — СПб.: НИИ Химии СПбГУ, 2002. – С. 45-46.
14 Любимова Г. В. Образ Сибири в российских и зарубежных неорелигиозных учениях // Образ Сибири в общественном сознании россиян XVIII – начала XXI в. – Новосибирск: Издательство НГПУ, 2006. — С. 67.