Как называется стихи о любви

Стихи о любви

Любовь… Сколько волшебства, глубины и открытий таит в себе это слово! Рано или поздно каждый человек познает на собственном опыте всю многогранность и непредсказуемость любви. Творческие люди с их особой чувствительностью и восприимчивостью зачастую доверяют свои переживания бумаге, создавая завораживающие, удивительные по силе произведения, воспевающие красоту и мудрость этого чувства. Стихи о любви такие же разные, как и сама любовь: животрепещущие, полные щемящей тоски, нежные, страстные, трепетные, возвышенные… и непременно очаровывающие полнотой бытия и всепроникающей жизненной силой.

Популярные стихотворения:

Красавица

Всё в ней гармония, всё диво,
Всё выше мира и страстей;
Она покоится стыдливо
В красе торжественной своей;
Она кругом себя взирает:
Ей нет соперниц, нет подруг;
Красавиц наших бледный круг
В ее сияньи исчезает.

Сожженное письмо

Предопределение

Любовь, любовь — гласит преданье-
Союз души с душой родной-
Их съединенье, сочетанье,
И роковое их слиянье,
И… поединок роковой…

И чем одно из них нежнее
В борьбе неравной двух сердец,
Тем неизбежней и вернее,
Любя, страдая, грустно млея,
Оно изноет наконец…

Прощай.

Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.

Лети отсюда, белый мотылек

Лети отсюда, белый мотылек.
Я жизнь тебе оставил. Это почесть
и знак того, что путь твой недалек.
Лети быстрей. О ветре позабочусь.
Еще я сам дохну тебе вослед.
Несись быстрей над голыми садами.
Вперед, родной. Последний мой совет:
Будь осторожен там, над проводами.
Что ж, я тебе препоручил не весть,
а некую настойчивую грезу;
должно быть, ты одно из тех существ,
мелькавших на полях метемпсихоза.
Смотри ж, не попади под колесо
и птиц минуй движением обманным.
И нарисуй пред ней мое лицо
в пустом кафе. И в воздухе туманном.

О, долго буду я, в молчаньи ночи тайной…

О, долго буду я, в молчаньи ночи тайной,
Коварный лепет твой, улыбку, взор случайный,
Перстам послушную волос густую прядь
Из мыслей изгонять и снова призывать;
Дыша порывисто, один, никем не зримый,
Досады и стыда румянами палимый,
Искать хотя одной загадочной черты
В словах, которые произносила ты;
Шептать и поправлять былые выраженья
Речей моих с тобой, исполненных смущенья,
И в опьянении, наперекор уму,
Заветным именем будить ночную мглу.

Я тебе ничего не скажу…

Я тебе ничего не скажу,
И тебя не встревожу ничуть,
И о том, что я молча твержу,
Не решусь ни за что намекнуть.

Целый день спят ночные цветы,
Но лишь солнце за рощу зайдет,
Раскрываются тихо листы
И я слышу, как сердце цветет.

И в больную, усталую грудь
Веет влагой ночной… я дрожу,
Я тебя не встревожу ничуть,
Я тебе ничего не скажу.

Шепот, робкое дыханье…

Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья,

Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря.

Старые письма

Давно забытые, под легким слоем пыли,
Черты заветные, вы вновь передо мной
И в час душевных мук мгновенно воскресили
Всё, что давно-давно утрачено душой.

Горя огнем стыда, опять встречают взоры
Одну доверчивость, надежду и любовь,
И задушевных слов поблекшие узоры
От сердца моего к ланитам гонят кровь.

Я вами осужден, свидетели немые
Весны души моей и сумрачной зимы.
Вы те же светлые, святые, молодые,
Как в тот ужасный час, когда прощались мы.

А я доверился предательскому звуку –
Как будто вне любви есть в мире что-нибудь! –
Я дерзко оттолкнул писавшую вас руку,
Я осудил себя на вечную разлуку
И с холодом в груди пустился в дальний путь.

Зачем же с прежнею улыбкой умиленья
Шептать мне о любви, глядеть в мои глаза?
Души не воскресит и голос всепрощенья,
Не смоет этих строк и жгучая слеза.

Не говори, мой друг: Она меня забудет…

Не говори, мой друг: «Она меня забудет,
Изменчив времени всемощного полет;
Измученной души напрасный жар пройдет,
И образ роковой преследовать не будет
Очей задумчивых; свободней и смелей
Вздохнет младая грудь; замедленных речей
Польется снова ток блистательный и сладкой;
Ланиты расцветут – и в зеркало украдкой
Невольно станет взор с вопросом забегать, –
Опять весна в груди – и счастие опять».
Мой милый, не лелей прекрасного обмана:
В душе мечтательной смертельна эта рана.
Видал ли ты в лесах под тению дубов
С винтовками в руках засевших шалунов,
Когда с холмов крутых, окрестность оглашая,
Несется горячо согласных гончих стая
И, праздным юношам дриад жестоких дань,
Уже из-за кустов выскакивает лань?
Вот-вот и выстрелы – и в переливах дыма
Еще быстрее лань, как будто невредима,
Проклятьем вопреки и хохоту стрелков,
Уносится во мглу безбрежную лесов, –
Но ловчий опытный уж на позыв победный
К сомкнувшимся губам рожок подносит медный.

Выткался на озере алый свет зари

Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.

Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется — на душе светло.

Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.

Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.

Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.

И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска веселая в алостях зари.

Подражанье Песне

Ты поила коня из горстей в поводу,
Отражаясь, березы ломались в пруду.

Я смотрел из окошка на синий платок,
Кудри черные змейно трепал ветерок.

Мне хотелось в мерцании пенистых струй
С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй.

Но с лукавой улыбкой, брызнув на меня,
Унеслася ты вскачь, удилами звеня.

В пряже солнечных дней время выткало нить.
Мимо окон тебя понесли хоронить.

И под плач панихид, под кадильный канон,
Все мне чудился тихий раскованный звон.

Два солнца стынут – о Господи, пощади…

Два солнца стынут – о Господи, пощади! –
Одно – на небе, другое – в моей груди.

Как эти солнца – прощу ли себе сама? –
Как эти солнца сводили меня с ума!

И оба стынут – не больно от их лучей!
И то остынет первым, что горячей.

Нищий

У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.

Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.

Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!

Не самозванка – я пришла домой…

Не самозванка – я пришла домой,
И не служанка – мне не надо хлеба.
Я – страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой день седьмой, твое седьмое небо.

Там на земле мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
– Возлюбленный! – Ужель не узнаешь?
Я ласточка твоя – Психея!

Она молода и прекрасна была…

Она молода и прекрасна была
И чистой мадонной осталась,
Как зеркало речки спокойной, светла.
Как сердце мое разрывалось.

Она беззаботна, как синяя даль,
Как лебедь уснувший, казалась;
Кто знает, быть может, была и печаль…
Как сердце мое разрывалось.

Когда же мне пела она про любовь,
То песня в душе отзывалась,
Но страсти не ведала пылкая кровь…
Как сердце мое разрывалось.

Напрасно.

Напрасно!
Куда ни взгляну я, встречаю везде неудачу,
И тягостно сердцу, что лгать я обязан всечасно;
Тебе улыбаюсь, а внутренне горько я плачу,
Напрасно.

Разлука!
Душа человека какие выносит мученья!
А часто на них намекнуть лишь достаточно звука.
Стою как безумный, еще не постиг выраженья:
Разлука.

Свиданье!
Разбей этот кубок: в нем капля надежды таится.
Она-то продлит и она-то усилит страданье,
И в жизни туманной всё будет обманчиво сниться
Свиданье.

Не нами
Бессильно изведано слов к выраженью желаний.
Безмолвные муки сказалися людям веками,
Но очередь наша, и кончится ряд испытаний
Не нами.

Но больно,
Что жребии жизни святым побужденьям враждебны;
В груди человека до них бы добраться довольно…
Нет! вырвать и бросить; те язвы, быть может, целебны, –
Но больно.

На холмах Грузии лежит ночная мгла.

Я вас любил: любовь еще, быть может.

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

Грустя и плача и смеясь…

Грустя и плача и смеясь,
Звенят ручьи моих стихов
У ног твоих,
И каждый стих
Бежит, плетет живую вязь,
Своих не зная берегов.

Но сквозь хрустальные струи
Ты далека мне, как была…
Поют и плачут хрустали…
Как мне создать черты твои,
Чтоб ты прийти ко мне могла
Из очарованной дали́?

Источник

anchiktigra

СЧАСТЬЕ ЕСТЬ! Философия. Мудрость. Книги.

Автор: Аня Скляр, кандидат философских наук, психолог.

Лучшие стихи о любви

Не убегайте от своей любви…
Не разрушайте маленькое счастье,
Не говорите тихо: » Уходи «,
Когда душа разорвана на части.

Не убегайте от своей любви,
Дарите счастье тем, кто рядом с вами.
Не позволяйте зависти и лжи
Овладевать вдруг вашими сердцами.

И никогда любить не перестанет.

Ведь просто человеку нужен человек.

Но можно вырастить с любовью и заботой.

И крепко прижимал меня к себе.

Берегите друг друга от бед и коварных измен,
Сохраняйте тепло ваших душ даже в холод и вьюгу,
Никогда не просите любви у любимых взамен,
Просто сами любя, от невзгод берегите друг друга.

Берегите друг друга, у жизни короткий полёт,
И отточенных злостью, обид никогда не храните,
Может кто-то давно так прощения вашего ждёт,
Научитесь прощать, не порвав истончившейся нити.

Нам любимых, ушедших от нас, никогда не вернуть,
И ошибок, терзающих душу, уже не исправить,
Берегите друг друга, ступая на жизненный путь,
Чтоб ненастные дни вы смогли бы любовью разбавить.

Мы распыляем жизнь на сумрачную скуку,
На «имидж» и «престиж», ненужную науку,
На ложь и хвастовство, на дармовую службу.
На что мы тратим жизнь.
А нужно бы на дружбу.

Боимся радости, боимся верить в сказки,
Боимся и мечты, и нежности, и ласки;
Боимся полюбить, чтоб после не тужить.
На что мы тратим жизнь?!
А надо просто жить!

Источник

Стихи о любви

Стихи о любви
вытекают сквозь трещины в душах.
Пусть часто твердят мне о том,что они бесполезны…
Ведь, чтобы понять их
нужны не глаза и не уши.
Их слушают сердцем.
Оно быть не хочет железным.

Впотьмах ищу Музу, но только лишь памяти крохи
В кромешной безлунности может нащупать рука.
Скупое наследие, канувшей в лету эпохи,
Манящей, дразнящей, ласкающей из-да-лека…

Напрасные поиски! Где отыскать вдохновенье?
Заглядывал я уже тысячи раз под кровать.
И как, непонятно, свои.

Уж так заведено давно
Виной тому не мы не боги
Влюбляться всем нам суждено
А вот любить дано не многим

Любовь, влюбленность две сестры
Как близнецы они похожи
Но жаль не каждый в жизни может
Узнать в их разные черты

Вдруг дрогнет сердце вспыхнет кровь
И миг счастливый озаренья
Мы принимаем за любовь
Слепой влюбленности мгновенье

Не говори, что ты остыла
Что все проходит так не больно
Кто разлюбил, тот не любил
Тот был влюблен, влюблен и только.

Приходи ко мне на небо
Будем звёзд дыханье слушать
Мы придумаем погоду,
Чтобы сердцу стало «суше».

Чтобы ветра шёпот тёплый
Своей нежностью лаская,
Нас от пьяного забвенья
В дымке снов своих спасал.

На закат уйдём лениво,
Вместе с облаком растаяв.
Ты готов со мною в вечность
Босиком сбежать из рая?

За твои голубые глаза
Я готов убежать на край света,
И, как вспомню,– протянет слеза,
Ах, какое тогда было лето!

Ах, любовь, ты пришла невзначай,
Словно ветка из сада сирени.
Ты держись, дорогая, встречай,
Мы ведь песню с тобой не допели.

И сольёмся в экстазе мы вновь
Неразрывной серебряной нитью
И струна зазвенит и всё вновь
И любовь всю до капельки выпьем.

Автор: Юлия Тимофеева

Далеко от меня очень!
Хотя это неважно, впрочем:
Я на крыльях любви парю,
Расстояний не зная, горю —
Я люблю тебя, и мой пыл
В километрах пути не остыл,
Нежность в сердце моем всегда!
Отличаются лишь города,
Но душа на двоих одна,
И для счастья она рождена!

Источник

Стихи о любви классиков

Похожие стихотворения про любовь

Список стихотворений:

Отзывы: 5

Мне кажется, именно стихи способны передать всю мощь и многогранность такого чувства, как любовь. Читала почти все стихотворения из списка выше, стоит познакомиться и с другими.

Прекрасный сайт! Видно, что над ним действительно трудились…

Нравятся маме фильм

Добрый вечер, пожалуйста помогите вспомнить стих. Этот стих был на ютюбе мужчина читает сидя на лавочке. Мужчина молодой.

Красивые стихотворения великих поэтов про любовь

Любви все возрасты покорны — гласит старая пословица, сказанная еще великим Пушкиным в романе в стихах «Евгений Онегин». Сложно не согласиться с ней. Посмотрите вокруг себя: мир полон этого чувства. Мы любим своих родителей, родственников, друзей, питомцев. И это я только начала перечислять. Жизнь сама по себе штука необыкновенная, но когда существует это волшебство, которое заполняет души и сердца окружающих и нас самих, заставляет творить добро, дарить улыбки случайным прохожим, то все и вовсе становится прекрасным. Нам не нужна война. Пусть будет только мир, только любовь. Большего и не надо.

В стихотворениях о любви обычно раскрываются чувства и переживания людей, которые их пишут. Например, стихи Сергея Есенина про любовь не стали исключением. Деревенский поэт воспевает свою любовь к Родине, к девушкам, к родной березе… К примеру, в произведении «Заметался пожар голубой..».

Слова в стихе любовной лирики известного поэта классика говорят нам о том, что ради своих чувств человек способен пойти против своих убеждений, против того, что ему дорого. Вот для Есенина скандалы, поэзия, кабаки-были практически основой в его жизни. И все это он мог бы оставить ради любимой. Из этого можно сделать вывод о том, что не важно, кто ты: ребенок или взрослый человек, пенсионер или подросток. Тем более не важно, какое ты имеешь социальное положение! Никому не чужда любовь.

Стихи о любви классиков: читать популярные, лучшие, красивые стихотворения поэта классика на сайте РуСтих о любви и Родине, природе и животных, для детей и взрослых. Если вы не нашли желаемый стих, поэта или тематику, рекомендуем воспользоваться поиском вверху сайта.

Источник

5 стихотворений о любви

Заклинание из Древней Месопотамии, викинг, влюбленный во француженку, страдающая наложница китайского императора. Как описывали любовь люди из разных эпох и стран? По случаю 14 февраля попросили ученых прочитать и объяснить стихи о любви. Полную версию материала можно послушать в приложении «Радио Arzamas»

Мне кажется, равен богам тот
Человек, кто против тебя
Сидит и слушает твою речь,
Сладко звучащую рядом,

И милый смех. Это мне точно
В груди приводит в трепет сердце.
Ведь только на миг взгляну на тебя
И сразу лишаюсь речи,

Сокрушен язык, и тотчас тонкий
Огонь пробегает под кожей,
Глазами ничего не вижу, слух
Гремит.

С меня стекает пот, всю охватывает
Дрожь, я стала зеленее травы,
Еще немного — и, кажется самой,
Я умру.

Но на все можно отважиться

Борис Никольский, филолог-классик:

Это стихотворение греческой поэтессы Сапфо, которая жила на острове Лесбос в конце VII — начале VI века до нашей эры. Сохранилось оно благодаря тому, что его процитировал и разобрал автор позднеантичного риторического трактата «О возвышенном». Этот текст процитирован не до конца, поэтому мы можем только гадать, как он заканчивался.

Смысловой и художественный центр сохранившегося фрагмента — это описание физических симптомов влюбленности. Прелесть стихотворения, как справедливо заметил автор трактата «О возвышенном», в том, что Сапфо описывает все эти симптомы с внимательной отстраненностью; несмотря на силу своих чувств, она может смотреть на них со стороны.

Чтобы понять эти чувства и их причину, посмотрим внимательнее на первую строфу. В ней появляется некий человек, который сидит напротив возлюб­ленной Сапфо (из греческого текста совершенно очевидно, что это девушка) и внимает ей. Но кто он? В каком смысле он равен богам? И как связан он с Сапфо и ее чувствами? Прежде ученые и читатели считали, что в начале стихотворения описана реальная картина: рядом с возлюбленной Сапфо сидит не она, а реальный мужчина. Он «равен богам» своим счастьем, счастьем сидеть перед этой прекрасной девушкой. Вот как перевел первую строфу и русский переводчик Викентий Вересаев, добавив в текст от себя слова «по счастью»:

Богу равным кажется мне по счастью
Человек, который так близко-близко
Пред тобой сидит, твой звучащий нежно
Слушает голос.

Тема стихотворения — не вообще страдания любви, а очень конкретное переживание, физическое смятение, которое испытывает человек в присут­ствии возлюбленной. Язык, которым описано смятение Сапфо, вновь отсылает нас к Гомеру. Трепет, дрожь, зеленый цвет лица у Гомера — это симптомы страха перед врагом на поле боя. Выражение «стекает пот» относится к воинам, выполняющим свою трудную работу. Значит, Сапфо говорит о своих чувствах как о чувствах воина, которому приходится противостоять страшному врагу. Последняя фраза («Но на все можно отважиться…»), на которой обрывается стихотворение, тоже отсылает к теме сражения. Сапфо чувствует себя воином, обычным, рядовым воином, она не герой и не бог — ей страшно и тяжело, но она готова и дальше сражаться.

Смысл этого текста, говорящего о храбрости и страхе (а не о счастливой и несчастливой любви), верно передал Григорий Дашевский в своем стихо­творении «Карантин», которое было вольным переложением из Катулла, в свою очередь переложившего Сапфо на латинский язык. У Дашевского эротический страх вытесняется и замещается страхом больного, страхом пациента, страхом перед диагнозом, которого ждут от медсестер. Поскольку Дашевский пишет свое стихотворение, отталкиваясь не от Сапфо, а от Катулла, он дополняет текст Сапфо еще одной строфой, дописанной Катуллом, — о вреде досуга, из-за которого и возникают все эти переживания:

Тот храбрей Сильвестра Сталлоне или
его фотокарточки над подушкой,
кто в глаза медсестрам серые смотрит
без просьб и страха,

а мы ищем в этих зрачках диагноз
и не верим, что под крахмальной робой
ничего почти что, что там от силы
лифчик с трусами.

Тихий час, о мальчики, вас измучил,
в тихий час грызете пододеяльник,
в тихий час мы тщательней проверяем
в окнах решетки.

На что же хочет отважиться Сапфо? Преодолеть свой страх и свою влюблен­ность? Или же завоевать возлюбленную? Ответ на этот вопрос, возможно, содержался в несохранившейся концовке стихотворения, но для нас с вами этот вопрос остается открытым.

Мудрая женщина,
Это верно, что твои волосы превосходят в красоте
Волосы, пожалуй, большинства женщин
С прядями, подобными помолу Фроди.
Подставка поля сокола позволяет своим волосам,
Желтым, как шелк,
Рассыпаться по своим плечам —
Я обагрил когти голодного орла.

Денис Голованенко, историк-медиевист:

Я только что прочитал вам вису, или поэтическую строку, Рёгнвальда Кали — ярла Ярл — второй после конунга титул в иерар­хии средневековой Скандинавии. В зависи­мости от периода и страны их статус и функ­ции различались, однако правители Оркней­ских островов, зависимых от Норвегии, титул ярла носили всегда. Оркнейских островов, которые находятся недалеко от Шотландии, — сочиненную им для Эрменгарды, виконтессы окситанского города Нарбонна. Может возникнуть вопрос, как так получилось, что ярл островов сочиняет любовную поэзию для окситанской дамы. Рёгнвальд оказался в Нарбонне в 1151 году по пути в Иерусалим, куда он совершал масштабное и пышное паломничество. Зайдя в Средиземное море, он решил остановиться во Франции, посетил Нарбонну, где его и пригласила к своему двору эта самая Эрменгарда, или Эрмингерд, как называет ее сага. Надо сказать, что это была незаурядная женщина. Она правила Нарбонной практически шестьдесят лет — и, видимо, довольно успешно. Кроме того, по всей Франции — и не только Южной — о ней шла слава как о большом специалисте в области куртуазной любви и покрови­тельнице трубадуров.

Вместе с ярлом путешествовали еще два исландских скальда Скальд — древнескандинавский поэт. по имени Армод и Одди Глумссон. Судя по всему, на пиру, устроенном в честь их прибытия, они решили примерить на себя роль трубадуров. Каждый из трех сочинил по висе в честь Эрменгарды. И если висы исландских скальдов больше похожи на традиционную любовную лирику (с одной стороны, они воспевают красоту Эрменгарды, а с другой — печалятся о том, что едва ли смогут к этой красоте прикоснуться), то виса ярла более оптимистична.

Несмотря на всю куртуазность обстоятельств сочинения висы, в строфе Рёгнвальда нет ничего специфически трубадурского. Она сложена дротт­кветтом — самым популярным размером скальдической поэзии. В ней присутствуют и такие важные элементы поэтического языка скальдов, как очень сложный синтаксис, переплетенные предложения и кеннинги — особого рода поэтические перифразы, которые заменяют собой существительные обычной, непоэтической речи.

Первый кеннинг в этой строфе отсылает к преданию о легендарном датском конунге Фроди, который пленил двух великанш, приковал к огромным жерно­вам и заставил молоть. Помол этих жерновов волшебным образом превращался в золото, и поэтому золото можно называть «помолом Фроди».

Второй кеннинг не вполне типичный. «Поле сокола» — это рука, то есть место, на котором сидит сокол. В данном случае его подпорка — женщина, то есть Эрмингерд. Если в скальдической поэзии женщина и называется подпоркой, то, как правило, украшений. Скажи ярл вроде «подпорка огня поля сокола» («огонь поля сокола» — это золото), получился бы типичный кеннинг женщины. Но, видимо, из метрических соображений, не желая нару­шать размер, ярл опустил эту часть с золотом.

Наконец, нужно сказать несколько слов о предложении, которое ярл вставляет в седьмую и восьмую строки своей висы. На протяжении всей строфы он восхи­щается красотой и мудростью Эрмингерд — и затем вдруг сообщает ей о том, что обагрял когти голодного орла. Орел и ворон — типичные скандинавские птицы битвы, то есть птицы, которые слетаются после боя к телам погибших и ими питаются. Целый спектр синонимичных выражений — например, «утолять голод или жажду», «обагрять или окраснять когти (клюв, перья) орла или ворона» — служит для того, чтобы заверить адресата строфы в воинской доблести и в военном мастерстве ее автора.

Ступени из яшмы рождают белые росы,
Ночь бесконечна, чулок из шелка захвачен.
Вернуться, спустить занавес водно-хрустальный,
Звеняще-прозрачный. Глядеть на месяц осенний.

Илья Смирнов, синолог:

Стихотворение китайского автора Ли Бо, написанное в VIII веке, называется «Сетования на яшмовых ступенях». Это одно из самых знаменитых китайских стихотворений, что большая редкость: китайские стихи, в отличие от русских и европейских, как правило, существуют не поодиночке, а в циклах и антологиях.

Почему это стих о любви? Никаких привычных нам знаков любовного стихотворения мы, пожалуй, здесь не увидим, тем более не воспримем на слух. Дело в том, что вообще китайская поэзия — это смысл за словом. То есть лучшими считаются те стихи, в которых смысл не явлен на поверхности. Настоящая поэзия — это когда читатель, считав внешние слова, погружается в то, что стоит за ними, и понимает это. Конечно, это касается классической поэзии: ее читателями были люди традиционной выучки, которые помнили на память тысячи строк, сотни стихотворений целыми сборниками, антоло­гиями. Современные читатели такими знаниями не обладают, поэтому приходится комментировать все, подробно разбирая каждое слово, всю цепь ассоциаций, отсылок, аллюзий и так далее.

Стихотворение, которое я прочитал, в прямом, неметафорическом смысле посвящено брошенной императорской наложнице, то есть даме из дворцовых покоев. она была возлюбленной императора, а потом по причинам была им отвергнута и поселена в дальнем покое огромного дворцового комплекса.

Рассвет разлуки
Близко, близко…
Петух не прокричал:
Пора!
А слезы уж текут.

Александр Мещеряков, японовед:

Это стихотворение помещено в императорской антологии «Кокинсю» — «Собрание новых и старых песен», — составленной в X веке. Указ о составлении таких антологий давал император. Их было много, и у них был очень высокий статус. Эти антологии чуть-чуть отличаются друг от друга по структуре, но в каждой из них обязательно были два раздела: о природе и о любви. Цикл о природе устроен от начала к концу: вначале идет весна, дальше лето, осень и зима. И таким же хронологическим способом устроен и любовный раздел. То есть вначале это ожидание любви, потом следует сама любовь и дальше — ее конец. Стихов о разгаре любви при этом почти не имеется.

Популярные герои стихов о разлученной любви — Волопас и Ткачиха. Они полюбили друг друга, но отец девушки недоволен, что она отрывается от хо­зяйственных занятий, и разрешает возлюбленным встречаться только один раз в год. Встреча происходит не на земле, а на небе: Волопас и Ткачиха — это звезды Вега и Альтаир, которые разлучены Небесной Рекой, то есть Млечным Путем, и встречаются только раз в году, в седьмой день седьмой луны. Вот одно из многочисленных стихотворений, посвященных этой встрече:

У Реки Небес,
На разных берегах,
Мы стоим исполнены тоски.
О, хотя бы слово передать
До того, пока приду к тебе!

Как происходили свидания у аристократов? В их обществе были приняты довольно свободные отношения: семейная жизнь семейной жизнью, а любовные встречи любовными встречами. Кавалеры посещали дам ночью и не видели лица девушки или женщины, к которой пришли: они беседовали в темноте, разделенные пологом, занавесом. Так что полюбить с первого взгляда в Японии того времени было невозможно. Любовь могла прийти не с первого взгляда, а с первого слова. Поэтому в японских стихах и прозе не описывается лицо возлюбленной, ее внешность.

Кавалер приходил в усадьбу к даме вечером, а уходил утром. Дома он писал стихотворение и посылал даме. Дама писала ответ. Так складывалась любовная переписка, о которой нам довольно много известно.

Эа Ир’эмума любит.
Ир’эмум, сын Иштар,
Сидит на ее коленях
В ароматах благоуханных.

Они блуждают по саду — две прекрасные,
Вечноцветущие девы!
Вы обе спустились к саду,
В сад вы спустились,
Смолы благовонной собрали.

Твои влажные губы я взял во владенье,
Взглядом твоим овладел я,
Овладел твоим влажным лоном.
В сад лунного бога Суэна я пробрался,
Срубил я тополь, ведь В аккадском тексте нет соответствующего слова, оно вставлено переводчиком для того, чтобы сделать перевод более литературным. пришел его срок.

Ищи меня среди тамарисков
Как пастух овец своих ищет,
Как ищет коза своего козленка,
Овца — своего ягненка, ослица — осленка.

Украшены его руки,
Сладкозвучные губы его,
Как благоуханное масло,
Кувшин масла в его руке,
Кувшин кедрового масла на плече его.

Так Ир’эмум заговорил ее,
Сделал ее безумной от страсти.

Я завладел твоим ртом, созданным для любви.
Заклинаю тебя богинями Иштар и Ишхарой:
«Пока твоя шея не прильнула к его,
Клянусь, ты не найдешь покоя!» Финальные строки последнего куплета произносит не влюбленный: если бы их говорил он, в предпоследней строке было бы сказано «моя шея», а не «его шея». Кому принадлежат эти слова, не вполне ясно: возможно, Ир’эмуму или Эа, но, может быть, и специалисту по заклинаниям, который произносил текст и совершал ритуал.

Екатерина Маркина, ассириолог:

Это любовное заклинание написано на самом раннем диалекте аккадского языка: с его помощью некий мужчина пытался завоевать женщину, в которую был влюблен. Текст датируется XXII веком до нашей эры, то есть ему почти пять тысяч лет.

В заклинании несколько действующих лиц. Открывается оно обращением к Эа — богу мудрости и покровителю магии (к нему обычно обращены все заклинания). Далее появляется Ир’эмум, сын Иштар, который сидит у нее на коленях в окружении благовоний. Ир’эмум — вроде месопотамского купидона, это некое божество, которое помогает людям обрести любовь другого человека.

Две прекрасные девы, которые блуждают по саду, вероятно, богини Иштар и Ишхара. По саду они гуляют неслучайно: в месопотамской традиции сад — место любовных утех, примерно как в нашей традиции — сеновал. Дамы собирают благовонную смолу. И это тоже неслучайно: этот мотив звучит на протяжении всего заклинания, ведь благовония — атрибут и символ Ир’эмума. Мужчина, который магическим способом хочет добиться благо­склонности своей возлюбленной, говорит несколько фраз, утверждающих его власть над ней: ее губы принадлежат ему, ее взгляд сфокусирован на нем, ее влажное лоно тоже принадлежит ему.

Что означают строки «В сад лунного бога Суэна я пробрался, / Срубил я тополь, ведь пришел его срок»? Это метафора дефлорации — только вместо сорван­ного цветка мы видим срубленный тополь. Далее Ир’эмум заговаривает возлюб­ленную нашего героя: «Украшены его руки, / Сладкозвучные губы его, / Как благоуханное масло, / Кувшин масла в его руке, / Кувшин кедрового масла на плече его». Здесь снова возникает мотив благовоний, но вводит его сам Ир’эмум, рассказывая о герое его возлюбленной и наделяя его приятным запахом.

Эти и еще три стихотворения о любви — персидское, древнеримское и майяское — вы можете послушать в приложении «Радио Arzamas».

Источник