Как называется произведения посвященные святым
Жития святых
Великие святые. Неизвестные факты
Великих святых особо чтут за праведность, богоугодность, стойкое исповедание веры, посредничество между Богом и людьми. Но эти особо благочестивые праведники, канонизированные церковью и являющие собой образец добродетели, на самом деле порой – несвятые святые. В том смысле, что, в первую очередь.
Преподобный Серафим Саровский. Житие. Наставления
Серафим Саровский (в миру Прохор Мошнин) (19.07.1753-2.01.1833), русский святой и духовный мыслитель. В 1786 Прохор был пострижен в иноки с именем Серафима, а в следующем году рукоположен в диаконы. Приняв этот сан, св. Серафим почти все время стал проводить в молитве, не выходя из храма. Участву.
Я полюбил страдание. Автобиография
Перед читателем «Автобиографии» раскроется необыкновенная по своей многогранности жизнь человека, всецело преданного Церкви и людям. Его удивительный облик, священное величие, мученическая жизнь, научная эрудиция вызывают восхищение. И не случайно, что святитель Лука в очень короткий срок стал ши.
Святитель Николай Чудотворец
Книга «Святитель Николай Чудотворец» повествует о личности и чудесах великого угодника Божия, святителя Николая Чудотворца, и его почитании в России. Она рассчитана на широкий круг православных читателей.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский – великий проповедник и молитвенник земли Русской. Слово его – слово пламенной веры во Святую Троицу, слово великой любви пастыря ко своим духовным чадам и ко всем чадам Христовой Церкви. В книге представлены размышления о душе человеческой, об истинном богатс.
Святая блаженная Матрона Московская
Святитель Спиридон Тримифунтский
Данный агиографический сборник посвящен личности и наследию святителя Спиридона Тримифунтского. Он включает в себя жизнеописание святителя, повествование о его прижизненных и посмертных чудесах, рассказ о почитании святителя и месте нахождения его мощей, а также акафист и молитвы святому. Кроме т.
Откровения ангелов-хранителей. Крест Иисуса
Вниманию читателей предлагается уникальная книга, повествующая о последних днях жизни Иисуса Христа и о его воскрешении. Рассказано о самых известных христианских святых. Читатель узнает о том, как получить от святых помощь, с какими просьбами к ним можно обращаться. Эта книга раскроет все загадк.
Преподобный Силуан Афонский
Жития святых, написанные святыми
Данное издание представляет собой сборник житий святых, составленных величайшими подвижниками Православной Церкви: свт. Игнатием (Брянчаниновым), свт. Афанасием Алексан д рий ским, прп. Еф ре мом Си ри ным, прп. Иоанном Дамаскиным и др. Таким образом, о святых пишут люди, которые сами прошли узки.
В данном разделе представлен топ лучших книг и аудиокниг по теме «Жития святых». Полный список из 179 популярных книг и аудиокниг по теме, рейтинг и отзывы читателей. Читайте книги или слушайте на сайте онлайн, скачайте приложение для iOS или Android, чтобы не расставаться с любимыми книгами даже без интернета.
» d=»M24.769 20.3a4.949 4.949 0 012.356-4.151 5.066 5.066 0 00-3.99-2.158c-1.68-.176-3.308 1.005-4.164 1.005-.872 0-2.19-.988-3.608-.958a5.315 5.315 0 00-4.473 2.728c-1.934 3.348-.491 8.269 1.361 10.976.927 1.325 2.01 2.805 3.428 2.753 1.387-.058 1.905-.885 3.58-.885 1.658 0 2.144.885 3.59.852 1.489-.025 2.426-1.332 3.32-2.67a10.962 10.962 0 001.52-3.092 4.782 4.782 0 01-2.92-4.4zM22.037 12.21a4.872 4.872 0 001.115-3.49 4.957 4.957 0 00-3.208 1.66A4.636 4.636 0 0018.8 13.74a4.1 4.1 0 003.237-1.53z»>
Житие как жанр древнерусской литературы
Русской литературе без малого тысяча лет. Это одна из самых древних литератур Европы. Она древнее, чем литературы французская, английская, немецкая. Ее начало восходит ко второй половине X века. Из этого великого тысячелетия более 700 лет принадлежит периоду, который принято называть «древней русской литературой».
Древнерусская литература вплоть до XVII века не знает или почти не знает условных персонажей. Имена действующих лиц – исторические: Борис и Глеб, Феодосий Печерский, Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, Стефан Пермский…
Ни одно из произведений Древней Руси – переводное или оригинальное – не стоит обособленно. Все они дополняют друг друга в создаваемой ими картине мира. Каждый рассказ – законченное целое, и вместе с тем он связан с другими. Это только одна из глав истории мира.
Одной из таких картин служит Житие, призванное стать биографией духовных и светских лиц, канонизированных христианской Церковью. В основе Жития лежала биография героя, чаще всего исторического лица, известного самому автору лично или по рассказам его современников. Целью Жития было прославить героя, сделать его образцом для последователей и почитателей. «Житие не биография, а назидательный панегирик в рамках биографии, как и образ святого в Житии не портрет, а икона». Живые лица и поучительные типы, биографическая рамка и назидательный панегирик в ней, портрет и икона – это необычное сочетание отражает самое существо житийного художественного способа изображения. Необходимо подчеркнуть важность житийного жанра, поскольку именно в нем на протяжении всего Средневековья рассказывалось о человеке. Герой Жития, независимо от его богатства или бедности, от социального положения и учености, воспринимался любым читателем как себе подобный. Читатель мог видеть себя в этом герое, мог ему завидовать, брать с него пример, вдохновляться его подвигами. Судьба человека и более того – попытки заглянуть в его внутренний мир, поэтизация духовного подвига не могли не привлекать к этому виду литературы сердца и умы. Это было единственное в Средние века повествование о человеческой судьбе.
Если же рассмотреть структуру Жития, то мы заметим целое литературное сооружение, некоторыми деталями напоминающее архитектурную постройку. Оно начинается обыкновенно пространным, торжественным предисловием, выражающим недостоинство автора, его многогрешность, призывание помощи Божией и святых, взгляд на значение святого в деле спасения.
Вводной части также свойственны многочисленные цитаты и параллели из священных книг. Потом повествуется деятельность святого, предназначенного с младенческих лет, иногда еще до рождения, стать богоизбранным сосудом высоких дарований; эта деятельность сопровождается чудесами при жизни, запечатлевается чудесами и по смерти святого. Житие заканчивается похвальным словом святому, выражающим обыкновенно благодарение Господу Богу за ниспослание миру нового светильника, осветившего житейский путь грешным людям. Все эти части соединяются в нечто торжественное, богослужебное: Житие и предназначалось для прочтения в церкви на всенощном бдении накануне дня памяти святого.
Житие обращено, собственно, не к слушателю или читателю, а к молящемуся. Оно более чем поучает: поучая, оно настраивает, стремится превратить душеполезный момент в молитвенную наклонность. Оно описывает индивидуальную личность, личную жизнь, но эта случайность ценится не сама по себе, не как одно из многообразных проявлений человеческой природы, а лишь как воплощение вечного идеала.
Каноническая схема Жития служила, таким образом, наилучшим планом для изображения идеального героя и идеализированного мира, в котором он совершал свои праведные дела. Но с самых первых шагов в развитии житийного жанра канон нарушался под влиянием жизненных фактов. Нарушения эти обыкновенно почти не касались главного героя, но тем более осязательно затрагивали других действующих лиц. И чем талантливее был агиограф, тем значительнее было отступление его произведения от церковного шаблона.
Страница из великих Четьи Минеи
В Древнюю Русь с начала письменности переходят через посредство южных славян и переводятся непосредственно с греческого языка сборники Житий («минеи», «пролог», «патерики»), а также начинают составляться оригинальные Жития первых русских святых – Бориса и Глеба, Феодосия Печерского (XI век) и др. Русские авторы Житий несут в себе идеи независимости политической и церковной жизни молодого Киевского государства; порой они во многом отходят от канонов греческой агиографии.
Иногда в основу Житий кладутся лишь отдельные драматические эпизоды из жизни святых (история убийства Бориса и Глеба), вводятся внутренние монологи и эмоциональные диалоги, в ряде случаев меняется тип биографии: то это простой рассказ, богатый историческими и бытовыми наблюдениями (житие Леонтия Ростовского, XII век), то военно-патриотическая повесть (Житие Александра Невского, Довмонта Псковского, XII–XIV века), то поэтическая сказка (житие Петра и Февронии, XV–XVI века).
Второе южнославянское влияние (конец XIV – начало XV века) содействует развитию в русской агиографии витийственно-риторического стиля – «плетения словес», в результате чего возрастает эмоциональность и психологизм повествования. Появляется группа видных агиографов: митрополит Киприан, который перерабатывает Житие митрополита Петра, Епифаний Премудрый (Жития Сергия Радонежского, Стефана Пермского), серб Пахомий Логофет (Житие Кирилла Белозерского и др.). В эпоху укрепления централизованного русского государства (XVI век) агиография становится на службу идеологическим задачам правительства. Осуществляя политику Ивана Грозного в области духовной жизни, митрополит Макарий сильно расширяет сонм русских святых и руководит составлением их Житий, которые объединяются в Великих Четьих Минеях (12 огромных томов), включающих почти все обращавшееся на Руси наследие переводной и оригинальной агиографии, заново переработанное и риторически украшенное. В XVII веке составляются собрания Четьих Миней Германа Тулупова (1627–1632), Иоанна Милютина (1646–1654) и Димитрия Ростовского (изд. 1689–1705). В XV–XVII веках создается особенно большое число новых Житий, посвященных монахам Русского Севера и отразивших колонизационную роль монастырей, их борьбу за землю с крестьянством. В агиографический стиль все более вносятся черты реальной жизни, Жития постепенно сближаются с бытовой повестью (Житие Юлиании Лазаревской). Во второй половине XVII – начале XVIII века создаются новые Жития, посвященные представителям религиозного движения – раскола. Героями их становятся противники государственной Церкви, проклятые ею и гонимые царской властью (Жития Ивана Неронова, Морозовой, Кирилла Выгорецкого и др.). Это направление агиографии тяготеет к изображению народного быта и отличается «просторечием». Жанр биографии святого перерастает в жанр поучительно-полемической автобиографии «апостолов» раскола (Жития Аввакума, Епифания).
По объему излагаемого биографического материала, как правило, выделяют два вида жития: биографическое (биос) и мученическое (мартириос). Биос дает описание жизни христианского подвижника от рождения до смерти, мартириос рассказывает только о мученической смерти святого. Последняя форма – более древняя, связана с гонениями на первых христиан. В основе этого типа Житий лежат «протоколы» допросов христиан, поэтому они как бы документированы. Полная биография не берется, рассказывается только о мучениях святого.
Другая группа Житий повествовала о христианах, добровольно подвергавших себя разного рода испытаниям: богатые юноши тайно покидали дом и вели полуголодную жизнь нищих, подвергаясь унижениям и насмешкам; подвижники, оставив города, уходили в пустыни и жили там в полном одиночестве (отшельники). Особым видом христианского подвижничества было столпничество, при котором святой обитал долгие годы на вершине каменной башни – столпа, а в монастырях подвижники могли затворяться в келье, которую не покидали ни на час вплоть до смерти.
Среди византийских Житий наибольшее распространение получили переводы житий Алексия, человека Божьего, Андрея Юродивого, Варвары, Георгия Победоносца, Дмитрия Солунского, Екатерины, Иоанна Златоуста, Николая Мирликийского, Параскевы Пятницы и др.
Жития русских святых создавались на протяжении всех веков существования древнерусской литературы – с XI по XVII век. Жития эти также могут быть систематизированы по типу героев: княжеские, Жития церковных иерархов, строителей монастырей, подвижников во славу церкви и мучеников за веру, жития юродивых. Помимо этого, Жития могут быть сгруппированы по географическому принципу – по месту жизни и подвигов святого и месту возникновения Жития (киевские, новгородские и северорусские, псковские, ростовские, московские и др.).
Об авторстве тех или иных житий в ряде случаев мы узнаем из текста самих произведений, на основе косвенных данных. Нестор Летописец (XI–XII), Епифаний Премудрый (XIV–XV), Пахомий Логофет (XV) – вот наиболее известные из авторов русских житий.
Группируя жития по характеру героев, отметим:
– Жития подвижников во славу Церкви и создателей монастырей (Александр Свирский, Варлаам Хутынский, Авраамий Ростовский, Сергий Радонежский, Стефан Пермский и др.);
– Жития иерархов Русской Церкви – митрополитов (Алексия, Ионы, Киприана, Петра, Филиппа);
– Жития юродивых (Василия Блаженного, Иоанна Устюжского, Михаила Клопского и др.).
Из княжеских Житий наиболее известны Жития Александра Невского, Бориса и Глеба, князя Владимира, Дмитрия Донского и др.
Женских Житий в русской агиографии мало: Анны Кашинской, Евфросинии Полоцкой, Евфросинии Суздальской, Иулиании Вяземской, Иулиании Осорьиной, княгини Ольги.
Не обошло стороной и влияние на житийную литературу легендарно-сказочных мотивов. Местные предания иногда столь сильно влияют на авторов, что к Житиям созданные ими произведения могут относиться только потому, что герои их признаны Церковью святыми и в заглавии их может фигурировать термин «Житие», тогда как по литературному характеру это ярко выраженные сюжетно-повествовательные произведения. Это «Повесть о Петре и Февронии Муромских» Ермолая-Еразма, «Повесть о Петре, царевиче Ордынском», «Повесть о Меркурии Смоленском». В XVII веке на Русском Севере возникают Жития, полностью основанные на местных легендах о чудесах, происходящих от останков людей, жизненный путь которых с подвигами во славу Церкви не связан, но необычен – они страдальцы в жизни. Артемий Веркольский – мальчик, погибший от грозы во время работы в поле, Иоанн и Логгин Яренские – то ли поморы, то ли монахи, погибшие в море и найденные жителями Яренги на льду, Варлаам Керетский – священник села Кереть, убивший жену, наложивший сам на себя за это тяжкие испытания и прощенный Богом.
Только древнерусское Житие дает нам возможность наблюдать личную жизнь в Древней Руси, хотя и возведенную к идеалу, переработанную в тип, с которого корректный агиограф старался стряхнуть все мелочные конкретные случайности личного существования. Нередко это и своеобразная местная летопись глухого уголка, не оставившего по себе следа ни в общей летописи, ни даже в какой-либо грамоте. Такие записи чудес иногда велись по поручению игумена и братии особыми на то назначенными лицами, с опросом исцеленных и свидетельскими показаниями, с прописанием обстоятельств дела, являясь скорее деловыми документами, книгами форменных протоколов, чем литературными произведениями. Несмотря на это, в них иногда ярко отражается быт местного мирка, притекавшего к могиле или ко гробу святого со своими нуждами и болезнями, семейными непорядками и общественными неурядицами.
Жития, в свою очередь, формировали взгляды древнерусских читателей на идеал святости, на возможность спасения, воспитывали филологическую культуру (в лучших своих образцах), создавали идеальные формы выражения подвига святого.
Книги про жития святых
Просто кликайте на зеленую стрелочку с подписью «поднять» если считаете, что книга должна находиться выше в топе, и на красную «опустить» если она не достойна высокой позиции. Общими усилиями мы получим самый адекватный, правдивый и полезный рейтинг, и одновременно список лучших книг про жития святых.
Рейтинг книг про жития святых
Молитвами и любовью святителя да исцелит нас Господь от болезней душевных и телесных! Книга напечатана с некоторыми сокращениями. свернуть
Эта книга раскроет все загадки, связанные с именем Иисуса Христа, и поможет многим людям стать мудрее и настроить свое сердце на добро и любовь. свернуть
Шестая, заключительная книга серии посвящена XX веку. свернуть
Старец Серафим учил, что цель христианской жизни состоит в стяжании (обретении) Духа Святого, объяснял условия этого стяжания (трезвение души и духа, чистота плоти) и его средства (пост, молитва, добрые дела). Серафим Саровский канонизирован в 1903. Память ему отмечается 2/15 января и 19 июля/1 августа.
Издание предлагается и для воцерковленных людей, и для людей только начинающих свой путь к Богу. свернуть
Издание рассчитано на широкий круг православных читателей. свернуть
Издание рассчитано на широкий круг православных читателей. свернуть
Издание рассчитано на широкий круг православных читателей. свернуть
В этой серии собраны жития христианских подвижников, талантливо изложенные писателями для детей. Совместное чтение этих книг создает хорошую семейную традицию и дает детям прекрасные примеры любви и доброты, чтобы стать лучше и счастливее. свернуть
Ну а мы – простые люди. Мы ошибаемся постоянно – и дома, когда плохо ведём себя с родителями, братьями и сёстрами. И в школе – когда плохо выучим урок. И вообще – везде мы ошибаемся, куда ни посмотри. Куда уж нам до святых людей…
Но представьте себе такого святого, который не просто ошибся, а предал Христа, отрёкся от Него. Да не один раз отрёкся, а целых три! Что может быть страшнее для человека? Это уж точно похуже будет, чем ссора с бабушкой или двойка по математике.
И всё же именно этого святого христианская Церковь уже две тысячи лет почитает как старшего апостола, одного из главных святых. Но как же могло так получиться? Неужели даже такую страшную ошибку можно исправить? Вот об этом мы сейчас и узнаем.
Для детей среднего школьного возраста. свернуть
Еще при жизни святой Спиридон, епископ города Тримифунта, прославился своей щедростью и безотказной помощью всем, нуждающимся в ней. И после своей земной кончины не оставил святитель людей своей помощью – по молитвам святому Спиридону Тримифунтскому и в наши дни происходя настоящие чудеса, решаются самые сложные проблемы с финансами, жильем и работой.
Откройте книгу, всмотритесь в святой образ Тримифунтского чудотворца, обратитесь за помощью к святителю Спиридону – и ваша молитва будет услышана! свернуть
Митрополит Калужский и Боровский КЛИМЕНТ (Капалин). ОБРАЗЫ СВЯТЫХ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ. От Средневековья до наших дней
Митрополит Калужский и Боровский КЛИМЕНТ (Капалин)
ОБРАЗЫ СВЯТЫХ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
От Средневековья до наших дней
Образы русских святых для литературы Русского средневековья – и есть сама плоть литературы, часть ее глубинного ядра.
Размышляя над подвигами веры древнейших святых, русские летописцы рассказывали о мученике-варяге и его сыне, о святых Ольге и Владимире, Борисе и Глебе. На страницах «Повести временных лет» нашел свое место целый сборник историй о киево-печерских иноках, стяжавших святость.
Позднее русская литература украсилась житием преп. Сергия Радонежского, имеющим столь значительные художественные достоинства, что жители Московского царства им зачитывались. Более того, оно стало первым памятником агиографической литературы, опубликованным в печатном виде. А житийная повесть о святых благоверных Петре и Февронии Муромских стяжала необыкновенную популярность и стала своего рода средневековым бестселлером.
В эпоху Российской империи ситуация изменилась. Литература разделилась на светскую и духовную. И творцы лучших образцов светской литературы – это писатели и поэты, создавшие славу Золотого, а затем Серебряного века русской литературы. Популярность и распространённость в народе стала приобретать именно эта литература, особенно ей была увлечена интеллигенция. На духовную литературу тогда смотрели свысока, считая ее для простолюдинов и монахов.
Конечно, русская классика знала исключения из этого печального правила. Так, она украсилась блистательной поэмой Алексея Константиновича Толстого, посвященной преподобному Иоанну Дамаскину. Федор Михайлович Достоевский с большой бережностью и почтением затрагивал тему святости в своих произведениях, он глубоко изучил Священное Писание, и в его произведениях показано действие добра и зла в мире. Даже Марина Ивановна Цветаева, человек очень сложного и, в общем, внецерковного мировидения, всё же воспела в своих стихах православные святыни Москвы. Памятны ее замечательные слова о часовне Иверской иконы Пречистой Богородицы на Красной площади:
А вон за тою дверцей,
Там Иверское сердце,
– Я в грудь тебя целую,
На протяжении советского времени тема святости, как и в целом церковная тема, в художественной литературе была, что называется, неактуальна. Власть, идеологически чуждая христианству, не желала ее ни видеть, ни развивать, а потому святость, Церковь, Христова вера оказались на периферии литературного процесса и даже запрещены.
Ситуация вновь изменилась в конце 80-х – начале 90-х, на сей раз к лучшему.
Наверное, это прозвучит парадоксально, но в наши дни тема святости в светской литературе звучит громче и масштабнее, чем в дореволюционную эпоху. Сейчас появилось значительное количество художественных произведений, которые более христианские, чем век и полтора века назад. При всех перекосах и сомнительных явлениях, которые в ней сейчас присутствуют, все-таки корни веры в ней окрепли, и много писателей, поэтов, публицистов открыто позиционируют себя как православные люди, и тема святости присутствует на страницах их произведений.
Последние три десятилетия обогатили русскую литературу множеством полновесных, художественно состоятельных образов святых.
Так, например, лауреат Патриаршей литературной премии Александр Юрьевич Сегень нарисовал утонченно-изысканные портреты преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского в романе «Державный». Алексей Иванов обратился к судьбам святого Филиппа, митрополита Московского, а затем рассказал о святых Сибири: святителях Иоанне и Филофее Тобольских. К теме святости обращались в своих произведениях известные писатели Владимир Крупин, Валерий Ганичев, Константин Ковалев-Случевский, Дмитрий Володихин, Наталья Иртенина. О святом воине Феодоре Ушакове и преподобном Серафиме Саровском писала Ольга Игоревна Елисеева. Большой список книг, посвященных православным святым, вышел в серии «Жизнь замечательных людей». И здесь хотел бы отметить замечательную книгу Вячеслава Бондаренко об отце Иоанне (Крестьянкине), и вышедшую в этом году книгу «Святые старцы» – в серии ЖЗЛ.
Примеры можно было бы множить и множить.
Но имеет смысл отметить не только достижения, но и проблемы. Так, например, нередко случается, что писатель, берущийся за такое духовно ответственное дело, как создание романа, повести или рассказа о святом, добавляет слишком много «своего» в текст, дописывает то, чего не было, вольно трактует поступки и мысли святого, неправильно дает комментарии к традициям. В этом вопросе необходима разумная строгость. Уместны консультации литератора с представителями духовенства, которые могли бы избавить от ошибок и перекосов.
И Издательский совет готов подобные консультации предоставлять.
Наконец, пока очень слабо представлены в современной художественной литературе образы святых миссионеров и еще того слабее – образы мучеников и исповедников Церкви Русской в XX столетии. На протяжении двух лет Издательский совет Русской Православной Церкви проводит конкурс «Новая библиотека». В рамках конкурса имеется номинация на тему о святых мучениках советского времени. Но это лишь предварительная работа, и было бы очень хорошо, если бы писательское сообщество включилось в полной мере в этот тяжелый, но благодатный труд. Современному человеку, особенно молодым читателям, нужны произведения, посвященные жизни святых.