Как называется девушка управляющая борделем
Их избивали жгутами из полотенец и насиловали: как жили эскортницы прошлого века
Иван Иванович Приклонский, автор научного очерка о проституции в России, вышедшего в 1903 году, делил женщин, втянутых в торговлю телом, на две категории. Первые работали официально – на основе желтых билетов, вторые действовали тайно и в одиночку. И самыми дорогими среди них были камелии.
Кем были камелии?
Сам термин «камелии» появился в середине XIX века: название экзотического цветка показалось журналистам подходящим для описания ярко одевающихся женщин, которые на деньги содержателей старались жить как можно роскошнее. Наряду с ним использовалось и слово «фрина» — так звали известную своей красотой афинскую гетеру, жившую в IV веке до нашей эры.
Камелий заводили себе москвичи побогаче, которые брезговали разовыми визитами в публичные дома и предпочитали постоянных любовниц. По словам обозревателей московской жизни, отличить камелий от приличных дам было легко. И те и другие одевались одинаково модно, однако камелии для своих платьев выбирали ткани вызывающих цветов и гораздо активнее мужних жен пользовались косметикой.
Помадами и туалетами дело не ограничивалось: по словам Приклонского, «погибшие, но милые создания, которым случай дал возможность через разврат выдвинуться из толпы», пытались привнести в свою жизнь как можно больше блеска и шика. Для этого девушки часто заводили нескольких любовников — разумеется, скрывая их друг от друга. Впрочем, иногда третьим оказывался альфонс, который становился для женщины источником не доходов, а расходов.
Жизнь содержанок притягивала внимание не только исследователей вроде Приклонского. Не оставляли их вниманием и писатели. Например, жизнь камелии описывает в своем романе «Московские гейши» Дмитрий Богемский: «Старик тратил на нее безумные деньги, подарил ей дом на Сретенке и был душою совершенно покоен, не подозревая, конечно, что прелестная Зоя имеет еще одного покровителя и что ласки свои она расточает еще и красивым молодым людям без определенных занятий».
Как становились камелиями?
Приклонский пишет, что в Москве среди камелий можно встретить женщин любых наций и сословий: преимущественно это немки или польки, но встречаются среди них француженки, русские и другие. Чаще всего камелия — это бывшая девушка из «заведения», которой удалось найти себе покровителя. Но бывало и так, что в содержанки попадали гувернантки, актрисы и даже фельдшерицы.
Истории падения камелий чаще всего трагичны. Начинается всё с потери невинности до замужества, и редко это бывает выбором самой женщины. Обычно речь шла о принуждении или обмане: например, во время традиционного весеннего съезда актеров антрепренеры практиковали так называемый «сенокос»: девушек, поступавших в актрисы, принуждали к сексу за обещание хорошего контракта либо просто насиловали, заманив в номер гостиницы.
Девушки, поднявшиеся до камелий из рядовых работниц публичных домов, оказывались в борделях благодаря целой вербовочной сети. Например, существовал канал трафика женщин из Польши в Москву: стоила похищенная полька от 20 до 300 рублей. Поставляли в дома терпимости и москвичек: в городе существовала сеть торговцев таким товаром: мужчин называли маккавеями, женщин — няньками.
Действовали они разными способами. Один из приемов — публикация объявлений в газетах. Девушкам предлагали должности горничных, бонн, буфетчиц и обещали хорошо оплачиваемое место. Однако, явившись по указанному адресу, женщины оказывались в борделе.
Тем, кто тратил на дорогу в столицу последние деньги, было некуда идти в незнакомом городе, да и содержательницы борделей отлично знали, как уговорить их остаться. Подождав, пока жертва переживет первый шок, хозяйка заведения приносила украшения и модные платья и обещала: «Такие появятся и у тебя». Также девушек убеждали, что они могут сами уйти через месяц-другой, заработав на обратный билет.
Был еще один прием, который назывался «Только посиди и посмотри»: женщину уговаривали отправиться в общий зал. Однако, стоило ей туда попасть, как на нее набрасывались работающие в гостиной профессиональные соблазнители. Комплименты, приглашение на танец, один бокал шампанского за другим — заканчивалось всё лишением девственности.
Строптивых, с которыми не срабатывали уловки, могли просто запереть и принудить к работе. Их связывали и избивали жгутами из мокрых полотенец: спина после такой экзекуции превращалась в сплошной кровоподтек. Бывало, что за девушками являлись их родственники, но даже это не гарантировало, что жертва сможет покинуть публичный дом.
Автор работы «Возвращение к честному труду падших девушек» 1988 года Владимир Окороков рассказывает о случае, описанном очевидцами: мать нашла дочь Дуню в публичном доме и попыталась увести ее оттуда. Сначала девушке не отдавали одежду: она-де хозяйская и потому ей не принадлежит. Одна из товарок сжалилась над Дуней и отдала ей свое длинное пальто (за что потом была наказана). Дуня и старушка пошли ко входу, но девушку задержали в сенях и избили, а ее мать столкнули с лестницы, да так, что она полетела вниз и ударилась головой о тумбу тротуара.
Жизнь камелий: от роскоши к нищете
По сравнению с существованием в обычном публичном доме жизнь камелий была более приятна и легка. Дело в необременительности работы содержанок: в борделях из женщин выжимали все соки. Но и фринам приходилось нелегко, несмотря на роскошь, которая их окружала.
Богемский в своем романе описывает тридцатилетнюю камелию Зою Глембоцкую как женщину, которая «выглядела по утрам совершенной старухой»: сказались вечные кутежи, алкоголь и нехватка сна. Живая, энергичная девушка быстро превратилась в истеричку: Зоя постоянно нервничала — боялась, что один покровитель узнает о другом, лавировала между ними, вечно продумывая новые способы получать от мужчин подарки и деньги.
Глембоцкой удалось скопить небольшой капитал, и она уже даже подумывала уехать на родину в Вятку, однако хитрый покровитель оставил ее у разбитого корыта. Ушлый купец под предлогом защиты от воров предложил ей поместить все нажитое в сейфы его конторы. Когда «папик» узнал об изменах Зои, то просто отказался возвращать ей содержимое сейфов. Доказать право собственности девушке не удалось: Зое даже в голову не пришло составить нотариально заверенную опись вещей. Затем покровитель аннулировал купчую на дом — и вот уже от привычной роскоши осталось только несколько нарядов и побрякушек.
Зоя Глембоцкая — вымышленный персонаж, однако легко предположить, что у нее был реальный прототип. Да и хитрость купца, оберегающего свои вложения, тоже выглядит вполне реальной. Так что обманутые камелии, вероятно, были частым явлением.
Участь камелии, потерявшей покровителя и не нашедшей нового, была незавидна: ее ждало путешествие на самое дно проституции. А первым шагом был переход в толерантки.
Путь вниз: толерантки
В 1902 году московский обер-полицмейстер получил тревожные известия: в столице обнаружили группу женщин «приличного происхождения», которые вели себя странно. Они снимали квартиры, однако вносили в списки жильцов на досках у подъездов вымышленные имена. Вскоре выяснилось, что ни с революционерами, ни со шпионами девушки не связаны. Зато были широко известны среди сводниц, подыскивающих эскорт для богачей.
Объясняя свое поведение в полиции, девушки признались, что средства зарабатывают, ужиная в компании мужчин. Обвинить их было не в чем: на проституцию посещение ресторанов не тянуло. Несмотря на интерес обер-полицмейстера, «веселые квартирантки» продолжили вести привычный образ жизни. В 1914 году один из репортеров столичной газеты рассказывал, что богатые приезжие предпочитают гостиницам апартаменты с хозяйкой — роскошно обставленные квартиры с телефоном. Это было удобно: в отель могли нагрянуть полицейские с рейдом по проверке соблюдения правил общественной нравственности, а вот в квартиру — уже нет.
Термин «толерантки» пришел из Франции: там бордели называли не домами терпимости, как в России, а домами толерантности. Толерантки отличались от камелий меньшей свободой: фрины сами выбирали кавалеров, толерантки подчинялись сводницам.
Мужчины, встречающиеся с толерантками, считали, что покупают не только тело, но и любовь женщин. Этому способствовала и «реклама», которую давали «мамаши» своим «подопечным». Девицу могли представить честной вдовой, которая не может обходиться без мужчины, неудовлетворенной содержанкой богатого старика или семейной дамой, которая хочет разнообразить свою пресную жизнь.
Замужние женщины среди толеранток и правда встречались. Например, в мемуарах предпринимателя и инженера Николая Варенцова описан случай, когда московский фабрикант Кузнецов в доме свиданий попросил привести ему не доступную женщину, а «хорошую, неизбалованную и семейную». В итоге к Кузнецову в номер явилась супруга. Увидев мужа, женщина не растерялась и начала отвешивать ему пощечины с криками: «Поймала тебя, мерзавец! Вот ты где проводишь время!» В итоге незадачливому фабриканту на коленях пришлось просить прощения.
Вряд ли супруга Кузнецова пыталась внести в жизнь разнообразие. Скорее всего, речь шла о деньгах: молодую женщину муж отчаянно ревновал, держал взаперти и ограничивал в расходах.
Работа толеранток была организована просто: мужчина приходил в дом свиданий, смотрел каталоги или слушал устные рекомендации, после чего выбранную женщину вызывали к нему по телефону. Были и «дежурные»: несколько женщин поджидали клиентов в комнатах. Часто толерантки, познакомившись с мужчиной, начинали встречаться с ним напрямую, отказавшись от услуг сводни.
Квартиры, где толерантки встречались с клиентами, вскоре начала контролировать полиция. Было множество правил по их устройству: например, обязательный отдельный вход и плотные занавески, зашторенные весь день. В квартире можно было жить только одной или двум девушкам, им выдавали особые медицинские бланки для посещения врачей. Хозяйки домов и квартир были обязаны сообщать обо всем, что происходит у них в заведениях, и следить за тем, чтобы там не селились «беспаспортные, подозрительные личности и беглые преступники».
Кто такие «женщины для утешения» — пострадавшие от сексуального рабства во время Второй мировой войны
С 1932 по 1945 год на оккупированных Японией территориях Восточной и Юго-Восточной Азии работали военные бордели, или «станции утешения». Девушек, которые там находились, называли «женщинами для утешения». Их принуждали к сексу с японскими военными и из-за жестокого обращения до конца войны дожила только четверть «женщин для утешения». Рассказываем, как появились станции, с чем сталкивались женщины и почему пострадавшие до сих пор не получили компенсации.
В статье описан болезненный личный опыт женщин, которые находились на «станциях утешения», эпизоды насилия и попытка самоубийства одной из девушек. Если вам тяжело это читать, посмотрите другие тексты, например, наш материал про пары, которые наплевали на гендерные роли.
Как появились «станции утешения»
«Станции утешения» стали распространённой практикой — в 1942 году насчитывали 400 таких заведений. По оценкам историков, от 50 до 200 тысяч женщин пострадали от сексуальной эксплуатации в таких военных борделях.
Кем были «женщины для утешения»
На «станции утешения» женщины попадали разными способами: кого-то похищали, кого-то продавали родственники, кому-то обещали высокооплачиваемую работу на японских фабриках. Малая часть женщин работала на «станциях утешения» добровольно.
Средний возраст «женщин для утешения» сложно установить из-за недостатка информации — японское правительство уничтожило большую часть документов сразу после капитуляции. Известно, что многие оказывались на «станциях утешения» в юном возрасте — у некоторых из них ещё не началась менструация. Например, есть данные о том, что в одном из военных борделей находилась филиппинка, которой было всего лишь десять лет.
Как были устроены «станции утешения»
На разных «станциях утешения» условия содержания отличались. На некоторых действовал тюремный режим — девушкам нельзя было покидать учреждение. Нередко женщинам приходилось терпеть жестокое обращение и побои от начальства. В других случаях «станции утешения» напоминали военизированный лагерь с чётким распорядком дня. «Служба» «женщин для утешения» строго регламентировалась. В то же время у девушек было свободное время и деньги на личные расходы. Им даже организовывали культурный досуг. Чаще всего женщины не сбегали, потому что им было просто некуда идти.
Общим на всех «станциях утешения» было то, что «работниц» осматривали врачи на предмет беременности и венерических заболеваний. При выявлении отклонений женщинам оказывали минимальную медицинскую помощь. Это делали не из заботы о здоровье девушек, а для того, чтобы не допустить заражения солдат. Врачи и медицинский персонал часто насиловали женщин во время осмотров. На некоторых станциях, например, на острове Хайнань, тяжелобольных женщин убивали, а не лечили.
«Станции утешения» устраивали неподалёку от военных казарм. Военные бордели делали в бывших ресторанах, гостиницах, жилых домах, школах и даже храмах. Если возле военной части не было подходящих строений, станции устраивали в военных палатках или в казармах.
Внутренняя обстановка на станциях тоже различалась. В больших городах военные бордели украшали ковриками-татами и яркими постельными принадлежностями. На таких станциях были туалеты и душевые. В туалетах были дезинфицирующие средства — женщин заставляли подмываться после каждого полового акта. На некоторых станциях в каждой комнате был вазелин.
На «станциях утешения» в маленьких городах или деревнях не было ни водопровода, ни канализации. Женщины мылись в маленьких мисках с водой, а в туалет ходили в контейнер. По воспоминаниям, на таких станциях пахло канализацией. На некоторых «станциях утешения» даже не было стен между комнатами — вместо них использовали занавески.
До наших дней дошли правила одной из «станций утешения», которая находилась в китайском городе Нанкин. Каждой девушке присваивали номер, её фотографию вешали на стену в холле. Так солдаты могли выбрать понравившуюся женщину.
Чтобы посетить «станцию утешения», солдаты платили 1,5 иены за час, а офицеры — вдвое больше. Каждый обязан был оплатить презерватив и пользоваться им во время полового акта. После всего он должен был помыться в душевой. Нельзя было посещать станции пьяным и приносить с собой алкоголь.
На деле солдаты не соблюдали эти правила. Особенно часто это происходило на передовой, где не было строгого надзора. В некоторых случаях презервативов не хватало, поэтому использованные презервативы промывали и надевали повторно или передавали дальше.
Теоретически «женщинам для утешения» полагалась зарплата. На деле её выдавали редко. Деньги оставались в руках у управляющих станциями.
Японцы завербовали кореянку по имени Кан в 1940 году. Женщине пообещали высокую зарплату. Кан думала, что будет убираться, готовить или стирать, а деньги отправлять родителям. Вместо этого она пять лет находилась на «станциях утешения» — сначала три года на Тайване, а затем два года в Индонезии. На родину Кан вернулась спустя год после окончания войны.
«[Хозяйка] говорила, что позднее выдаст нам зарплату. Я спрашивала, посылает ли она деньги домой, и она отвечала, что посылает»
Кан в интервью для Фонда помощи жертвам принудительной мобилизации со стороны имперской Японии. Перевод НИУ ВШЭ.
Когда Кан вернулась домой после войны, оказалось, что никаких денег домой не отправляли, а родители даже успели её помянуть.
С чем сталкивались «женщины для утешения»
Согласно исследованиям профессоров Вассарского колледжа и Шанхайского педагогического университета, «женщин для утешения» насиловали от 5 до 60 солдат в день. В среднем к женщине приходило 20–30 солдат днём, а затем один-два офицера ночью. Сами бывшие «женщины для утешения» зачастую затрудняются назвать точное количество мужчин, которое к ним приходило.
«Ты не можешь вести счёт. Когда ты так боишься, ты даже не пытаешься его вести. Когда бы они ни приходили, ты ничего не можешь сделать. …Если бы я могла считать, их бы оказалось слишком много, чтобы отслеживать точно»
филиппинка Эстелита Ди в интервью для Asian Boss.
Из-за такого количества половых контактов, зачастую грубых, девушки получали травмы. К концу дня женщинам было больно до такой степени, что они не могли встать. Но у них не было возможности отказаться от секса с солдатами.
«Каждый раз, когда я не повиновалась, не слушала их или не обслуживала солдат — меня избивали. Хозяева заведений, в которых мы жили, привлекали военную полицию, чтобы нас наказать. Когда полиция избивала нас, их никто не мог остановить. Они били нас своими кожаными ремнями везде»
Оксун Ли в интервью для Al Jazeera.
Иногда женщины заражались венерическими заболеваниями или беременели. В обоих случаях применяли одно и то же лекарство — «препарат 606». До середины XX века его использовали для лечения сифилиса. Лекарство содержало большую дозу мышьяка и провоцировало выкидыши. Часто женщины умирали от такого лечения.
«… они сказали мне закрыть лицо, снять штаны и присесть на корточки над миской с дымящейся ртутью. Хотя через некоторое время мне удалось избавиться от сифилиса, но я больше не могла рожать»
кореянка Оксун Ли в интервью для Al Jazeera.
«…у меня была одна корейская вона, которую дала мама. … Я решил потратить эти деньги на самоубийство. Там была уборщица… Я подозвала её, вручила ей мою вону и попросила купить мне что-нибудь крепкое, чтобы меня вырубило насовсем»
Ким Бокдон в интервью для Asian Boss.
Девушек нашли на полу без сознания. Врачи промыли им желудки, и они выжили.
Как складывалась жизнь «женщин для утешения» после войны
В 1945 году Япония потерпела поражение во Второй мировой войне. Солдаты стали отступать, и вместе с тем постепенно закрывались «станции утешения». Чтобы скрыть факт существования военных борделей, девушек переодевали в медсестёр, пытаясь скрыть, или убивали.
«После Второй мировой войны нас переодели в одежду медсестёр. Мы надели медицинские головные уборы и белую одежду. Мы тогда ни о чём не знали. Просто выживали как могли. Нас отпустили спустя год после окончания войны. В один момент наша хозяйка куда-то делась. Просто исчезла однажды. И война закончилась»
Кан в интервью для Фонда помощи жертвам принудительной мобилизации со стороны имперской Японии. Перевод НИУ ВШЭ.
После окончания войны не все «женщины для утешения» смогли вернуться в родные места. Некоторые из них так и остались в Японии до конца жизни. Многие получили психологические и физические травмы, не смогли иметь детей из-за полученных увечий. Некоторые так и не вышли замуж. А те, кто вышли, были вынуждены скрывать прошлое.
«Со мной происходили вещи, которые для меня как для женщины были непостижимы. Поэтому я не могла никому ничего рассказать. Они продолжали думать, что я работала на фабрике. Но так как я не желала вступать в брак, даже становясь всё старше, мама хотела выяснить причину моего отказа. …Узнав правду, моя мама тоже больше не могла говорить на эту тему, для неё это стало большим потрясением. У мамы случился сердечный приступ, в результате которого она умерла»
Ким Бокдон в интервью для Asian Boss.
Как международное сообщество рассматривает эту проблему
Вопрос о «женщинах для утешения» не обсуждали сразу после войны. Сами пострадавшие не делились своим опытом, потому что боялись общественного осуждения.
Проблему начали обсуждать только в 90‑х годах. Кореянка Ким Хаксун в 1991 году опубликовала свои воспоминания о работе в военных борделях. Она была первой «женщиной для утешения», которая публично заявила о своём опыте. После этой публикации другие кореянки подали в суд на правительство Японии.
В это время в Южной Корее появились женские неправительственные организации. Их члены потребовали от Японии официальных извинений и выплаты компенсаций пострадавшим на «станциях утешения».
В декабре 1991 года 35 женщин из Южной Кореи подали групповой иск в суд на правительство Японии. Вскоре к кореянкам присоединились «женщины для утешения» из других стран. Они потребовали официальных извинений, выплаты компенсаций, создания мемориалов и включения этой темы в школьные учебники истории.
Правительство Японии не сразу признало свою причастность к созданию «станций утешения». Представители государства ссылались на недостаток доказательств и на двустороннее соглашение от 1965 года. В нём было прописано, что все вопросы, которые затрагивают интересы жителей обеих стран, решены окончательно.
В 2013 году на 22‑м заседании Совета по правам человека правительство Японии приняло документ, в котором признало, что «в течение определённого периода в прошлом Япония причинила огромный ущерб и страдания народам многих стран, особенно тем, кто проживает в азиатских странах». Представители Японии также заявили, что вопрос «женщин для утешения» «нельзя политизировать или превращать в дипломатический вопрос». Также было подчёркнуто, что «вопросы о репарациях, имуществе и претензиях в связи со Второй мировой войной были юридически урегулированы».
В 2015 году Япония принесла бывшим «женщинам для утешения» извинения и обязалась перечислить миллиард иен (примерно 621 миллион рублей) в фонд помощи для нужд пострадавших. Оппозиция в обеих странах посчитала такое решение слишком компромиссным.
В 2017 году президент Южной Кореи заявил, что это «политическое соглашение, которое не принимает во внимание интересы самих жертв и граждан», и предложил его пересмотреть.
Южнокорейское правительство не стало использовать японскую компенсацию. Вместо этого деньги отправили обратно. В июле 2019 года фонд, который должен был выплатить средства, закрыли.
В январе 2021 года суд Южной Кореи обязал правительство Японии выплатить двенадцати живым «женщинам для утешения» по 100 миллионов вон (около 6 миллионов рублей). В Японии это решение назвали неприемлемым. Вопрос компенсации «женщинам для утешения» так и не закрыт.
✏️ Больше о жизни женщин в разных странах
Как называют мужчин, которые сидят на шее у богатеньких женщин, и самое главное, как им стать?
Надо что-то представлять из себя как человек, как личность.
Если моя дочь лет через двадцать получит достойное образование, откроет свое дело или дорастет до топ-менеджмента, мне бы не хотелось, чтобы около нее ошивались мужчины без целей в жизни и использующие ее авторитет. Я не лицемерю, и бог его знает, что нам судьбой уготовано. Кому испытания, а кому красная ковровая дорожка или воля случая.
Но демонстративно потребительское отношение к женщинам. Сродни сказке Андерсена про голого короля. До поры до времени, пока не выведут на чистую воду.
Зажиточные женщины умеют распоряжаться деньгами. Упиваться нефтедолларами или тем, что сцежено с тендеров, давно не в тренде. Дети элиты уже утрамбовали дорогу в INSEAD, Лондон, Принстоны и Гарварды. В том плане, что они общаются в другой среде с принципиально иным культурным кодом, где напоказ сорить деньгами не принято.
Конечно, остались люди, не готовые к большим суммам. И дети у них, бывает, прожигают молодость. Вещества, алкоголь, дауншифтинг (но не тот, что на пестрых картинках с тропических архипелагов). И недоумевающие родители, друзья, знакомые, родственники. Типа, человек сам выбрал этот путь, мы пытаемся, но тщетно.
Можно попытаться вытащить заблудшую богачку из состояния грогги, никто вам этого запретить не вправе. Кроме ее родителей. Может, наоборот, вообще спасибо скажут за помощь.
А если брать более реалистичные сценарии, то есть одно немаловажное обстоятельство: женское превосходство в классе и статусе сразу нивелирует чары соблазнителя. То, что уместно в коммуникации с женщиной ваших кругов или ниже вас, при переходе на верхний уровень приведет к конфузу.