Как на руси ловили рыбу
Как и чем в старину ловили рыбу
Невозможно жить в окружении озер и рек и не заниматься при этом ловом рыбы. Для большинства крестьян раньше рыба была вторым основным продуктом после хлеба. В Карелии ее ловили круглый год, поэтому стоит сказать несколько слов о мужественных людях, готовых днями пропадать на льду озер и морей. 
Подледный лов. Начало XХ века. С. Гридино, Кемский район. Национальный музей Республики Карелия
Годам к семи у нас с сестрой был большой опыт подледного лова. Сборы на озеро занимали важное место: в большой рыбацкий рюкзак заталкивались пупсы, альбом с фломастерами и карандашами, раскраски – т.е., самое необходимое. Впрочем, на льду как-то о взятом добре и не вспоминалось. Другие, гораздо более интересные вещи вытесняли из наших голов взятые игрушки. Коловорот вгрызался в лед, выгребая хрусткую крошку, и в лунках темнела вода Имандры. Нам давали удочки, и мы сидели (минут пять, может быть) над лунками, ожидая немедленного клева. Терпение девчачье быстро кончалось, и мы уходили играть, расчерчивая бесконечный лед на «домики», метражу которых впору было позавидовать всем обитателям хрущевок. Потом дядя поил нас в палатке вкусным чаем из термоса и зажигал спиртовку. А пойманные усатые налимчики беспомощно разевали рты.
Невозможно жить в окружении озер и рек и не заниматься при этом ловом рыбы. Для большинства крестьян раньше рыба была вторым основным продуктом после хлеба. В Карелии ее ловили круглый год, поэтому вдогонку уходящей зиме стоит сказать несколько слов о мужественных людях, готовых днями пропадать на льду озер и морей.
Удочка для ловли морской корюшки. Дерево, конский волос, свинец. С. Нюхча, Пинежский уезд, Архангельская губерния. Конец XIX – начало ХХ вв
Любой мужик, от подростка до старика, мог зимой ловить рыбу удочкой, чтобы дома к столу была свежая рыба, а не только похлебка из сущика. В качестве лески использовали тонкую веревку или лесу, свитую из конского волоса.
Но те, кто стремился заработать, старались заниматься подледным ловом в качестве промысла, особенно на крупных озерах. Ловили окуня, щуку, ряпушку, хариуса, палью, лосося. На Белом море рыболовный промысел вообще был важнейшим в хозяйстве.
Если дети и старики сидели с удочками, то мужики ловили рыбу более добычливым способом – неводом. Для подледного сетного лова либо собирались двумя семьями, либо объединялись в артели по 8 человек, снабженных двумя санями с лошадьми.
Вязали сети сами, с конца октября: с Егория Зимнего по середину декабря, до Николы Зимнего. Сетевязы должны были строго соблюдать правила: не шуметь, не разговаривать громко и тем более не ругаться. Считалось, что весь этот шум потом услышит водяной, когда сеть окажется в воде. Остатки ниток, стружки, щепки сметали в красный угол, чтобы рыба шла так же «кучно». Когда сети заканчивали вязать, то инструменты (деревянную иглу клещицу, мерку для ячеи поличку и рыбацкое веретено) вешали в красный угол, совершенно язычески принося «жертву» для обеспечения удачи на рыбалке.
Невод. Дерево, нить конопляная, береста, камень. Кемский уезд, Архангельская губерния. Начало ХХ в.
Неводы могли быть разными, но общей для них была такая конструкция: в середине матня (кнея) в виде мешка, по сторонам два крыла и два каната, за которые снасть вытягивалась. Для натяжения сети к низу невода привязывались грузы (камни, оплетенные берестой), а к верху деревянные или берестяные поплавки.
Во льду, когда он еще не был толстым, в начале зимы, делалась большая прорубь с помощью пешни.
Пешня для пробивания лунок для подледного лова рыбы. Дерево, металл. С. Нюхча, Пинежский уезд, Архангельская губерния. Конец XIX – начало ХХ вв.
Раз от раза образовывавшийся лед разбивали, а ледяную крошку вычерпывали из воды.
На некоторых озерах могли объединить два невода вместе, и тогда общая ширина этой гигантской ловушки достигала более 300 метров. Если лед был еще тонкий, то за день рыбацкая артель делала четыре таких прохода с неводом, в середине зимы невод запускали два-три раза.
При вытаскивании снасти торбали рыбу, то есть пугали особым шестом, шумно орудуя им в проруби и не давая пойманной рыбе выбраться из невода. У этого шеста на конце было углубление вроде чаши: попробуйте похлопать чашкой по воде, очень похоже.
Чтобы снасть не заледенела, ее на ночь закапывали в снег. А обозы, нагруженные замороженной рыбой, по льду отправлялись к скупщикам.
Какая же рыбалка без байки? Вот история со 130-летней бородой. Один рыбак поставил по весеннему льду штук сто крючков на налима: сто лунок, сто веревочек с крючками, на каждый из которых насажен ерш, до которого налимы большие охотники. Концы веревочек привязал к палочкам, укрепленным поперек лунок. Целую неделю рыбак смотрел свои ловушки и не нашел ни одного налима. Озадачился и пошел караулить вора. Смотрит – прилетела ВОРОНА. Села к лунке, тянет за палочку, вытащила веревку, прошлась по ней, снова вытащила и достала ерша. Съела и к другой проруби полетела. Рыбак стал бороться с вороной: привяжет палки побольше, так она за веревку вытаскивает. Укрепит палку под лед – она голову в воду сунет и оттуда веревку тянет. Если налим на приманку попался, и воровке было тяжело одной вытащить добычу, то она каркала и к ней на помощь прилетали другие вороны. Так и работали артелью. И только тогда справился рыбак с прожорливой умницей, когда догадался накрывать лунки доской, привязывая веревку к ней изнутри на гвоздь…
Когда рыбаки приступали к лову, они говорили «ловись рыбка, большая и средняя», так что всем рыбакам хорошего улова!
stfond.ru
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Как на руси ловили рыбу
Изучая историю Древней Руси, нетрудно заметить, что в жизни славян рыболовство занимало не менее важное место, чем земледелие и охота. И это понятно: люди подсознательно стремились рыбой восполнить нехватку в питании животного белка. Могут спросить: зачем нужна была рыба, разве недостаточно было мяса диких животных, добытых на охоте? Дело в том, что в те далекие времена охота была занятием нелегким, зачастую опасным, требовавшим дальних переходов, иногда и постоянной кочевки. А рыбу можно было ловить вблизи от дома. Рыболовство было ближе к оседлой жизни и служило подспорьем хлебопашеству и охоте.
Кочевники-скотоводы особой потребности в рыбе как в источнике белка не испытывали, да и образ их жизни не способствовал развитию рыбного промысла. Вот почему в первом тысячелетии нашей эры на юге европейской части нашей страны, с ее разноплеменным кочевым населением, рыболовство развивалось слабо. Правда, случались времена, когда степняки-кочевники вынуждены были заниматься ловлей рыбы. Например, по свидетельству Ипатьевской летописи, половецкий хан Сарчак, разгромленный Владимиром Мономахом, отступив в Придонские степи, «рыбою оживши». Скорее всего, в результате поражения хан лишился большей части скота и поэтому принужден был перейти на рыбную диету.
Небезынтересно вспомнить о греческих колониях на побережье Черного и Азовского морей. Здесь рыболовство было одним из важнейших промыслов. В развалинах Херсонеса, Оливии, Фанагории до сих пор сохранились остатки каменных ванн для засолки рыбы. Чеканные изображения головы осетра по количеству конкурируют с профилями римских императоров и скифских царей на монетах из курганов Северного Причерноморья. Это говорит о хозяйственной ценности осетровых даже в античные времена.
По свидетельству арабских путешественников, в VIII—IX веках в низовьях Дона возникли поселения славян, занимавшихся как земледелием, так и рыболовством. Славяне из Центральной Европы расселялись не только в южном направлении; на востоке они дошли до междуречья Волги и Оки, на севере и северо-западе — до земель, где обитали финно-угорские племена, для которых охота и рыбная ловля были основным занятием.
Из летописей и иностранных литературных источников того времени известно, что у древних славян, расселявшихся на восток по Русской равнине, рыба была таким же ходовым объектом торговли, как меха и мед. Самые древние списки летописей упоминают в этой связи лосося, линя, щуку, осетра, угря, окуня, а из орудий лова — сети, невода, уду, мережи. Видный русский ученый-ихтиолог К. М. Бэр отмечал, что славяне заслуженно пользовались славой искусных и отважных рыбаков.
На Руси рыба издревле была одним из любимых и ценимых продуктов питания. На столе наших предков всех сословий рыбным блюдам принадлежало почетное место. В начале X века легендарный князь Олег покорил Царьград и в переговорах с греческими царями выдвинул, по свидетельству «Повести временных лет», среди прочих такое условие: «Когда приходят русские, пусть берут содержание для послов, сколько хотят; а если придут купцы, пусть берут довольствие на 6 месяцев: хлеба, вина, мяса, рыбы, плодов». Как видим, и в контрибуции не обошлось без рыбы.
Принятие на Руси христианства и введение в жизненный уклад постов, возникновение многочисленных монастырей способствовали увеличению потребности в рыбе и дали заметный толчок развитию рыбного промысла. Со временем в нем появились элементы профессиональной направленности. Рыболовецкие артели — ватаги — отправлялись на промысел не только к устьям рек и отдаленным озерам, богатым рыбой, — некоторые доходили даже до побережья Ледовитого океана.
По-видимому, первыми крупными рыболовными угодьями на Руси были озера Чудское, Ладожское, Ильмень, среднее течение Днепра. Позднее центр рыбного промысла переместился в Новгород и Псков. В X веке между новгородцами и варягами был заключен договор о разграничении северных рыбных и звериных промыслов.
В ту пору право владения водоемами и рыбными ловлями (то есть наиболее удобными для промысла участками рек и озер) обычно распространялось и на прилегающую прибрежную территорию. Однако и водоемы, и рыбные угодья могли быть переданы (без земли) другим лицам во временное или бессрочное пользование посредством продажи, завещания или дарственной записи. Как свидетельствуют исторические документы, рыбными ловлями владели высокопоставленные светские и духовные лица, монастыри, а иногда и люди низших сословий. Были, однако, и такие участки, которые ни в чьем владении не состояли и где дозволялось промышлять любому желающему.
Выборным князьям новгородцы давали особые договорные грамоты на право пользования рыбными ловлями. Вообще же, в своих исконных вотчинах князья закрепляли за собой самые богатые рыбой водоемы. Рыбу для князя ловили специальные ловцы, обязанные поставлять к княжескому столу определенное количество той или иной рыбы. По сравнению с остальной челядью ловцы, как и охотники, пользовались некоторыми привилегиями.
Купцы, бояре, зажиточные крестьяне, владевшие промыслами, часто прибегали к услугам наемных ловцов. Иногда рыбными ловлями владели сообща, и каждый из компаньонов имел право распоряжаться своей долей улова по собственному усмотрению.
Монастырям рыбные ловли доставались обыкновенно в дар от князей или бояр. Впрочем, нередко святые отцы оформляли на угодья купчую и платили за них сполна. Монахи и сами занимались промыслом и привлекали к этому монастырских крестьян. В монастырских уставных грамотах среди прочих повинностей, налагаемых на крестьян, упоминается и обязанность «ез бить и рыболовные снасти исправлять». Езом называли частокол или плетень, устанавливаемый поперек реки для того, чтобы преградить рыбе путь, сконцентрировать ее в одном месте и выловить. Чаще всего езом перекрывали реку от берега до берега; заграждение во всю ширину именовалось заезком.
Стόит несколько подробнее остановиться на тех способах ловли, которые были распространены на Руси в средние века.
Вернемся, однако, к промысловым способам ловли. Как уже отмечалось, широкое распространение получили езы (заколы, учуги), где рыбу, собравшуюся у изгороди, цепляли баграми, били острогами, вылавливали неводами. Постановка еза требовала усилий сотен людей. Ставили его весной, а зимой убирали. Крестьян, занятых на «езовой службе», даже освобождали порой от других повинностей.
О том, насколько внушительным сооружением был ез, можно судить по такой записи: «А в том езу двадцать восемь козлов, а входило в тот ез лесу большого на козлы восемьдесят дерев семи сажен, да на грузила и на суповатики среднего лесу девяносто дерев семи сажен, да на переклады к навалу сто двадцать дерев двенадцати сажен, а в клетки выходило семьдесят бревен дву сажен, а мелкого лесу на задовы тысяча четыреста пятьдесят жердей».
О добычливости езовой ловли не сохранилось свидетельств. Известно только, что езовый оброк великому князю составлял, помимо прочей рыбы, несколько десятков осетров и несколько пудов черной икры. А ведь, кроме великокняжеского, были и другие оброки, да и ловцы тоже имели свою долю рыбы.
На малых речках и ручьях население ловило рыбу для собственных нужд всевозможными ловушками, сплетенными из прутьев, — вершами, мордами, вандами. На озерах и больших реках пользовались неводами. По мнению К. М. Бэра, в Европе невод был впервые применен славянами, а затем уже от них заимствован другими народами. Точное время появления невода установить по историческим документам невозможно, «но нельзя сомневаться в том, — пишет Бэр, — что он существует уже несколько веков, именно с тех пор, как производится лов снетка в пресных водах».
О снетке уместно сказать несколько слов. Эта маленькая (до 10 сантиметров), внешне непримечательная рыбка представляет собой озерную форму широко распространенной в северном бассейне корюшки, которая, в свою очередь, родственна лососям и сигам. Испокон веку население северо-западной части страны испытывало пристрастие к снетку. В благоприятные годы снетка ловили тысячами пудов. Чистки, потрошения он не требует. Его сушили и запасали впрок — он хорош и в супе, и в пирогах.
И сегодня знающий в этом толк человек не упустит возможности при случае прикупить снетка, свежего ли, сушеного ли.
Так вот, как полагает К. М. Бэр, до изобретения невода крупную рыбу в озерах ловили преимущественно объячеивающими сетями. Сети, по всей видимости, применяли как ставные (то есть устанавливаемые на одном месте), так и плавные (протягиваемые в толще воды). И в том, и в другом случае принцип лова был один: рыба определенных размеров запутывалась в ячеях сети — объячеивалась. Когда же наши древние соотечественники обратили внимание на снетка, оказалось, что сети для его промысла не годятся: нельзя было допустить, чтобы крохотная, нежная рыбка запутывалась в ячеях — попробуй ее потом оттуда выпутать! Тогда-то, вероятно, и появились отцеживающие орудия лова — невода, у которых ячеи настолько малы, что даже снеток в них не запутывался. Принцип работы у невода тот же, что у решета: он отцеживает все, что крупнее ячеи.
Невода могли быть и небольшими, типа волокуши, бредня, и громадными — до нескольких сот метров, с мелкой ячеей и с крупной. В период становления Киевской Руси и Псковско-Новгородского княжества неводной лов был широко распространен как наиболее эффективный способ рыбного промысла.
В силу высокой добычливости и сравнительно небольшой трудоемкости неводной лов нашел признание и в соседствующих с Русью землях, однако там применение его было ограничено. Как пишет русский ихтиолог В. И. Вешняков, «славянский невод. разрешался во владениях Тевтонского ордена лишь по особым привилегиям».
ПУБЛИКАЦИЯ: Мосияш С. Рыболовство в Древней Руси // Рыболов. Двухмесячное приложение к журналу «Рыбоводство». Январь-февраль, № 1 М., 1986. С. 55‑58.
История Руси :: Рыбный промысел
Наиболее крупные поселения русичей в древности были на Оке, Волге, Днепре, Волхове, Двине и других реках. На недостаток рыбы в этих водоёмах наши предки вряд ли жаловались. Согласно многим древним источникам, уже в XII веке своими рыбными богатствами славились многие поселения в верховьях Волги. Рыбой же платили феодальные повинности. Так, по уставной грамоте 1150 года Торопец должен был поставлять в смоленскую епископию «три сани рыбы». О реках и озёрах России Адам Олеарий в XVII веке писал, что они «изобилуют до чрезвычайности всякого рода рыбою».
Ну, а какие же виды рыбы особенно ценились в те давние времена? Ответ на этот вопрос можно найти в шутливой «Повести о Ерше Ершовиче», относящейся ко второй половине XVI века. Помните сцену суда над Ершом Ершовичем: «Лета 7105 (1596) декабря в день было в большом озере Ростовском съезжалися судьи всех городов, имена судьям: Белуга Ярославская, Семга Переяславская, боярин и воевода Осетр Хвалинского моря (древнерусское название Каспийского моря), окольничий был Сом, больших Волжских предел (краев), судные мужики Судак да Щука-трепетуха!» Вся эта судейская братия не что иное, как наиболее ценные в Древней Руси промысловые рыбы. Упомянуты в «Повести» также лодуга, сиг, сельдь, язь, нельма, сазан, лещ, голавль и прочие виды рыб. Самую же нижнюю ступеньку этой иерархической лестницы рыбных сословий занимает ёрш. По словам автора, его купят разве что последние бражники, да и те не столько съедят, сколько расплюют, а остатки выкинут собакам. Зато осётр величается не иначе, как боярин и воевода. И дело не только в тех довольно больших размерах, которых достигает эта рыба. Скорее её ценили за прекрасные вкусовые качества и икру.
Как можно заметить, среди промысловых рыб того времени автор не упоминает морскую рыбу. И это не случайно. Ведь большая часть населения России в силу географического положения морскую рыбу не употребляло. Вот что об этом написано в «Истории краткой российской торговли», изданной в Москве в 1788 году: «Для желаемой пользы и умножения торговли у города Архангельского и в Кольском порте от рыбных промыслов сала китового, моржового, трески рыбы и иных морских зверей, содержимых князем Меньшиковым с компанию, до сего времени ещё не происходило, государь Пётр Великий повелел оные промыслы отдавать купечеству в вольное производство». Было это в 1721 году. И потянулись в Москву и другие города России обозы с морской рыбой. Правда, поморы занимались морским промыслом задолго до царского указа. Морская рыба была основным продуктом питания и многих других жителей северных районов России.
О качестве морской рыбы в те давние времена заботились весьма серьёзно. Вот, например, какие рекомендации даёт «Словарь коммерческий, содержащий познания о товарах всех стран и названий вещей главных и новейших, относящихся до коммерции, также до домостроительства», увидевший свет в Москве в 1790 году: «Между морских рыб здоровее обитающие и питающиеся около каменных скал. Уважают также обитающих на дне моря, но рыб, держащихся около берегов, не без причин поставляют в последнюю статью по причине той, что живут они в воде не столько чистой». Не стоит судить о справедливости этого замечания по отношению к тем далёким временам, возможно авторы здесь несколько перестраховались. Однако сегодня, безусловно, такой подход к качеству промысловых рыб не лишён смысла, ведь прибрежные воды морей и океанов напоминают ныне сточные ямы. И уж конечно здоровой рыбы там не поймаешь. В менее серьёзных изданиях того времени морская рыба уважением не пользовалась. Однако уже в 1808 году в книге «Источник здоровья, или Словарь употребительных снедей» можно прочитать однозначное утверждение, что «для употребления в пищу морская рыба почитается питательнейшею и здоровеишею». Об отличных вкусовых качествах морской рыбы писал В.А. Левшин и даже предложил один из рецептов приготовления трески в своём «Словаре поваренном…»
Но, несмотря на все усилия, морская рыба довольно трудно пробивала себе дорогу на наш стол. Даже спустя сто лет после того, как была издана книга В.А. Левшина в 1895 году, Д.В. Каншин сетовал на своих соотечественников, доказывая им, что «свежая треска не заслуживает быть в таком пренебрежении, в каком её держит предрассудок…» Пожалуй, наиболее популярной среди прочих морских рыб в XIX веке считалась навага. Её развозили в замороженном виде по всей России. Интересно, что доставлялась она даже в такой рыбный город, как Астрахань.
В зимнее время в России торговали в основном мороженой рыбой. На рынке она стоила дороже солёной. Поэтому пойманную осенью рыбу часто старались сохранить живой до зимней торговли. Для этого её помещали в небольшие озерца, садки из прутьев. Лишь только вода покрывалась льдом, рыбу вылавливали и морозили на льду. Такую живьем замороженную рыбу называли «пылким товаром». Предназначенную для перевозки на дальние расстояния рыбу, например, из Архангельска в Москву морозили особым способом. Живую рыбу закалывали, обмакивали в ледяную воду и обваливали в снегу до тех пор, пока не обледенеет полностью. Как утверждают современники, вкус этой рыбы был столь же хорош, что и у только что выловленной.
Летом рыбу транспортировали преимущественно по рекам. При этом шла она своим ходом в специальных лодках, называвшихся «прорезями». Средняя часть лодки, отделенная от кормы и носа непроницаемыми перегородками, называлась ларем (закоморником, гуслями) и выполняла роль садка для рыбы. В садке были специальные прорези, через которые циркулировала вода. В «прорезях» рыба буксировалась на самые разные расстояния. Так, довольно значительное количество живой стерляди доставлялось по Волге из Астрахани и Царицына в Нижний Новгород и даже в Петербург по Мариинской водной системе. Там, где не было водных путей, ценную рыбу, осетров и стерлядь, перевозили в больших ваннах с водой, а также в специальных вагонах. Кроме того, народ изобрёл и много других способов перевозки живой рыбы. Взять хотя бы уникальный способ, которым пользовались сибирские мужики в романе В. Шишкова «Угрюм-река». Огромного осетра они везли на возу под постоянным «хмельком».
И всё же основная масса рыбы, которой торговали в России, была солёной, вяленой и сушёной. Сушёная и вяленая рыба производилась в южных районах (в бассейнах Чёрного, Азовского и Каспийского морей). В больших количествах вяленая рыба поставлялась на ярмарки в Нижний Новгород и Царицын. Сушёная рыба (вобла, судак) шла главным образом в промышленные районы России (Ярославль, Владимир, Москву и др.).
Коренным рыбным товаром называли в прошлом веке рыбу крепкого засола. Она была настолько солона, что могла довольно долго храниться и без рассола. Обычно в таком виде доставлялась на рынки Центральной России красная рыба весеннего улова с Каспия. Астраханских сельдей продавали в бочках по 270-300 рыб в каждой. Главный рынок по торговле сельдью был в Царицыне. Со всех концов России сюда съезжались оптовые покупатели и продавцы рыбы.
Такое обилие рыбы позволяло удовлетворять не только внутренние потребности, но и поставлять рыбу на экспорт. В 1896 году Россия вывозила 156 тыс. пудов красной и 23 тыс. пудов чёрной икры. Главными импортерами икры были Румыния, Турция, Греция, Германия, Австрия, Англия, Франция. Русская икра ценилась за границей очень высоко.
Российские рыбаки: что ловилось в старину
Архивы сохранили для нас старинные снимки, на которых можно увидеть, как занимались рыболовством в нашей стране 100 и более лет назад. Российские рыбаки, их навыки, снасти и, конечно же, улов.
На реке Кама, 1915 год
Осетры, выловленные близ Астрахани, примерно 1910-1911 год
На Волге близ Самары
Рыболовный закол (забитые в дно водоема колья) при впадении Волги в озеро Стерж, 1892 год
Поморы Русского Севера, вероятно 1912 год
Ангара. Ловля налима на поставки, 1911 год.
Заготовка юколы (вяленой рыбы) в Якутии, 1912 год
Рыболовы в Осташкове, Тверская губерния, 1903 год
Заготовка икры на Урале
Знатный улов с нижнего течения реки Яик (Урал), конец XIX века
В 1927 году, на планете было всего 2млрд человек.
Логично что тогда рыба могла расти, а не так что её сразу вылавливали.
+ технологий не было
Можно источник инфы что на первом фото Кама? Я эту фотку многократно видел с рассказами о Волге.
Лет 6 назад это было.
Помнится занесло меня каким то фигом на азов, по работе.
И захотелось директору черной икры. Поехали искать и нашли в конце концов чувиху у которой была черная икра в здоровой круглой килограммовой банке.
20 000 стоила помнится.
Пока рассчитывались слушали как афигенно было раньше.
Осетров было «море» и как весь город ел черную икру банками, а вот теперь рыбы совсем нету и бла бла бла.
Времена были жутчайшие, но рыба в Каме была.(с)
да на Урале знатная рыбка раньше была, сейчас разве только карасика поймать можно, да щучку иногда
почему рыба не в фокусе на первом фото?
Всеми богами забытый край где-то на юге
Здесь юноша считается мужчиной лишь после того, как
Вернётся с ритуальной охоты в шкуре белуги
В центральном павильоне краеведческого музея
Шестиметровая мумия монстра в рыбацкой сети
А вот калуга, пойманная на Нижнем Амуре
эхх, хотелось бы попробовать такую рыбу
«при впадении Волги в озеро Стерж»
ого, фотошоп был уже тогда
Жил-был Николка, самодержец всёй Руси.
Хоша на рыло был он малость некрасив,
При ём водились караси,
При ём плодились пороси,
Ну, в обчем, было чего выпить-закусить.
Но в феврале его маненечко тово.
Тады всю правду мы узнали про ево:
Что он жидочиков громил,
Что он рабочих не кормил,
Что не глядел он дале носу своево.
Рыбак
Снято на Nikon d5500 и 70-300
Неожиданный улов
Будние дни, начало осени. В тот раз решили посетить озеро Балахановское, что находится в Ленинградской области. Выехали не очень рано, так как рассвет поздний. В 9 утра были на воде. Озеро встретило нас противным и моросящим дождем, к счастью дождь прошел через 40 минут и более нас не беспокоил. На воде видели всего две лодки, скорее всего они были местных, а то и понятно, будни. )
Ловили в заброс по мелякам и на небольшой глубине до 2 метров. Рыба не очень хотела себя показывать, но как всегда, свои хвосты мы поймали, хотя всегда хочется другого результата!
Первую щучку поймал на колебло от P21, больше на нее поклевок не было. После первой поимки прошло более 4 часов, энтузиазм начинал потихонечку потухать. Решил, что надо, что-то менять, но на открытой воде было сложнее находится из-за северного ветра.
На этом рыбалка была закончена, перекусили домашними бутербродами, запили горячим чаем и двинулись домой. Всем НХНЧ!
Щедрый рыболов и деловая колбаса.
В Кремле наградили звездой героя рыбака, который восстановил забытый промысел дальневосточной рыбы.
Еще одним героем, получившим награду из рук президента, стал простой рыбак Сергей Иванович Антонов, работающий руководителем направления промвооружения и такелажа в группе компаний «Доброфлот». Он вернул на прилавки российских магазинов один из самых популярных деликатесов в советские годы — легендарную селедку иваси.
Рыба, исчезнувшая вслед за СССР
В 70-80-е гг. ХХ века селедка «Иваси» (или дальневосточная сардина) была одним из самых популярных и любимых советских продуктов. Эта слабосоленая рыба была обязательным атрибутом на праздничном или обыденном столе каждого советского человека. Обычно ее подавали с традиционным набором — вареная картошечка, лучок и черный бородинский хлеб. Ели на закуску к выпивке (взрослые) или на обед перед борщом (дети).
Обитала и нерестилась иваси на Дальнем Востоке у берегов Японии, где наши рыбаки ловить ее не могли. Зато когда она уходила на откорм в северные воды, в район Хабаровского края и Камчатки, здесь ее советский рыболовный флот вылавливал до 1 млн тонн.
Любима была иваси не только за нежный вкус, но за множество полезных веществ — в 100 г. рыбы содержится суточная норма, витаминов В3 и В6, жирных кислот, цинка и фосфора, много кальция и витамины В12, которые улучшают состояние суставов. «Кроме того, она отличается высоким содержание полиненасыщенных жирных кислот омега-3, важных для здоровья человека», — рассказывает «АиФ» заместитель министра сельского хозяйства России, руководитель Росрыболовства Илья Шестаков. Эти вещества снижают риск возникновения сердечно-сосудистых заболеваний и уменьшают вероятность образования тромбов.
Иваси была настолько обыденным явлением в СССР, что прочно вошла в фольклор тех лет.«Спасибо, Леня, за такси и иваси», — обращались к генсеку Леониду Брежневу простые советские граждане, иронизируя над тем, что в годы «застоя» в 2 раза выросли тарифы на такси, а иваси за 3,5 рубля сменила селедку за 70 копеек.
Впрочем, к концу брежневского правления сама иваси начала постепенно исчезать с полок магазинов. В 1982 году ихтиологи отметили, что рыба мельчает, а ее улов сокращается. Дело в том, иваси может обитать только в определенных температурных условиях — не ниже 8 и не выше 20 градусов. Как и во время предыдущего похолодания на Дальнем Востоке в годы Великой Отечественной войны, рыба ушла от советских берегов. Вылов ее был запрещен в связи с истощением популяции. И в 1991 году иваси окончательно исчезла вместе со страной, в которой была так популярна.
Фото: Пресс-служба компании «Доброфлот»
Иногда они возвращаются
Пора вернуться настала в 2016 году. Из-за потепления берега Дальнего Востока вновь стали пригодны для обитания рыбы, учёные вновь обнаружили большое скопление легендарной дальневосточной сардины. Впервые за 25 лет в России было решено возобновить промысел иваси. Но вот проблема — на флоте уже не было подходящих, эффективных орудий лова, почти не осталось специалистов. Лишь немногие дальневосточные предприятия решили открыть промысел тихоокеанской сардины. Первыми на ее добычу суда отправила группа компаний «Доброфлот», где руководителем направления промвооружения и такелажа работал Сергей Иванович Антонов. Ему пришлось восстанавливать промысел иваси почти с нуля.
«25 лет для рыболовецкой отрасли — срок большой, — рассказывает „АиФ“ сам Сергей Иванович, — Как иваси ушла, промысел был забыт, пароходы разоружили, орудия лова выбросили. Поэтому спустя 25 лет все пришлось начинать все с начала».
Промысел иваси требовал особого оборудования. По словам главы Росрыболовства Ильи Шестакова, обычное рыболовецкое оборудование не позволяет сохранить потребительскую ценность рыбы: «Рыба жирная, нежная требует особого подхода и при вылове, и при хранении, переработке. Поэтому, несмотря на то, что рыба народная, ее промысел требует дорогостоящих технологий, профессионализма и мастерства».
Ветеран советского рыболовства Сергей Антонов лично занимался отладкой всей непростой схемой промысла. Ловить иваси можно только особым кошельковым неводом. Опытный рыбак сам сплел первый за 25 лет невод. Сергей Иванович, вместе с членами экипажа подготовил и вооружил добывающее судно и на нем же отправился в первое плаванье, во время которого обучал команду. Как вспоминает генеральный директор «Доброфлота» Александр Ефремов, мало кто верил в успех и результат: «Кроме Сергея Ивановича никто на начальном этапе не обладал опытом и навыком использования кошелькового невода на Дальнем Востоке. Так что на нем висел еще колоссальный груз ответственности. Но в итоге, благодаря колоссальному трудолюбию и опыту, ему удалось вернуть на прилавки магазинов самую массовую и народную рыбу советских времен».
Фото: АиФ/ Глеб Иванов
По данным Росрыболовства, в 2016 году российские рыбаки добыли около 7 тыс. тонн, по итогам 2018 года — уже 63 тыс. тонн иваси. «Освоение сардины иваси и скумбрии уже в ближайшей перспективе может достичь 150-200 тыс. тонн, а далее дойти и до 1 млн тонн», — говорит «АиФ» глава Росрыболовства Илья Шестаков. Однако и это не предел. «Иваси — это примерно 5 млн тонн. Все российское рыболовство — это 5 млн тонн. Для России это возможность увеличения рыболовецкой отрасли в два раза», — считает гендиректор «Доброфлота» Александр Ефремов.
Когда награда нашла героя
«Награды не ждал, но теперь очень счастлив, — признался „АиФ“ сам герой. — Приятно, что родная страна признает заслуги».