Читать книгу современного автора Алексей Елисеев Звёздная Кровь. Изгой онлайн бесплатно без регистрации на нашем сайте drestime.ru в формате FB2, TXT, PDF, EPUB.

Звёздная Кровь. Изгой #1
Я техник с борта исследовательского корабля «Эгир», отправленного со спасательной миссией к неизвестному кораблю, пославшему автоматический сигнал бедствия, а потом переставшему выходить на связь. Что-то пошло не так. Я пришёл в себя, когда мою стазис-капсулу сбросили в аварийном режиме.Так я оказался на… в… Короче, это не Земля и даже не другая планета. Что? Хороший вопрос! С этим мне ещё предстоит разобраться, после того как разберусь с хищной фауной, местными загадками и жителями… Мы ещё посмотрим, кому тут понадобится помощь.

Алексей Елисеев

Звёздная Кровь. Изгой

01. Катастрофа

Пустынные отсеки исследовательского крейсера «Эгир» были заполнены только басовитыми резкими тревожными звуками.

Ёлки-палки!

Да это не звуки, а баззер боевой тревоги! Едва я это осознал и разлепил глаза, вбитые в подкорку рефлексы заставили меня заорать:

– Кто старший по званию? – но вышел лишь слабый жалкий хрип.

Ответом было молчание. Только красные аварийные огни тревожили всё ещё не пришедшее в норму зрение. Сфокусировать картинку не получалось.

Я в капсуле. Да… Точно. Вроде со зрением стало получше, а вот прозрачный колпак моей капсулы либо должен быть таким матовым, либо основательно запотел. Из-за этого я не видел происходящего снаружи, а лишь различал мутные контуры предметов. Кроме всего прочего, я пристёгнут к ложементу, ни отстегнуться, ни сесть. Дёрнулся. Вышло вялое трепыхание. Комом к горлу подступила паника, именно адреналин заставил меня на автомате крикнуть:

– Когитор?.. Когитор! – и снова я слышу сип, а не нормальный голос. – Немедленный отчёт!

Но вместо ответа когитора прямо по остеклению капсулы побежали угловатые казённые красные буквы:

“ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! ТРЕВОГА!

ОТКАЗ КОГИТОРА! СБОЙ НАВИГАЦИОННОГО МОДУЛЯ! СБОЙ АВТОПИЛОТА!

АВАРИЙНЫЙ РЕЖИМ ПОСАДКИ! РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ АКТИВИРОВАНО!”

Превозмогая тошноту, слабость и головную боль, я рыкнул:

– Как старший по званию принимаю командование на себя! Активировать ручное управление!

Но мой приказ обернулся жалким сипением.

Корпус корабля вибрировал, и эта вибрация затрагивала капсулу. Космические корабли не трясёт!

То, что происходило вокруг, было очень плохим знаком. В космосе нет колдобин, ям и плохих дорог. Каждый толчок обычно означает встречу с астероидом, ну а вибрация… Вибрация может говорить об аварийном разгоне, уклонении или торможении. В данном конкретном случае я бы поставил на аварийное десантирование.

Я сам задал себе вопрос: “Почему? Почему десантирование?”

Но ответить не успел: от запредельной перегрузки потемнело в глазах. Уже уходя в беспамятство, я уловил, как мою капсулу закрыл ребристый лист брони. Вдруг наступили тишина и ощущение свободного падения.

В сознание меня привёл мощный удар. Капсула получила такой пинок, что перед глазами поплыли красные круги, а в ушах зашумело, но в этот раз я не потерял сознание.

Заметались панические мысли: “Где я?! Что случилось?!”

Капсулу закрутило без вибрации, но от этого не стало легче, потому как вращательный момент был запредельно сильным. Однако ситуация прояснилась.

Я падаю! Я падаю привязанным к узкому ложементу в гибернационной капсуле.

Какофония звуков внезапно оборвалась, я почувствовал толчок снизу. Неожиданно броневые пластины, закрывавшие полупрозрачный колпак надо мной, разлетелись в стороны, а следом за ними сорвало и сам колпак. Широкие оранжевые ремни слетели с моего тела, и меня выбросило вовне.

Почему-то внутренне приготовился к тому, что меня выбросит в открытый космос. Многие ошибочно предполагают, что человек должен моментально замёрзнуть. Это обоснованное опасение, но – нет. В космосе холодно, но очень низкая плотность вещества. Чем выше температура тела, тем быстрее движутся молекулы. Чем медленнее движутся молекулы, тем ниже температура. При столкновении быстрых молекул с медленными теряется их скорость и передаётся часть силы, при этом горячее тело остывает, а холодное нагревается. Из-за низкой плотности вещества, даже при экстремально низкой температуре абсолютного нуля, царящего в открытом космосе, тело будет остывать очень медленно.

Про взрывы из-за разного давления тоже бред, как и про обгорание до хрустящей корочки. Человек в безвоздушном пространстве всегда погибает от удушья. Слабый дыхательный аппарат человеческого организма не держит воздух внутри. Весь кислород вытянет в космос очень быстро, а потом жизнь исчисляется полутора минутами или около того. После сознание затуманится от недостатка кислорода – и, в общем-то, всё. Если человека из космоса не вернуть через девяносто секунд – это смерть.

Отчего-то подспудно я ожидал именно такой трагичной, но стремительной развязки. Поэтому удивлению моему не было предела, когда с трудом удалось вдохнуть. Но радость была мимолётной. В воздухе меня закружило и закрутило вокруг оси. Из капсулы меня выбросило по изломанной траектории. Это было никакое не десантирование, а натуральная катастрофа. Корабль, на борту которого я куда-то летел, терпел бедствие. Оставалось только молиться, чтобы мой последний шанс на выживание сработал как надо.

Не успел подумать толком об этом, как раздался хлопок и меня с силой дёрнуло вверх. Раскрылся парашют! Впору было бы засмеяться от переполнившей всё существо радости, но меня скрутило в рвотном позыве. Желудок был пуст. Я изверг из себя только несколько сгустков желчи, оставившей после себя лишь мерзкий привкус на языке и нёбе. Когда приступ, наконец, закончился, удалось немного осмотреться.

Всё, что я увидел, вызвало у меня больше вопросов, чем дало ответов. Насколько хватало взгляда… подо мной простиралась заснеженная равнина. Внимание сразу приковывали к себе несколько исходящих паром источников, чем-то напоминающих гейзеры. Это указывало на то, что на данной планете идут активные вулканические процессы.

С одной стороны на горизонте угадывалась горная цепь, за которой было видно мощное золотое сияние, чем-то отдалённо похожее на рассвет или закат. Но я вроде видел невнятное свечение в зените. Что это, если не звезда? Проверить было просто. Я задрал голову и чуть не ахнул. Надо мной веретенообразное светило испускало тусклый холодно-голубой свет, но не тот весёленький, каким кажется голубизна чистого неба, а совсем недружелюбный, жёсткий и колючий. Да и форма светила в зените была необычной, напоминавшей длинное вертикально рассекающее небо “веретено”. Центральная часть не уступала Солнцу по размерам, но значительно проигрывала в яркости, сужавшиеся продолговатые и острые концы «веретена» тянулись чуть ли не на треть небосвода.

Да, я не был уверен в точности своих наблюдений из-за всего случившегося только что, но суть от этого не менялась. А в чём суть? В том, что глаза меня не подводят, – на небосводе две звезды. Ни одно из этих небесных тел не может быть планетой-гигантом, как Юпитер или Сатурн. Голубое «веретено» – из-за его формы, не подходящей для планеты, а то, что возвышалось над горами, – из-за излучаемого им количества света.

Всё ещё пришибленный и дезориентированный, я не сразу понял, что привлекло моё внимание, а потом парашют опустился ниже, и стало не до того. Пришлось выбирать место для посадки. Ослабшие руки и ноги слушались меня с таким скрипом, словно я не молодой мужчина, отобранный в экипаж корабля, а двухсотлетний дед.

Сгруппироваться было сложно из-за текущего состояния, но я не боялся встречи с твёрдой поверхностью. Не было воспоминаний, как и что надо делать, но я был уверен, что не просто знаю, как нужно, а многократно это повторял на практике, пока те, кто меня тренировал, не убедились, что я прыгну с любой высоты, в любом состоянии, при любой погоде и успешно без травм приземлюсь.

Прикинув силу и направление ветра, выбрал курс и начал держаться его, полностью сосредоточившись на прыжке, выбросив любые чудеса из головы. Если я разобьюсь в лепёшку или переломаюсь, какое дело мне будет до загадок вселенной? Правильно, никакого. Поэтому всецело сосредоточился на текущей проблеме.

Я определил, откуда дует ветер, и сделал всё верно – правильно поставил ноги, а держал я их под углом в тридцать градусов к оси тела на автомате: просто иное положение казалось мне неуместным. Плотно прижал подбородок к груди, приземлился на обе стопы и упал, чтобы погасить инерцию. Однако… Однако у самой поверхности ветер изменил направление.

Долбаные гейзеры!

Эти “кипятильники” грели воздух и выбрасывали в атмосферу тонны пара. Каких-то иных объяснений перемены направления ветра у меня просто не имелось. Увы, серьезно корректировать курс уже было поздно. Успел лишь незначительно его подправить перед самой встречей с поверхностью. Пятой точкой я уже ощущал, что приземление будет жёстким, но страха или паники не было, словно это рядовая для меня ситуация, к которой был готов.

Это я такой отмороженный или, правда, ситуация не так уж и страшна?

Полностью погасить горизонтальную скорость с помощью передних лямок парашюта не удалось; я внутренне приготовился к удару и сразу же после него завалиться набок. Других вариантов затормозить и не переломаться попросту нет… Или я их не помнил из-за амнезии.

Удар! Я завалился набок.

Оранжевый купол парашюта рванул порыв бокового ветра. И всё могло бы быть неплохо, если бы я упал в снег. Но это был не безобидный сугроб, а слой кристаллической соли. Несмотря на то что форменный комбинезон достойно выдержал испытание, моё тело почувствовало каждый кристалл через тонкую ткань.

Как я мог так ошибиться?

Мои руки отработанным движением бросили клеванты, я даже не попытался затормозить, а нащупал пальцами ремни сбруи, крест-накрест стискивающие грудь, и ударил кулаком по кнопке экстренного сброса парашюта. Выскользнув из упряжи, избавился от постоянного давления и наконец-то впервые смог спокойно выдохнуть за сегодняшний день.

02. Жёсткая посадка

Голова болела. Прямо-таки раскалывалась. Правое колено и спина в районе лопаток были травмированы. С коленом и спиной непонятно, зато с головой всё было ясно: меня так швыряло, что спасибо за то, что она вообще не оторвалась от тела. «Голова – это кость. Болеть там нечему», – говаривал мой отец, выпячивая нижнюю челюсть, и каждый раз весело и заливисто хохотал этой своей шутке. Отец… Мимолётно в памяти всплыл мутный и расплывающийся образ сидящего на берегу реки крупного мужчины в спортивном костюме и с удочкой. И всё. Никак не вспомнить деталей. Ни имени, ни фамилии – ничего. Белый шум. На секунду стало страшно оттого, что память ко мне может больше не вернуться. Это равносильно смерти личности. Весь опыт от прожитой жизни пойдёт прахом. Я ведь даже имени своего не помню! Глядя на голубое “веретено” в небе, захотел завыть от отчаяния.

Где я?! Кто я?!

И я завыл бы и зарычал, если бы не пришло осознание, что вот так валяться на холодном совсем не полезно и пора уже шевелиться. Да, это был не снег… Совсем не снег, но кристаллы соли вытягивали тепло через тонкий комбинезон. Для полного комплекта не хватает только застудить почки, и тогда точно моё пребывание в этом «неизвестно где» будет невероятно насыщенным. Вот как так?! Помнить, что грозит, если застудить почки,но не знать своего имени?

Может быть, имени я своего не помнил, но прекрасно понимал, что у меня нет ничего, кроме этого парашюта, сейчас от меня медленно, но неотвратимо улетающего. И если я не заставлю подняться своё избитое тело, то не будет и спасательного купола. И останусь с голой… Хм… ну предположим, грудью на… в… Бес его знает где. Ощупал себя руками. Вроде переломов не обнаружил и поднялся. Колено тут же хрустнуло, напомнив о себе, а спина заныла. Пока, прихрамывая, ловил и прижимал ткань парашюта к соляной равнине, накрыла мысль: они все мертвы…

Я не один ведь летел на… А на чём? Нет. Никаких ассоциаций, лишь убежденность, что через А-пространство могут перемещаться только большие корабли с немалым экипажем. Где они всё? В смысле эти самые члены экипажа. Почему-то не было твёрдой уверенности, что если спасся я, то они тоже должны были спастись.

Погибли? Вероятность этого очень высокая. Та же самая непонятная интуиция. Пока, кряхтя и охая, складывал оранжевую тончайшую ткань купола, я настороженно поглядывал по сторонам, но белая равнина вокруг меня была уныла и безрадостна. Уже заматывая стропами скатку с парашютным шёлком, обратился к памяти снова.

Должно же быть хоть что-то!

Как меня зовут?

Мой возраст?

Звание… Звание? Звание! Кажется, я служил на космическом флоте и… Звание?! Номер части? Нет!

Имя? Как моё имя?!

Кто я? Где я родился? Кто члены моей семьи?

На этот раз я уверенно подумал об отце, но почему-то отчётливо и ясно увидел образ женщины. Хотя нет. Даже девушки. Светлые волосы цвета спелой пшеницы, тёплые голубые глаза, мягкие черты, нежный овал лица. Кто она? Мать? Сестра? Жена? Кузина? Внучатая племянница? Тёща?

Не могу вспомнить. Только звонкая и равнодушная тишина внутри черепной коробки и головная боль, грозившая взорвать череп изнутри. Я зажмурился, но абсолютно никаких образов или ассоциаций в сознании не возникло. Мой мозг работал, кажется, я даже услышал скрип шестерней, но, увы, там внутри было темно и пусто. Расстроило ли это меня? Пожалуй, да. Заставило паниковать? Нет, но я точно на грани. Однако провалы в памяти меня почему-то не удивляли. Словно я обладал каким-то предзнанием, что это как раз нормально, в отличие от всего остального.

Не должно быть таких катастроф в наше время. И затяжных прыжков с парашютом прямиком из капсулы гибернации. Мне было абсолютно ясно, что пошло что-то очень сильно не так. Если спасатели за мной прилетят, то поиски терпящих бедствие они начнут от приземлившихся капсул. А что это значит?

Только то, что мне необходимо разыскать ту самую капсулу, из которой меня выбросило, рефлексии можно предаться по дороге. И я зашагал по белой равнине, привольно раскинувшейся во все стороны вокруг. Если бы не пар от гейзеров, так подсуропивший мне при посадке, то было бы легко заблудиться и потерять направление в этом сюрреалистическом ландшафте. Шагалось легко, под ботинками при каждом шаге хрустели кристаллики соли, превращаясь в пыль. Им вторило хрустом иного рода моё повреждённое колено, боль в спине и ноге не усиливалась, но и не проходила, внося свою лепту в и без того неидеальное состояние.

Если ориентироваться по внутренним ощущениям, то я шагал со свёрнутым парашютом за спиной несколько часов. Было совсем не жарко. Я бы сказал, градусов десять тепла, если по Цельсию. С той стороны света, что была поглощена тьмой, дул ветер, также бывший нетёплым. Хорошо ещё, комбинезон не продувался.

Вскоре начало стремительно темнеть. Однако о том, чтобы встать лагерем и устроиться на ночлег, не могло быть и речи. У меня нет ни топлива для костра, ни самого костра, ни постели, ни даже пня, чтобы на него присесть и дать отдых ногам. Да и не располагала погодка к тому, чтобы рассиживаться.

Я прошёл ещё немного и до того, как совсем стемнело, увидел, что один из столбов пара от гейзеров состоит не из пара, а вполне себе из дыма. Направление, которое я для себя определил, как то, куда грохнулась моя спаскапсула. И это было не просто странно, а совсем уж выходило из ряда вон. Аварийные посадочные модули не горели и не падали. Их единственной задачей было доставить человека на поверхность ближайшей планеты живым, поэтому проектировались и строились они с избыточным запасом прочности.

А то, что я наблюдаю, хоть и не тянет на полноценный пожар, но похоже на горящую и чадящую жирным чёрным дымом спасательную капсулу.

Накатило такое чувство безысходности, что захотелось лечь на белую соляную равнину, закрыть глаза и просто тихо умереть. Что это получается? Корабль, на котором я летел, был повреждён, а вместе с ним и мой посадочный модуль? Или меня сбили уже здесь, на этой планете? Мысль обожгла близким ощущением опасности. Против воли, я обернулся и осмотрелся.

Подкрадывающихся ко мне со спины врагов я не обнаружил. Как и несколько часов назад… вокруг меня не было ни души, ни зверя, ни насекомого, ни травинки. Возникал закономерный вопрос: куда я попал? Вся планета такая? Или это мне «посчастливилось» угодить в какую-то особо неприветливую область? Если вся планета такая, откуда тогда кислорода столько? Ведь с самого прибытия сюда я ни разу не испытал трудностей с дыханием. Насколько я знал и помнил – кислород вырабатывают зелёные растения, потребляющие углекислоту. Надежда шептала, что это значит, где-то должны быть пышные джунгли или, на худой конец, тайга, что тоже не худший из вариантов. Пессимизм же возражал, что для насыщения атмосферы кислородом достаточно и зелёных водорослей в океанах, а вся остальная поверхность планеты может оказаться вот такой унылой соляной пустошью без единого чахлого кустика.

Когда совсем стемнело, упрямо продолжил свой путь. На равнине негде было споткнуться, а огонёк горящей капсулы стал моим маяком во мраке, который не был кромешным из-за так и продолжавшего висеть в зените ненормального синего солнца. Оно, словно прибитое к небосводу гвоздём, так и не двинулось с места. Наконец, удалось разглядеть форму светила. Никакое это не “веретено”, как показалось мне с самого начала, а вполне себе даже игла, пронзавшая овал или чуть вытянутое кольцо.

Поломав голову над очередной загадкой, я поднялся со скатки парашюта, на которой сидел, давая отдых ногам, и пошёл дальше. Голубоватое сияние светила делало ночь больше похожей на прозрачные лиловые сумерки.

Что это такое? Я про небесные тела такой формы ничего не знаю. Или знаю, но просто забыл? Странностей добавляло то, что голубой свет источали только кольцо и игла, а внутри овала царила ночь не светлее, чем окружавшая меня.

03. На рассвете

Топать пришлось до первых лучей. Когда забрезжил рассвет, ноги меня уже еле несли. Впору сказать, что я уже плёлся. То, что в самом начале выглядело плёвым расстоянием, обернулось серьёзнейшим испытанием выносливости. Вроде бы я и парнем был, здоровьем не обиженным, и силы в себе чувствовал, но всё пережитое накануне выбило из колеи. Перенесённый стресс и травмы сыграли свою роль. Голова не проходила, а болела всё больше и больше, колено стреляло болью при каждом шаге. Уже чего-то одного вполне достаточно, чтобы привести в небоеспособное состояние кого угодно, а у меня вдобавок ко всему ещё, не переставая, ныла спина.

Из-за своего разбитого и больного тела не сразу сообразил, что меня так напрягло в этом рассвете. И только почти дойдя до самого места крушения, я понял: заря занялась там, где вчера был закат. Почему-то именно это обстоятельство меня не удивило совсем. Я столько уже на этой планете увидел разного и странного, что способность к удивлению атрофировалась. Складывалось впечатление, словно всё это не со мной происходит. Моё дело – просто идти к цели.

Где-то в глубине себя я знал, что это такой специальный защитный механизм психики, выработанный миллионами лет эволюции нашего вида. Ты попадаешь в очередную задницу и отстраняешься от окружающей действительности, чтобы пережить всё и не сойти с ума. Сознание воспринимает всё и принимает адекватные и правильные решения, но тебе кажется, что всё это происходит не с тобой, а с другим человеком, например, персонажем книги или актёром из фильма. Давление эмоций на психику снижается, ведь всё это приключается не с тобой, верно? Ты просто всё видишь со стороны, а не переживаешь в опыте лично.

Насколько я помнил, беспокоиться о расстройствах мне было рано. Лёгкая отстранённость от творящегося со мной дерьма сейчас шла только на пользу, главное – следить за тем, чтобы этот “корабль” не отплыл в бурные воды психопатии и не бросил “якорь” в порту психической патологии.

На горизонте виднелись какие-то невнятные сопки, к которым имеет смысл отправиться, так как они не выглядели покрытыми белой солью, но… первым делом надо дойти до разбитого посадочного модуля.

Обнаружить место падения было несложно, даже когда огонь погас, остался хоть и жидкий, но столб дыма.

Уже издалека было понятно, что вряд ли обрадуюсь увиденному. Я и не обрадовался.

Сигарообразный аварийный посадочный модуль до последнего пытался выправить курс и сесть нормально. Об этом говорил острый угол посадки. Как я это понял? По посадочному следу. Борозда тянулась больше пяти километров. Вдоль тормозного пути валялись разновеликие металлические обломки различной формы.

Когда я дошёл до самого аппарата, то увидел в задней части капсулы, там, где располагались двигатели, зияющую оплавленную пробоину, судя по всему, сквозную. Из неё до сих пор тянулась небольшая струйка дыма.

Сложно справиться с посадкой, если тебя лишили двигателя. Автоматика сделала всё верно – посадила спасательный модуль «на брюхо». Сомневаюсь, что я бы справился с посадкой лучше в данных обстоятельствах.

Я перебрал в голове события, предшествовавшие моему появлению на этой аномальной планете: экстренное пробуждение, удар, взрыв, катапультирование… И вот перед моими глазами сквозная дыра в задней части фюзеляжа. Меня хотели убить во сне с помощью неизвестного технологичного оружия. Это никакая не авария, а намеренная попытка сбить меня в идущей на посадку капсуле.

Ситуация прояснилась – это плюс.

Я не знаю или не помню, что мне нужно делать при таком раскладе, – это минус.

Аккуратно спустившись в воронку, я отыскал обитаемый отсек. Он почти не пострадал ни во время обстрела, ни во время аварийной посадки, ни в последующем пожаре. Неудивительно. Это сверхнадёжная спаскапсула. Тут меня ждало разочарование. Внутри меня встретили ребристая пласталь, вывороченные панели приборов, из оголившихся гнёзд висели оборванные пучки проводов и чудом сохранившийся скелет ложемента. Я улетел в одну сторону, колпак кабины – в другую, а капсула полетела в третью. Глупо было надеяться найти тут хоть что-то полезное.

Память, на которую последнее время я не очень-то надеялся, подсказывала мне, что тут должен был храниться бортовой журнал когитора, который в состоянии пролить свет на текущую мрачную ситуацию с крушением корабля, и чёрный ящик аварийного модуля, где, возможно, содержались сведения о врагах, обстрелявших меня. И первый, и второй вопрос интересовали меня чрезвычайно. Также было бы неплохо получить доступ к передатчику и аварийно-спасательному набору.

Всё было утрачено… А может, и нет. Я заглянул под ложемент и обнаружил в специальной нише кейс с искомым. В руках у меня был пласталевый контейнер оранжевого цвета. Быстро осмотрев его, заметил простейшие, но надёжные защёлки, которые тут же и вскрыл. Внутри находились два предмета. С минуту я смотрел на них с недоумением. Я, конечно, многое ожидал тут увидеть… Но чем могут быть полезны в моей ситуации два браслета, надёжно закреплённых в специальных пазах?

Видимо, я что-то просто не помню… Иначе какой в этом смысл? Украсить себя и погибнуть во цвете лет красивым? Может, именно поэтому я и решил надеть чёрные пласталевые браслеты с квадратным утолщением вроде экрана? Что-то это всё мне напоминало, но я никак не мог ухватить за хвост кружившую мысль, пока не подогнал размер “оков” под свои руки. После этого мне показалось правильным надавить на точку активатора и…

Экран устройства оказался голографическим. Над квадратным утолщением замерцали, а потом и обрели краски пиктограммы, размещённые в своём сегменте на круге.

Память расцвела букетом воспоминаний, быстрыми уверенными движениями пролистал малозначимые для меня сейчас функции вроде часов, календаря, записной книжки, калькулятора, выбрав для себя самую важную – «криптор», представлявший собой экстрамерное хранилище.

Что такое экстрамерность? Всё, что я помнил, – это когда внутренние физические размеры объектов больше размеров данных объектов снаружи. Как обращаться с этой диковинной техникой, вспомнилось на уровне памяти тела, а принципы, на которых работал мой криптор, – нет. Какие-то смутные воспоминания, где фигурировали объяснения вроде того, что это искусственная складка пространства, но это никак меня не приближало к пониманию самого явления.

Имеющаяся текстовая информация гласила, что в хранилище доступно шестнадцать ячеек, максимальная допустимая грузоподъёмность – восемьсот килограмм, доступный объём – 1.44 кубометра. И таких у меня два, один на левую, а второй на правую руку.

Внешне это выглядело как проявившийся в воздухе куб, поглощавший свет, потому казавшийся чёрным. Смело прикоснувшись к нему, я активировал его и уверенно достал маленький, но от этого не менее ценный предмет. На моей руке развернулась цепочка с двумя плашками. Поднеся их к глазам, я прочёл:

«Российская Федерация, Титан, Байкал-17, 61 ОБРКП, Кирилл Губин, 11.01.2279, В+, православный».

«Православный» – моё вероисповедание, к гадалке не ходи. «В+» – группа крови, тут тоже всё ясно. «11.01.2479» – дата рождения. «Кирилл Губин» – это моё имя, что ж… очень приятно познакомиться. «61 ОБРКП» – обозначение воинской части. Я был почти уверен, что это расшифровывается как «61-ая отдельная бригада космической пехоты». «Байкал – 17» – сомневаюсь, но, мне кажется, это место моего рождения. «Титан» – это крупнейший спутник Сатурна и… Да, это планета моего рождения и проживания. Наверное, можно сказать – «малая родина». С остальным всё предельно просто и понятно.

Кроме двух планок, на цепочке висел простой православный крест и обручальное кольцо. Если первое для меня неожиданностью не являлось, то от новости, что я женат, впал в лёгкий ступор.

В аварийном наборе много чего имелось, но я валился с ног от усталости. Поэтому инвентаризацию имущества и прочие активные действия оставил на потом. Отыскал в имуществе четырёхместную палатку и установил её. Вооружился штатным АКГ-12 и разнёс из него ближайший ком просоленной земли.

Удовлетворившись этим, установил детектор движения, напился наконец-то воды и извлёк их криптора запаянную в вакуум и твёрдую, как камень, пластину армейского сухпайка. Погрыз её минут и убрал обратно. Это было на данный момент пределом моих сил. Расстелив спальник в палатке, застегнулся в нём и забылся беспокойным сном.

04. Поход

Я поступил очень опрометчиво, завалившись спать прямо возле места крушения. Оправдать такой безрассудный поступок можно было только полученными травмами во время катастрофы. Почему? Всё очень просто.

Во-первых, спрятаться на голой и ровной, как стол, соляной равнине попросту негде.

Во-вторых, мой аварийный модуль сбили, что могло говорить только о том, что я оказался на войне. Никаких других вариантов у меня не было. По ошибке в терпящих бедствие не стреляют. То, что это не десантная операция, видно невооружённым взглядом.

Ну и наконец, в-третьих, сбитая капсула – это продукт наших технологий, а они сами по себе могут представлять для врага ценность, я, кстати, тоже как-никак носитель информации. Врагам ведь может быть невдомёк, что у меня амнезия.

Из всего этого следует только то, что неприятель может предпринять усилия по моему захвату или захвату моего спасательного модуля. С другой стороны, если бы это была война, а мне нужно было принимать оперативные решения, я бы первым делом дистанционно запустил процесс самоуничтожения капсулы, чтобы наши устройства связи, коды шифрования, программное обеспечение и данные, хранимые памятью устройств, не достались неприятелю. Эта информация только кажется незначительными мелочами, а на самом деле всё это представляет реальную цену для разведки врага.

Лично мне ничего не известно о подрывных зарядах в спасательных капсулах(или я про них просто не помню?), но по логике, в случае угрозы попадания в руки врага, уничтожить ключевые части, кажется самым разумным вариантом развития событий.

А если бы у меня не получилось дистанционно уничтожить капсулу? Что бы я делал на месте капитана нашего корабля? Тут ответ очевиден, искал альтернативные способы уничтожения оборудования, которое не должно облегчить врагу задачу. А как бы я действовал? Направил бы штурмовик или выстрелил ракетой, чтобы разнести всё на атомы в месте падения. В самом крайнем случае послал бы отряд космического десанта. Они бы и сбитого вытащили, если подвернулся такой случай, и гарантированно отправили капсулу назад в стратосферу, естественно, с помощью мощной взрывчатки.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове молнией. Я открыл глаза и ясно осознал, что мне тут разлёживаться больше нельзя. Нужно брать руки в ноги и постараться оказаться от места падения как можно дальше, чтобы не попасть в плен или что будет совсем уж обидно под дружественный огонь.

Быстро позавтракав, всё теми же пластинами сухого пайка. Очень оперативно собрал свой лагерь, перемещая все вещи в хранилище криптора. По здравому размышлению я загрузил во всё свободное место в экстрамерном хранилище кусками пластали. С какой стороны не посмотри, сколько мне тут робинзонить непонятно, а космические сплавы в деле выживания едва ли окажутся лишними. Потом можно будет сходить за тем, что осталось.

Закончив сборы, двинулся по направлению к темнеющему горизонту. Соляная пустыня мне не нравилась. Надо было поискать для выживания более приветливые места. Путешествие по равнине вновь стало для меня испытанием. Колено продолжало стрелять, а спина ныть, но хотя бы я выспался и поел. Голова меня больше не изнуряла болью и это уже было хорошо. Кажется обошлось. Сотрясения не было. Естественно, фляга с водой меня в этом переходе выручала. На себе решил ничего не тащить, кроме двух браслетов крипторов и АКГ-12.

После того как повесил себе на шею оружие, стал чувствовать себя куда как уверенней, чем до этого. Память неожиданно выдала воспоминания о том, как пользоваться моим гаусс-карабином и общую информацию по нему. Вообще, автоматический карабин Гаусса «тип 12», был крайне популярной серией универсальных карабинов… В своё время. Не имеющий никаких интеллектуальных систем, кроме самых элементарных, АКГ-12 – это оружие, которым лет сто так назад был вооружён весь Корпус Космической Пехоты. Неудивительно, что я нашёл его в аварийном комплекте. Надёжный, простой, мощный и довольно примитивный. Как раз то, что нужно сейчас для выживания в моей непростой ситуации.

Принцип работы АКГ-12 прост, как всё гениальное – это классический гаусс-карабин. Ствол нарезной для трёхмиллиметровой иглы и двенадцати сверхпроводящих электромагнитных разгонных каскадов, которые используются для придания скорости боеприпасу гиперзвуковых скоростей. Магазин стандартный коробчатый, содержит восемьдесят игл.

Датчики карабина связаны с основным процессором где-то в ложе карабина, чтобы отслеживать состояние оружия, количество и тип боеприпасов. Это позволяет стрелку регулировать мощность энергии выстрела с помощью быстрых переключателей над предохранителем оружия.

Иглы выполнены из пластали в виде стержней размером три на тридцать миллиметров. Пуля состоит из ажурного стального корпуса, содержащего пласталевый сердечник массой полтора грамма. Его скорость варьируется в зависимости от расстояния и типа намеченной цели. Для дополнительной эффективности игла состоит из тридцати плоских дисковидных фрагментов. Поскольку половина корпуса пули сплошная, а половина – сквозная, твердотельные схемы внутри ствольной коробки могут мгновенно сваривать фрагменты сердечника фиксированными лазерами. Чем меньше точек сварки на фрагментах, тем легче игла будет распадаться при ударе, и меньшая часть её массы будет проникать вглубь. Перед началом ведения огня стрелок может определить способ воздействия загруженной иглы, запрограммировав её на проникающий удар или фрагментацию в любой нужной степени. Эта настройка обеспечивает максимальную эффективность и даёт стрелку возможность поражать крупных животных и солдат в тяжёлых доспехах одними и теми же зарядами. Выстрел на максимальной скорости сопровождается сильной отдачей, для этого приклад снабжён компенсатором.

В случае если совсем всё плохо, то карабин мог стрелять и очень простыми в изготовлении цельными иглами и просто трёхмиллиметровыми шариками, лишь бы они были выполнены из ферромагнитного материала. Будьте уверены, если такой шарик прилетит на гиперзвуковой скорости мало не покажется никому…

Первым делом повесил АКГ-12 себе на шею. Собрался быстро, покидав в криптор все свои новообретённые пожитки, и отправился в путь. Особой разницы для меня, куда двигаться не было. Поэтому я выбрал себе направление на горизонт, где виднелась какая-то гряда холмов. Оставляя полоску восхода справа, а сумеречные земли слева я двинулся. Хотелось бы сказать, что бодрым шагом, но нет.

Сторона света, которую я вчера определил, как запад, сегодня утром оказалась вполне себе Востоком. Как может солнце вставать и садиться с одной стороны? Насколько я знал физически такое невозможно. И да, светило не вставало, оно освещало значительную часть горизонта и больше не поднималось. Это было… Странно. Но я уже не удивлялся. Вокруг меня творилось столько всего необычного и ненормального, что я попросту устал удивляться.

Колено продолжало хрустеть, а спина ныть. Из-за травм моё путешествие превратилось в одно сплошное преодоление. Уже через несколько часов я шёл на одних морально-волевых. Когда боль становилась невыносимой, я останавливался и устраивал небольшой привал. Ел несколько кусочков отломанных от пластины армейского сухого пайка и запивал несколькими глотками воды.

Во время одного такого отдыха я, чтобы не терять даром время, провёл инвентаризацию запасов пищи и воды. Получалась не такая уж радостная картина. Еды у меня на пару месяцев, если растягивать и вести полуголодное существование, то месяца на три. Воды и того меньше – всего на пару недель, если тянуть, то на три.

После того как запасы в крипторе подойдут к концу, меня ждёт незавидная перспектива, конечно, если я не найду источника пищи и воды на этой планете.

Но самое главное, мне было найти безопасное место, способное меня приютить, пока не прибудут спасатели. В том, что меня будут спасать, сомнений никаких не имелось. У нас своих не бросают. Так что надо только дождаться помощи и не попасть в руки врагов. Если учесть, что я не встретил пока ни одного живого существа, то перспектива не встретить и дождаться, выглядела реальной, но вот задача найти себе пропитание показалось более сложной.

Ближе к вечеру я заметил стайку тонконогих газелей с витыми рогами и короткими смешными хвостиками. Поумилявшись на изящных животных с минуту, я вскинул карабин к плечу и выстрелил. Предварительно понизив скорость боеприпаса до минимума. Так игла не проделает в животном сквозную дыру, а произведёт останавливающий выстрел. Травоядное упало, вскочило и бросилось наутёк, вслед за товарками, но, не проскакав половины километра, упало и больше не двигалась.

Я подошел к газели, та выглядела бы очень привычно, если бы не четыре глаза на сухой морде. Два из них настороженно следили за моими действиями. Когда я приблизился и достал из экстрамерного хранилища кинжал, существо попыталась встать, однако ноги его не держали. Газель было откровенно жалко.

– Извини, – счёл нужным сказать я. – Или ты. Или я. Я должен убить тебя, чтобы выжить самому.

Короткий взмах и травоядное отмучилось, а я оттёр тыльной стороной ладони внезапно выступивший пот. Огляделся, соображая, что мне дальше делать. Четыре глаза на сухой изящной морде непрозрачно намекали на то, что хоть животное и похоже на привычных травоядных не является продуктом привычной мне эволюции. А что это значит? Только то, что нужно понять, смогу ли я принимать это мясо в пищу. Как это сделать?

Ответ на простейший бытовой вопрос в голове появился сам собой – бионализатор.

Где мне его взять? Нужно посмотреть в крипторе…

Через несколько минут, проведённых за изучением содержимого экстрамерного хранилища я обнаружил искомое и сверх того ещё несколько преинтересных девайсов. Один из которых оказался уловителем и дистиллятором атмосферной влаги. Смерть от жажды откладывалась, что повысило моё настроение на пару-тройку градусов.

Дав себе обещание, провести полную инвентаризацию, как только окажусь в безопасности, воткнул устройство, похожее на шприц в тушку газели, внутренне замерев в ожидании результата.

05. Плоскогорье

Биоанализатор издал тихий писк, индикатор на нём загорелся дружелюбным зелёным светом, под ним я увидел, загоревшиеся цифры соответствия пищи для употребления – девяносто восемь с половиной процентов.

Ха! Это я удачно выстрелил!

Я выдохнул с облегчением. Это означало, что мясо газели было безопасным для употребления, и подходило для употребления в пищу едва ли не лучше, чем протеиновая лапша из пищевого синтезатора. То, что я не охотник, я понял пока неумело, разделывал тушу. Было ясно, что делать, но быстро разделать тушку не получилось. В газели было килограмм сорок, но провозился я с ней весь остаток дня. Хотелось снять шкурку и отделить мясо от костей, но в итоге я остановился на том, что отрубил мачете ноги и голову, выпотрошил все внутренности и в таком виде сложил всё в криптор.

Поняв, что я устал как собака, омыл руки перепачканные в крови из фляги и, решил не откладывая восполнить запасы живительной влаги. Сделать это посреди соляной равнины я мог только одним способом. Я достал уловитель и дистиллятор атмосферной влаги и установил его прямо на хрустящей соляной корке. Устройство негромко, сыто заурчало, начав работать, собирая влагу из воздуха и превращая её в питьевую воду. Я был очень рад, что теперь у меня есть возможность получать воду без необходимости искать иные источники. Нет, это, конечно придётся сделать обязательно, но прямо сейчас я уже был спасён.

Решив, что достаточно передохнул, когда через пару часов воды собралось около литра, я продолжил путь к горизонту.

Я чувствовал подъём сил и радость оттого, что мне удалось найти источник пищи и воды. Перспектива смерти от жажды и голода отодвинулась и это было прекрасно.

Решив, что я вполне способен повторить недавний подвиг с ночным марш-броском.

Следующим шагом мне надо было найти безопасное место для ночлега. И я продолжил свой путь, внимательно осматривая местность в поисках подходящего безопасного укрытия. Примерно к утру, когда я уже еле передвигал ноги, местность начала меняться. Стали появляться проплешины жёлтой земли, свободной от соляной пыли. Чем дальше я шёл, тем больше их появлялось и в какой-то момент их не стало совсем. Даже ветер, к которому я успел привыкнуть, был тут не таким горьким от соли.

Я наконец в неверных лучах рассвета понял, что вижу. Некоторое время я шёл в горку и в итоге вышел на довольно обширное плато.

Я стоял на вершине и не мог поверить своим глазам. Выбравшись с соляной равнины, я пришёл в настоящий лабиринт.

Грязно-жёлтого цвета плато было прорезано целой сетью трещин. Таких, какие бывают на грязи резко пересохших луж. Вот только масштабы тут впечатляли куда больше. Столовые горы, из каких состояло всё плоскогорье, были разной высоты и иногда различались довольно сильно. Иногда по нескольку десятков метров. Глубокие каньоны-трещины между горами представляли собой запутанный лабиринт.

Ширина этих самых трещин также была очень и очень разной – от шкуродеров, через которые можно было протиснуться только боком и то с трудом, до ширины нескольких хайвеев. Одним словом, идеальное место, для того чтобы затеряться и лечь на дно. Хотя и спрятаться тут можно так, что потом захочешь, не найдёшься.

Я начал готовиться. К ночлегу. Но палатку решил не ставить, так как обнаружил небольшой грот, расположенный на стыке двух холмов. Один был значительно выше другого, нависая над тем ниже, так образовался козырёк и грот. Я решил, что это идеальное место для ночлега.

Начал собирать сухие ветки, листья и что-то вроде сухого мха, чтобы разжечь костёр. Затем я разделал мясо газели и приготовил его на огне. Это был мой первый ужин на этой планете, когда я ел мясо, добытое самостоятельно на охоте.

Не обошлось без эксцессов. Во время приготовления еды я присел на камень. С криком ужаса подпрыгнул, когда он подо мной зашевелился. С карабином я не расставался, чувствуя с ним себя в безопасности. Я успел выстрелить три раза, прежде чем разобрался, что бояться, в общем-то, нечего. Это было очень похожее на камень членистоногое с клешнями вроде крабьих.

Несколько игл разметали ошмётками камнекраба по всей пещерке. Негромкие хлопки выстрелов взбудоражили ещё нескольких подобных существ. Палец лежал на кнопке стрельбы, но я понял, что фальшивые камни спасаются от злого меня бегством. Проводив их взглядом, вернулся к прерванному занятию.

Мясо получилось вкусным, но очень жилистым и жёстким. Что, в общем-то, не было сюрпризом. Газель при жизни была настоящей спортсменкой.

После ужина я устроился в пещере, размотав спальник около костра, используя набранный мох как матрас. Я чувствовал себя уставшим, но в то же время довольным. Я смог выжить и был обеспечен пищей и водой. Теперь я был уверен, что смогу дождаться спасателей, и вернуться домой.

Когда настала ночь, я уже успел подремать и не сразу понял, что меня разбудило. С карабином в руках лежал, прислушиваясь к ночным звукам. Внезапно снова крякнул детектор движения. Оказалось, что это меня разбудил именно он. Выбравшись из спальника, я тихо прокрался к выходу и сразу услышал невнятный костяной цокот. Через несколько секунд звук, не похожий ни на один слышанный мной ранее, снова повторился, но на этот раз я смог определить источник – он доносился из разлома подо мной. Осторожно подойдя к самому краю, я присел на колено и выглянул. Внизу в густых тенях что-то быстро двигалось. Я рискнул врубить тактический фонарь, расположенный под стволом карабина. Ситуация сразу прояснилась. Человек отбивался сразу от двух гигантских насекомых. Строго говоря, о том что это человек, говорила только гуманоидная фигура этого существа. Но этого было достаточно, чтобы мои симпатии были целиком и полностью на стороне незнакомца. Потому что два здоровенных насекомых, одновременно похожих на таракана, паука и клеща были совершенно не похожи на разумных существ. Скорей они производили впечатление хищников, напавших на лёгкую добычу.

Несколько десятков метров для карабина вообще не расстояние. Не задумываясь, я вскинул его к плечу и несколько раз выстрелил. Голова, закованная в антрацитово-черную броню одного из противников, разлетелась ошмётками. Я выпустил ещё одну короткую очередь и второе гигантское насекомое замерло на дне расщелины. На этот раз незнакомец удостоил меня взгляда, подняв лицо. Однако в густых тенях было плохо видно и я не смог ничего толком рассмотреть.

В этот короткий момент одна из теней за спиной человека шевельнулась и прыгнула на него. Снизу было не два, а три насекомых. Человек ударил копьём себе за спину, но поздно, тварь уже была сверху и укусила его. Очередь вышла смазанной и суматошной, но я попал, что ещё раз убедило меня в том, что с оружием я обращаться умею весьма хорошо. Отпрыгнувшее насекомое встряхнулось и снова приготовилось прыгнуть. Однако ещё одна очередь из акг-12 не дала ему закончить начатое.

Посидев на краю трещины ещё несколько минут, убедился, что никто внизу больше не шевелится.

Подсвечивая себе фонарём, я спустился к недавнему полю боя. Конечно, не напрямик. Для этого бы мне понадобилось альпинистское снаряжение. Пришлось дать крюк в несколько километров. Всё это время я боялся, что незнакомец погибнет, а источник информации об окружающем меня мире мне ох как необходим.

Это была женщина, верней молодая девушка. Очень-очень-очень чумазая и наряженная в какое-то живописное отрепье. Пахло от неё соответственно. От дохлых насекомых запах исходил и того хлеще. Несколько секунд я думал, что мне с ней делать, потом я взвалил неожиданно лёгкую девушку на плечо и понёс её в свой грот, решив, что первую помощь я ей окажу там. Ведь кровь насекомых оказалась кислотной.

06. Ночь

Голова незнакомки оказалась сильно разбитой, из раны натекла приличная лужа крови, уже частично впитавшуюся, в местную, жадную до влаги почву. Её копьё нашлось неподалёку, около одного из проткнутых насквозь насекомых. По всему выходило, что хрупкая женщина метнула своё оружие во врага с такой силой, что заострённая белая палка пробила его природную броню насквозь.

Что это значит?

Только то, что хрупкая барышня совсем нехрупкая. Место, куда её ужалили, уже сильно распухло. Когда незнакомка упала, то неудачно ударилась головой о небольшой камень. Разглядывать поле боя, было темновато, да и не своевременно, надо было помочь женщине. Удерживая раненую одной рукой за талию, сделал несколько шагов и вырвал с усилием её копьё из туши насекомого. Не мог не отметить про себя необычный материал, из которого было выполнено примитивное оружие. Это было что-то вроде отполированной белой кости без единой металлической детали.

Только я собрался отнести пострадавшую в свой грот, как за спиной послышался едва различимый шорох. Холодея от дурного предчувствия, я обернулся и встретился взглядами, со взгромоздившимся на камень, клещом, разглядывающим меня. Я резко развернулся, едва не оступившись и выстрелил очередью из карабина от бедра. В тот же миг насекомое напружинило ноги и прыгнуло. Я от неожиданности вздрогнул, но страха не было. Довернул ствол и достал инсектоидного хищника парой игл.

Когда противник упал, не целясь, разнёс ему голову. Промахнуться было практически невозможно, ведь цель была в нескольких метрах, то есть практически в упор.

АКГ-12 – это очень простое оружие. Никаких интеллектуальных систем. Дёшево, сердито, функционально. Перфорированное тело гигантского насекомого немного отлетело в противоположную сторону и бухнулось с камня и заскребло когтистыми лапами по влажной грязи.

Я внимательно осматривался, пока не убедился в полном отсутствии каких-либо тайных и явных врагов. После чего подхватил брошенное копьё и поспешил занести женщину в пещеру. Она была жива, что не могло не радовать. Пульс прощупывался уверенно, но ни один из методов приведения в чувство, которые я смог припомнить, не сработал. Всё что мог сделать, так это оказать первую помощь и надеяться, что этого окажется достаточно.

Я осторожно положил девушку на мох, который служил мне матрасом, и осмотрел её рану. Укус насекомого оставил глубокий след на плече, и я заметил, что кожа вокруг раны начала пузыриться и покрываться волдырями. Надо было предположить что насекомые с кислотой вместо крови могут быть ядовитыми. Насколько опасен этот яд только предстояло узнать. Я достал из криптора аварийно-спасательный набор, заключённый в контейнер из лёгкого металла. Большую его часть занимала экспресс-аптечка и десять стандартных медпакетов к ней. Сквозь прозрачную крышку просвечивали сканер-диагност, вибрационный скальпель, пистолет-инъектор и наборы картриджей с разноцветными наклейками. Зелёный – регенератор, алый – кровоостанавливающий спрей, синий – антидот, жёлтый – адреналин, и прочее-прочее… И полным-полно всего по мелочи – перевязочные средства, жгуты, таблетки в пластиковых блистерах.

Я поспешил оказать немедленную помощь. Обработал раны, промыв их водой, которую уже отфильтровал из атмосферы мой конденсатор, и наложил на рану антисептик. Затем я повязал тугую повязку, чтобы предотвратить дальнейшее заражение. В завершении оказания помощи сделал инъекцию универсального антидота.

После стащил с женщины халат, казавшийся заскорузлым от грязи, и оттёр лицо и вздрогнул когда, рассмотрел его. Она не была человеком. Это был явно очень близкий по внешности гуманоид, весьма на человека похожий, но при этом точно землянином не бывший. Высокие скулы и острый подбородок, отсутствие среди зубов клыков. Прикус ровный и красивый, словно над ним поработал батальон стоматологов. Карие глаза с характерным разрезом, тяжёлыми верхними веками и густые чёрные волосы, как у наших земных азио. Единственное, что выбивалось из общей картины – молочная кожа, настолько гладкая и белая, что казалось она светится в прозрачных лиловых сумерках.

Под халатом обнаружился жилет и штаны, подпоясанные широким поясом вроде кушака, но раздевать женщину дальше мне стало как-то не по себе. Что она подумает когда придёт в себя? Ограничился тем, что достал одноразовое блестящее спасательное одеяло, и закутал её в него. В завершении, я, поколебавшись, положил её копьё рядом с ней. Всё никак не шла из памяти картина пробитого насквозь гигантского насекомого. В конце концов, я вооружён куда лучше и подготовлен, судя по всему, а обозначить свои дружеские намерения сразу необходимо, чтобы договориться с ней в дальнейшем. Наладить какое-никакое общение было бы нелишним.

Собрав немного веток сухого кустарника, развёл небольшой костерок и дождавшись углей, занялся приготовлением мяса. До слуха утомлённого завываниями ветра раздался дробный цокот, как две капли воды, похожий на тот, что я уже слышал. Но на этот раз у звука была другая тональность и громкость. Он звучал громче и ближе.

Тревожно оглядевшись, убедился, что вокруг всё в порядке. По-прежнему тлели угли, жарилось мясо. Инопланетянка тяжело дышала и пребывала в бессознательном состоянии, она никак не изменилась, только губы ещё потрескались. Напоил её и утёр выступивший пот со лба. Увы, больше я ничего не мог сделать. Она либо справится сама, либо погибнет.

Костяной цокот раздался снова, но уже значительно ближе. Я, положив карабин на сгиб локтя, подошёл к входу в грот, осторожно выглянул и обомлел. Почти рядом со входом в убежище стояло гигантское насекомое. Я уже имел возможность оценить, как они быстро передвигаются, да к тому же могут прыгать на несколько метров. Это было близко. Очень близко.

Ростом тварь не превышала пару метров в холке. Её основное оружие – два мощных длинных жвала, более всего напоминающие клюв хищной птицы и два, внушительной длины, когтя на коротких лапах, растущих из передней стороны головогруди. Передвигался инсектоид на четырёх многосуставчатых лапах. В данный момент он стоял и раскачивался на них, задрав жвала к лиловому небу. Внезапно жвала завибрировали и я услышал ту саму дробь, которая меня обеспокоила и заставила выбраться проверить.

Я вскинул карабин, прицелился в головогрудь и выстрелил. Звук оборвался. Понятно, что насекомое привлечено запахом крови, но зачем оно себя обнаружило? Внезапно меня словно из ледяного ведра окатили. Цокот – это дробь, выбиваемая клювом инсектоида, привлекающего к добыче свою стаю. Он не себя выдавал, а остальных звал! Против воли вырвалось грязное ругательство. В пещере словно отвечая, простонала раненая инопланетянка. Вернувшись, проверил, состояние пациентки было без изменений.

Почти сразу же полез в криптор за боеприпасами. Сколько уже израсходовал игл не считал, но совершенно точно было понятно, если они вдруг закончатся в критический момент, я вряд ли этому обрадуюсь. Рассовал четыре запасных магазина по карманам, после чего снова выглянул наружу.

На несколько уступов ниже, сквозь прозрачные лиловые сумерки, ожидал увидеть характерный силуэт хищника. Но оказалось, что его там уже нет. Словно мне всё привиделось как страшный сон, но то что хищник был тут указывали мелкие обломки чёрного блестящего панциря, говорящие, что насекомое невероятно живучее. Было ясно, что этой ночью мне не придётся сомкнуть глаз. Так я и поступил – просидел всю ночь в дозоре.

Но насекомых у моего грота больше не появилось, а ближе к местной неверной утренней заре моя неожиданная гостья начала приходить в себя.

Восход, заря, начало дня… Не знаю пока как назвать это явление, но горизонт стремительно начал светлеть. Я остановил запущенный вчера в этот же момент на крипторе таймер.

25 часов 01 минута 02 секунды.

Стандартные земные сутки равны двадцати четырём часам. Не факт, что этот лишний час не является моей собственной промашкой. Быть может погрешность получилась из-за того, что я неточно остановил или запустил отсчёт секундомера. По наблюдениям, опять же, субъективным, «ночь» была покороче чем «день».

Моё внимание привлёк стон раненой. Приблизившись осмотрел её, было видно невооружённым взглядом, что неожиданная гостья была в шоке после её схватки с тварями. Я дал ей немного воды, чтобы она могла восстановить свои силы. Но она отказывалась, пока я не понял суть опасений и не сделал первый глоток. Незнакомка пила жадно, но осторожно, словно боясь, что вода может быть отравлена. Посматривала на меня при этом с опаской.

07. Запись

Что я могу сказать? Хорошо же они тут живут, если травят друг дружку.

– Не переживай, – сказал я ей. – Пей спокойно. Если бы хотел тебя убить, то приколол тебя твоим же копьём пока ты без сознания была и не стал бы на тебя медикаменты переводить.

– Хе тангата рагни кое? Не аха кое и вахокаора ай и ахау? – ответила инопланетянка красивым грудным голосом.

– Ду ю спик инглиш? – блеснул я своим разносторонним развитием. – Шпрехин зи доич? Парлеу франце?

– Каори ау и ти марама ки а кои…

Озадаченно ответила мне моя гостья. Улыбнулся ей и кивнул:

– Я сам не говорю на этих языках. Просто спросил, чтобы разговор поддержать.

– Каори и таиа и кое те нохо ки коней, и те нохо тангата рагни, – инопланетянке явно было сложно говорить, так она ежесекундно морщилась от боли. – Ка хоки май нга кутукуту, ка вхакамате и а татоу. Маурууру мо то авихина. Каори и хиахиатиа киа мати тахи татоу. Хаири ату.

Пришлось развести руками.

– Язык красивый, но я тебя не понимаю… Меня, кстати, зовут Кирилл Губин.

Я приложил раскрытую руку к груди:

– Я – Кир. Кир, – указал на свою гостью. – А ты? Как твоё имя?

Она недоверчиво посмотрела на меня.

– Кир? – с подозрением уточнила гостья.

– Кир, – спокойно согласился я и снова приложил руку к груди. – Кир…

Затем указал той же рукой на собеседницу.

– Ко Ахири току ингоа, – представилась она. – Ахири.

Я закрепил наше взаимопонимание, ткнув себя в грудь рукой повторно.

– Кир, – потом снова указал на гостью. – Ахири.

Она бледно улыбнулась, кивнула и тут же поморщилась от боли.

– Кир, Ахири, – но тут же добавила. – Ка таиа и нга хоа те каранга май ки ахау Ари. Энгари ка каранга кое ки ахау Ахири.

Я улыбнулся, обрадовавшись прогрессу.

– Я понял. Твоё имя Ахири.

Она дёрнула плечом.

– Кауа и тино хприкоа, ка мате ваве тону кое.

И на этом наш разговор был окончен. А я оставив несколько кусков жареного мяса вышел из грота. Нужно было подстрелить ещё одну газель. Расходовать запаянные в вакуумные пакеты пластинки сухпая из неприкосновенного запаса казалось непозволительной роскошью, при наличии источника мяса. Ещё хорошо бы было собрать дров и, вообще, хоть несколько часов подремать. Что-то мне подсказывало, что насекомые могут вернуться.

Ночью я видел на небе какие-то мутные пятна, которые можно было с натяжкой принять за разноцветные звёзды. Но тогда оставался открытым вопрос, насколько отличается местная атмосфера от привычной кислородной? Небо тут почти всегда безоблачное, чистое и пустое, если не считать голубого светила-веретена, висевшего в зените постоянно. Это сложно было сформулировать, но с местным горизонтом всё было не в порядке. Жадно посмотрев на свечение за горным хребтом, подавил острое желание отправиться туда, за хребет и своими глазами посмотреть, что там происходит. Увы… Отправиться мне туда в ближайшее время суждено не было.

Остро хотелось разобраться со всеми этими местными тайнами, хотя бы немного понять их. Хорошо хоть закрыт основной вопрос для меня с местным населением – оно здесь есть. Если ориентироваться на местную женщину, то они вполне гуманоидные, у них есть язык, с ними можно общаться, но уровень развития оставляет желать лучшего. Основное оружие местной – копьё, с другой стороны, её одежда сделана из неплохой ткани, напоминающей шерсть. В последнем уверенности не было из чего можно было сделать вывод, что в тканях я разбираюсь так себе. Тем не менее получение плотной ткани качеством отличной от мешковины это довольно технологичный процесс. И как с этим быть? Копьё инопланетянки прямиком из неолита. Шерстяная ткань одежды вроде бы из более поздней эпохи, подразумевающей наличие животноводства. Нитки, вроде, из шерсти нужно выпрядать? Или мои размышления снова уводят меня далеко от насущных проблем?

Газели мне попались как в прошлый раз на границе бескрайней соляной равнины. Похоже, что небольшие семейки этих травоядных забредали сюда лизать соль. Сегодня добыл два животных, подгадав момент так, чтобы застрелить одним выстрелом сразу двух. Для этого пришлось повысить скорость иглы, а потом почти час преследовать раненых животных. Тем не менее вопрос с пищей я закрыл на несколько дней как минимум.

Дров как таковых тут не было. Местность была скудной, но кое-где на плоскогорьях росли сухие кустарники с бледно-зелёными узкими листиками. Естественно, что заросли неподалёку от грота пришлось истребить ещё в первый день. Теперь я намеренно возвращался длинной дорогой, чтобы набрать дров на соседнем высоком холме с плоской вершиной.

Помогая себе мачете, я уже собрал приличную вязанку веток и уже собирался вернуться в грот, когда браслет тихонько пискнул. От этого робкого звука чуть было не подпрыгнул от неожиданности. Ведь царящая кругом тишина нарушалась только подвыванием ветра. Активировав голографический экран, я обнаружил, что устройство поймало входящий сигнал от другого посадочного модуля с исследовательского крейсера «Эгир». Вокс-сеть я проверил в тот момент, когда надел браслет, просто скользнув по неактивному значку на голоэкране и успокоившись. На этот раз я достал устройство из криптора и, на чистом рефлексе, прикрепил его за левое ухо гладкий металлический диск. Перед глазами появился экран дополненной реальности. Я облегчённо выдохнул. Хорошо. Вот чего мне всё это время не хватало.

Несколько секунд на терминале видимом только мне крутился логотип VOX. Память подсказала, что это корпорация, занимавшаяся выпуском приборов связи и поддержанием сетей. Терминал после этого преобразовался в небольшой экран, и я с удивлением увидел крепкого молодого мужчину со спортивной фигурой. На нём была полевая форма защитного цвета, чёрный берет небрежно заткнут под погон. Знаки различия сообщали, что передо мной капитан-лейтенант, на груди виднелись нашивки с группой крови и именем-фамилией.

«Кирилл Губин» – прочёл я и нервно сглотнул.

– Привет. Я капитан-лейтенант, старший техник из экипажа крейсера «Эгир». Но самое главное, что тебе нужно знать: ты – это я, но ты и сам, наверное, это уже понял. Тебя может удивить, что ты смотришь на себя самого, но на космофлоте, где ты служишь – это стандартная предполётная процедура. Считается, что, получив сообщение от самого себя, военнослужащий быстрей и легче в него поверит. Вообще, это просто формальность и всё должно быть хорошо, но пойти дела могут по-всякому. Эта запись на случай, если вдруг ты выйдешь из холодной спячки внештатно.

Офицер на записи слегка улыбнулся уголками губ, а я затаил дыхание, глядя в его спокойные серые глаза.

– В этом случае может наблюдаться амнезия. Сказать, сколько будут продолжаться провалы в памяти сложно, если вообще возможно. Главное, что ты должен знать – ты солдат. Наш крейсер получил задание догнать большой неопознанный звездолёт, передавший опознавательную метку колонизационного ковчега «Хельга». Вроде бы ничего странного, да?

Я поймал себя на том, что ответил кивком. Офицер на экране дополненной реальности вновь выдал лёгкую полуулыбку.

– Вот только, проблема в том, что такого огромного корабля ещё не было построено человеческой цивилизацией. У нас как у разумного вида ещё нет таких промышленных мощностей. Наш экипаж отправили разобраться с этими странностями. Естественно, в первую очередь оказать любую всемерную помощь колонистам, а во вторую разобраться, откуда этот корабль вообще взялся. Ну и Кирилл…

Капитан-лейтенант придвинулся к камере:

– Ты уж там посмотри, что за техника там у них. Мы поспорили со Смирновым на ящик шампанского, что «Хельга» появилась из будущего или альтернативной реальности. Надо нам с тобой ему утереть нос. Ну и не слишком там ухлёстывай за симпатичными колонистками, а то ты женатый человек и счастлив в браке. Просто… Понимаешь, космос опасен, но это всё гипотетически, а если наша с тобой венчанная супруга Света узнает, что мы от неё сходили «налево», то совершенно точно заревнует нас до смерти.

– Вот ещё! – фыркнул задорный голос невидимой женщины. – Больно нужно!

Губин легко и беззаботно рассмеялся. Запись встала на паузу. Изображение дёрнулось, но через секунду уже продолжилась.

– Кирилл, постарайся не уходить далеко от спасательной капсулы. В ней размещён аварийный маяк. Подождать нужно от нескольких часов до недели пока не прибудут спасатели. Если они вдруг не появятся, то подай сигнал огнём или дымом на видном месте. Ты разберёшься. На самый крайний случай, у тебя в аварийном наборе имеется несколько сигнальных ракет «РСП-92». На случай если это будут не наши спасатели, у тебя в том же крипторе имеется «АКГ-12», воспользуйся им. В месте посадки твоей капсулы могут оказаться такие же, как ты наши парни, терпящие бедствие. Постарайся объединиться с ними. Выживать вместе всегда проще. В общем, у меня всё. Удачи тебе, Кир.

08. Сигнал

Сообщение закончилось, а я ещё долго стоял как громом поражённый, глядя вдаль невидящим взглядом. Вроде бы никаких шокирующих откровений я не узнал. Всё было логично и предельно просто. Большую часть того что услышал, я уже понял без посторонней помощи. Однако получить такой вот привет от самого себя из прошлого , стало почему-то потрясением.

Я знал, что путешествия в космосе и через а-пространство сопряжены с немалым риском, но всё равно полетел. Более того, глубоко внутри меня крепло и росло знание, что в экипажи набирают только добровольцев.

Светлана не только знала куда летит её супруг, но и представляла все риски, связанные с этой спасательной миссией. И всё равно отпустила того меня в столь опасное путешествие. Ответов на эти вопросы не нашлось, я постарался выбросить их пока из головы.

Вновь коснулся золотистого кругляша вокса прикрепившегося за левым ухом.

Пора было проверить то сообщение, что вообще заставило меня вспомнить о существовании вокс-связи. Итак, посмотрим…

Я понял всё верно. Это сигнал аварийного маяка, только не спасательной капсулы, а чего-то гораздо более крупного. Некоторое время я смотрел на опозновательную метку, пока в темных закоулках памяти не зашевелились призраки воспоминаний.

«РИБ 12-15» – точной уверенности у меня не было, но кажется, что аббревиатура расшифровывалась, как «разведывательно-исследовательский бот». Для чего он использовался? Как не сложно догадаться,для разведки и исследований. Вот только делать это он должен до первой волны высадки десанта. Откуда я это знаю? Я почти уверен, что служил техником на таком же боте, если не конкретно на вот этом самом.

Как подсказывала память, на таких служило до двенадцати членов экипажа и нужного имущества для выживания на чужой планете на них куда как больше. И это было хорошо, но всё-таки я стремился в общество своих сослуживцев. Человек существо социальное, выживать намного проще вместе, да и просто иногда хочется перекинуться с кем-нибудь словом. Не считать же за собеседницу Ахири.

Когда я вернулся, я заметил, что моя гостья уже немного освоилась. Она сидела на моем спальнике и осматривала пещеру. После того как я её немного отмыл, стало заметно, что она была очень молодой, возможно, моложе меня. А может и нет. Я никогда не мог адекватно определять возраст у представительниц противоположного пола, а уж когда речь шла об азио, задачка и вовсе превращалась в уравнение с несколькими неизвестными.

Я достал котелок, наполнил его водой и бросил в него самые сочные куски мяса газели. Какое-то время мы молча смотрели на то как закипает вода. О чём в этот момент думала молчаливая Ахири мне было неизвестно, а вот я размышлял над тем как бы половчее ей сказать, что недалеко… В каких-то трёх сотнях километров в сторону ночного горизонта сел целый корабль с такими как я. Мне нужно идти туда, желательно немедленно. Ведь им там может быть нужна моя помощь, а я сижу тут и готовлю для чужой мне инопланетянки мясной супчик. Объяснить такое поведение будет сложно даже самому себе не говоря уж о товарищах.

Несоленый бульон из ляжки нежирного травоядного распостранял просто потрясающий аромат, но гостья снова колебалась. Как с этим быть я уже знал. Отпил сам и отдал ей. Девушка посмотрела на меня странно, но котелок взяла. Сначала она выпила весь бульон, а затем и съела варёное мясо всё до кусочка. Я заметил, что она была очень голодна.

Пока она ела, я решил, что мне нужна ещё одна попытка вступить с ней в контакт. Но на этот раз я пошёл другим путём. Подобрав лёгкую тонкую палочку, я как мог нарисовал себя опускавшегося на парашюте, свою сбитую капсулу и как я шёл сюда.

Потом я нарисовал схематично Ахири, сражавшуюся с насекомыми и как я её защитил.

Гостья внимательно и предельно серьёзно изучала мои каракули и невнятные рисунки на песке, слушала и следила за моими жестами и мимикой, но ничего мне не говорила и не отвечала. Возможно она просто не понимает часть из того что я пытаюсь до неё донести. Нельзя было также исключать того, что для вступления в контакт со странным незнакомцем, ей нужно время. Как мог с помощью картинок, мимики и активной жестикуляции донёс до Ахири, что мне необходимо уходить.

По данным с моего хронометра стало ясно, что отправляться в путь сейчас не лучшая идея. Скоро должны погаснуть даже те скудные лучи света что есть сейчас. Я решил провести ещё одну ночь в пещере, а на следуйщее утро отправиться в путь. Предложил Ахири спальник, но она отказалась, предпочтя лежать на моем моховом матрасе.

Растянувшись на спальнике, проспал несколько часов. Поднял меня охрипший от волнения голос моей гости:

– Вахакатика, и те иви о те раги! – её интонация передавала не шуточную тревогу, – Кей ти хаирни май нга кутукуту!

И это сработало, лучше любого сигнала тревоги. Мой разум ещё не проснулся до конца, а тело на вбитых рефлексах уже подбросило меня в вертикальное положение, накачивая в кровь адреналин. Уже стемнело. Тут это происходит быстро. Мазнув глазами по часам, понял, что закат опустился приблизительно час назад и снял с предохранителя АКГ-12.

– Папа проснулся, – негромко я сообщил Ахири. – Папа сейчас порешает.

Сделав несколько шагов, выглянул из грота. Снаружи подвывал противный холодный ветер, петлявший в разломах. Вроде всё вокруг выглядело спокойно, разве что звуки в темноте были странными и пугающими. Сделав над собой усилие прогулялся до ближайшего разлома и решил пройти вдоль него. Ёжась от ветра услышал странное… Словно какое-то потрескивание. А вот ещё раз… Камушки осыпались. Встревоженно заглянул в расселину – но никого не увидел, что было неудивительно. Двадцатиметровый разлом тонул в чернильном мраке. Демаскировать себя не хотелось, но проверить было необходимо. Касанием пальца я активировал подствольный фонарь и обомлел.

Толстое, но при этом невероятно гибкое, словно отполированное, чёрное тело, похожее одновременно на личинку майского жука и сколопендру. Только не обычных земных, а выращенных в Аду. Потому что упитанное чёрное тело было покрыто шипастыми пластинами биологической брони, округлая пасть щерилась клыками, а рожа была усеяна десятками глаз-линз. Десятки конечностей на фоне жирного тела казавшимися маленькими, вцепились в стену разлома когтями. Инфернальное существо неуклонно двигалось по стене прямо на меня. Но самым главным было то, что за шипастый гребень двенадцатиметрового монстра держались десятки насекомообразных тварей попроще.

Я облизал, внезапно пересохшие губы, задержал дыхание и прицелился из карабина в раззявленную клыкастую пасть. Нельзя дать им забраться к нам на плоскую вершину… В этом случае десятки стремительных тварей нас порвут даже не за минуты, а за секунды.

Долгих несколько мгновений, показавшихся мне не оправданно затянутой заминкой, я успокаивал дыхание и увеличивал мощность выстрела, а потом плавно и мягко надавил на кнопку спуска. Приклад толкнул плечо отдачей. Хлопнул звук выстрела, и… Попадание!

Моя позиция была обнаружена в тот момент, когда я врубил фонарь, теперь оставалось только сражаться. АКГ-12 давал довольно ощутимую отдачу, но я не задумываясь перевёл режим огня на короткие очереди. Сейчас речь не идёт о сохранении боекомплекта, а только о выживании. Потому как мой одиночный выстрел на адского червя впечатления не произвёл. Тварь только раззявила пасть в немом крике.

После чего морда этого кошмарного существа сконцентрировалась на мне. Обомлев от ужаса, понял, монстр с плотоядным интересом, внимательно оценивает мою пищевую ценность. Иглы его не берут. Что теперь делать? Вероятнее всего, жить мне и Ахири осталось не так долго. Убежать от этой толстой многоножки может и получится, но не от шустрых «клювастых» насекомых. Если не выйдет убить этого червя, то моя робинзонада завершится, не успев толком начаться.

09. Ночное сражение

Я снова прицелился и выпустил несколько коротких очередей, целясь в пасть монстра. Последние три иглы ушли мимо цели и исклевали бронированную чёрную морду существа, не причинив особого вреда. Лишь последний выстрел выбил один из многочисленных глаз. Это вновь задержало карабкающуюся тварь.

Воодушевлённый успехом я выпустил ещё несколько очередей и внезапно уронил монстра, скосив несколько из многочисленных лапок. Но не успел я обрадоваться, как инопланетная тварь буквально выстрелила собой и снова вцепилась когтями в стену. Этот рывок массивного противника был настолько быстр, что я успел заметить только невнятное смазанное движение, однако, как-то осмысленно отреагировать, кроме того, как в ужасе отшатнуться от края разлома я не успел. Малодушно представилось, что монстр в тот же миг окажется около меня, и разорвёт одного космопеха на тысячу Киров.

Но уже через пару мгновений, грязно и зло выматерившись, я уже открыл огонь по этому мерзкому чучелу. Я не ошибся, тварь снова ползла по вертикальной стене мини-каньона. Эта невообразимая смесь личинки майского жука, сколопендры и БТР выдерживала попадания игл. Мои боеприпасы доставляли ему неудобства, возможно причиняли боль, но особого ущерба, увы, не наносили. В этот момент пришло ясное и отчётливое понимание – всё, что мне удалось, только разозлить инопланетного монстра.

Перекинув флажок режима огня на полную автоматику, я встал на одно колено и выпустил в пасть и бронированную морду твари несколько длинных хлёстких очередей. Однако видимого успеха не добился, тварь только замедлялась незначительно, но продолжала своё восхождение по отвесной стене, неумолимо приближаясь ко мне.

Не то чтобы эта огромная туша с десантом инсектов на своей спине передвигалась по вертикали быстро, но неотвратимо. Её приближение отсчитывало последние секунды моей жизни. Выпустив всё что у меня оставалось в магазине, я сменил его, зарядив новый. Особых идей не возникало, всё ближе подступала паника. Сам не понял как в руках появилась зажигательная граната. Не раздумывая, установил её на две секунды и бросил в тварь. Огнесмесь, выступавшая начинкой в таких гранатах, горела даже без участия кислорода.

Если зажигательная граната не озадачит тварь, нам крышка. Убежать от монстра, карабкающегося по отвесной стене у меня одного может и получится, но только не с раненой Ахири. Ей точно не выжить, она слишком слаба, чтобы попытаться убежать от тварей.

Хотя… Какая вообще разница? Сейчас она погибнет или немного позже вместе со мной? Ахири вообще была бы уже мертва если бы не я. Это я её спас от нескольких инсектоидов, а теперь они пришли мстить за своих. В каком-то смысле если бы не это, то всей этой ситуации могло бы не случиться.

Какой вообще смысл за неё погибать мне? Кто она для меня? Да никто! Погибнет один, вместо двоих. И это нормальная математика. Приемлемая в моих условиях.

Освободившись от обузы, возможно я смогу уйти от этих тварей. Шанс спастись не призрачный. Спастись, отступить, дрогнуть, сбежать… Чтобы что? Куда бежать? Да, у меня есть цель. Нужно помочь своим, но как я им посмотрю в глаза если брошу сейчас раненого человека.

В каньоне снизу ахнула граната. Я едва успел убрать лицо чтобы его не лизнули жадные языки пламени. Меня всё равно обдало жаром.

Даже думать о таком нельзя. С малодушных мыслей всё начинается. Пройдёт совсем немного времени и ты сам не заметишь, как начнёшь себя вести как последняя скотина. Если погибать, так надо подороже продать наши жизни. Других вариантов я не видел. Гостью не отдам, пока за неё отвечаю.

Я выглянул снова в каньон и зло выругался. Тварь даже не свалилась! Она продолжала упрямо карабкаться, даже несмотря на то, что её броня местами горела, а часть глаз лопнула от нестерпимого жара. Тварь, увидав меня, распахнула круглую пасть, продемонстрировав мне несколько рядов впечатляющих зубов, предназначенных для того, чтобы рвать жертву на части, словно поприветствовала и я угостил её длинной очередью из гаусс-карабина.

Между зубами, я и взял прицел. И очередь попала в цель! Отдача ощутимо ткнула меня в плечо. Монстр дёрнулся всем телом, будто икнул, но не прекратил карабкаться вверх. Ему снова не хватило!

У моего АКГ-12 сейчас очень высокая проникающая способность. Что если понизить её? Вроде бы броня местами подгорела и проломлена целым роем игл, что я уже по нему выпустил.

Останавливающее действие у моего оружия чудовищное, несмотря на его примитивность. В чём, я не раз и не два уже убедился. Этот карабин был разработан для штурмовых и специальных подразделений космической пехоты, что подразумевает ведение боя на космических объектах, внутри баз и на поверхности планет лишённых атмосферы.

А что важней всего во время штурма, когда противник по самые брови залит боевыми стимуляторами? Правильно! Главное, останавливающая способность оружия. Такого неприятеля необходимо в первую очередь обезвредить и остановить. Поэтому АКГ-12 по праву считается самым идеальным оружием для штурмовика. Противнику, даже в бронескафе, резко становится не до боевых действий, даже если он ловит всего одно попадание. А я стрелял почти в упор! Как так-то?! Из чего этот монстр вообще сделан?!

Я снова вдавил кнопку спуска и прицелился по твари. Короткими очередями я расстрелял в пылающую морду твари весь остаток игл в магазине и потянулся за новым, ощущая всю безнадёжность своей ситуации. Но в этот момент я заметил Ахири стоявшую у меня за плечом и наблюдавшую за моей схваткой с гигантскими насекомыми. И нет, она не выглядела напуганной. В руке инопланетянки было зажато её необычное копьё, словно сделанное из единой цельной кости. На ней снова был надет её халат с капюшоном, а нижняя часть лица замотана. В таком виде она уже не казалась больной или напуганной. Она подошла к краю и посмотрела вниз, затем повернула ко мне лицо и негромко сказала:

– Киа матаара ми пехиа ти махи а нга кайхопу…

– Ага, – согласился с ней я, – Похоже, что нам крышка.

Ахири резко замахнулась своим архаичным оружием и метнула его, в почти доползшего до края нашего утёса, монстра.

Не знаю, что это было – соломинка ломающая спину верблюду или же копьё моей гостьи было каким-то особенным, но чёртово чудовище, получив в лоб копьём,не удержалось и сорвалось. Упавшая тварь больше не шевелилась. Мне показалось, что я услышал звук ломаемых шипов, составлявших гребень вдоль позвоночника, если конечно у этих насекомых он имеется.

Я перевёл ошарашенный взгляд на Ахири и та мне улыбнулась, одними глазами, но я это понял. Затем она мне указала вбок. Оттуда уже бежало несколько знакомых четырёхлапых охотников. Словно в ответ на её жест, один из них остановился и задрав клюв к лиловому небу издал костяной дробный звук. Так как я догадывался, что этим звуком он зовёт остальных, выстрелил навскидку, разнеся ему половину туловища.

А затем закрутилось. Гигантские насекомые атаковали нас.

По гадкому кислотному запаху было ясно, что жрать этих тварей нельзя. Если только не хочешь в мучительных корчах склеить ласты.

За час перед тем как забрезжили первые лучи, я чтобы не свалиться с ног от усталости, сделал себе инъекцию стимулятора под кодовым названием «ШС-428», который мы между собой звали «Шаг Смерти». Боевой препарат сделал своё дело прочистив голову и залил в мышцы бодрости. Теперь я не буду хотеть спать двое суток как минимум.

Когда первая волна гигантских насекомых, атаковавших нас иссякла, Ахири жестами дала мне знать, что мы должны вернуть её копьё. Хоть я и скептически отнёсся к этой идее, мы спустились к поверженному монстру, чтобы подобрать оружие. От меня не укрылось, что она сделала какие-то пассы руками, словно что-то собирала с тела поверженного гиганта, те же самые манипуляции она повторила с несколькими едва шевелящимися в грязи тварями, которых инопланетянка без колебаний добила.

Твари продолжали атаковать нас, но уже без фанатизма. Они были разных размеров и форм – от размеров бультерьера до крупного лося, от формы привычного мне муравья до стремительных четырёхпалых, клювастых и когтистых тварей. Однако больше гигантов, вроде того с которым мы вдвоём едва-едва справились, не появлялось.

И это было хорошо. Карабин справлялся с бронёй этих насекомых, а стрелял я метко. Тех кого я не убивал с одной очереди, добивала своим костяным копьём инопланетянка.

10. Прощание

Конец ночи ознаменовало вялое? изматывающее противостояние. Волны атакующих насекомых становились всё реже и малочисленней, но никак не иссякали совсем. Это меня окончательно убедило в неразумности тварей, ведь поначалу, когда я увидел несколько десятков особей, зацепившихся за гребень гигантской кошмарной сколопендры, такие мысли возникли.

Нет… Чем-чем, а интеллектом они точно не отличались. Скорей всего, просто жили коллективом, вроде муравейника или улья, а в остальном руководствовались инстинктами и голодом. Особи-охотники, вероятно, атаковали всё, что пахло и было похоже на пищу. Видимо, разобравшись с несколькими такими гигантскими насекомыми, мы с Ахири запустили некий механизм агрессивной защиты, и коллектив инсектоидов выслал против нас карательную экспедицию.

В целом всех особей характеризовало презрение к опасности и, прямо-таки, исключительная живучесть. Этим машинам для убийства, всё равно что жрать. Лишь бы это было мясо. То, что мясо пока бегает и отстреливается, они во внимание не особо-то принимали.

В итоге под самое утро мы вернулись в грот и заняли оборону в нём. Твари выскакивали в луч света, испускаемый подствольным фонарём, получали одиночный выстрел или короткую очередь. Приблизительно в половине случаев Ахири вынужденна была добивать тварей своим копьём, потому что уже вроде бы смертельно ранеными они отказывались умирать, продолжая скрести лапами бесплодную каменистую почву плоскогорья.

Я выстрелил короткой очередью в резвого охотника, и только получив пятую иглу, хищник споткнулся и растянулся метрах в пятидесяти от входа в грот. Но этого ему не хватило, тварь встала и неуверенной походкой, припадая на одну из четырёх лап, направилась на нас. Несмотря на хромоту двигался хищник очень резво. Я выстрелил ещё раз и снова не промазал. Лапы гигантского насекомого разъехались, будто оно стояло на льду, и рухнуло на брюхо на одном из уступов у нашего грота. Окровавленные жвала быстро завибрировали, издавая страшный дробный звук подобный адским кастаньетам.

Я облегчённо выдохнул, понимая, насколько был напряжён. Утерев рукой ледяную испарину, я убрал руку от лица, но хищника на уступе уже не было… Куда он делся? Убежал? До этого такого поведения за ними я не замечал. Наоборот, насекомые никогда не останавливались и не убегали, даже будучи смертельно ранеными.

– Кей ти оре иа… Кауа е нгаро то матаара! – предостерегающе сказала Ахири.

– Да, я тоже думаю, что эта сволочь нас обдурить хочет, – согласился я. – Не бойся. Папа дома, папа порешае…

В этот момент хромой бросился к нам внутрь грота, я от неожиданности шагнул назад и упал. На мгновение потерял из вида тварь, но в следующий момент уже выставил карабин перед собой, и навёл в сторону врага.

Вовремя! Большая тень заслонила вход в убежище. Мы увидели друг друга одновременно. Я встретился взглядом со свирепым хищником. Действовать с ним мы начали одновременно. Карабин выпустил короткую очередь, а хищник, подобрав лапы, прыгнул. Естественно, при таких раскладах я промахнулся, а когда вжал кнопку спуска повторно, то услышал тонкий писк сигнала, сообщавший о том, что магазин пуст. Пришло понимание, что это конец моего пути. Сделать я ничего уже не успевал, слишком разогнана реакция у этой биологической машины убийства, оставалось только закрыть глаза, чтобы не увидеть собственной смерти. Так, я и поступил.

Но в следующую секунду я не был растерзан, а по лицу меня хлестнула каменная крошка. Открыв глаза, я с изумлением увидел, что гигантское насекомое не смогло преодолеть довольно узкий лаз в грот и застряло, не дотянувшись до меня всего каких-то несколько несчастных сантиметров.

С криком к противнику подскочила Ахири и от души ткнула того копьём в морду. Однако тварь отскочила, но только для того, чтобы с чисто животной яростью бросится на инопланетянку. Посыпалась каменная крошка со стен, когда клювастый охотник атаковал повторно. Теперь настала очередь Ахири отпрыгнуть. Её реакция поразила меня ещё, когда увидел её рукопашную схватку, но тогда было темно, а сейчас…

В то же самое время я успел сменить магазин.

Выстрел!

Выстрел!

Выстрел!

Разогнанные иглы из прочного сплава дырявили панцирь, но останавливающего эффекта не хватало, чтобы убить крупное насекомое сразу и наверняка. И тут, мне на газа попался пролом в хитиновой броне от копья Ахири. Она чуть чуть не вогнала своё оружие глубже и это был бы уже смертельный удар для гигантского насекомого. Быстрым движением пальца я понизил начальную скорость иглы и перевёл карабин в режим дробовика, тот в котором игла разделяется на максимальное количество фрагментов.

Прицелился в слабое место в броне и выстрелил. Гигантское насекомое дёрнулось, в очередной раз бросилось в узкий проход грота, отделавший его от добычи. Мелкие камни шрапнелью полетели в нас. Один из них чиркнул меня по скуле, но я не заметил боли, продолжая, остервенело стрелять, прервавшись лишь на мгновение, когда вперёд с воинственным криком прыгнула Ахири, чтобы ударить своим костяным копьём. После этой отчаянной атаки из пролома плеснула, мерзкая жижа, служившая кровью этому странному инопланетному виду. Отчаянно завоняло кислятиной, но я этого не заметил, облегчённо выдохнув, громко выругался на великом и могучем.

Тварь остановилась, её клинообразные жвала завибрировали, выбивая злую костяную дробь. Я встал наконец на колено и снова прицелился, но охотник рухнул, как подкошенный. Мы победили. Несколько минут я просто тупо стоял, не сводя прицел с живучего гигантского насекомого, боясь, что оно снова придёт в себя.

– Ко те катоа, – устало мне сказала Ахири. – Куа мати иа…

Она подошла к поверженному врагу и стала снова делать странные пассы руками, словно что-то собирала. Я не возражал. У примитивных народов, да и просто у других культур свои собственные обычаи и традиции. Кто я такой, чтобы осуждать или не соглашаться с ними?

Утром я решил не задерживать свой уход. Принял решение уходить прямо сейчас. Оттягивать не стал, собираясь в путь. Ахири внимательно следила за тем, как я гружу все пожитки в экстрамерное хранилище.

Мне было неуютно под этим спокойным изучающим взглядом, но и остаться я не мог. Ведь я теперь знаю, что не один здесь на этой странной чужой планете. Может, членам моего экипажа нужна помощь или они не могут справиться с местной фауной, такой как эти насекомые, например.

Поразмыслив, я оставил своей гостье все оставшееся мясо газели. У меня есть гаусс-карабин, при случае я себе ещё добуду. Это по идее должно было помочь ей продержаться какое-то время одной в пещере. Совесть меня не грызла. Всё что мог для этой странной местной жительницы я сделал – оказал первую медицинскую помощь, помог отбиться от гигантских насекомых.

Хорошо бы преодолеть максимальное расстояние за первый и второй дни к месту посадки десантного бота. Да и стимулятор, введённый в кровь только что, не даст мне возможности полноценно отдохнуть. Нужно это использовать. Что бы я дальше делал с Ахири, если универсальный антидот из аптечки вдруг бы не помог ей, откровенно говоря, не представлял. Так что и способствовать в её дальнейшем исцелении вряд ли мог. Я присел рядом,

– Мне пора уходить, – сказал я, внутренне ощущая неправильность происходящего. – Ты оставайся и поправляйся. Или если хочешь, пошли со мной, но будет тяжело. Я быстро пойду. Возможно, столкнусь с врагами.

Ответом мне был всё тот же равнодушный и спокойный взгляд. Кажется, что она даже внешне изменилась, став привлекательней. А может, это просто эндорфины во мне играют из-за бурлящего в крови «Шага Смерти»?

Я посидел рядом, глядя на неё испытующе. Инопланетянка так и не ответила, просто сидела, поджав ноги. Ну что же… Вот и поговорили.

11. Первый шаг

Встал.

– Тогда бывай, – бросил через плечо я уже у входа, – И выздоравливай. Если найду своих и жив буду, постараюсь сюда вернуться. Спасибо за всё.

И ушёл. Как бы меня ни грызли сомнения насчёт правильности или неправильности совершённого поступка, я мог быть нужен своим немедленно, а местная девушка Ахири, думаю, не пропадёт. Как-то же она попала в эту бесплодную пустыню, и какое-то время успешно выживала без участия посторонних персонажей вроде меня. Помощь она получила, еда у неё на первое время есть. Вода… Вот воды я оставил ей мало – всего одну литровую флягу из дешёвого, но лёгкого пластика, как-то же она тут путешествовала совсем одна до встречи со мной, и на погибавшую от жажды совсем не была похожа.

Оказавшись снаружи, вдохнул полной грудью холодный воздух и подставил лицо ветру. Принятое решение подарило мне облегчение, словно с плеч свалился груз. Я улыбнулся. Наконец, у меня есть более осязаемая цель, чем просто выжить и дождаться спасателей.

Я усилием мысли пролистал видимое только мне меню дополненной реальности. Увы, ничего не было. Даже тот сигнал, который я поймал, исчез. Все сетевые приложения не активны, девственно пусты и обозначены унылыми серыми иконками с вопросительными знаками, показывающими, что вокс-сеть не обнаружена. Ни одна…

Связи не было. Совсем. На всех каналах только белый шум.

Однако я засёк источник сигнала бедствия в момент его приёма. Теперь на моей виртуальной карте сияла одинокая звезда, запеленгованной ранее метки. Проблема была только в одном, что карта моя состояла в основном из черноты или тумана войны, как её принято называть. Я установил метку своей разбитой капсулы и пещеры, чтобы иметь представление о том куда возвращаться.

Я синхронизировал устройство вокс-связи со своими браслетами экстрамерного хранилища. Стало доступно мнемоуправление на всех трёх устройствах. А после установил на сканер таймер с интервалом один раз в час проверять все частоты радиовещания и любые доступные сетевые каналы. Естественно, результат первого сканирования был неутешителен.

Почему разведывательный бот замолчал? Вариантов несколько. Первый и самый вероятный, я нахожусь в местности, где сигнал блокируется. Второй, может быть, маяк бота тоже сигнал установлен на таймер. Как бы там ни было, это очень странно.

Я вспомнил. «Эгир», оказавшись на орбите планеты, над которой терпит бедствие, должен был первым дело запустить спутники-ретрансляторы, обеспечивающие нормальную работу вокс-сети и бесперебойную связь. И их количество должно бы исчисляться не десятками и не сотнями, а тысячами.

Где орбитальная спутниковая группировка?

Где большой военный крейсер?

Почему я один?

Где все?

Ладно… Ладно! Бог не выдаст, свинья не съест. Прорвёмся! Дотронулся кончиками пальцев до креста и обручального кольца на груди, повесил АКГ-12 на плечо и зашагал в каньон. Даже путь в тысячу ли начинается с первого шага. Пора мне его сделать. Если снаружи пещеры ветер просто дул, то в изломанных трещинах каньонов он хоть и был не таким сильным, но завывал постоянно, обтачивая стены. Применить карабин пришлось буквально сразу.

Около дохлых насекомых, которых я настрелял, когда спасал местную чумазую красотку, крутилось ещё одно членистоногое, размером с бультерьера. Присел, прицелился, выстрелил одиночным. Игла на короткой дистанции без особого напряжения разнесла маленькую хитиновую головку в брызги вонючей жижи. Вот… Так-то лучше. Всегда бы так!

Чтобы не заплутать в лабиринте каньонов и выйти к пещере я на каждом перекрёстке выкладывал камнями, на всякий случай небольшую стрелку, указывающую направление, по которому я пошёл. Внизу попадались время от времени уже знакомые мне членистоногие, похожие на булыжники, отрастившие конечности и клешни. Вокруг меня высились стены этого бесплодного лабиринта метров на двадцать вверх. Сухой серый мох, использованный мной для подстилки, тут был совсем не сухим, а, напротив, напитанным влагой. Растение произрастало по стенам и дну каньона в невероятных количествах, придавая и без того депрессивному пейзажу ещё более унылый вид, хотя, казалось бы, куда уж больше.

Под ботинками мерзко хлюпало, местами стояли лужи. Хоть сверху было местное утро, снизу света было примерно как в местную ночь. Света тут не было почти совсем. С первых минут я понял, что ошибся в оценке времени, за которое преодолею триста километров.

Идти было тяжело. Ноги вязли в противной хлюпающей моховой подстилке, приходилось обходить или перепрыгивать лужи и расщелины. Перелезать через завалы и отдельные большие камни.

Время я отмерял по часам. К обеду, если верить интерактивной карте, удалось пройти восемнадцать километров. Что сказать? Мало. Очень мало. Получается, что я двигался со скоростью три километра в час, что категорически меня не устраивало. Однако и ускориться я не видел возможностей никаких. Через час после обеденного привала мне встретился первый кокон.

Это был овальный мешок из кожистого материала, метра два в длину, словно приклеенный к отвесной стене, на высоте моей вытянутой руки. Если бы внутри не произошло шевеление, то я ни за что не отличил его в потёмках от каменного наплыва. Приглядевшись, я обнаружил, что он хоть и слабо, но непрерывно пульсирует, а внутри проглядывались тёмные контуры некоего тела.

Отойдя подальше, помня о кислотной крови тварей, я прицелился и выстрелил. Фрагментированная игла проделала в коконе дыру размером с футбольный мяч. Оттуда выплеснулась прозрачная, мерзко пахнущая аммиаком жижа, а через минуту кожаный мешок с хрустом разорвался и из него вывалился кошмарный детёныш гигантского насекомого. Существо было не до конца сформировано, часть внутренних органов торчала наружу, но оно смогло поднять голову с клювообразными жвалами и попыталось ими завибрировать, чтобы издать костяную дробь. Конечно, у твари ничего не получилось подать сигнал своим, по причине того, что я разнёс мерзкую мелкую головёнку.

После обеда я упёрся в тупик, выбрав неправильное направление и мне пришлось разворачиваться и тащиться назад, убив всю вторую половину дня на бесцельную прогулку по унылой расселине. Если таких тупиковых каньонов много, так я далеко не уйду. Когда я вернулся к предыдущему перекрёстку и обнаружил свою выложенную стрелочку, то часы просигналили, о том, что приближается ночь. Через час совсем должно стемнеть. Однако небо потемнело раньше.

До моего слуха донеслись звуки мощной канонады, в которых я с трудом опознал гром, небо заволокло непроницаемо тёмными тучами, а после этого влупил ливень такой небывалой силы, что хлещущая с неба вода стояла стеной. Благо, что рядом обнаружился небольшой козырёк, под которым я и укрылся от решивших сбить меня с ног небесных струй. Стихия разбушевалась не на шутку.

Хорошо что моя обувь и мой комбинезон были не продуваемые и не промокаемые. С лёгкой натяжкой их можно было бы назвать герметичными и до получаса находиться в открытом космосе, правда, для этого мне нужно будет найти шлем. А у меня его нет.

Поразмыслив, я решил, пока отложить подробную инвентаризацию всего, что у меня есть, а вскрыл одну из пластин армейского сухого пайка и безрадостно принялся жевать, набирая дождевую воду в одну из освободившихся фляг.

Непогода бушевала, наверное, с полчаса, но с такой интенсивностью, что я даже начал опасаться – утону ведь как крыса в этих расселинах, захлебнувшись в мутной жиже. Вода поднялась до моего уступчика, на котором я устроился под козырьком, но проливной дождь прекратился также внезапно, как и начался. Небо сверху было тёмным, а на дне расселины меня окружал кромешный мрак и холод. Не продуваемый и непромокаемый комбез – это хорошо, но вот тепла он не даёт совсем.

Покопавшись в крипторе через окно дополненной реальности, я нашёл то, что мне сейчас было необходимо. Открыл экстрамерное хранилище и вытащил свёрток, открыл его и… Бинго!

Плотные, полевые, камуфляжные штаны и куртка без знаков различия, выполненные из прочной, тянущейся политкани. Всё остальное, вроде белья, носков и прочего, спрятал обратно. Накинув капюшон и согревшись, почувствовал себя снова человеком.

12. Туман

Поминутно оглядываясь и стараясь не наступить в расселину и не споткнуться об камни, я двинулся дальше. Повисший утром туман снизил и без того плохую видимость до нескольких метров. По иронии, под ногами туман был гуще и приходилось постоянно смотреть под ноги. Естественно, что из-за этого скорость моего передвижения снизилась ещё больше. Пробираясь через туман, я почти с ностальгией вспоминал ровную как стол соляную равнину.

Интересно, сколько придётся в одиночку тащиться эти триста километров до места посадки разведывательного бота? Даже не воспоминания, а какая-то смутная, но при этом твёрдая уверенность в том, что мне эта задача по плечу, заставляла задуматься, что меня к такому готовили. Выглядит всё просто, нужно двигаться и не забывать о гигантских насекомых, развешивающих свои коконы в каньонах. На деле необходимо поминутно смотреть себе под ноги и останавливаться, озираясь и настороженно вслушиваясь в окружающие звуки.

Ведь где коллективные насекомые обычно прячут свои коконы?

Правильно. В своих логовах. Окружавший меня каньон не был похож на муравейник или улей, но кокон-то был. Он мне не почудился. И мелкая тварь собиралась звать своих на помощь, что означало только одно – они где-то рядом. Вот я и остерегался как мог. Хорошо ещё, что оружие есть и целая ячейка с боеприпасами к карабину. Это много, но этот ресурс не бесконечен. И в самом ближайшем будущем мне придётся решать этот вопрос. А может, и нет, если доберусь до своих и у них там уже развёрнут полевой репликатор.

Вообще, получается как только, я вышел из соляной пустыни, стрелять мне приходилось практически ежедневно. Что наводит на определённые мысли. Этот мир враждебен человеку. Попробовав эту мысль на вкус, покатал её в голове и так и эдак, понял, что она не вызывает у меня совершенно никакого отторжения или протеста. Враждебен мир? Значит, так тому и быть. Буду воевать. А кто кого – это мы ещё посмотрим.

Эти размышления навели на мысли о моей подготовке и психологической устойчивости. Я воспринимал своё поведение как само собой разумеющиеся, но что-то мне подсказывало, что большинство людей, попавших в мою ситуацию, вели бы себя иначе. Много бы я сейчас отдал, чтобы вспомнить те суровые военные будни. Обучение, муштру, дисциплину – одним словом, всё то, что делает из гражданского человека подготовленного опытного воина. Особенно ту часть тренировок, которая касалась выживания. Остальное, конечно, тоже мне дорого, но навыков выживания мне не хватает сейчас катастрофически.

А то, что эта подготовка у меня имелась, сомнений не возникало. Руки, сжимавшие оружие, выполняли скупые и доведённые до автоматизма действия. Столкнувшись с уродливыми и хищными гигантскими насекомыми, я не впал в уныние или ужас, а продолжал сражаться. Мысли о смерти, конечно были неприятны. Кому вообще о таком размышлять понравится? Но ведь я почти спокойно отнёсся к перспективе того, что мертвы примерно все. Да и перспектива собственной гибели не вызывала во мне бурных протестов. Больше всего не хотелось сдохнуть зазря. А так… Не хочется, конечно, но… нормально. Нормально!

Вот такие и подобные мысли крутились в моей голове, пока я пробирался по затянутому туманом дну каньона. Хотелось вспомнить себя, семью, родственников, боевых товарищей, подготовку и службу. Одним словом, всё, что сделало меня личностью с определённым складом. Однако память представляла собой словно внутренности пустой и тёмной бочки, запах того, что там хранилось прежде, присутствует, но содержимого уже давно нету. И вот это меня пугало по-настоящему.

Несмотря на туман, я твёрдо решил, большую часть светового дня идти к своей цели, а остановиться, только когда стемнеет так, что передвигаться станет совсем уж темно. Кроме того, ночь – это время охоты гигантских насекомых, пришедших за мной и Ахири как раз из каньонов. И хорошо бы найти до темноты хоть какое-нибудь укрытие.

Вчера ночью, я таки провёл инвентаризацию. Инъекция стимулятора не давала мне глаз сомкнуть, а подозрительные звуки в темноте постоянно заставляли напрягаться и вслушиваться. Хоть я и установил детектор движения и тот молчал, шестое чувство всё равно вопило об опасности. В крипторе обнаружилась быстровозводимая постройка. Насколько я понял смешанного назначения. Оно представляло собой довольно крупное здание.

Возводилось оно так: сначала было нужно выбрать относительно ровный участок поверхности и расстелить на нём ковёр пятисантиметровой толщины, после запустить встроенный насос, накачивавший что-то вроде надувного ангара. После того как надувной каркас развернётся полностью, запускался процесс образования пены, которая, заполнив весь доступный объём надувной опалубки, немедленно начинала твердеть.

Естественно, что мне сразу же захотелось его возвести и спокойно отоспаться в человеческом строении. Остановило только, то, что место это в расселине было явно неподходящим для постройки стационарного долговременного жилья.

Через дополненную реальность осмотрел остальное. Если что-то мне было непонятно или неясно, я без раздумий вытаскивал это из криптора и осматривал лично. Вообще, надо сказать, что лишнего тут не было ничего. Всё это были предметы и ресурсы ценные для выживания на другой планете.

Палатки, одеяла, одежду, бельё, мыльно-рыльные и всевозможные мелочи, про которые я даже не вспомнил в первые дни пребывания на планете, тем не менее именно такие вот мелочи и делают жизнь лёгкой и приятной.

Экспресс-аптечкой я уже пользовался, поэтому осматривать её не стал, а пролистал страницу дальше.

Обнаружились: фонарь, семь световых стержней, дыхательная маска для токсичной атмосферы, несколько внушительной длинны мотков тонкой верёвки и рыболовный набор, защитные очки с функцией прибора ночного видения и целая гора всевозможных мелочей, ковыряться в которой, пока было неохота.

В нескольких герметичных контейнерах было очень много всевозможного инструмента. Самым полезными из которых были мультиключ-трансформер, играющий роль топора, молотка, ключей и электрической пилы, небольшая лопата, несколько баллонов металлополимера, но кроме этого, было полно и специфических инструментов вроде компактного сварочного аппарата, плазменного резака и миниатюрного лазерного паяльника, заставившие меня вспомнить о том, что я, вообще-то, технический специалист, а не обычный космический пехотинец.

Одним из самых ценных предметов была энергоячейка. Конечно, ничего фантастического она из себя не представляла – это был миниатюрный источник энергии, однако вполне способный обеспечить электричеством жилище на долгие десятилетия.

Кроме, забитого сухпайками слота, присутствовал ещё один с чаем, кофе, солью, сахаром, приправами. Рядом лежали зёрна для посевного фонда. Хоть я и не представлял себя в роли фермера, ради интереса посмотрел, что там есть и присвистнул: пшеница, рис, соя, грибы какие-то белые круглые, огурцы, помидоры, яблоки, сливы, персики, виноград, чай, смородина, малина и ещё какие-то травки, в которых разбираться я сейчас не захотел. В ячейке с семенным фондом прилагалась инструкция, как и что с ними нужно делать и приличное количество концентрированных универсальных удобрений, для разведения в воде. Вообще, так-то можно вполне осесть где-то и развезти огороды. Я уверен, что смог бы обустроить теплицы даже на соляной равнине, вода там есть, если вспомнить про гейзеры. Но заниматься огородничеством в полном одиночестве как-то оно не того… На пенсии может…