какую политику проводили якобинцы во франции
19. Якобинская диктатура
Когда благодаря Я. д. миновала опасность реставрации старых порядков, обострился антагонизм внутри блока социальных сил, сплотившихся вокруг якобинцев в борьбе с общим врагом. У городских и сельских низов нарастало недовольство буржуазной ограниченностью политики якобинской власти (распространение максимума на заработную плату, преследование стачек городских и сельских рабочих, устранение «бешеных», роспуск «революционной армии» декретом 27 марта 1794, невыполнение вантозских декретов и др.). Крупная и средняя буржуазия, зажиточное и среднее крестьянство по мере уменьшения опасности реставрации монархии не хотели больше терпеть режим революционной диктатуры (ограничение свободы торговли и предпринимательства, твёрдая политика максимума и реквизиций, революционный террор), сужавший их возможности извлечь все выгоды из победы буржуазной революции. Отражением этих процессов явилось обострение с начала 1794 политической борьбы в рядах самого якобинского блока. Выражая стремления бедноты, левые («крайние») якобинцы (руководители Парижской коммуны Ж. Р. Эбер, П. Г. Шометт и др.) и близкие к ним деятели парижских секций и Клуба кордельеров требовали дальнейшего проведения уравнительных мер, ограничивающих крупную собственность и свободу буржуазной наживы, строжайшего соблюдения максимума, ужесточения революционного террора, войны до полной победы. На противоположном политическом фланге «снисходительные» (дантонисты) во главе с Ж. Дантоном и К. Демуленом, связанные с поднявшейся во время революции новой буржуазией, добивались ослабления режима революционной диктатуры, а во внешней политике — скорейшего заключения мира. Казнь в марте — апреле 1794 Эбера и других эбертистов, Шометта, а также Дантона и других дантонистов, усиление революционного террора (декрет 10 июня 1794) не могли предотвратить неумолимый процесс распада якобинского блока и нарастания кризиса Я. д. В июне — июле 1794 в недрах Конвента сложился заговор, направленный против возглавлявшегося Робеспьером и его ближайшими сподвижниками революционного правительства. Хотя к заговору примкнули и некоторые левые якобинцы, главную роль в нём играли представители контрреволюционной буржуазии. В результате термидорианского переворота (27/28 июля 1794) Я. д. была свергнута.
Историческое значение Я. д. состоит в том, что она довела до решительной победы буржуазную революцию во Франции и отстояла её завоевания от внутренней и внешней контрреволюции, заложила революционные традиции, игравшие и играющие большую роль в революционном движении 19—20 вв.
Что мы имеем. Король переехал в Париж (осенью 1789), Учредительное Собрание тоже тут под боком. Всеобщее возбуждения и политизация. Тогда-то и возникают политические клубы (именно клубы, по интересам, наши «кружки» напоминают лишь отдалённо). Трепятся, ни на что не оказывают непосредственного влияния, но с их мнением считаются. Осенью 1789ого такой вот клуб «Общество друзей Конституции» переезжает в бывший монастырь монахов-якобинцев. Дальше клуб разрастается – около 400 филиалов в провинциях.
Со 2 июня 1793его по 27 июля 1794ого.
Якобинцы полностью полновластны. У них: Комитет Общественного Спасения, Конвент, Трибунал, комиссары в провинциях. Фанатики-идеалисты. Кто:
Жан-Поль Марат (террорист, ветеринар, «друг народа», неистов, безумен);
Отсюда – символ и печальная слава. Подавление всех во имя революционных целей.
Укрепление власти – новая конституция. 24 июня 1793его. Республика, всеобщее избирательное право для мужчин с 21 года, демократические свободы и естественные права, невмешательство во внутренние дела других народов. Все статьи прямо противоречат реальности. Все кровавые режимы стремятся создать себе такой прекрасный фасад. Сама же конституция никогда не вступила в силу, постоянно откладывалась до победы над врагами (внутренними и внешними).
Аграрные проекты и экономика. Что может быть важнее для настоящего санкюлота (и крестьянина)? Крестьяне-то нелояльны, надо их на свою сторону перетянуть.
Особая, революционная армия, 7.200 – борьба с контрреволюцией. Казни: королевы, фельянов и жирондистов.
Война. 23 августа 1793 – декрет о массовой мобилизации. Одна из самых массовых (1млн. 200 тыс.).
Выдвигается единолично. Для него соответственно есть чересчур левые:
Террор уже зашкаливал. Сами якобинцы себя боятся (и не зря!). Трибунал может судить даже депутатов Конвента (неприкосновенность, нах).
Заговорщики: Поль-Жан Баррас, Жан-Ламбер Тальен. Не контрреволюционеры, такие же якобинцы. Боятся новых казней.
Французская революция. Якобинцы
Очередная угроза революции
С самого начала французская буржуазия и ее политические представители стремились заключить сделку с оппозицией. Они опасались, что массы не остановятся на отмене феодальных привилегий аристократии, а предпримут наступление на саму собственность.
Бриссо, лидер жирондистов, выступал против «дезорганизаторов», которые «уравняли бы все – собственность, богатство, цены на конюшни, различные услуги, причитающиеся обществу». Он отразил панику своих богатых покровителей. Однако в момент величайшей опасности спасение революции зависело от мобилизации наиболее угнетенных масс общества.
Якобинцы и жирондисты первоначально принадлежали к одной партии. Но, тогда как последние отшатнулись, расшевелив «низшие слои» общества, якобинцы увидели, что это была единственная альтернатива, если революция должна была быть защищена.
В то время как политические вопросы в правительстве затягивались, угроза контрреволюции снова подтолкнула массы к действию. Герцог Брунсвикский, возглавлявший вторгшиеся армии, издал манифест, угрожавший местью, если королю и королеве будет причинен какой-либо вред.
Это была не пустая угроза.
Уверенный в успехе король, наконец, устроил то, что было равносильно парламентскому перевороту, отправив в отставку министерство жирондистов 13 июня 1792 года. Были подготовлены все условия для монархического переворота.
Однако вскоре положение революции снова было спасено.
Дантон, Марат, Шометт и Эбер сформировали новую революционную коммуну, обеспечив организованное самовыражение масс, которые избирали делегатов от своих «секций». Помимо этого, 10 августа 1792 года прогремело крупное восстание. Дворец Тюильри был взят штурмом, и Людовик был вынужден бежать за защитой к тому самому правительству, против которого он замышлял заговор.
Под давлением масс правительство отстранило короля и приняло ряд прогрессивных законов. Всеобщее избирательное право для мужчин было, наконец, завоевано. Земли эмигрантов конфисковывались для продажи небольшими партиями, хотя на практике большинство из них продавалось богатым.
Тем не менее августовское восстание стало важным поворотным моментом.
Своими действиями массы показали, что они потерпят не что иное, как коренное и отраслевое преобразование общества. Старая основа для компромисса была разрушена. Умеренные жирондисты были вынуждены прервать тайные переговоры с королем. Все формы правления, партии и институты были брошены в плавильный котел.
Подъем якобинцев
Политический центр тяжести сместился внутри Ассамблеи с ростом левых якобинцев за счет жирондистов. Что еще более важно, ось власти перешла от дискуссионной палаты к «улице», от Национального собрания к революционным органам местной власти и клубам, которые вдохновляли их и вооружали идеями и лозунгами.
Революционные коммуны начали занимать центральное место, особенно Парижская коммуна, в которой доминировали «люди 10 августа»: Дантон, Марат, Эбер и Шометт.
Якобинцы, радикальное крыло мелкобуржуазной демократии, добились успеха, потому что они, в отличие от жирондистов, были готовы опереться на массы, чтобы справиться с реакцией. Они не подняли руки в ужасе от «сентябрьской резни», когда парижане ворвались в тюрьмы, чтобы устроить плебейское сведение счетов с аристократической контрреволюцией.
Какими бы мрачными ни были эти события, их можно понять только в свете ужасной опасности, нависшей над революционным Парижем. Более поздний опыт контрреволюционного Термидора в 1794 году и Белого террора, последовавшего за побежденной революцией 1848 года и Парижской коммуной 1871 года, показывает, какой кровавой бойни можно было ожидать, если бы реакция восторжествовала.
В отличие от бесчисленных жертв термидорианского террора, убитых без суда, по крайней мере, якобинцы импровизировали трибуналы, перед которыми заключенным аристократам давали шанс защитить себя. И это не было полной формальностью, как утверждалось. В то время как 1 465 заключенных были убиты, 1 335 были оправданы – факт, который вряд ли упоминается авторами, стремящимися изобразить парижан как кровожадных монстров.
Сентябрьские массовые убийства представляли собой отчаянный акт самообороны революционного Парижа, спонтанную акцию, призванную вселить ужас в сердца врагов.
Казнь короля и противостояние якобинцев и жирондистов
20 сентября 1792 года вновь избранный Конвент, сменивший Ассамблею, собрался в Тюильри. Жирондисты теперь представляли правое крыло. Левые, сидевшие на самых высоких скамьях, были известны как «Гора».
Под влиянием августовского восстания и сентябрьских массовых убийств жирондисты, которые в любом случае были формальными республиканцами, проголосовали вместе с якобинцами за отмену монархии.
С этого момента революция характеризовалась борьбой между «Горой» и жирондистами внутри Конвента и растущей враждебностью Парижской коммуны к Конвенту в целом.
Суд над королем выявил напряженность между теми, кто хотел остановить революцию, и теми, кто находился под давлением масс, которые были готовы идти до конца. Невозможно было серьезно бороться с реакцией, не разобравшись с «первым звеном в цепи контрреволюции». Но жирондисты отказались казнить Людовика, что, как они правильно понимали, означало бы для революции точку невозврата.
Отвергнув тактику затягивания жирондистов, Конвент небольшим большинством голосов проголосовал за казнь. Революция сожгла все мосты.
Поражение аристократии и свержение монархии августовским восстанием 1792 года, кристаллизовали классовые противоречия внутри революционного лагеря. По мере продвижения революции, наиболее колеблющиеся элементы Конвента резко сдвинулись вправо, в то время как якобинцы под давлением масс переместились влево. Открытый раскол стал неизбежным.
Это отражало усиление классовой войны.
Крупная буржуазия нажила состояния на военных контрактах, финансовых спекуляциях и покупке церковных земель. Масса людей страдала от дефицита, резкого роста цен и быстрого обесценивания валюты. Парижские прачки провели демонстрацию под лозунгом: «Du pain et du savon» (хлеб и мыло). Продуктовые магазины были разграблены во время продовольственных бунтов.
Перепуганные жирондисты оклеветали бунтовщиков, как «агентов Питта» – британского премьер-министра. Под видом федерализма жирондисты отразили панику богатых купцов Бордо, Нанта, Лиона и Тулона на событиях в Париже. В ответ полупролетарские массы потребовали большего централизма, увеличения полномочий Конвента, революционного террора для подавления реакции.
Движение достигло своего пика с 31 мая по 2 июня 1793 года.
В зал для дебатов Конвента вторглась масса людей, требовавших изгнания депутатов-жирондистов. Это восстание ознаменовало решительную победу революции: триумф наиболее революционного крыла, основанного на плебейских массах в Париже, против реакционной буржуазии и ее агентов-жирондистов.
Окончательная победа революции и террор
Выход масс на сцену был вызван отчаянной ситуацией для революции, которую можно сравнить только с самыми мрачными годами Гражданской войны в России после 1917 года, когда советское правительство подверглось нападению 21 иностранной армии и когда на одном из этапов большевики контролировали только лишь территорию вокруг Петрограда и Москвы.
Испанская армия пересекла Пиренеи. Пруссаки вторглись с востока. Тулон был вероломно сдан англичанам. В регионе Вандея началось кровавое восстание, угрожавшее Нанту. Жирондисты устраивали восстания в провинциях на стороне контрреволюции. Марсель и Лион также сдались врагу.
Французская революция, особенно в ее кульминационный момент 1793–1794 годов, была великой войной за социальное освобождение, которую французский народ вел вопреки невероятным обстоятельствам. Они противостояли могущественным и многочисленным врагам, как внутри, так и снаружи. Против них были выставлены великие державы Европы. И все же, несмотря ни на что, им удалось отстоять революцию.
Такая победа была бы немыслима, если бы не концентрация власти в руках наиболее решительных и дерзких элементов революционной демократии. Комитет общественной безопасности, созданный Конвенцией, действовал как передний край войны против внутренней реакции.
Без сомнения, эксцессы были, например, в Нанте и Лионе, при печально известном Жозефе Фуше, который позже стал агентом термидорианской, бонапартистской и даже роялистской реакции и миллионером с титулом герцога Отранто.
Чтобы убедить народ сражаться, якобинцы пошли на уступки требованиям масс. Конституция 1793 года была первой по-настоящему демократической конституцией – прямым завоеванием масс в борьбе. Неважно, что эта конституция в сложившихся условиях так и не была в действительности введена в действие. На практике массы уже навязали свою собственную прямую революционную демократию.
Партия якобинцев на вершине
Однако общая тенденция характеризовать якобинцев как своего рода «социалистическую» партию совершенно неуместна. Несмотря на непрерывный подъем и падение партий и программ, которые неизменно выдвигали на первый план радикальную тенденцию, классовое содержание французской революции никогда не переставало носить буржуазный характер. Фракция Робеспьера была просто наиболее последовательно революционной из мелкобуржуазных течений, которые доминировали в Конвенте.
Под давлением масс якобинцы довели буржуазную революцию до ее пределов и в некоторой степени даже за них, вторгнувшись в частную собственность. Это ни в коем случае не являлось социалистической тенденцией в якобинизме, твердо стоявшей на почве буржуазной собственности, а лишь желанием примирить полупролетарские слои, часть которых, несомненно, хотела пойти дальше.
В сентябре 1793 года новые массовые демонстрации вынудили Конвенцию, в которой доминировали якобинцы, принять закон об «общем максимуме» или потолке цен. Новые военные действия требовали строгого контроля над экономикой, что накладывало ограничения на капитализм. Комитет общественной безопасности вел безжалостную войну против спекуляций. Имущество ссыльных и повстанцев было конфисковано. Был даже элемент национализации, например, оружейной промышленности и армейских поставок. Были установлены ограничения на богатство и наследование. Конфискованные богатства аристократов и контрреволюционеров финансировали помощь старикам, больным, вдовам и сиротам.
Вершина революции и ее упадок
Эти меры получили восторженное одобрение масс, став ключом к военной победе.
И какая это была победа?
То, что перевернуло чашу весов, помимо умелого командования, было, прежде всего, моральным духом революционного солдата.
К концу 1793 года враг был практически вытеснен с французской территории. Революция торжествовала на всех фронтах. Феодальные повинности были окончательно отменены без какой-либо компенсации. В июне 1793 года Конвент принял жизненно важный закон, который произвел настоящую аграрную революцию, вернув крестьянам всю землю, отнятую у сельских общин. Торжество крестьянина было полным. Власть аристократии была сломлена.
Но как раз в тот момент, когда революция достигла своего пика, она начала отступать.
С революционной диктатурой якобинцев буржуазная революция достигла пика и вышла за свои пределы. Идти дальше означало бы угрожать буржуазной собственности. Это не входило в планы Робеспьера и других якобинских лидеров.
Буржуазная революция отличается от социалистической революции так же, как капиталистическая система отличается от социализма. Законы движения, управляющие капитализмом, не зависят от сознательной воли правящего класса. Капитализм как бы регулирует сам себя посредством слепой игры рынка. Следовательно, для его воплощения не требуется сознательной и научной программы.
Напротив, яростные страсти и революционная энергия, необходимые для свержения старого режима, никогда не могли бы быть вызваны обращением к ценностям рынка, морали грабителей денег и отвратительной реальности наемного рабства для многих.
Социалистическая революция может быть осуществлена только сознательной деятельностью масс, борющихся за свое самоосвобождение. Напротив, буржуазная революция, по сути, передача власти от одного привилегированного меньшинства к другому, всегда должна основываться на иллюзиях. Английские буржуа XVII века считали себя избранниками Божьими, борющимися за установление правления святых на земле. Их французские эквиваленты почти 150 лет спустя апеллировали к разуму и говорили о свободе, равенстве и братстве. Но при конкретном развитии производительных сил эти идеальные формы могли быть наполнены, в конечном счете, только капиталистическим содержанием.
Победа якобинства, наиболее последовательного и революционного крыла мелкой буржуазии, столкнула лидеров революции с противоречиями между стремлениями пробужденных городских масс и объективными пределами буржуазной революции. Само якобинство было уничтожено этим противоречием.
Крах якобинцев
Часть из якобинцев, что были вокруг Дантона и Десмулена, хотели остановиться, сосредоточив огонь на продолжающемся терроре.
С другой стороны, когда угроза контрреволюции была устранена, имущие классы, включая теперь значительную часть крестьянства, отреагировали на годы бурь. Богатые требовали порядка и защиты от парижан. Средние слои – жаждали тишины и покоя, чтобы продолжить работу по обогащению самих себя. Внутри Конвента бывшие сторонники жирондистов, колеблющийся центр, запуганные и молчаливые в предыдущий период, стали беспокойными.
Робеспьер пытался балансировать между фракциями и группами. Но неизбежно он выступил в пользу имущих классов.
К началу 1794 года массы были измотаны четырьмя долгими годами боев. Продолжающийся крах бумажной валюты, длинные очереди, нехватка хлеба и общая бедность резко контрастировали с коррупцией в высших эшелонах власти. Правда, Робеспьер все еще жил в столярном доме на улице Сент-Оноре, а Сен-Жюст обедал куском хлеба и несколькими ломтиками сосисок, все еще сидя за своим столом.
Недовольство было распространено среди парижской бедноты и рядовых якобинцев. Они контролировали клуб Кордельеров и старую базу Дантона, а также открыто говорили о праве на восстание. Но классовый баланс сил уже решительно изменился против них.
Якобинцы опирались на народные массы, чтобы нанести удары по жирондистам. Как только они были устранены, первоочередной задачей Робеспьера стало перенаправить свой огонь против левых.
Поскольку власть была сосредоточена в руках Комитета общественной безопасности, независимо функционирующие секции представляли потенциальную угрозу власти якобинцев. Поэтому они предприняли шаги по подчинению 40 000 революционных секций Комитету общественной безопасности, который начал чистку против левых, тем самым подорвав базу поддержки масс.
В марте 1794 года Хеберт и 19 его последователей были внезапно арестованы и казнены. Массы, измученные и дезориентированные, на этот раз не смогли отреагировать.
Это событие в целом рассматривалось как конец революции.
Хотя Робеспьер попытался уравновесить это ударом по правым якобинцам, казнив Дантона и его сторонников, маятник начал необратимо качаться вправо.
Как только страх перед парижанами был устранен, баланс сил внутри Конвенции быстро изменился. Часть якобинцев перестала поддерживать Робеспьера, тем самым оставив его в изоляции. Раскол отразился и на самом Комитете общественной безопасности
Государственный переворот 9-го Термидора (27 июля) 1794 года был неизбежным результатом. Почувствовав волну недовольства, охватившего теперь все классы, фракция недовольных якобинцев восстала против Робеспьера.
Однако в ночь на 10-е Термидора Робеспьера спасли и доставили в Парижскую коммуну. Но этот шаг лишь отсрочил неизбежное. На этот раз массы не отреагировали ни на что, и относительно небольшие силы, которыми командовал Конвент, смогли снова захватить Робеспьера и его сторонников, и немедленно казнить их без суда.
Подытог
За несколько лет Франция прошла путь от абсолютной монархии через конституционную монархию к буржуазной республике.
После июля 1794 года она вернулась к директории, бонапартизму и, наконец, после поражения Наполеона при Ватерлоо в 1815 году – к абсолютной монархии.
Французская революция ознаменовала решающую социальную и политическую трансформацию: сокрушение власти аристократии, радикальное очищение авгиевых конюшен феодализма и распределение земли миллионам мелких крестьянских собственников. Несмотря на все превратности политической надстройки, основные социальные завоевания революции остались.
Якобинский клуб: революция, убившая своих детей
Якобинцы мечтали превратить Францию в свободное и счастливое государство. Но революция переросла в гражданскую войну и захлебнулась в волне террора.
Бретонский клуб
Клуб якобинцев имел огромное влияние на события революции во Франции. Пожалуй, можно сказать, что все, что происходило во время восстания, было так или иначе связано с решениями членов этого клуба, их взлеты и падения определяли ход мятежа. Якобинский клуб вырос из Бретонского клуба. Он появился в 1789 году, когда в Версале были собраны Генеральные штаты. Прибывшие из Бретани депутаты решили вступить в дискуссию еще до начала заседания — так и появился Бретонский клуб. Вскоре к нему присоединились и представители других провинций.
Великая французская революция. Источник: rock-cafe.info
Изначально в клуб входили исключительно представители высшего сословия. Позже, когда состав клуба стал расширяться, в якобинцы стали принимать и менее образованных участников, но в целом Якобинский клуб всегда оставался элитарным и в силу высокого взноса отсеивал бедных и малообразованных людей. Участники клуба были, в основном, представителями интеллигенции, то есть врачами, учителями, учеными, адвокатами и художниками. Чуть позже при клубе было организовано «братское общество для политического воспитания народа», где образовательный ценз был ниже и принимались даже женщины, но в целом линию клуба это не изменило.
Общество друзей конституции
Когда Бретонский клуб распался, его участники продолжили собираться для обсуждения судьбы государства. Их встречи проходили сначала в частном помещении, а затем были перенесены в монастырь якобинских монахов — отсюда клуб и получил свое название. Правда, это имя клуб получил от роялистов скорее в насмешку — сами участники называли себя «Обществом друзей конституции». Несмотря на то, что клуб не был партией и не имел конкретного направления, можно сказать, что якобинцы были приверженцами идеи конституционной монархии.
Это направление отчетливо проявилось во время бегства короля Людовика XVI в Варенн, где он намеревался вместе с семьей скрыться у роялистов. Это показало, что революция во Франции и монархия не могут существовать вместе, а значит, мечтам якобинцев о конституционной монархии не суждено было сбыться. Впервые открыто заговорили о том, что во Франции возможно установление республики. Якобинцы, пытаясь предотвратить кризис, заявили, что король не бежал, а был похищен. Противники якобинцев, кордельеры, призвали подписать манифестацию за отречение короля, но городские власти ее разогнали и расстреляли несколько десятков протестующих, пришедших на Марсово поле.
Демократизация настроений
Все эти события привели к смятению в кругах якобинцев. На тот момент клуб уже раскололся на две части: строгих конституционалистов и представителей более левых взглядов. Одним из лидеров последнего крыла был Робеспьер. Но после событий на Марсовом поле представители умеренных взглядов ушли из клуба, сблизились с прочими народными движениями Парижа и перешли к более демократическим настроениям. Они выступали за республиканизм, ратовали за введение всеобщего голосования и отмену рабства в колониях.
Дантон. Источник: wikipedia.org
С 1791 года заседания клуба были открыты для широкой публики, его влияние росло. Со временем Якобинский клуб перестал быть просто кружком депутатов, готовившихся к дискуссиям в ассамблее, а превратился в своеобразный Генеральный штаб революции. Якобинцы имели огромное влияние на Законодательное собрание и Национальный Конвент. После падения короля якобинцы заняли многие важные посты революционного комитета. С тех пор якобинцы стали называть себя «обществом друзей Свободы и Равенства», но этим прекрасным лозунгам не суждено было стать реальностью.
Якобинский террор
В начале осени 1793 года начинается печально известный «якобинский террор». Он стал ответом на действия народа: 2 июня 1793-го вооруженная толпа и отряды национальной гвардии прорвались в Национальному Конвенту. Именно тогда власть полностью перешла в руки якобинцев, в частности, Робеспьера, Марата и Дантона. Якобинцы принимают конституцию, которая провозглашает Францию республикой. Гражданская война набирает обороты. Конвент принял закон «о подозрительных», согласно которому арестовать могли любого, кто просто не мог доказать свою верность. Именно в то время впервые появилось выражение «враг народа». По всей Франции казни стали обыденным делом, не пожалели даже бывшую королеву Марию-Антуанетту. В Лионе, свергшем якобинское правительство, после двух месяцев осады жестоко казнили тысячи людей. Не поздоровилось и жирондистам. Один из них перед смертью очень метко описал ситуацию в стране: «Революция… пожирает собственных детей».
Термидорианский переворот. Источник: wikipedia.org
Но вскоре Робеспьер пал. 27 июля 1794 года во Франции произошел Термидорианский переворот. Робеспьера и президента клуба казнили, и вскоре он был закрыл по указу Конвента. Так кончилась власть якобинцев, начавшаяся мечтами о свободе и равноправии, а закончившаяся кровавой гражданской войной и террором.